Глава 14
Кострова привезли в больницу и подняли на носилках в реанимационное отделение. Медицинский персонал немедленно стал бороться за его жизнь: одна медсестра, приложив на голову холодный компресс, стала цеплять контактные присоски, другая, с помощью шприца, набирала кровь из вены для лаборатории. Врачи наблюдали за показаниями приборов.
- Выкарабкается! – утвердительно сказал кто-то из врачей. - Первый раз проходит. Всё будет в порядке. Молодой ещё.
После компьютерного сканирования головного мозга, оказалось, что продольный сектор сильно возбужден, и по окраске на мониторе было ясно, что температура несколько выше нормы.
- Нужны экстренные меры, - суетилась миловидная сестра. - Голова как никак.
- Еще немного и закипел бы, - показывая на пульсирующую точку, растягивал хирург. - Хотелось бы, чтоб в течение суток состояние стабилизировалось, в противном случае...
- Вскрывать?
- Может и вскрывать, может и вскрывать, - опускаясь на стул, продолжал размышлять хирург. Потом что-то записал, задумался, постукивая костяшками пальцев по столу, приподнялся.
- Ирочка, - обратился он к сестре, - приготовьте его. Может, всё-таки, придётся…
Ирина давно работала в ординатуре, и ей не нужно было разжевывать. Она махнула головой и, сняв перчатки, удалилась.
В бессознательном состоянии Костров пролежал более часа, потом открыл глаза. Вокруг него стояло несколько кроватей и больные: кто на растяжках, кто просто лежали в бело-стенной комнате – читали, разговаривали…
- Где я?
- В больнице, милок, в больнице, - врезались в шумевшую голову слова сестры.
- Что со мной?
- Похоже, что перепил, но ты оказался крепким. Инсульт, по-нашему. Пройдет. Всё пройдет, как утрешний туман… или дым, как там у него? Тоже много пил. Знающий человек.
Костров лежал и силился понять, что произошло, но звон в ушах мешал ему думать. - Хоть бы что, хоть какая никакая, да зацепочка, - думал он, но ничего вспомнить не мог. Как во сне. Он смотрел на белые стены, на белые халаты, потом зажмурился. - Что будем делать? - вихрем носились обрывки фраз. - Анька, где Анька? А… а… - стонал Костров.
- Что любезный, больно?
- А… а… - рвались наружу звуки сожалений.
- Вот видишь, не пил бы, всё было б хорошо, а то и себе морока и нам… оно понятно, что тебе больно, а жене-то как… будет маяться всю жисть, как с дитём малым… эх, мужики-мужики…
- А-а-а, - продолжал стонать Костров.
- Раз уж попался, терпи.
- А что, есть выбор?
- Выбор всегда есть.
Иннокентий сидел в номере гостиницы и смотрел телевизор. Всё уже надоело, но ничего другого придумать не мог. - Скорей бы деньги пришли, а то и засохнуть можно, - думал он. - В больницу с пустыми руками не пойдешь, а самому? Ни развлечься, ни подцепить кого… вот ведь влипли, блин.
Помаявшись немного, он решил размяться.
Спускаясь на первый этаж, услышал окрик дежурной.
- Извините, вы не из 52-й?
- Да.
- Вам перевод.
- Слава тебе господи, всё ж таки ты есть, - хотел перекреститься Иннокентий, но тут же осекся.
- Скажите своему товарищу…
- Он в больнице.
Дежурная отнеслась к этому с пониманием, и вручила ему маленький клочок бумаги. Иннокентий, обрадовавшись, схватил квитанцию и помчался на почту. Сунул квитанцию в окошечко и ждал.
- Ваш паспорт.
Он быстро подал ей свой потрепанный паспорт.
- Ну, вы же не Костров.
- Нет.
- Перевод-то Кострову.
- Он не может, он в больнице…
- А я почем знаю. Не могу, и всё тут. Доверенность будет - тогда, пожалуйста, а так нет. Мне до пенсии еще далеко, работу терять не хочется, а вас таких каждый день – не рассчитаешься.
Иннокентий пробовал уговорить женщину, но та наотрез отказалась. «Делать нечего, пойду в больницу, - размышлял он, - возьму доверенность, а может всё-таки он сам сбегает…»
С такими мыслями он направился в больницу.
Время было около семнадцати. В отделении собралось много народу. Как раз часы приема передач. Иннокентий спросил дежурную сестру, в какой палате лежит Костров, но та не знала.
- Не знаю, милый, - пропела она, - не знаю. Смотри список. Разве всех упомнишь.
Иннокентий подошел к спискам больных, в которых пестрели разные фамилии, но Кострова среди них не было. – Как же так, человек в больнице, а в списках не значится? – и для верности своих суждений, пошел к сестре, пытаясь выяснить:
- Позавчера, на скорой помощи привезли, вечером…
- А-а-а, это не тот, что себя вспомнить не может?
- Где он?
- Шестая палата, на третьем этажу…
Иннокентий вихрем поднялся на третий этаж, но его остановили.
- Халат накиньте, так нельзя.
Пришлось подчиниться и идти на первый этаж за халатом.
Зайдя в палату, поздоровался. Отвечали вразнобой, а Костров вообще не обратил на него внимания.
- Привет, - подойдя вплотную, сказал он и протянул ему руку.
- Здорово, - ответил Костров.
- Ты чо, действительно вольтанулся! Не узнаешь меня?
- А кто ты?
- Ну, ты даешь! Ты хоть себя-то помнишь?
- Не - а… - замотал головой Костров.
- Во дела! А живешь-то где, помнишь?
- Не, - продолжал мотать головой Костров.
- Мать честная, - протянул Иннокентий. – Поэтому и фамилии в списках нет. – Перевод пришел. Понимаешь? На твоё имя. Паспорт где?
