Тронный зал привычно гудел отраженным эхом под резными каменными сводами дворца, создавая впечатление шума пчелиного роя в гигантском улье. Когда царь Соломон торжественно вошел в душное помещение со свитой жрецов и разодетыми придворными, гул чуть изменился, притих. Ближние посетители прислушивались, а дальние — просто смотрели в ожидании привычного действа.
Беглый, невольный взгляд на гостей, туда, где в прошлый раз стояла Милка. Но её не увидел. Нигде нет. Поняла, что лучше не рисковать, привлекая к себе внимание царя? Утратила чувство любопытства? Жаль, хочется разнообразия. Как часто наше настроение зависит от окружающих! Нет одной, и уже кажется, что день не удался.
Неотложно решались государственные дела: приём иностранных послов, ежели таковые были, отчеты мытарей по записям папирусов, скороходов из провинций и городов. Послушать купцов, караваны которых не каждый день появлялись в Иерусалиме.
Нужно отобрать образцы товаров, рьяно поторговаться, решить с казначеем, каким налогом обложить, чтобы не нанести ущерба казне и не отпугнуть купцов. И уж конечно, узнать новости из дальних мест, которые не всегда принимались на веру, но в ворохе сплетен всегда можно разыскать рациональное зерно истины. Все купцы любили делиться новостями с царём и узнавать их.
Чернобородый Ахисар наклонился к уху Соломона и, стараясь дышать чесночным запахом в сторону, сказал:
— Посол с подарками из дальнего царства Джарабуб. Велишь, звать?
— Зови. Он один или ещё есть послы?
— Один. Караван только сегодня прибыл в Иерусалим, а он уже настоятельно напросился на прием. Говорит, спешное дело. Мол, и в пути чрезвычайно торопились, нигде не задерживались, даже на отдых. С трудом верится в такое.
По знаку Ахисара из толпы гостей вышел худощавый посол лет сорока, с двумя полуобнаженными рабами, которые на плече держали тяжёлые подарки. Позади заметно уставшего посла с погасшими глазами робко стояла пухлогубая темнокожая девушка, которая испуганно, но и с любопытством рассматривала царя.
Соломон усмехнулся. Все они поначалу перепуганы, входят к нему, словно жертвы на закланье, а потом, после общения с ним, умоляют не забывать их, клянутся в вечной любви и преданности. Интересно, она невинна или уже порченная? В некоторых африканских племенах специальные старухи протыкают девочкам девственную плеву пальцем, чуть ли не с рожденья, считая, что она мешает свободно выходить нечистотам.
Соломон осуждал эту традицию, которая позволяла красивым девушкам безоглядно предаваться разврату, порой за серебро и золото; заражались дурными болезнями, а потом выходили замуж.
Мужчина должен быть уверен, что его невеста, за которую уплачен значительный мохар, не знала сладострастия с другими мужами, ибо получает возможность сравнивать уд разных мужей и свои ощущения при этом, и, не найдя удовлетворения с законным супругом, станет мучаться до тех пор, пока не найдет желаемое. Порой это завершается весьма трагически, гибелью всей семьи, и даже любовника.
Чернокожие слуги, оголенные по пояс, расставили перед престолом Соломона подарки, и отступили на прежнее место, в толпу. Посол сказал по-египетски:
— Мой всемогущий царь Сахраб приветствует мудрейшего из царей, любимца богов, царя Соломона, желает долгих лет, здоровья и счастья на все года жизни! Правитель Сахраб шлет тебе подарки: золотого павлина с распущенным хвостом, где на каждом отгравированном перышке приклеены драгоценные самоцветы различных цветов. Подносит стеклянный сосуд с изысканнейшими благовониями. Через его тонкие и прозрачные стенки, словно из горного хрусталя, ты воочию убедишься, как быстролетно время, — благовоний, с каждым употреблением, становится всё меньше и меньше. Так и наша жизнь, с каждым прожитым днем становится короче. Дарит юную рабыню Азуриту, смуглая красота которой сравнима с закатом солнца после ясного дня, и достойна такого царя, как ты, Соломон. Рабыня умеет танцевать, играть на цитре , и обучена всем ухищрениям, которые доставляют мужчинам радость обладания женским телом.
