Соломон приказал Азарию, чтобы Авирону отвели лучшую гостевую комнату во дворце, и приставили опытную рабыню, которая бы ухаживала за ним, выполняла все желания и даже спала с ним, если он того пожелает.
Подобных гостей, пользующихся такими же благами, во дворце было немного: два восточных мудреца из Ассирии, плешивый посол из Митанни, сын царя Хирама, который чаще, ночами напролёт кутил с сыновьями Соломона, чем спал в отведённых ему комнатах, красавчик Бедам и молчаливый странник средних лет, — весьма загадочная личность, про которого никто из прислуги ничего не мог поведать.
Он ничего не рассказывал о себе, не вмешивался в оживленные дворцовые споры и разборки прислуги, про него шептали, что он один из многочисленных тайных лазутчиков Соломона засылаемых в разные царства.
Авирон, опустив канди на бедра, с удовольствием омылся до пояса в медном тазу. Потом переговорил с несколькими посетителями, некоторым дал тайные поручения с толикой серебряных колец, с жадностью выпил чашу мятно-медового сикера и ненадолго прилег с закрытыми глазами на мягкое ложе под опахало, которое держала над ним специально приставленная молодая аммонитянка.
Многодневная усталость давала знать, уснул сразу, успев лишь подумать, что до заката нужно подняться, чтобы отдать новые поручения верным людям, которые должны подойти. Не слышал, как во дворе громко переговаривались слуги, кого-то настойчиво звали, нудно ссорились, но моментально открыл глаза, когда позже в комнату вошла новая служанка. Она принесла новый халат из виссона и от имени царя Соломона пригласила на пир, чтобы все гости смогли пообщаться с чародеем, убедиться в его умении творить чудеса, а он посмотрел танцы Лейлы и услышал её пение.
Соломон не столько не желал расставаться с Эстер, сколько хотел испытать Авирона, не заколеблется ли при виде чарующей танцовщицы, которая была самой дорогой рабыней. Стоило еще подумать, не прогадает ли он, отдавая взамен Эстер, которая в недалеком будущем превратится в одну из самых привлекательных девушек царства.
Но красота, при отсутствии других, не менее важных достоинств, не всегда дорого стоит. А если вспомнить, что царь Хирам предлагал за Лейлу скостить долг на двадцатую часть, а это значительная сумма его огромной задолженности, в которую пришлось влезть, чтобы построить храм и начать строительство нового дворца, то утрата Лейлы окажется довольно существенной.
Забавно, подумал Соломон, отдавая распоряжение служанке, человека начинаем ценить только при угрозе его потери, не раньше. Он не любил лишаться своих возлюбленных, но, как всегда, решил не утруждать себя избыточными размышлениями, положился на своё везение.
Зачем раньше времени ломать голову? Все может измениться и пойти иным путем.
В народе о его везении рассказывали невероятные истории. Якобы однажды, будучи на прогулке в море, он уронил золотой перстень за борт корабля. Большая глубина не позволила слугам достать потерю со дна, и Соломон уже смирился с потерей. Днем рыбаки закидывали сети в той акватории, и улов доставили к царскому столу.
Вечером Соломону на стол подали жареную рыбу, в желудке которой он и нашел утерянный перстень. Вероятно, царского повара следовало бы наказать за то, что подал рыбу непотрошенной, но радость от возврата пропажи перевесила царский гнев.
На пир расположились в старом саду, который заполнили шумные, горластые гости. Они делились впечатлениями от сегодняшней поездки, вспоминали прошлые подвиги чародея, в основном, дошедшие в пересказах очевидцев: лично мало кто видел его чудеса, и сейчас ожидали более близкой встречи с ними.
Царь опустился за низкий стол, заставленный золотыми блюдами с жарким и варёным мясом, чашами с разными подливами, острыми и пряными травами, сел на войлочный валик, рядом с надменно держащейся Вирсавией. Она не догадывалась об истинной причине столь уважительного отношения к Авирону, который сел по левую сторону от сына. Неподобающая честь. Магов и пророков в царстве больше чем нужно. И каждый мнит себя лучшим.
Неподалеку, за отдельными столами, устраивались жены и старшие сыновья, подальше — многочисленные родственники, развязно перекрикиваясь и довольно хохоча от избытка нерастраченных сил и эмоций.
За спиной Соломона чуть слышно струился журчащий фонтан, создающий иллюзию свежести и комфорта в неподвижном, перегретом за день сухом воздухе. Подсознательно приятно сознавать, что воды в достатке, в любое время можно подойти и подставить чашу под струю, или ополоснуть разгоряченное лицо. Многие так и делали, другие долго омывали руки, шею.
Соломон, изредка посматривая на мага, который жадно вгрызался в прожаренное мясистое ребро антилопы, не забывая при этом отпивать красное вино из чаши и, рыскающе поглядывать на другие блюда, за что бы ещё приняться, почувствовал аппетит, тоже взял пальцами ароматно дразнящий кусок сочного мяса, предварительно стряхнув на серебряное блюдо капли жира. Все торопливо насыщались, словно и не обедали сегодня за царским столом.
Увлеченные вкусной едой и неспешным разговором о разбойниках и опасностях на караванном пути в различных царствах, не заметили, как на Иерусалим стремительно опустилась бархатная ночь со звёздным чарующим покровом.