Костров пожал плечами.
- Ясно, - отрезал Иннокентий, и пошел к врачу. - Эй, подождите! – крикнул он мужчине в белом халате. - Где можно увидеть лечащего врача вон того несмышленыша?
Оглядевшись кругом, мужчина переспросил:
- Вы меня?
- Да, да…
- Не знаю, - пожал он плечами, - я гость…
Иннокентий махнул рукой и побежал на первый этаж.
- Я нашел его, нашел, - стараясь убедить дежурную сестру, суетился Иннокентий, - врача надо, где его найти, где его можно увидеть?
- А нигде, - не отрываясь от телевизора, ответила она. - Через час придут. Обход будет.
- А вещи…, где вещи того бедолаги!?
- Вещи-то? Вещи закрыты.
- У него паспорт в кармане должен быть. Костров его фамилия, Костров Виктор Иванович.
- Я не знаю. Врачи придут, поговори, может, чем и помогут, а моё дело – сторона. Моё дело, чтоб пыли не было, да посторонние, чтоб не шастали.
Её невозмутимость выводила Иннокентия из себя. Он вышел на улицу.
- Целый час…
- Целый час, целый час, - верещали воробьи.
Он поднял камень и запустил его в них с какой-то злостью, будто они во всём виноваты, а воробьи опять: Целый час, целый час… «К этому времени и почту закроют, - бурчал он про себя, - хоть бы всё решить, а завтра уж…»
Но и завтра ему не удалось решить эту задачу. Врачи подтвердили, что паспорт на месте, и того мужчину зовут Костров, но это не дает ему право забирать чужой паспорт.
- Пошлите срочную телеграмму жене, пусть она вышлет вам доверенность, - сказал дежуривший хирург. - Она же посылала деньги?
- Она.
- Вот и решится вопрос.
- У меня ведь тоже денег нет, поймите!..
- Ну, я думаю, как зарабатывают деньги, вы уже знаете? – развел свои руки хирург.
Иннокентий изобразил подобие улыбки.
- Приходилось.
- Вот вам и карты в руки.
- Помогите, - сникшим голосом проговорил Иннокентий, - чужой город, знакомых нет.
- Могу предложить место на складе – грузчиком.
Естественно, это не устраивало Иннокентия. У него в голове уже роились будущие планы. - Не ждать же полмесяца пока телеграммы, то да сё… а если? Ну конечно! - Он был в отчаянии, а когда заглянул в исхудавший бумажник, и там, кроме звонкой монеты ничего не оказалось, его мысли утвердились. Он тут же решил: Будь, что будет! Где наше не пропадало.
Выйдя на улицу, он сел в первый попавший трамвай и поехал на конечную остановку. Пока ехал, думал, как будет себя вести. - Главное уверенность в успехе. Главное неожиданность.
Зайдя в магазин, Иннокентий стал рассматривать витрины.
- Вам что-нибудь нужно? – вежливо спросил продавец.
Продавцом был молодой и прыщавый парень с длинными волосами, стянутыми в пучок.
- Мне нужны деньги, - тихо сказал Иннокентий и засмеялся. Продавец тоже улыбнулся. А когда в магазине не осталось посетителей, Иннокентий выставил палец и крикнул:
- Деньги, быстро!
- Ты ничего большего не хочешь? – уверенно сказал парень и потянулся рукой под прилавок.
Иннокентий перепрыгнул через прилавок и оказался рядом с кассовым аппаратом, не забывая о том, что нужно торопиться. В любое время могут зайти, и тогда сценарий пойдет по другому руслу, не так, как хотелось бы. В то же время, торопиться нельзя.
Беглым взглядом он увидел, что под прилавком лежит пистолет - его вороненое покрытие не могло укрыться от его цепкого взгляда. К тому же, парень действовал быстро, и вот уже зияющее отверстие смотрит в сторону Иннокентия, и только легкая дрожь выдавала его запоздалый испуг.
Иннокентий пригнулся и левой рукой попытался схватить, а правой – нанес прямой удар в солнечное сплетение. Парень открыл рот и, глотая воздух, полетел в проём между прилавком и стеллажом. Пистолет выпал.
Несколько секунд Иннокентию хватило, чтобы вытряхнуть содержимое кассы.
Пора, пора… - носилось в голове.
Он перепрыгнул через прилавок и упал. Нога оказалась на чем-то скользком, но на чём?..
Ударившись головой о прилавок, Иннокентий чуть не потерял сознание. Круги разных цветов и оттенков пронеслись перед глазами. Он поднялся, и снова упал. Резкая боль в правой ноге не давала ему двигаться, а парень, отойдя от удара и, размазав кровь по лицу, летел уже коршуном через прилавок на лежавшего Иннокентия.
Иннокентий попытался увернуться, но резкая боль его остановила, а продавец, вцепившись руками в горло, давил изо всех сил. Иннокентий хрипел и задыхался, но клещи продолжали сжиматься.
На мгновение он обмяк и клещи на горле ослабли. В этот момент, собрав свои силы, Иннокентий со всего маху, ударил продавца по голове. Продавец вытянулся рядом. Тут-то он и заметил, что поскользнулся на лежавшем пистолете. Попытался дотянуться - ничего не получилось, тогда он перекатился с боку на бок и правой рукой зажал эту черную жуть.
Парень зашевелился.
У Иннокентия отлегло: Не хватало ещё мокрухи… - Направив пистолет на парня, Иннокентий крикнул:
- Ну, ты, козел! Дёрни ногу, вывихнул, наверное…
После небольшой процедуры вправления ноги, Иннокентий заковылял к выходу, потом обернулся и крикнул:
- Слушай парень, не обижайся. Я мог бы взять у тебя денег в долг, но ты бы не дал. Согласись - выкручусь, верну. Честное слово, верну.
