Глава четвертая.
Странный Филипп.
От Виктории я вышел в загруженном состоянии. Беспардонные мысли, типа – «Она хочет меня соблазнить!» – бомбардировали мое сознание, неся тело подальше от сего места. Хотелось где-нибудь укрыться для осмысления поступившей информации. Однако это оказалось достаточно сложным из-за царившей в этом муравейнике суеты. Чисто интуитивно выбрав более-менее подходящее место, я направился в туалет…
Здесь следует отметить, что мой выбор оказался весьма неплох. Недавно отремонтированное помещение, буквально сияло в блеске великолепной немецкой сантехники. Индивидуальные кабинки «для раздумий» теперь имели закрывающиеся дверцы. Стены были отделаны причудливо голубоватого тона плиткой.
В завершении хочу добавить, что у противоположной кабинкам стены, буквально стояли, четыре, метровой вышины, писсуара. А еще, я успел заметить довольно нечастую посещаемость сего местечка. – Неужели журналисты так мало писают и…? Ну да, наверное, это так и есть…
Мои предположения в очередной раз подтвердились, едва я вошел в туалет. Конечно, здесь никого не было. Все бы хорошо, одно плохо – здесь запрещено курить! За нарушение – штраф 500 рублей! А как же сидеть, и, извините за выражение, какать? И не курить!? Сигарета хоть каким-то образом перебивает своим дымом все исходящие запахи. Да уж, ладно уж. Во всей редакции есть только одно официальное место для курения, где и чадит весь честной журналистский люд,… хотя, я уверен, что некоторым здесь глубоко наплевать на все эти «ноу смокингсы». И одна из таких, например, Виктория – заведующая редакционным отделом знакомств.
Виктория Лейман… Вика? Ну, уж нет! Если я изначально не готов к соблазнению, к тому, чтобы она затащила меня в свою постель, я не должен терять субординацию. Так что, не Вика, а все же – Виктория.
А вообще-то… Что это я себе навоображал? Кто меня хочет соблазнить? Виктория? Ерунда это все… Мне так кажется, а из-за своего воображения получается черт знает что! Да, дела, однако!
А ведь, вполне возможно, что ее внимание ко мне, это только дружеское участие в моей судьбе. Она неплохо всколыхнула мои мозги, по сути, поставив меня на путь истинный. А я… я пытаюсь строить защитные блоки от нее. Ну не наивно ли это? – Наивно и глупо, по моему. Скорее всего, Виктория – хороший товарищ. А то, что про нее многие говорят всякий бред, для меня не значит ровным счетом ничего. Я имел достаточное, для общения с ней, время и ведь это не привело меня к мысли, что она – легкомысленная натура. Хотя… «О, нет, нет! – я в корне прервал зарождающуюся мысль о сексуальной озабоченности Виктории. – Просто, женщина хочет найти себе мужа. Разве это так плохо?»
За дверью послышались приближающиеся шаги, и я понял, что через мгновение она откроется и сюда войдет кто-то из сотрудников. Я сделал резкий рывок в сторону писсуара, и рванул собачку молнии на ширинке вниз…
Благодаря висевшему передо мной зеркалу, я имел возможность определить, кто именно вздумал потревожить меня, прервав поток мыслей. Им оказался Филя… Ассистент редактора Пономарев Филипп.
Насвистывая себе под нос какую-то мелодию, он вошел в туалет, взглянул на меня и подошел к свободному писсуару. Расстегивая ширинку, он повернул голову в мою сторону.
Интуитивно я почувствовал на себе его взгляд. Он смотрел даже не на меня, а несколько ниже… И, то, как он смотрел, казалось, по крайней мере, странным. Так можно смотреть только на предмет обожания – на любимую девушку, на чемодан, плотно набитый пачками баксов…
В моем сознании, словно искра, промелькнула догадка: - Черт, он же уставился на мой…
- Здравствуй, Руслан! – голос Филиппа отчетливо проявлял волнение.
- Здравствуй, Филипп! – ответил я, застегивая ширинку.
- Не уходи, Руслан! – его голос начал дрожать.
- Что-то случилось? – удивился я.
- Нет, нет, я просто хотел спросить. – Филипп судорожно сглотнул. – У тебя такой… огромный член… Ты, наверное, уже много баб перетрахал?