— Подарки великолепны, и я в небольшом затруднении, смогу ли ответить достойным подарком царю Сахрабу?
— О, не волнуйся, мудрейший. Царь Сахраб, отправляя меня к тебе, строго предупредил, чтобы я не брал ответных подарков, ибо ему от тебя, мудрейшего из мудрейших, нужен только совет, который ценнее любого подарка.
— Какой? Не уверен, что мой совет понадобится умнейшему Сахрабу. Расстояние между нашими царствами столь большое, что за время пути любой мой совет может превратиться в придорожную пыль. К тому же известно, даже мудрец порой может дать плохой совет. Он не всегда знает все обстоятельства, сопутствующие той или иной ситуации.
— Ты прав, Соломон, но и в чем-то… Как бы это помягче сказать? Заблуждаешься? Ты прав, к иным советам лучше не прислушиваться, ибо даются не от чистого сердца, с коварным намерением — причинить зло. Другие рекомендации, обычно, быстро устаревают, но совет Сахрабу изначально рассчитан на года. Дело в том, что наш царь Сахраб молод, двадцати трех лет не исполнилось, и у него, пока ещё, только четыре жены. Два года назад, так уж случилось, две жены одновременно, под утро, родили первенцев. Каждая из приглашенных повитух клятвенно утверждала, что её подопечная первая разрешилась от бремени. Даже слуги перессорились, выискивая истину, которая так и осталась невыясненной. С тех пор царь в большом затруднении, кого из родившихся в то утро, считать наследником? Оба мальчика здоровы и красивы, как и все царские дети. Царь Сахраб души не чает в них, часто играет с ними, и не может кому-то одному отдать предпочтение. Кого с раннего детства воспитать преемником, будущим царем? Если воспитывать двоих, то, значит, в сердце одного посеять смертельную вражду к другому претенденту. Все понимают, чем это может закончиться. Один из них рано или поздно умрет насильственной смертью.
— Передай царю Сахрабу: не надо делать различий. Пусть любит обоих и одинаково воспитывает. До совершеннолетия далеко, а до наследования престола отца, надеюсь, ещё дольше. За это время всякое может случиться. Если не боги вмешаются в решение царя Сахраба, то он сам, со временем, сделает свой выбор. Пусть не спешит. Всё само собой образуется. Сегодняшние затруднения завтра покажутся пустяковыми, из-за которых никто не станет беспокоиться.
— Боги открывают твои уста, Соломон. Точно такой же совет царю давали и наши мудрецы — не спешить с назначением и признанием преемника. Но каждой из жен хочется уже сейчас считать своего сына наследником. Первым. Отсюда споры в гареме, пытаются перетянуть мужа на свою сторону. Из влиятельных придворных создают сообщников. Золотом, благовониями, драгоценными камнями подкупают тех, кто может помочь склонить или уговорить Сахраба. В окружении царя создается напряженная, нежелательная обстановка. Мы хорошо помним, как наше царство уже пытались разделить надвое, и не желаем повторения прошлых событий.
— Не стоило отправлять караван в такую даль, коль и у вас есть умные люди, — рассмеялся Соломон. — Женам лучше не знать правду, чтобы не завидовали друг дружке и не строили козни. Пусть царь Сахраб во всеуслышание заявит, что он посоветовался с богами, которые после долгого молчания всё же пошли ему навстречу, сообщили имя наследника. Но строго-настрого запретили разглашать, чтобы до определенного времени это имя не услышали злые демоны и не отняли у него жизнь. Время обнародования наступит после событий известных только Сахрабу и богам. То есть когда сочтет нужным, когда он сам придет к решению, кого из сыновей назначить своим преемником.