Парень стоял, приподняв голову, и вытирал рукавом разбитый нос. Иннокентий вышел, прошелся по улице, сел в подошедший трамвай и растворился в толпе гудевшего люда.
Придя в гостиницу, он пересчитал деньги.
- На первый случай хватит, - успокоил себя Иннокентий, - эта штучка ещё поможет нам в будущем, - поглаживая черную поверхность «Макарова», рассуждал он. - Первым делом надо дать телеграмму Валентине и Николаю, потом пойду в больницу к лечащему врачу.
В какой-то момент он оживился и включил телевизор. Назойливая мысль тревожила и не давала ему покоя: Будь в магазине видеокамера – всё! Его бы повязали. Повезло? Да. В следующий раз он ошибки не сделает.
Успокоившись – уснул.
Рано утром отправился в больницу.
- Какие лекарства нужны, - спросил он у врача.
- Нужно время, чтобы смог припомнить всё, что с ним произошло, своё имя, и другие детали… конкретных лекарств нет, но различные сочетания существующих, и небольшая доза успокоительных – могут дать хорошие результаты.
- Сколько времени уйдет на это?
- Только богу известно.
- Я-то думал, что врачи и есть боги.
- Вы ошибаетесь, молодой человек.
- Но ведь что-то вы можете?
- Возьмите в аптеке «Болюсы хлуатон», попринимайте, - при инсульте помогают.
- Возьму. Что ещё?
- Есть, конечно, лекарство посолидней, но оно довольно дорогое, не каждому по карману. Если вы можете позволить себе такие расходы…
- Сколько?
- Один укол стоит 1000 рублей, а таких уколов требуется десяток, не меньше. Вот и думайте.
- У вас есть такие уколы?
- Есть. Это ампулы строгого учета, и выделяются только по решению главного врача. Я сам не могу выписать даже рецепт. Только главный.
- Я-то думал, что зарплата играет важнейшую роль у врачей, тем более по телевизору уже плеш переели. Вам видней.
- Молодой человек, я же сказал вам, только главный.
- Хорошо, главный так главный.
Не откладывая в долгий ящик, Иннокентий решил поговорить с главным. - С любым можно договориться, - почёсывал он свой небритый подбородок, разница в цене. Знал, что деньги делают всё, даже невозможное. «Процессом нужно управлять. Пойду».
Главным врачом оказалась молодая и очень привлекательная женщина 30-35 лет, остролицая. В белом колпаке и белом халате, она напомнила порхающего ангела. В ней сочеталась застенчивость и красота, мудрость и еще что-то такое, что привлекало мужчин и в то же время отпугивало красотой. «Лучше сладкий пирог», - вспомнил прошлое и, не скрывая наглости, стал рассматривать её Иннокентий. Потом, несколько смущенным голосом произнес:
- Здравствуйте.
- Здравствуйте.
- Я хотел бы с вами поговорить о моем друге. Он оказался у вас и не помнит себя.
- Да, да – помню такого, - сказала врач. - Я назначила ему лекарства, оно должно облегчить кровоток мозга и улучшить состояние больного.
- Вы неправильно меня поняли. Я хотел бы поговорить о более действенном лекарстве. Сколько будет стоить – я готов обсудить.
- Здесь торг не уместен, - сказала она. - У нас есть нужные лекарства, но его назначает профессор института мозга человека. Оно экспериментальное.
- А вы можете?
- Могу? - взлетели тонкие брови кверху, - конечно могу. Если профессор назначит…
- Уже теплей. А если…
- Вы просите невозможное.
- И все-таки.
- Вы просите о сделке, а меня толкаете в пропасть.
- Если вы так считаете, то – да. Можно по разному называть моё стремление помочь другу. Случай уникальный – понимаю, но что-нибудь вы можете сделать?
- Пытаемся, - дёрнула она плечами.
Главный врач прокручивала в голове разные варианты: «А вдруг это подставные, а я, как идиотка, попадусь на дешевую удочку. А если нет? Если действительно нужно помочь человеку?»
Противоположные суждения боролись между собой. И все-таки она решила сделать театральную паузу, и пообещала подумать.
Ну, сука! – подумал о ней Иннокентий. – Подумает она. Чего думать? Сколько надо – скажи! По-ду-маю…
В раздраженном состоянии Иннокентий вернулся в гостиницу, погасил некоторую задолженность за проживание, и поднялся в свои апартаменты. Относительная тишина действовала угнетающе. Он решил позвонить Николаю и, если получится, то - Валентине.
Звонок прошел только за полночь. Длинные гудки заполняли тишину. На другом конце трубку не брали, но Иннокентий понимал, что у них глубокая ночь. Сонный голос Николая с какой-то хрипотцой донесся до Иннокентия.
- Слушаю, Васильев…
- Миклуха, привет!
- А Иннокентий. Ты не мог еще раньше позвонить? У нас ведь утро почти! Сам знаешь, я рано вставать не могу. Что случилось?
- Слушай, Коля, у нас ЧП. Бензин того – тю-тю…
- Ты не тюкай, а говори яснее.
- Украли бензин, понимаешь!?
- Подожди, подожди! Что значит украли? Груз под охраной. Они ж несут ответственность…
- Кто они!? Ты чё, первый день живешь? У них что, не крадут? А выиграть дело у такого монстра?! Тем более… ищи, свищи.
- Не тараторь, объясни толком, что произошло?
- Украли! Вот что произошло.
- Ну, не падай в панику, что-нибудь придумаем.
- Коля, Коль… представляешь, я здесь как в мышеловке. Костров-то того, рехнулся! Сам себя не помнит… в больнице лежит… подходил… десять тысяч надо… десять, чтоб уколы выкупить… перевод? Пришел, но он на его имя, а мне не дают… не дают, говорю! Нужна доверенность. Я на мели уже целую неделю. Пришлось применить старый метод, но всё чисто.