Сказать, что я удивился, значило бы ничего не сказать. В голове моментально просквозила мысль о нетрадиционной ориентации моего невольного собеседника.
Ранее мне уже доводилось примечать такие странности за Филиппом, но с подобным я столкнулся впервые. Я не знал, что ему ответить, что предпринять, а только лишь улыбнулся.
Филипп, по всей вероятности, воспринял мою улыбку по-своему и переспросил:
- Много, да?
- Очень, очень много, Филипп! – солгал я и, взяв себя в руки, хлопнул его по плечу и направился к выходу.
Честно говоря, все это развеселило меня. Куда-то исчезла загруженность, а появившаяся легкость несла меня в сторону курилки. Уж очень хотелось подымить.
В курилке находилось несколько человек – все обсуждали какую-то тему. Поздоровавшись кивком головы, я присел на свободное место и, достав из пачки сигарету, прикурил ее.
«Ну и чудик все-таки этот Филипп, - подумал я и снова улыбнулся. Почему он интересуется этим? Неужели он действительно этот…? Ну, дела-а…»
Я прошелся по коридору и заглянул в кабинет технического редактора. Егор оторвался от компьютера и глянул в мою сторону.
- А, Гремушин, заходи, давай! – пригласил он.
Я вошел и привычно уселся в кресло напротив. Взял со стола какой-то компьютерный журнал и принялся листать его. Егор посмотрел на меня и, не удержавшись, спросил:
- Проблемы?
- Не то чтобы проблемы, Егор, просто, я не знал, как преподнести ему произошедшее в туалете и поэтому замялся.
- Ну-ну, Гремушин, не тушуйся. Какие могут быть у друзей тайны? Выкладывай.
Я отложил в сторону журнал и спросил:
- Филипп… Тебе не кажется странным ассистент нашего редактора Филипп Пономарев?
- Что еще отчебучил наш Филя?
Я пропустил вопрос Егора между ушей и, в свою очередь задал свой:
- Антонов, мы ведь с тобой действительно друзья?!
- Ну и?
- И все, что расскажу тебе, останется между нами?
- Да, ну конечно уж, Руслан! Говори, не тяни… Что там с этим Филей?
- Ты знаешь! – я пытался подыскать подходящие слова, мне так кажется, что Филипп – «гомик».
- С чего это ты вдруг решил так? Он что, мацал тебя за яйца?
- Не совсем так! – И я рассказал Егору о случае в туалете.
- Ну, что я могу сказать по поводу Фили? То, что он отчебучил в этот раз, еще совсем цветочки. «Гомик» он или нет, это не нам решать, но то, что он странный, это уж действительно так. Он и раньше выкидывал такие фортели, что хоть стой, хоть падай. Приколы это или что еще, кто знает?
Однажды он и со мной отчебучил нечто подобное. Дело было также, в туалете,… еще до ремонта. Дверок у кабинок тогда не было. И вот, я сижу, «думаю»… И тут в туалет входит Филя, делает свое дело, а потом садится напротив меня, на корточки, на расстоянии одного метра… Ты можешь представить себе такое? Подиум в туалете выше уровня пола сантиметров на пятьдесят. И вот, значит, Филя садится и смотрит прямо на меня… А что он может видеть, смотря прямо? Вафлю, два шара, да еще «котяк» сзади свисает. Мне так неудобно стало, Руслан, что даже нормально подтереться не смог. А Филя, типа успокаивает – «Ну, теперь-то полегче стало, как п….л?» Честно говоря, я долго потом орал на него.
Были и другие чудачества у Филиппа.
Как-то зашел он к корректорам. А там, знаешь ведь, все девки сидят. Подходит он к Маше Ивановой, а женщине уже под сорок, и спрашивает – «А вот скажите мне, пожалуйста, когда у вас наступают месячные, ваш муж спит с вами?» – Ты представляешь, Руслан? Ну не дебил ли человек, спрашивающий такое у женщины почти вдвое старше его по возрасту?
- А хоть бы и гораздо меньше было – спрашивать такое – идиотство! – заметил я.
- Вот я и говорю! Там потом такое началось – его девки едва не прибили за дерзость. А Мария, выйдя к нам, попросила – «Ребята, будьте добры, уберите его оттуда!»