Рабы заблаговременно зажгли укрепленные на тяжёлых терракотовых канделябрах факелы, отчего куски прожаренного мяса в темноте вызывающе мерцали отраженным светом на прозрачных капельках жира.
Гости располагались на толстых длинноворсовых коврах перед столом Соломона и его приближенных, оставив перед собой лишь небольшую утоптанную площадку, на которой, поджав ноги, сидели и играли придворные музыканты. Здесь же голосисто заливались признанные певцы и певицы. Всё создавало весёлое и праздничное настроение.
Зажигательно и обольстительно танцевала Лейла в прозрачных шелках, подрагивая тугими бедрами и заметно означенным животом, отбивала ритм розовыми ступнями под звонкие тимпаны и глухо звучащие разукрашенные тамбурины . Но её мелодичное пение под аккомпанирование систра и цитры не произвели на Авирона большое впечатление — при дворе Тиглатпаласара в Ашшуре, он видел танцовщиц более умелых, слышал столь чарующие и сильные голоса, что некоторые, наиболее впечатлительные слушатели, теряли сознание от восторга и переполняющих чувств. Им казалось, что только так и должно изъясняться, сошедшее с небес на землю, высшее существо.
Но гости царя Соломона, были менее искушенными и избалованными. Многие мужчины давно безответно влюблены в красавицу Лейлу, сейчас мимолётно улыбающуюся не только царю, а всем, криками выражали восторг и свою благодарность за выступление.
Соломон неосознанно старался сделать свои пиры похожими на пиршества Суссакима, хотя понимал, что это почти недостижимо. Правитель Верхнего и Нижнего Египта был в десятки раз богаче, население на порядок больше, чем в Израиле и Иудее, налогов собиралось несоизмеримо. Большой Дом имел армию в тридцать тысяч воинов, а Соломон с трудом содержал тысячу воинов и сотню наемников. Казна, доставшаяся от Давида, была почти пустой.
Золото порой выскрёбывалось до дна сундуков. Лишь серебро, тусклыми горками насыпанное по углам сокровищницы, давало слабое утешение, что всё не так уж и плохо, есть надежда продержаться трудные дни. Всё его царствование проходило в огромных долгах — едва успевал отдать одни, чтобы тут же заиметь другие.
Соломон догадывался, что если не будет занимать, то на троне долго не удержится. Так, вокруг него обращались десятки тысяч золотых и серебряных талантов, шла бурная торговля привозными и местными товарами. Караванный путь из северных и восточных земель проходил через Иерусалим. Предприимчивые купцы богатели, рисковые часто разорялись, залезали в долги, а потом и в рабство — жизнь стремительно обновлялась.
Многотысячный город привлекал людей со всех периферийных городов и селений своим темпом роста и открывающимися возможностями. Все видели строительство огромного храма, о котором мечтали со времен Саула, мраморного дворца для любимого царя, протяженной крепостной стены, новых городов царства, неудержимо расползающихся вширь.
Были заняты десятки тысяч камнетесов, плотников, резчиков по дереву и камню, грузчиков, водоносов, каменщиков и сотни прорабов. Всем в избытке на многие месяцы хватало работы. Не хватало мастеров. Их перекупали в других городах и царствах.
По сути, Соломон давно уже был банкротом, но об этом мало кто знал или догадывался. Царь старался не думать о долгах, которые, похоже, будут сопровождать всю его жизнь. Он полностью доверил строительство храма — Азарию, нового дворца — честолюбивому Рекему, а управление хлопотными делами старого дворца — Ахисару; сожалел, что все заботы нельзя переложить на плечи помощников, оставив за собой лишь контролирующие и руководящие функции. Насколько бы тогда облегчилась его жизнь! Но и осложнилась тоже. Потерявшего бразды правления царством легко может унести в бездонную пропасть. Примерам нет числа.
Соблазнительная Лейла закончила танцевать, грациозно помахала всем рукой и, под громкие крики одобрения, с улыбкой упорхнула в небольшой шатер переодеваться, ей тоже хотелось увидеть волшебства чародея, а бородатый музыкант всё продолжал ритмично встряхивать систр, — изогнутую бронзовую полосу с четырьмя стержнями, которые издавали приятный звон, заглушаемый вдали от царского стола неумолчным гулом сотни голосов.
Уже изрядно упившиеся единокровные братья, Рисий и Ровоам, обычно ревниво и подозрительно относящиеся друг к другу, сейчас объединились, с пьяной настойчивостью начали кричать, приставать и подначивать Авирона, чтобы тот показал своё умение творить чудеса, мол, они только слышали о них, пора бы увидеть воочию насколько он соответствует преувеличенным слухам о себе.
Поупрямившись, ради приличия, как и положено ценящему себя волшебнику, мол, не в настроении, устал с дороги, ночь на дворе, не лучше ли подождать дневного света, когда всем будет хорошо видно? чародей всё же согласился, с сожалением оглянувшись на недоеденный рыбный пирог, щедро сдобренный луком и имбирем.
Соломон опасался, что Авирон окажется заурядным фокусником: начнет показывать примитивные трюки ловкости рук, исчезновение и появление различных предметов, вытягивание нескончаемой ленты из рукава, связанных шелковых платков, искусственных цветов. Тем самым, уронит себя в глазах неизвестного злоумышленника, тот поймет, что перед ним человек, не обладающий таинственной силой — обычный прохиндей, выдающий себя за могущественного мага.
продолжение: http://www.proza.ru/2014/01/31/1299