- Не влезай никуда, а то вытягивать трудно, - проскрипел Николай. - Они нас разорят окончательно, а десять уколов – жди, перевод подошлю на твоё имя. Завтра – послезавтра ты их получишь, понял!?
- Да, да – понял.
- Постараюсь по электронной почте.
- Выручай…
- Выручу, выручу. Ну, будь!
- До свидания.
Поддержка Николая сильно подняла дух Иннокентию. Он старательно распланировал всё: Посещение, консультации с главным врачом. «Желательно пригласить на ужин, что-нибудь подарить», - думал Иннокентий, и не заметил, как наступило утро.
Через несколько дней - они сидели в кафе.
Иннокентий пригласил Веру Васильевну на ужин, и она согласилась с радостью. Первое впечатление он произвел на неё, как привлекательный мужчина, к тому же умел разговаривать, и это показывало его образованность.
- Настоящий бизнес, к сожалению, никому не прощает мягкотелости, - говорил Иннокентий. – Вокруг слишком много акул… чуть зазеваешься, и тебя слопают.
- Вы абсолютно правы, - согласилась Вера Васильевна. – Пескари бизнесом не занимаются.
- Слава богу, к Кострову это не относится, размазней его не назовешь. Хочется помочь.
- Похоже, он прекрасно разбирается в людях?
- Да, что есть, то есть. Я не стал бы помогать человеку, который не умел бы вести дело. Он нужен мне, понимаете, нужен. Ему надо помочь.
Иннокентий взял руку Веры Васильевны. Её хрупкие пальцы оказались в плену его уверенной и сильной ладони.
- Помогите, пожалуйста.
- Я и так помогла бы, к чему всё это, - сказала она и покраснела.
- Это другое. Вы нравитесь мне, а вернее…
Она подняла глаза и взглянула на него.
- Вам уезжать, а мне здесь жить… не надо.
- Мы можем уехать вместе.
- Не надо, прошу вас, не надо. Я же понимаю, для вас и это – средство достижения, - она встала. Иннокентий взял её за плечи и посмотрел в глаза.
- Я мог…
- Ну-ну, - пыталась вырваться она.
- Извините. Не могу объяснить свои чувства, но то, что они появились впервые, могу вас заверить. Впрочем, не хочу быть назойливым, но думаю, мы ещё встретимся?
- Посмотрим на ваше поведение, - сверкнула глазами Вера Васильевна.
- Буду стараться.
- Старайся.
«Ах, змеища! Ладно, - отметил он сам про себя, - поживём – увидим».
Ему пришлось повертеться около неё вентилятором. Она была не из тех, кто умеет скрывать свои чувства, однако на следующий день старалась сохранить хладнокровие, не показывая Иннокентию, что он ей понравился, «а то будет высокого мнения о себе», - носилось в её голове.
Костров быстро пошел на поправку. Его память восстанавливалась как изображение на фотобумаге в момент проявления. Сознание освещалось невидимой лампой, выявляя прошедшие дни. Он вспомнил всё до мелочей, и через неделю запланировали выписку. Иннокентию не хотелось, чтобы сказочное время заканчивалось. У них с Верой только всё началось и, тем не менее, пришел день… он сильно переживал, подбадривал себя, терзался. - Неужели всё вот так… сразу, - а вслух сказал:
- Ты самая… ну…
- Это слишком банально, Ин, перестань.
- А я всё равно скажу, ты самая красивая женщина, которую видел когда-либо, - хрипло шепнул он ей на ухо.
- Перестань, это временное влечение, - холодно ответила Вера Васильевна, хотя и сама вдруг отчетливо поняла, что с этого момента она его не забудет, и жизнь не останется прежней.
Последний день они провели на даче - вместе. Это был небольшой участок с множеством фруктовых деревьев и маленьким домиком, где половина дома занимало складское помещение со стеллажами для банок – различных компотов и варений, а вторая половина состояла из небольшой комнаты, где стояла кровать, книжный шкаф, стол и газовая плита.
- Ну как, нравится? – спросила Вера.
- Спрашиваешь. Я в восторге! - радостно воскликнул Иннокентий, стараясь не замечать возникшего напряжения.
Их взгляды встретились и уже не могли расставаться. Вера думала, что если она не хочет близости, то надо что-то предпринять сию же минуту, однако, другое чувство не давало прерывать невидимую ниточку их отношений. Где-то в глубине души зарождалось нечто, что влекло её к нему, и отступать было некуда. Они обнялись. Иннокентий принялся целовать её глаза, шею, губы… Их души слились единым потоком. Её тело мгновенно таяло в райской истоме. Она отвечала на все его ласки и прикосновения.
- С ума сойти можно, - шептала она, а он, казалось бы, действительно сошел с ума – целовал её, целовал, целовал… потом, почувствовал, как стены зашатались, и он провалился в бездну.
Вера Васильевна была незамужней женщиной, не оттого, что никому не нравилась, а оттого, что была слишком занятой, всё ждала своего. Времени свободного не было вообще, и думать об этом было некогда. Сразу после школы поступила в медицинскую академию - учеба, практика, опять учеба. После распределения, её оставили в Краснодаре. Увлеченность любимым делом быстро продвигала по служебной лестнице. И вот она, самая молодая из главных врачей, лежит в объятиях Иннокентия. Склонив голову на его плечо, она слушает сердечный ритм, который постепенно замедляется. Вера спросила:
- Ты мог бы остаться здесь, не уезжать?
- Я?
Иннокентий не знал, что ей ответить. Вопрос оказался настолько неожиданным, что он не сразу сообразил. Ответить «Да» – и бросить Кострова и других друзей, «Нет» – и уехать в город снегов и мороза, и долго вспоминать эту прекрасную женщину, которую успел полюбить так, что мог бы пойти за ней на край земли.
