Человек, который мог бы стать великим

               
     Нынешний   март  порадовал   жителей  уральской столицы   ясным    небосклоном,   безветрием,    оттепелью.   Но  спустя    две   недели   небо  стало   пасмурным,     подул  холодный   ветер,   повалил   снег.   По   всему   было  видно,   что   зима   вовсе не   собирается  сдавать   свои    позиции.   Глядя   из   окна    квартиры    на    эту    природную  нелепицу,    я    не    испытывал    ни     малейшего    желания   оказаться     в   непогоду   на    улице.   Но   жизнь   со   всеми     ее   бесчисленными    заботами  и   хлопотами   продолжалась.    В    полдень    мне    все-таки     пришлось    выползти    из    насиженной    норы,    и    прогуляться    в    ближайший    продуктовый   магазин   для   пополнения   съестных    припасов.
     Я  всегда  гордился  своим  двором  –  уютным пятачком  посреди  квадрата  хрущевских  пятиэтажек  застройки   прошлого   века.   Этот    пятачок    был    надежно защищен   от   шума   городских   магистралей,   озеленен, достаточно  благоустроен.  В   теплые   месяцы   года,   без преувеличения   сказать,  казался  цветущим  оазисом.   И в  холодные   месяцы  года  это  заснеженное   замкнутое пространство,  с  причудливыми   дорожками  для прогулок,   детской   площадкой  со  скамейками    тоже   имело  для   меня  ценность.  Правда,  вид   двора  слегка портил  короб подземного  гаража  и  площадка с контейнерами  для мусора,  но  это,  как  говорится,  издержки  цивилизации.
     Сегодня  крыльца подъездов и тротуары перед домом   были   тщательно  очищены  от  снега,   двор убран,   мусор   вывезен. “Все  же   молодец   наш   дворник.  Спозаранку   поработал   на   славу”, — с    удовлетворением подумал я и сразу  вспомнил  трудового  мигранта   из Киргизии,  узбека  по национальности  Улукбека.
     Улукбеку исполнилось двадцать. Совсем еще молодой  человек  только  пробивал   дорогу   в  жизни.  Он  был  высок,  хорошо сложен,  черноволос. На свежем  лице   играл   легкий    румянец,  красивые  восточные глаза   светились приветливостью. В  легкой  походке юноши   ощущалась  сила  и   здоровье.  Улукбек     хорошо   владел   русским   языком   и  при встречах   со мной  всегда  улыбался  и  находил  добрые   слова.  Вот  уже около  двух  лет он  убирал  дворовую  территорию.  С  полгода  назад   Улукбеку  стал помогать его  отец — Шафкат.  Работая    в   коммунальном    хозяйстве     без   должного  оформления,   они   получали   на   двоих   около десяти  тысяч   рублей,  что  по  нынешним  временам совсем  немного.  Худой,   нескладный,    сорокапятилетний Шафкат вечно  был  озабочен  и  всего себя  полностью отдавал работе. Жили знакомые мне узбеки  в неблагоустроенном,  тесном  и   неуютном   общежитии для  трудовых  мигрантов,  расположенном  поблизости.
     Город  Джалал-Абад   на   юге   Киргизии,  откуда был   родом   мой   знакомый,    в  переводе  с   тюркского языка  означает — “величественный”, а “Улукбек” — великий  человек.   Наверняка,   узбекский   юноша   мог таковым  стать.  Будучи   прилежным   и   способным учеником,   он   успешно  окончил  среднюю   школу    и   мог   бы  учиться   дальше. Увы,  судьба  распорядилась  иначе.
     В новом (не самом лучшем)  тысячелетии политическая, экономическая нестабильность и межэтнические  конфликты  в  Джалал-Абаде   породили   массовую   безработицу.    Разбогатевшие    коммерсанты    и   торговцы,  банковские   воротилы   и   тузы-чиновники  создали   для  себя   процветающий   мир,   в  котором   не  нашлось  места  остальным  согражданам.   Город    наводнили    китайцы,   англосаксы,   желающие   погреть руки   в   ослабевшей  стране.  Основные  предприятия,   банки,    пансионаты  с  целебными   источниками   в горах  оказалась  в   управлении   иностранцев.  Простые  люди  оказались   не   у  дел,  в   том  числе  и   Шафкат — владелец   орехового   сада,   долгие   годы    живущий    за  счет  выращивания  и  продажи  плодов.  Ныне  же обесцененные  дары  природы   не  могли  прокормить   семью,  и   стареющий   узбек  оказался   обездоленным    и   нищим.    Поэтому   Шафкат   и   Улукбек    приехали    на  заработки   в  Россию.   В  далеком   Джалал-Абаде  они оставили  нетрудоспособных  членов  семьи,  остро   нуждающиеся   в помощи.   Такова  была  жестокая   действительность.         