— Это хороший совет, который может примирить враждующих. Мы передадим твои слова царю. Умные люди и у нас есть, но они не смогли разгадать вторую загадку. Вернее, происшествие, которое случилось на второй день после всенародного празднования дня воды. Если ты поймешь и разъяснишь, то царь Сахраб, в благодарность, отправит тебе новый караван с золотом или стеклянными изделиями с благовониями, на твой выбор. Как ты скажешь, так и сделаем.
— Но сначала я должен услышать твои слова. В чем суть загадки? Я не на всё знаю ответ. Порой и я теряюсь в догадках. Могу и не разгадать, — смутился его уверенности Соломон. — Мне многое неизвестно.
— Ты сможешь, Государь. Иначе Сахраб не послал бы караван в столь долгий и опасный путь. У царя Сахраба есть… Точнее, был любимый алмаз «Гора радужного света», которым он часто любовался. И вдруг этот алмаз неожиданно пропал, стоило Сахрабу отвернуться от стола с разложенными на нем драгоценностями, на голос визира. Когда же он снова посмотрел на стол, то алмаза там уже не оказалось. В комнате никто, кроме царя Сахраба, не находился. Единственная дубовая дверь ведет в помещение, где стоят два рослых вооруженных стражника. Они никого не видели. Через узкое окно, под потолком, даже мальчик не сможет пролезть. И то, ему понадобится лестница, или подставка, которой там не было. Сахраб не верит в волшебные чудеса и происки магов. Алмаз не мог мистически испариться. Его украли. Но как? Вора так и не нашли, хотя немедленно обыскали весь дворец, подсобные помещения, вещи прислуги и рабов.
— Каковы размеры пропавшего алмаза?
— Величиной с кулак трехлетнего ребенка.
— Были среди прислуги карлики, пигмеи?
— Да. Один карлик есть. Он тоже был обыскан и допрошен. Одна из жен Сахраба поклялась, что карлик с утра неотлучно находился при ней и развлекал своими ужимками, никуда не отлучался. Его же там у неё видели и другие жены Сахраба. Соврать могла бы одна, но не все. Карлик не мог взять, он вне подозрения.
— Расскажи, что ещё, кроме стола, находилось в комнате Сахраба? Сундуки, стеллажи.
— Да, сундук, кресло из слоновой кости и золота, похожее на трон, в которое никто никогда не садился, кроме самого Сахраба. Длинная и широкая лавка для гостей. Сахраб любил показывать свои драгоценности всем желающим. Особенно хвастался алмазом, какого нет ни у одного царя ойкумены. Алмаз поражал игрой красок и своими размерами. Поэтому Сахраб сейчас в печали, считает себя ограбленным. Обрадовался лишь, когда советники подсказали, что за морем, за пустынями, в городе Иерусалиме есть мудрый царь Соломон, который сможет, если не сообщить, то подсказать, кто же взял алмаз, где его искать?
— Что ещё находилось в комнате?
— Переносное ложе из ситтима, на невысоких ножках, за расписной льняной ширмой. Там Сахраб иногда предавался любовным утехам с понравившимися посетительницами. Но в тот день туда никто не заходил и не выходил. Стражники клялись всеми богами. Нет, ширма тогда не была раскрыта, стояла свернутой возле стены за сундуком с драгоценностями. Она ничего не могла скрыть. Царь Сахраб почернел от горя, потери алмаза и всякой надежды найти его вновь.
— Пусть это будет его самой большой потерей.
— Так-то оно так. Не смертельно, чтобы отчаиваться и горевать. Но царь Сахраб очень любил этот алмаз и до сих пор не может смириться с потерей.
— Если бы я был там и все увидел своими глазами, то, может быть, и смог бы разгадать тайну исчезновения алмаза. Но из твоих скупых слов мне ничего не понять. Я не могу твоими глазами увидеть место пропажи. В комнату никто не входил и не выходил. Царь сидел спиной к двери, поэтому обернулся на голос? Как долго его взгляд был оторван от стола?