- Ах, если бы всё было так просто…
Им обоим не хотелось расставаться, но решение принимать надо, и Иннокентий с трудом выдавил:
- Понимаешь ли…
- Не надо, лучше не говори.
- О, это было бы просто! – с радостью согласился он, - у меня там дело, работа… нужно время… я не могу всё бросить просто так. В любом случае, уехать придется, а потом…
- Потом может оказаться поздно, не думал об этом?
- Нет.
- А ты подумай, - она склонила голову и вопросительно посмотрела на него. - Так вы далеко отсюда живёте?
Иннокентий рассмеялся.
- Нет, недалеко – шаг по карте, или даже меньше, зависит от масштаба.
- Тебе смешно, а у меня предчувствие такое, что видимся последний раз.
Иннокентий слегка улыбнулся и поцеловал её, потом, поднявшись с кровати, достал из кармана брюк, купленный накануне, перстень и протянул его Вере.
- Восхитительный, - удивилась она, и примерила. Он оказался ей впору. Её лицо засветилось от радости. Иннокентий был тоже доволен.
- Не верь наплывающим чувствам! Я уверен, что мы ещё увидимся. Я приеду ещё, и не раз, вот увидишь - приеду.
- Правда?
- Правда, - убедительно кивнул он головой.
- Вот когда приедешь…, - сняв перстень, протянула его Иннокентию. – Не обижайся, но я его взять не могу. В крайнем случае – не сейчас.
- Я от всего сердца, пожалуйста…
- Нет.
Он пожал плечами. Её категоричность освободила его от последующих обещаний и доказательств.
На следующий день Иннокентий уехал.
Окунувшись в работу, он забыл на некоторое время Веру, и то, что влюбился когда-то в неё, и то, что обещал - друзья возвращали утраченные деньги. Они трудились, не считая рабочего времени, а Вера, после первой недели разлуки кусала себе локти. Скучища невыносимая. Возвращаясь домой, ела в одиночестве, рано ложилась спать и жалела в подушку, что была с ним грубоватой.
Для Иннокентия полгода пролетели незаметно, и только сейчас он понял, что сделал ошибку – он не знал её адреса, и даже телефона. «Не писать же на больницу…»
И вот он, представился случай. Один из приятелей, по приезде из Москвы, предложил им выпускать липкую пленку для медицины. Практика Чеченской войны требовала её для раненых.
ЗАО «Полипропилен» уже выпускало такую пленку, и у них был опыт, но это была только пробная партия, а требовалось много. В военных госпиталях она получила высокую оценку специалистов, особенно при ранениях в живот, да еще в полевых условиях, когда нужно заклеивать рану больших размеров.
Эта продукция заслуживала особого внимания. Руководство фирмы «Костров и К» решило заняться ей вплотную. Для этого нужен был станок и сырье, которое выпускают на Украине.
Для решения вопроса Иннокентий отправился в Харьков, и уже через неделю в их адрес шли два вагона полиэтиленовой крупы, а он, получив возможность заглянуть в Краснодар, мчался на междугороднем такси для минутной встречи.
Увидев Иннокентия в больнице, Вера смотрела на него, не понимая, что произошло. От неожиданной встречи сердце забилось так сильно, что она испугалась, и молча облизывала пересохшие губы. Но неподвижной оставалась недолго. Совершенно естественно, она вытянула руки вперёд, вздохнула, стараясь прогнать смущающие мысли.
- Ин, - шепотом произнесла она. – Что случилось, Ин?
На этот раз они отдыхали на берегу Чёрного моря. Первый раз в жизни он ощутил соленую воду этого бескрайне голубого пространства. Лето было в разгаре, и вода была настолько теплой, что казалось можно свариться в ней. Иннокентий блаженствовал и резвился в воде, как мальчишка. Вера смотрела на него и радовалась.
«Как всё-таки хорошо вместе», - подумала она.
Накупавшись, они улеглись под навесом, защищающим от палящего солнца.
- Поехали со мной, поехали, каждый год, обещаю, будем приезжать, - уговаривал он Веру, - ты тоже почувствуешь контраст погоды. Как я люблю этот контраст. Его нужно почувствовать…
- Я всё-таки надеялась, что ты здесь из-за меня.
- Ну, разумеется я здесь из-за тебя. Я люблю тебя. Я хочу, чтобы мы были вместе. Поехали?
- Ты же знаешь, я не могу бросить своих больных, они ждут меня, надеются.
- Но ведь хорошие врачи нужны везде - поехали, а? Обещаю – если не понравится – вернемся.
- Разве твои руки нельзя применить здесь?
- Я здесь не смогу. Там у меня всё…
- Ну, всё так всё! – отрезала она, - о чем речь, не пойму.
Они вновь не заметили, как начали ссориться.
Она отвернулась.
- Не приезжай ко мне больше, не мучай. Ты просто не любишь меня, тебе нужен кто-то, чтоб не скучно было. Мог бы и в гостинице остановиться. Там всяких много…
- О чем ты говоришь, Вера!?
- Нет, я в Сибирь не поеду, тем более по своей воле. Не жена декабриста, - отрезала она. – Мы даже, как следует, не познакомились. Так себе…
- Я думал, что мы понимаем друг друга.
Она закрыла лицо руками и прежде чем он смог ей что-то ещё возразить, вскочила и, скользя между отдыхающими, побежала к берегу. Не хотела, чтоб он видел её глаза. Они искрились как шампанское.
Иннокентий уехал, а Вера осталась ждать его следующего приезда.
