Всем известно, что имя ребёнку дают в течение пяти первых лет жизни. Для кого-то даже этого времени мало, чтобы понять, что за мутант твой ребёнок. А для кого-то – скажем, правителя Великого Кокатриса – это уже решено с самого начала.
Меня назвали Малум – потому что я был сущим злом для стареющих родителей. Весьма состоятельные граф и графиня, они под старость лет пустили по ветру практически все сбережения, чтобы хоть как-то проучить нерадивого отпрыска.
Ну да пёс с ними.
Получив на исходе пятого года своё имя и право выходить из замка без сопровождения, я начал допоздна «пропадать», как выражались родители, «шут знает где».
Заинтересовавшись было крестьянами, которые были подвластны родителям, я быстро к ним охладел, хотя поначалу было весело притворяться одним из них, а потом вновь становиться собой на глазах у всей деревни! Ну и лица у них были!
Но люди были глупы, раболепны и примитивны. Из любопытных и более-менее смелых детей они деградировали во взрослых, занятых только своим делом и не выходящих за рамки дозволенного.
Впрочем, такие взрослые люди вполне устраивали моих родителей – как и меня впоследствии.
От крестьян я перешёл к мутантам. Тут-то я и встретил Великого Кокатриса, тогда ещё малолетнего принца Иденса.
Развлечений тогда, по меркам ребёнка, было немного – нечастые концерты в замках да балы по праздникам во дворце правителя. И вот, наконец, настал день, когда и меня повели на праздник.
Во дворце я быстро отбился от родителей и затерялся в толпе детей. Они болтали; некоторые демонстрировали другим свои игрушки. Мелочь пузатая.
Один из них, неловко повернувшись, толкнул меня локтём. Это оказался здоровый такой василиск чуть выше меня. Они все от природы толсты и неуклюжи, но этот показался мне просто омерзительным – учитывая то, что он посмел сделать! В ярости я потребовал, чтобы он извинился – но этот шарик на ножках только посмеялся и отодвинул меня со своей дороги.
Тогда я накинулся на него и хорошенько поколотил! Уже когда нас разнимали, я торжествующе глядел на его испуганную, расписанную моими кулаками физиономию. Не выдержав моего взгляда, эта рептилия побежала жаловаться мамочке!
Родители хотели меня всенепременно наказать, уведя с праздника, но я вовремя успел сбежать. Забившись под стол, я долгое время сидел там, в полутьме, не решаясь высунуться. Гул голосов, несмотря на пробивающееся сквозь него истерическое сопрано моей матери, убаюкивал. Но когда я уже почти уснул, край скатерти откинулся и в моё убежище заглянули.
Почувствовав, что обнаружен, я хотел было снова бежать или отбиваться – смотря, кто меня нашёл. Бросив взгляд на мутанта, я увидел ребёнка. Его большие жабьи, но, в отличие от глаз василисков, красивые глаза смотрели на меня с любопытством. Это мог быть кто угодно – хоть какой-нибудь дракончик – но петушиные лапы и змеиный хвост выдавали его с головой. Мальчишка был наследником.
Он восхищённо поблагодарил меня за то, что я проучил того василиска – по его словам, маленький граф непочтительно отказался отдать ему свою игрушку.
С тех пор он частенько прибегал ко мне за помощью. Я стал для Иденса кем-то вроде защитника. Поначалу это раздражало – но потом пришло понимание – он тоже был защитником мне. Уже немногие могли мной помыкать, не боясь гнева Кокатриса.
Шли годы. Мои родители благополучно скончались, так и не дав мне той любви, на которую иные не скупятся, растрачивая полностью и с избытком на дорогих чад. Я остался в замке один, но не обратил на это особого внимания.
Мы с Иденсом незаметно выросли и повзрослели – граф с жалкими грошами вместо наследства и принц, ожидающий в будущем коронации. Вот только восшествия на престол юному Кокатрису предстояло ждать очень долго – его отец был ещё сравнительно молод, когда появился наследник. Слыханное ли дело? И всё же это было так.
Причиной же являлось то, что кокатрисов было очень мало. Найти нового мужа или жену правителям было очень сложно. Мать Иденса нашли уже старухой, и она умерла через три года после рождения сына.
Итак, я стал полновластным хозяином пяти деревень и родового замка. Жену я искать не спешил, полностью предаваясь радостям молодости. Однако Иденс, вместо того, чтобы наслаждаться свободой и беспечностью юности, начал проявлять интерес к государственным делам. И первым делом остановил своё внимание на… людях! Этом презренном, недостойном народе! Я не понимал его заинтересованности, но благоразумно решил закрыть на это глаза. Принц же, видя, что я не изменю своего мнения о крестьянах, перестал со мной об этом заговаривать, но думать об этом не бросил. На мой взгляд, он был слишком чувствителен и порывист. Он даже решил поспорить с отцом, что его законы чересчур жёсткие!
Спустя несколько дней я удивился, что издан закон, в котором крестьянам позволялось создать от каждой деревни по группе торговцев, которые могли бы свободно разъезжать по другим деревням! Это было так странно и немыслимо, что не укладывалось в голове. Поэтому я и не поверил остановленным мной на дороге крестьянам.