— Самое большое — на три счета.
— Можно успеть взять рукой, если сидеть под столом. Не мог ли кто там находиться? Какой высоты ножки?
— В один локоть. Даже карлик ненароком пошатнет стол, если попытается под него забраться. Разве что лежа.
— Три счета достаточно, чтобы протянуть руку и схватить алмаз. Чего хотел визир, когда звал царя?
— Всего лишь желал убедиться, что царь находится в сокровищнице, чтобы нигде его больше не искать. Заботился о его сохранности. Он сразу же ушел. Но скоро вернулся, когда услышал испуганный крик Сахраба. Он тоже помогал царю и телохранителям искать алмаз. Всё перевернули, обыскали слуг, прощупали их одежду. Но так ничего и не нашли, кроме трех, украденных рабыней, задолго до этого, золотых статуэток наших богов и стеклянного сосуда с благовониями, наполовину уже использованного. Но рабыня алмаз не могла взять, была в это время занята с другими служанками уборкой в покоях царя.
— Это случилось днем? Птицы в комнаты дворца когда-либо залетали? Вороны и другие крупные птицы имеют обыкновение уносить сверкающие предметы. Не раз в их гнездах находили серебряные и золотые кольца, перстни с камнями.
— Нет. Потолки во дворце Сахраба намного ниже, чем в твоем дворце, ни одна птица не решится залететь. Голуби да, иногда появлялись в комнатах, пугливо показывались на пороге, рассматривали убранство, людей, но вглубь не осмеливались заходить. Если бы и нашелся какой-то храбрец, ни один голубь не сможет, не то что ухватить, но и поднять этот алмаз, равновеликий своему весу. Я вижу, царь, что ты в таком же затруднении, как и мы в тот день. Не смею больше занимать твое внимание. Ты уделил нам достаточно времени, помог с первым советом, внимательно выслушал. Я рад, что тебе понравились подарки царя Сахраба, который сожалеет, что не может встретиться с тобой, чтобы поговорить и почерпнуть из кладезя твоей мудрости. Прощай, Соломон.
Посол попятился, собираясь отступить в толпу. Лишь смуглая рабыня растеряно стояла перед Соломоном, не зная, что ей делать, куда идти? Царь мрачно взглянул на Зару, и та увела Азуриту, с тоской оглядывающуюся на хмурого посла, который её уже не замечал.
Другие рабыни спешно унесли золотого павлина и драгоценный, удивительно прозрачный сосуд, доселе невиданно большого размера, с кошку. Египтяне тоже умели выплавлять стеклянные сосуды для благовоний, но гораздо меньших величин.
— Подожди с уходом, уважаемый посол царя Сахраба! — окликнул Соломон. — Не спеши покидать. Мне нужно подумать. Я ещё не обо всем тебя спросил. Во дворце были ручные обезьяны?
— Да, Государь. Любимица визира, который год назад выкупил её у странствующих певцов. Визир часто приходил с обезьяной во дворец. Иногда даже Сахраб забавлялся с нею. Весьма потешная из-за уморительных ужимок. Все часто смеялись, глядя на её действия. Изредка пила и ела вместе с царем и визиром за одним столом. Забавно было на неё смотреть. Неужели ты думаешь, что алмаз взяла обезьяна?
— Да. И этому её научил визир. Она вполне могла спрятаться за убранной ширмой, а когда Сахраб уселся рассматривать свои самоцветы, незаметно перебралась к нему под стол. Голос или слова визира явился для неё сигналом, чтобы, помедлив, протянуть руку и схватить алмаз. Созданная после этого всеобщая суматоха была очень удобной, чтобы незаметно выскользнуть из комнаты с алмазом за щекой.
Посол Джарабуба с восхищением посмотрел на Соломона.
