Скалы, скалы, скалы… Вокруг одни серые, острые камни. Безмолвные и, наверное, бесчувственные. Еще теплые от дневного палящего солнца, которое спряталось в темно-сиреневых облаках. Вечер. Снова вечер. Неслышно подкрадывается ночь, неся в своих объятьях прохладу и… уже ставшую привычной, капельку страха. Я оглядываюсь по сторонам, не чувствуя ни веры, ни надежды. Оглядываюсь на всякий случай. В порыве подступившего отчаяния. Но вокруг скалы, скалы, скалы…
; ; ; ;
Я родилась не в понедельник и не тринадцатого числа. Но моим родителям все равно довелось ощутить огорчение с моим появлением на свет. Когда я выкарабкалась из утробы матери, чтобы наполнить легкие вечерним сладковатым воздухом с оттенками душистых трав, которыми были увешаны стены нашего дома, и явила свое крохотное тельце родительским взглядам, их дыхание прервалось, руки непроизвольно сжались в кулаки, а лица выразили острую боль. Я была вполне милым и очень беззащитным карапузом. Только вот на моей левой лодыжке красовался замысловатый, так никем никогда и непереведенный символ. И этот символ, ничего не значащий в тот день для меня, означал для моих папы с мамой, что их ненаглядное чадо, которое еще не успело осознать, что живет, навсегда станет изгоем в этом мире. В тот миг, когда они увидели изгибы черных, слегка поблескивающих линий, они осознали, что как бы они не старались, что бы не делали, а их дочь с каждым днем своей жизни будет меняться, приобретать неведомо откуда знания, навыки, возможности, которыми ни с кем не в силах будет поделиться, которые никому не сможет объяснить, которые невозможно будет у нее отнять. Их дочь станет сильной и слабой одновременно. Она будет способна на многое, но просто жить обыденной, спокойной жизнью: посадить дерево, построить дом и завести детей, у нее не выйдет. Общество боится того, чего не понимает. Каждый, из живущих рядом обычных людей, не признает ее своей с этого самого момента. И уже завтра отвернется от нее, как от прокаженной. И как бы родители ее не любили, как бы не старались опекать и оберегать, ничего этим не изменить. А когда ей исполниться пятнадцать что-то неведомое позовет ее вдаль и она перестанет быть их дочерью. Ее сердце не будет принадлежать их миру. Ее устремления не будут вписываться в круг понятных и принятых. Она уйдет из дома и даже, если вернется когда-нибудь вновь, вернется не домой, а просто заглянет на огонек.
; ; ; ;
Мне тридцать лет. Я сижу на остром неудобном камне. На моих ресницах блестят слезы. На небе бесчувственно горит первая звезда. У самой земли за темными бордово-синими тучами полыхает ярко-красным солнце. По моим запястьям тонкими змейками струятся привычные, но непонятные символы. Еще совсем немного и солнечный костер потухнет, а символы покроют все руки и ноги. По правой стороне шеи побежит струйка вверх к уху, спрячется в волосах и прольется на лоб тремя последними каплями. В тот миг, когда рисунок станет полным, я обрету бессмертие, я стану практически всемогущей, способной силой мысли взорвать вселенную или создать новую. Я стану богом до утра, до первых проблесков солнечных лучей. Я стану богом на целую ночь, почти на вечность. И что мне делать с этим могуществом? Сегодня я знаю, что буду с ним делать. Колючки камней под моими ягодицами становятся мягким мельчайшим песком, как и пространство метра в три рядом. Я ложусь на бок, перекладываю мешок себе под голову и закрываю глаза. Сегодня я буду спать, чтобы не видеть этих скал, чтобы не думать о них, чтобы завтра можно было посмотреть на них по-другому. Сегодня я буду спать…
; ; ; ;
На фоне желтоватой песчаной дороги и светло серого, сплетенного из веток деревьев, соседского дома прямо в воздухе растут яркие полупрозрачные очертания невиданных ранее построек. Бирюзовое небо с прожилками розовых пушистых облаков пронзают шпили прекрасных строений. Острые изгибы на башнях, стройные ряды окон рассеченными овалами вырисовываются, как по волшебству, словно складываясь из мельчайших частичек ветра и солнца. Величественные здания дышат силой и мощью. И вот уже можно насчитать семь или восемь этажей, сложенных из гладких, будто вылизанных волной, камней. Только вот вода не умеет так ровно заострять края. Камни прилегают друг к другу настолько тесно и создается впечатление, что на них действует неведомая сила. Строения растут, поднимаются ввысь и вот уже у огромного каменного крыльца можно разглядеть ярко-зеленую с рыжими полосками траву. На фоне травы все четче видны великаны-деревья, которые покрыты темно-синей листвой и украшены ослепительно белыми факелами цветов. Среди деревьев прямо из-под земли брызжет разноцветными струями вода, игрой своих капель создавая удивительной красоты радугу.
- Кэм. – послышался негромкий женский голос. – Кэм, иди домой. Пора есть.
Я поворачиваю на голос свою курносую мордашку, окаймленную светлыми прямыми до плеч волосами.
- Сейчас, мам. –вскакиваю на ноги, легко оттолкнувшись от земли. Со стороны кажется, что на меня слишком слабо действует привычная для всех сила притяжения. – Только мираж сотру. – задумчиво вожу рукой по воздуху и от движения пальцев меркнет, расплывается чудесная картинка неведомого мира.
