Что мне нравится, дорогие мои, во врачебной работе, это рассказы некоторых пациентов. Не давайте мне конфеты и шоколадки, от них толщина одна и холестерин, расскажите мне талантливо яркий эпизод, кусочек своей жизни, и я буду считать, что день прожит не зря. Спросишь какую-нибудь дородную матрону, замученную циститом:"Что же вы в молодости из тёплого Крыма в Ленинград переехали?"-и вдруг развернёт эта дама перед тобой такой яркий рассказ, что хоть картину пиши:синее море, жёлтые поля, чёрная ревность, хоть кино снимай в стиле итальянского неореализма.
Итак, "что же вы Крым покинули..."
-Из-за ревности, чёрной ревности, честно вам скажу.
С мужем мы жили хорошо, детей только Бог не дал, а я переживала очень. Думала, вдруг молодуха какая-нибудь родит моему мужу ребёнка, он и бросит меня. А муж у меня хороший,не пил, не гулял, мы с ним вместе в совхозе работали. Вот так: совсем рядом море, наш домик , сад, а через дорогу поле совхозное:подсолнухи до самого горизонта. Как семечки поспеют, мы всей деревней в поле идём с вёдрами, себе набираем и скотине. Поле-то большое, от совхоза не убудет. Идём мы с мужем, вёдра несём, а навстречу соседка. Она продавщицей в магазине работала, шустрая такая. Идёт с пустым ведром. Муж мой говорит:"Ты постой, Татьяна, я помогу соседке подсолнухов нарезать. Стал ей помогать, и так славно у них работа идёт, так ладно: он режет, она складывает, ритмично так, дружно и весело. Я как это увидела, всё, поняла,что рядом с ней жить не смогу, уведёт мужа. Ночь не сплю, день мучаюсь и всё у меня перед глазами картина стоит, как они подсолнухи режут. Так и вижу жёлтое поле: он режет, она нагибается и складывает. А я в сторонке стою, вроде как не при деле. Они отдельно и я отдельно. Знаю, что ничего промеж них нет, а жить не могу, тоска. Стала справки наводить, в Ленинграде, в Шушарах работу нам нашла, дом продали, комнатку нам в городе дали, уехали.
-А муж-то что, согласился? Так вот всё бросил:море, солнце, Крым, подсолнухи.
-Куда я, туда и он. Попробовал бы не согласиться. У нас ведь до сих пор любовь, и ревную я его, конечно, хоть и не так как тогда, в подсолнухах...