Прошло три недели с тех пор, как он уехал, а перед глазами стоял его образ. Всё напоминало о нём: случайная фраза, похожая фигура…
- Я действительно влюбилась, - подумала Вера. - Если позвонит, буду разговаривать по-дружески, что толку с этих ссор… а он ничего…
Через два месяца Иннокентий позвонил:
- Верунчик, здравствуй. Слушай, как ты относишься к местечку Геленджик?
- А что?
- Понимаешь, там продается недостроенный дом, может, купим?
Слово «купим» несколько смешало её мысли.
- Ты что, так делаешь мне предложение? – машинально съязвила она. – И почему недостроенное?
- Это не проблема, достроим.
Опять – «достроим». У неё всё вылетело из головы.
- А что за дом?
- Понимаешь, строили школу, но бюджет перестал их финансировать, стройка заглохла…
- Школа?
- Была школа, будет больница. Ты как относишься к частной клинике?
- Иннокентий…
- Всё, беру!
- Ин, приезжай на Новый год, если можешь, - сказала она еле слышно. - Я соскучилась.
- Очень?
- Очень.
- Верочка, я всё могу, но на Новый год не приеду. Есть неотложные дела, их нужно довести до конца. А ты бы могла приехать ко мне в гости, хотя бы на пару дней? Посмотришь, как живут медведи. О билетах я естественно побеспокоюсь, 30 декабря, утром, их тебе принесут, гарантирую. Согласна!?
- Да, - шепотом ответила Вера.
- Не слышу!
- Да, - опять шепотом ответила она.
Голос, как назло, срывался и шипел как проколотый баллон. Она кашлянула, но голос не восстановился. Она так и не смогла произнести, это чёртово «да» так, чтобы он её мог услышать.
- В общем, я билеты подошлю, а там – решай. Я тоже соскучился, буду ждать.
- Ин, я люблю тебя, Ин…, - несколько громче сказала она, но в трубке мерно пищали гудки разделяющие их. Он её не слышал. Вера поцеловала трубку. - Приеду, - сказала она сама себе и положила трубку на место.
Билеты, как и обещал Иннокентий, принесли тридцатого, утром. В записке было указано:
«Самолетом до Красноярска, а там пересадка и, дальше на другом самолете до Енисейска. В аэропорту буду ждать, Ин».
Вера никогда не была за пределами Кубани, и её интересовали новые места, тем более такие устрашающие как Сибирь. Сибирь она видела только на картинках и в кино.
Ил-18 летел на высоте 10 тысяч метров. Вера выглядывала в иллюминатор и рассматривала землю с высоты полета. - Неужели всё в снегу? – удивилась она. Куда бы ни смотрела, всюду белое поле.
Стюардесса по громкой связи объявила:
- За бортом лайнера – минус 52 градуса по Цельсию. Через 15 минут самолет будет идти на посадку для дополнительной заправки в городе Новосибирск. Прошу всех пристегнуть ремни. В аэропорту – стоянка один час. Для выхода, желательно одеть, теплые вещи. Температура воздуха на поверхности земли – минус 35. Желаю удачи.
Самолет подрулил на стоянку и заглушил двигатели. У Веры заложило уши, и она ничего не слышала, а подчинялась движению толпы.
Подали трап. Люди стали выходить. Она тоже, накинув кожаную куртку с капюшоном, вышла на улицу. Жгучее действие мороза ощущалось вначале легко, а потом всё сильней и сильней нос начало щипать как от горького перца. Пока дошли до здания вокзала, замерзла окончательно. Её трясло как в лихорадке. Зайдя в здание аэровокзала, увидела небольшую очередь в буфет.
- Горячего не помешает, - пронеслось в голове. – Кошмар, как холодно, что дальше будет? Это ж сущий ад.
Она с удовольствием выпила теплый кофе, съела пирожное. Кофе несколько согрел её тело. Улыбнувшись, она стала рассматривать здание вокзала подробней. Каждую минуту самолеты прилетали и улетали. География была самая разнообразная. Здесь можно было слышать жаркое Дели и холодный Мурманск, Находку и Калининград. Она смотрела на пассажиров, пытаясь понять, что было с нею час назад и что будет после.
Объявили рейс на Краснодар. Он разогрел её больше чем кофе.
Вглядываясь в лица, она пыталась увидеть что-то особенное, кубанское, но никакого различия не видела. Может быть, они были в более легкой одежде?
Радио постоянно объявляло посадку за посадкой. И вдруг посадка на Красноярск. Вера встрепенулась.
- Мой.
Она пошла по стрелке «на посадку». У здания вокзала стоял маленький автопоезд. Она села и сразу почувствовала сильный холод. В некоторых местах сидения были заснежены, но делать нечего – все сидели. Она тоже села, не подавая виду, что неуютно. В конце концов, автопоезд наполнился, и они двинулись в сторону самолета. В самолете было спасительно тепло.
На подлёте к Красноярску объявили: Температура воздуха в городе – минус 40.
Легкий шарф не спасал. Вера подняла воротник, но и это не помогло. Накинула капюшон.
- Какой ужас, - подумала она. – Как здесь живут? Это ж невыносимо. Она никуда не выходила из здания вокзала, пока не объявили рейс на Енисейск.
- Наконец-то, - обрадовалась она.
Самолет оказался в три раза меньше предыдущего, кроме того, в салоне было холодно. Вера стала замерзать. Губы синели, зубы стучали сами по себе. Её трясло от холода так, что уже ничего не хотелось, только бы чуть-чуть тепла, только бы тепла…
- Не по сезону одеты, - заметил сосед.
- Я ж-же не з-знала…
- Возьмите, вот, - протянул он маленький тулупчик.
- С-спасиб-бо…
- Грейтесь, грейтесь.
Вера накинула тулупчик на плечи, обвернула ноги, но согреться не могла, потому что ноги в туфлях окоченели окончательно, и пальцев не чувствовала.