     Погрязнув   в   житейских    обязанностях,   Улукбек     давно   не   испытывал    радости.   Счастливым   он   стал   лишь   тогда,   когда     встретил   Аннушку.    Русская девушка  с   милой   мордашкой,   изящной   фигурой,  добрым,   неприхотливым    нравом    покорила     молодого   узбека.   Анна     работала   продавцом   в    магазине,    куда   влюбленный     Улукбек   часто    заглядывал   в   свободные минутки.   Желая   развлечь   избранницу,    водил  ее  в кино,  в  кафе,   где   всегда    требовались   деньги.  Шафкат  же,   ведя   строгий   учет  каждой  копейке,   не   позволял  сыну  делать  лишние  расходы.  Львиную   долю  совместного    заработка   бедный    узбек   отправлял    на   родину.    Улукбек   втайне  от  отца  собирал   отходы   меди  и    латуни,    сдавал   их  в   пункт   приема    сырья   и   эти   гроши   тратил  на   скромные  развлечения.
     Думаю,  что  моему  читателю  окажутся   полезны   вышеуказанные  разъяснения.  Без  них  ему  было  бы  трудно  понять   дальнейший   ход   события,   о   котором мне  известно  благодаря   личному   опыту   и   дворовой  молве.
     Итак,  направляясь  в  продуктовый   магазин,    я     встретил   Улукбека.   Его    румяное    лицо   сегодня    было  бледным,   как   полотно.  Ни   жив,   ни    мертв   казался  этот  мальчик.
     “Милый   мой,   что  же  тебя   довело  до   белого каления?”, —  сочувственно   подумал  я,   но   моя    попытка   вступить   в   контакт  с  юношей    на   этот   раз оказалась   безуспешной.
     Понять    причину    поведения   молодого  узбека  мне   помогла   докучливая   соседка   по  подъезду,    идущая следом   за   Улукбеком.
     “ А  вы   знаете,   дворник-то   наш,    Улукбек,   хочет   отказаться   от    киргизского    гражданства   и остаться   в  России.  Присох  сердцем  к  продавщице Аннушке, — объяснила   всезнающая    женщина, — Паренек-то   он,     конечно,    неплохой,   но   затея    его  безнадежная.   Отец    Улумбека — Шафкат   не    позволит     осуществить    задуманное.  На   днях  купил  билет  на самолет,   хотел    отправить   Улукбека   домой,   но  уговорить   его   не    смог.  А  сегодня   неистовая   ссора   произошла   между   ними”…
     “ Неужели  это, правда? — грустно  подумал  я, продолжая   путь  за    провиантом, —Сможет   ли   Улумбек   обрести   новую   родину,  поддавшись зову   сердца?    Шафката    можно   понять —   он   на   пороге   старости    и   желает    удержать   сына    при   себе.   Кроме   того,     трудоспособный     Улумбек     необходим    ему    для    оказания   помощи    близким —   ведь   надо   же   как-то    поставить    на   ноги  больную  жену  и   двух   младших  детей...”
     Почти  битый  час  я  провел  в  магазине  и    возвращался    домой.   Войдя   во   двор,   похолодел    от   ужаса.  У  железной   арки   запасного  выхода   коммерческого    банка,    расположенного   в   одной   из   пятиэтажек   нашего   жилищного   комплекса,    на    земле   лежал     безжизненный   Улукбек,   который,   так   и   не  смог  стал   великим.  Остолбеневший   Шафкат,   только  что   высвободивший    сына   из    петли   после   самоповешения,   неистово  молился.   Поодаль   в   березняке   навзрыд   рыдала   Аннушка.      
     Незаслуженная   обида   вызвала   у   юного  узбека   приступ  отчаяния,   жизнь   для   него   утратила   всякий  смысл,   и   полное   горечи   сердце   подсказало   мысль  о   самоубийстве.
     Была   середина    марта,    совсем   скоро    уральцев   ожидало  весеннее   благолепие.   Пока   же     дул     холодный    ветер,   валил   снег   и   громко   кричали,   почувствовавшие   запах   смерти,   вороны.