— Ты все-таки разгадал! Так оно и было. Вертелась там эта окаянная обезьянка визира. Но потом куда-то пропала. На неё никто и не подумал. Обезьяны не питаются алмазами и не играют с ними. Никто не позволит. Так все рассудили, поэтому и не обратили на неё внимание. А зря. Точно, с того дня визир перестал приводить обезьяну во дворец. Вероятно, чтобы пропажу алмаза не связали с ней и её владельцем.
— Обезьяны любят повторять привычки человека, особенно, когда нередко видят одно и тоже. Визир мог её научить, часто воспроизводя одно и то же действо.
— Никто не позавидует визиру, если узнаем о его причастности к краже алмаза, — угрожающе покачал головой посол.
— Я тоже на это надеюсь.
— Завтра же утром мой караван отправится в обратный путь. Надо успеть, чтобы визир не продал или перепрятал алмаз.
— Алмаз такой величины трудно кому-то продать, особенно если станет известно, что он ворованный. Разве что, запрячет надолго. Умеют ли ваши жрецы заставлять рассказывать упорно молчащих, кто желает что-то скрыть?
— О да! У наших жрецов даже безъязыкие начинают изъясняться. Сам видел. Скажет и визир. Прощай и будь счастлив, Соломон. Мы убедились в твоей мудрости. Она безгранична. Блажен твой народ.
Он отступил в толпу и почтительно склонил голову. Ахисар снова наклонился к царю:
— Послов больше нет. Есть жалобщики и больные. Первым с жалобой записался давильщик зеленых олив Зимри. Ты его помнишь, как-то разговаривал с ним о великом врачевателе и строителе пирамид Имхотепе. Зимри живет у ворот Источника в каменном доме с мезонином, который тебе так понравился своей необычностью. Он жалуется на соседа, красильщика тканей Хамуила, сманившего у него самую красивую рабыню, которую хотел было сделать своей наложницей, но не успел из-за внезапного похищения. Хамуил же ссылается на слова Моисея, запрещающего выдавать раба господину его, когда он прибежит к тебе от господина своего. Может быть, и рабыню вызвать пред твои очи? Убедишься, стоило ли её сманивать? Возможно, она не так уж и красива.
Соломон пристально посмотрел на, смиренно склонившегося перед ним, управляющего. Предложение, призвать рабыню, явно было провокационным. Следовало понять, идет ли оно от дурости сказавшего, по недомыслию, или же по какому-то иному обстоятельству? Если рабыня действительно красива, то царь может и не устоять от соблазна рассудить несправедливо, чтобы присвоить рабыню себе. И Зимри с Хамуилом останутся недовольными, обиженными неправедным судом.
А там и до бунта будет недалеко. Это похоже на неосторожное хождение по горам: стоит с вершины столкнуть малый камешек, как к подножью осыплется лавина камней, погребая под собой неосмотрительных виновников, а порой, и непричастных к ним людям.
Из преданий и легенд Соломон знал много примеров, когда, казалось бы, на первый взгляд незначительная причина, давала повод для многолетней войны между соседними, прежде дружескими царствами. Так, эламитский царь Хуфах, пребывая в хорошем расположении духа, подарил угаритскому царю Шемаршею табун уже объезженных лошадей, чем вызвал у того не приязнь, а ненависть, идущую от зависти и тайной злобы.
Он заявил, что рассматривает подарок в качестве дани, которую Хуфах не доставил двумя годами ранее, и отныне должен будет поставлять каждый год. Воистину, не делай добро, когда тебя не просят, и не получишь в ответ зло.
Прием шел как обычно, без особых потрясений, привычно, без непроизвольного крика обиженных решением царя. Судейство спорящих и враждующих соседей, бывших друзей, суровые наставление обнаглевшим чиновникам, которые часто не знали меры в злоупотреблениях, неторопливые разговоры с послами, купцами. И так до появления пыльного солнечного столба в западном окне — это означало, что пора переходить к страждущим, предварительно отобранных лекарем Бехером.
продолжение следует: http://proza.ru/2012/05/11/393