Такой вот наш Филя. А вот еще история:
Появилась у нашего Фили девушка. Ну, ты ее знаешь, это наша Виктория Лейман. И тут вовсе не важно, кто кого подцепил – он ее, или она его. Она ведь тоже не подарок – перетрахалась с половиной редакции.
В общем, появилась у Фили девушка (коли уж речь о нем). Встречались они месяца два… И тут взбрелось Виктории познакомить Филю со своей мамой. А мама у нее живет где-то в Подмосковье, в какой-то деревушке. Приехали, познакомились. Даже помолвка у Виктории с Филей, кажется, состоялась. Все казались такими счастливыми, особенно Виктория – еще бы, муж наметился.
И надо же было Филе, в следующий свой приезд, заявить будущей теще – «Вы самогон гоните! Самогон гоните на продажу! Людей травите! И еще это – противозаконно и у вас будут неприятности!!!» – Нет, ты представляешь, Руслан, заявочки, да?! А кому нужен Павлик Морозов, в качестве зятя, а? – Я пожал плечами. – Вот и им такой был не нужен. Прогнали Филю к чертовой матери…
«Действительно, странный паренек! – подумал я. – С головой у него точно непорядок, а по поводу остальных моих предположений, я не могу выразиться однозначно».
Сейчас я начал вспоминать, что еще до выбора своей будущей профессии, считал, что журналисты – это сумасшедший народ. В чем-то я оказался прав, хотя себя сумасшедшим я не считал. Навязывалась мысль, что именно по этой причине мне не удается стать настоящим журналистом. Наверное, поэтому, внутренний голос искренне возмущался – «Неужели, парень, тебе придется стать шибздиком? Хочешь ли ты этого?» – Я сопротивлялся внутренне, как мог, и тогда передо мной вставала «Великая китайская стена». Я закрывался в своем отделе и ждал одного – окончания рабочего дня.
А недавно я услышал обрывок речи нашего Главного редактора:
«… потому что, мировоздание журналиста резко отличается от мировоздания людей других национальностей!»
«В чем тут юмор? – хотелось понять мне. Журналист – лишь профессия, а не национальность. – Закончилось тем, что я пришел к выводу, что журналистика – образ жизни или даже – сумасшедший образ жизни…»
Я посмотрел на своего приятеля, который сосредоточенно вглядывался в монитор компьютера и, время от времени щелкал «мышью». Разве можно было назвать Егора сумасшедшим? Вовсе нет. Деловой человек, на ответственном посту, занят рабочим процессом. Это, наверное, единственный нормальный человек, кроме меня, в нашей редакции.
Я встал и, обойдя стол, остановился за спиной Егора. Взглянул на компьютер… На экране монитора то и дело возникали фотографии обнаженных женщин, в различных ракурсах. Я был обескуражен, не сразу поняв слов Егора:
Это Интернет, братишка! – Он обернулся ко мне и затыкал пальцем в картинку. – Смотри, какие сиси!
- Егор, - молвил я, - я вот только не совсем понимаю, каким образом ЭТО, может относиться к твоей работе?
- Да ладно тебе, Руслан. Сейчас все бродят в паутине в поисках своих интересов, и мне даже странно, что ты об этом спрашиваешь!
- Странно? – переспросил я. – Да меня просто удивляет, что этим ты занимаешься в рабочее время!!!
- А когда же еще? Странный ты какой-то! – удивился приятель.
«А может быть, я и есть шибздик, а они наоборот, нормальные все? Вот Егору мои вопросы кажутся странными. Может быть, я совершенно не современный, раз не понимаю обычных, в настоящее время, вещей?»
В раздумье я вернулся обратно в кресло. Взял журнал и начал листать. В голове образовался настоящий хаос, от чего она жутко разболелась. Я встал, со словами – «Я пойду уже!» – направился к выходу. Егор крикнул мне вслед:
- Эй, Гремушин, велотренажер не нужен?
По-видимому, велотренажер Виктории стал сегодня основным предметом для разговоров в редакции. Я ничего не ответил и молча вышел в коридор. Настроение было скверным. День, как начался с противного утра, так и до вечера не прибавлял настроения. Оптимизм, казалось, застрял в нулевой точке.
Двигаясь по коридору в сторону своего отдела, я вспомнил просьбу Виктории зайти к ней вечерочком. Почему-то, не раздумывая ни секунды, я направился в ее кабинет.