- Скорей бы, скорей, - думала она и постукивала нога об ногу, а самолет, как ночная бабочка летел, размахивая крыльями, на огни вечернего Енисейска, и ему было всё равно – холодно кому-нибудь или тепло, хлопал крыльями, подбрасывая пассажиров на воздушных ямах так, что аж дух захватывало, и холод перемещался по телу, отступал.
После посадки Вера идти не могла. Сосед завернул её в тулупчик и понес до обледенелого автопоезда. Как назло он ехал черепашьим шагом, или ей так казалось, или действительно прошла целая вечность, но было невыносимо холодно, ног не чувствовала давно.
- Ах, скорей бы…
Автопоезд ехал кое-как, поскрипывая на морозе каждой гайкой, да ещё останавливался для перегазовки, а прокашлявшись – ехал дальше.
- Машина задыхается, а люди… - возмутилась Вера, в очередной раз пожалев, что зря поехала.
Наконец-то они остановились. Люди стали выходить. Перед ней возникла фигура Иннокентия. Он был одет по-сибирски, но узнать его можно было.
- Ин… Ин… , - хотела сказать Вера, но не могла выговорить его имя. Иннокентий взял её на руки и понес. Она заплакала.
В здании вокзала было тепло. Иннокентий попросил, чтобы зайти в комнату матери и ребенка, там переодел её. Она примерила пальто с пушистым воротником. На ноги обула женские сапожки, на голову - меховую шапку.
- Ну, как? – спросил Иннокентий.
- Колючки в пальцах еще не прошли, но уже не пропаду, - рассмеялась она.
Они вышли. Иннокентий раскрыл дверцу стоявшего около крыльца «Вольво».
- Карета подана, госпожа Слабкова…
- Это наша?
- Конечно наша, - с удовольствием сказал ей Иннокентий.
В машине зима не ощущалась и Вера, согревшись, уснула, а когда приехали, она вновь почувствовала жжение на носу и щеках. Нос моментально стал красный как морковка. Они зашли в дом.
- Как ты здесь живешь!? – воскликнула она. – Здесь же невозможно жить, здесь же…
- Это вначале так, потом привыкнешь.
- Нет уж, извини, но привыкать не хочется.
Иннокентий обнял её.
- Ну что, поцелуемся? – рассмеялся он, а она стала вытирать подмоченный нос.
- Ладно тебе, не смейся! Я же не думала, что здесь так холодно.
- Горячую ванну, может быть?
- С удовольствием.
Иннокентий приготовил ванну и показал Вере всё необходимое для этого. В воду насыпал хвойного экстракта.
- Усталость, как рукой снимет, - сказал он.
Вера разделась и залезла в горячую воду, и опять почувствовала, как мелкие иголочки кололи ей пальцы. Щеки горели как в костре. Хвойный экстракт моментально снял усталость. Она лежала и нежилась в тепле, а тем временем, Иннокентий накрыл на стол.
В центре стола он поставил большой торт с надписью: «Попробуй меня, и поймешь, что край наш тоже сладкий». Шампанское открыл заранее и чуть-чуть прикрыл пробкой, чтобы не улетучивались газы, а по периметру расположил мелкие тарелочки с различными блюдами.
Выйдя из ванной, Вера ахнула:
- Мы кого-то ждем?
- Нет, сегодня наш день.
- А я-то подумала - смотрю - столько тарелок…
Её удивила ваза с лучшими сортами яблок, гроздьями винограда, и будто из фантастики – рассыпанные розы.
- Ну, ты даешь! – воскликнула она.
- Впечатляет?
- О, да. Ещё как впечатляет.
Она подошла к нему и, обняв, поцеловала. Ей казалось, что он смотрит на неё с особым интересом. Не нужно было гадать, о чем он думает в этот момент – глаза его выдавали.
- Я люблю тебя, Ин, - сказала она и плотней прижалась к нему, а он, конечно же не мог не чувствовать того, чего и ей хотелось. Его пальцы пробежались по пуговицам легкого халатика. Дальше препятствий не было. Он приподнял её и понес на кровать.
- Ой, какая холодная, - вернулась она к настоящей реальности, но уже через минуту – это чувство исчезло, и ноги раскрылись, готовые принять его.
Когда оба перевели дыхание, Иннокентий прошелся поцелуями по животу, до нижнего предела, потом от одной груди к другой, остановившись на привлекательной ложбине. Еще раз отдал свои силы любимой женщине и, успокоившись, предложил по рюмке шампанского.
- С удовольствием утолю жажду, а то всё во рту пересохло, - согласилась она.
Иннокентий налил в рюмки этот чудесный напиток и подал Вере.
- С приездом…
Она взяла её и медленно, с наслаждением, стала пить, а он нарезал торт дольками и подал ей:
- Попробуй с шампанским, так будет вкуснее… Правда, ведь?
- Кажется, да.
Они пробовали другие блюда, третьи…
- Кто готовил? – спросила Вера.
- Местный ресторан.
- А я и не подумала об этом.
- Ты что, Вера, какие-то подозрения?
- Ну что ты, я об этом не думала, ты же мужчина.
Они сидели до утра, а утром зазвонил телефон. Костров приглашал к себе.
- Вить, можно мы немного поспим, а то ведь следующая ночь тоже бессонная, мы еще не ложились. Ровно в тринадцать – звони. Хорошо?
- Ладушки, - согласился с ним Костров, - только не опаздывать, Валентина приготовит что-нибудь горячего, а то я знаю твою кухню…
- А что моя кухня? Кухня как кухня, вот и Вера может подтвердить, правда?
Но Вера уже дремала, свернувшись калачиком на диване. Иннокентий не стал её шевелить, а примостился на кровати.
Через полчаса, телефон опять разрывался.
- Да - а, - растягивая, произнес Иннокентий.
- Привет, дружище! Ну, как вы там?
- Привет.