Позже, вечером, ко мне лично явился Иденс. Он пояснил, что закон был его идеей, и мрачно добавил, что когда об этом узнал отец, чуть было его не изгнал. В конце концов, Великий заявил сыну, что лишит его наследства, а королевство после его смерти отойдёт первому найденному кокатрису. Получалось, что Иденса просто вышвырнут из дворца!
Дело оборачивалось хуже не придумаешь. Я в открытую заявил, что Великий явно задержался на престоле. Сказав это в сердцах, я и помыслить не мог, что принц воспримет всё всерьёз. Возможно, он просто уже настолько отчаялся, что решил пойти на все тяжкие. Так или иначе, но через несколько дней меня вызвали во дворец.
Стояла глубокая ночь. Недоумевая, зачем мог понадобиться, я поспешил приехать. В тронном зале меня ждал Иденс. Когда я вошёл, он, не сдержав волнения, подбежал ко мне. Быстро и сбивчиво он рассказал, что, признав моё предложение вполне приемлемым, решился убить отца.
Долгое время принц не осмеливался это сделать. Но этой ночью Великий отчего-то выехал из дворца. Слуги спали. Случайно увидев в окно, что отец куда-то уезжает, Иденс, не сдержав любопытства, поехал за ним. И когда Великий въехал в лес, принц понял, что медлить дальше просто не сможет – иначе придётся отказаться от затеи – а после и от дома, от трона!
Он пронзил отца в спину кинжалом. И уже когда всё произошло, юношу обуял ужас. Что же он натворил? Убил родного отца, Великого Кокатриса, правителя! И всё ради того, чтобы остаться во дворце…
Я слушал его и не мог поверить. Но принц был растерян и напуган, его била дрожь. Он всё-таки сделал это.
Внезапно вспомнив о Чудище, Хранителе леса, я быстро спросил, не видел ли тот его. Иденс пробормотал сквозь душившие его слёзы, что Хранитель всё видел. И принцу пришлось бежать из леса.
Нужно было избавиться от Хранителя, пока он никому ничего не рассказал! Но Иденс возразил, что Чудище теперь верен ему и не станет ничего предпринимать против нового правителя. Я отнюдь не был в этом уверен. Поэтому, успокоив Кокатриса, я покинул дворец перед рассветом и поехал в одну из своих деревень, расположенную на обширной поляне в лесу. Там я разбудил одного человека и велел убить Хранителя любой ценой. Увидев в глазах крестьянина ужас, я пригрозил, что в случае неповиновения его – да и всю деревню – ждёт нечто похуже смерти.
Припугнув его таким образом, я вернулся в свой замок, но уснуть так и не смог. Что могут подумать мутанты, когда увидят тело? И как далеко в лесу Иденс оставил тело отца? Стоит волноваться или нет? Наконец, не выдержав, я вновь пустился в путь.
Каково же было моё удивление, когда я обнаружил, что тело Великого уже нашли люди – у самого леса! Тут же подъехав к ним как бы с намерением разобраться, я разыграл перед ними благородное негодование. После же направил коня ко дворцу, надеясь, что с Хранителем вовремя успеют разобраться.
Кто же знал, что он выживет в стычке с людьми? И когда ситуация стала поистине опасной, мне пришлось надавить на Иденса, чтобы тот перестраховался.
И он дрогнул.
А дальше… Жизнь просто извернулась под немыслимым углом! Кокатрис вспомнил, что обронил кинжал в тот роковой день, когда убил отца. Естественно, я отправился искать улику. Это не заняло много времени, но меня увидела крестьянка из моей деревни – девчонка, которую неоднократно увозили в сумасшедший дом. Ей удалось убежать, ранив меня кинжалом, который я так старался отыскать.
Я кое-как собрал силы и доплёлся до своего замка, где один идиот-медик обработал мне раны. Он делал это так неосторожно, что создавалось впечатление, будто он нарочно старается сделать мне больнее, хотя и что-то лепетал о том, что он-де ни в коем случае не сделал бы мне плохого.
А потом приехал граф, у которого та психопатка была на содержании. Он начал предъявлять мне обвинения, а потом… потом он увидел кинжал. Медик, когда вытащил клинок, положил его на полку! И тогда мне пришлось солгать.
Солгать ради Кокатриса. Я сказал, что это я убил Магнуса. После, уже чувствуя, как сознание покидает меня, я позвал стражу. Пусть они разделаются с непрошеным гостем!
Очнувшись на следующий день и почувствовав себя намного лучше, я узнал, что меня вызывает Великий.
Наверняка графу удалось сбежать и он доложил обо всём правителю! Я понимал, чем это грозит. Теперь виновник ясен – и будет брошен за решётку! Но не подчиниться я не мог. Что ж, это было моё решение. Я мог бы сказать гостю правду. И тогда бы на репутацию Иденса легла тень. Правитель же должен быть безупречен.
Когда я, смирившись в душе со своей участью, приехал во дворец, Иденс только поблагодарил меня и предложил титул советника. Я был растерян – и в то же время горд. Я – советник!
Кто для меня Великий Иденс? Он просто мой правитель и повелитель. Быть может, и не близкий друг, но всё же я буду ему верен.
До конца.