- К обеду ждем, - сказал ему Николай.
- Уже принято приглашение от Кострова.
- За ним не успеешь, блин. А вечером?
- Вечером? Не знаю. Всё будет зависеть от того, как будут развиваться дела у него.
- Ну, в крайнем случае, завтра ждем.
- Ладно. Завтра - после обеда. Устроит?
- Лучше к обеду. А в общем, приходите.
Ровно в тринадцать телефон звонил, не переставая. Иннокентий протянул руку и снял трубку.
- Ну что, выспались? – услышал он голос Кострова. - Иннокентий что-то промычал непонятное, но Виктор продолжал:
- Хватит дрыхнуть, скоро Новый год. Подъем!!!
До Иннокентия дошел смысл его слов. Он потянулся, зевнул, и уже более бодрым голосом ответил:
- Полчаса на сборы, 15 минут на дорогу.
- Вот сейчас я слышу голос мужа - ждем.
Они поднялись. Вера села к зеркалу привести себя в порядок, а Иннокентий умылся и, быстро одевшись, пошел на улицу прогреть мотор, затем, вернулся. Она уже почти приготовилась и стала надевать теплые вещи. Иннокентий помог ей надеть пальто, и первый раз, вдвоем, они пошли под ручку. Вера спросила, какой же мех на шапке, что выглядит так шикарно?
- А, мелочи, - отмахнулся он.
- И всё-таки, мне хочется узнать, какому зверю я должна поставить свечку?
Иннокентий рассмеялся.
- Со-о-боль.
- Соболь!?
- Ну да, он самый.
- Ну, это ж…
- Ладно тебе, мелочиться, – притягивая ближе, пытался её поцеловать Иннокентий. - Это знак уважения и не больше.
- Я согласна поносить несколько дней, потом – продадим, - не унималась Вера.
- Ну что ты, в самом деле. Могу я себе позволить подарок любимой женщине или нет?
- Неудобно, дорого всё-таки, - склонив голову, сказала она.
- Вопрос исчерпан или испещрён, как там у вас? – рассмеялся Иннокентий. – Мы приехали.
Они стояли перед дверью у Костровых и Иннокентий давил на кнопку. В комнате привычно закукарекал петушок. Дверь открылась и, они вошли.
- Вот это и есть моя спасительница, - знакомя женщин, сказал Виктор.
- Проходите, проходите, - засуетилась Валентина.
- Как вам здесь, нравится?
- Да я еще ничего и не видела, кроме как сугробы, сугробы…
- Да, - засмеялась Валентина, - у нас этого добра хватает. Мы привыкли, нам кажется нормально, а вам конечно…
Виктор рукой показал на стол:
- Прошу…
Женщины сели с одной стороны – мужчины – с другой. Виктор достал из холодильника бутылку «Монастырского» и налил по фужерам.
- Первый тост за Веру Васильевну, - не садясь, предложил он. – Отныне в нашем доме она почетный гость. Спасибо вам, - поднял рюмку Виктор Иванович.
- Ну, что вы, - засмеялась она.
- Да, да, - не унимался Костров, - да! Если б не вы… даже и вспоминать не хочется. Давай-те…
Валентина поддержала его:
- Я тоже эту рюмку выпью за вас. Ну, как мы без него…
Выпив первую рюмку, женщины пошли по квартире. Валентина показала спящего наследника, а потом они листали альбом с фотографиями. Время летело неумолимо быстро. Друзья не заметили, как наступил вечер. Иннокентий и Виктор приготовили ракеты и прочие принадлежности пиротехники.
- В восемь вечера начнем, - сказал Виктор, - как Новый год придет, так сразу…
Вначале по городу то там, то сям – раздавались отдельные хлопки, а кое-где появлялись цветные ракеты, но ближе к 12-ти ночи, прокатился настоящий ураган. Небо не переставало светиться от ракет и фейерверков. Виктор радовался:
- Пусть стреляют. Чем больше настреляют, тем больше станет наш капитал.
- Бизнес, есть бизнес, - развёл руками Иннокентий. - А что! Сколько улетит за эти пять минут!?
- Ну, я думаю, не больше чем прилетит. А? Закон соединяющих сосудов, так сказать.
Друзья рассмеялись и ударили ладонью об ладонь. Женщины, ознакомившись, друг с другом, вели обычный женский разговор. Виктор, поддерживая обычай, налил по очередной, и пригласил их вернуться к столу.
Выпили.
По первой программе начался праздничный концерт. Собрались любимые артисты. Иннокентий пригласил Веру на танец. Виктор с Валентиной образовали вторую пару. Так, в домашней обстановке и с радостными лицами, друзья встречали приходящий Новый… год особенный. Год с тремя нулями.
2 января Вера опять летела в самолете до Красноярска, но уже не испытывала дискомфорта. Купленные вещи согревали её, и она не отличалась от других пассажиров. Откинувшись в кресле - смотрела в салон. Как ни странно – пассажиров было много. На этот раз она не заметила длительности перелета, и вот уже, пересадка в самолет Кубанских авиалиний.
Родной экипаж повёз её дальше. Она была еще под впечатлением проведенных дней. Закрыв глаза, представляла минуты блаженства, проведенные с Иннокентием. И вдруг, дыхание перехватило от неожиданности.
- Господи… откуда появился этот сосед? Его ж не было! Ах, вот оно что, поменялись местами.
Его рука, как ни в чем не бывало, скользила по колену всё выше и выше.
- Что за глупости!? – возмутилась она и ударила его по лицу.
Шлепок никто не расслышал. Гудение двигателей заглушило всё. Он явно не ожидал такого поворота и сидел, открыв рот, ничего не говоря. Через минуту на место вернулась прежняя обитательница.
Они рассмеялись.
Продолжение следует. http://www.proza.ru/2012/03/22/697