- Кризэ. – мимо идущая женщина лет шестидесяти, брезгливо поёживается, наблюдая за моими манипуляциями. – Кризэ. – еще раз повторяет она, отворачиваясь.
- Добрый день. – я наивно улыбаюсь и машу женщине рукой. – Любви вам! – добавляю ей вслед и, развернувшись бегу в дом. -Мамочка, а почему небо голубое? – разуваясь у порога, смотрю на мать широко открытыми глазами, словно только что осознала, как важен этот вопрос.
- Всевышний создал небо таким. – спокойно отвечает женщина. Она уже привыкла к нескончаемым вопросам дочери. Она привыкла к её поведению, похожему на порывы ветра, к её смеху, причины которого известны только создателю, ко всем её особенностям, которых нет у нормальных людей.
- А если я его разукрашу?
И так же привычно мать роняет кувшин на пол.
- Кэм. – в голосе звучит укоризна. – Солнышко, всевышний лучше знает каким должно быть небо. Ты не можешь оспаривать его решение.
- А лепешки с сыром? – я, в один миг потеряв интерес к кажущейся настолько важной теме, внезапно нахожу еще более важную. – С сыром или с малиной?
Мама вздохнула с облегчением в который раз, улыбнулась и ответила:
- И с сыром, и с малиной. Кушай малыш.
; ; ; ;
Я просыпаюсь с улыбкой на губах. «Доброе утро!» - шепчу одними губами небу. Потягиваюсь и, плавно воспарив над землей, встаю на ноги. «Доброе утро, камни!» - произношу я вслух. Присаживаюсь на корточки и поглаживаю острые углы. «Спасибо за сладкий сон, спасибо за тихую ночь, спасибо за новый день» - еле слышно напеваю я привычную песенку. В глазах появляется легкая задумчивость, на губах блуждает загадочная улыбка: «лепешки с малиной» - шепчу я, доставая из мешка пару сухарей.
; ; ; ;
- Маам, а почему Гиди со мной не хочет дружить? Мы могли бы вместе строить миражи или останавливать время. Это весело. А он…
- Кэм. – перебивает мать. – Такие, как ты, всегда живут поодиночке. Вы не умеете дружить. Вам тесно даже находиться рядом. Запомни это.
- Папочка, а что не было ни одного случая, когда изгои женились? – мне десять и этот вопрос вот уже несколько месяцев не выходит у меня из головы. Гиди живет в паре миль к северу от нас. И наотрез отказывается со мной общаться. Он милый. Не особенно умелый даже в нехитрых «фокусах», но милый. Я уже неделю извожу его телепатическими вопросами и рассказами, но он только злиться и не отвечает.
Папа отрывается от свитка с новостями и растерянно смотрит на мать. Потом переводит взгляд на меня и неспешно отвечает:
- Кэм, золотце. Женятся только нормальные люди. Таким, как ты опасно совмещать свои силы, потому что может произойти непоправимое. Вы можете нарушить то, что создал всевышний. А ты же помнишь, что это недопустимо. – и отец снова переводит взгляд на маму. – Да, кстати, - строго добавляет он. – Прекрати улетать по ночам. Мы с мамой и днем переживаем за тебя, а ночью…
- Папулечка, - я подпрыгиваю подлетаю почти до потолка и, опускаясь рядом с отцом, обнимаю его за шею. – Я же по ночам бессмертна. Чего зря волноваться? Волнения от неуверенности в себе, в своих силах. Вы у меня прекрасны – вам нечего волноваться… - мой звонкий смех разносится по всему дому, уносясь сквозь окна далеко за его пределы. – Я вас очень люблю.
- И мы тебя любим, - грустно отзываются родители.
; ; ; ;
Палящее нещадно солнце заставило меня отвлечься от раздумий о сущности острых, колючих скал. «Дождь» - весело щебетнула я и на руки упали первые капли начинающего набирать силу ливня. Под нежный шелест крохотных и не очень частичек воды я снова задумалась: «Я попала сюда случайно. И вот уже третий день брожу в бесконечных серо-желтых скалах, которые то стелятся ровным плато, то уходят куда-то вниз достаточно отвесными каскадами. Переступая с одного камня на другой, я думаю о том, что было и что будет в моей нелепой жизни. Меня по-прежнему радуют мелочи и пугает ночь… Она пугает меня, ни смотря на то, что поблизости просто не может быть соглядатаев. И еще я впервые в жизни не чувствую любви к окружающему. А когда спрашиваю себя: «возможно ли полюбить эти бездушные камни?» - не получаю ответа. Впервые за много лет я не могу найти ответ так долго. Ох уж эти скалы…».
; ; ; ;
- Мама, папа! – я впархиваю в дом на крыльях счастья. – Как же я вас люблю! – в моих голубых глазах искрится солнце, мои темно русые волосы развевает несуществующий ветер.
- Есть пора. – бубнит мать себе под нос.
- Дверь прикрой. – эхом отзывается хмурый отец.
На моих ресницах огромными каплями набухают слезы. Мое сердце разрывает печаль. Я бегу по песчано-земляному полу нашего дома к себе в комнату. Захлопываю дверь и без сил падаю на кровать. Мир вокруг меня тускнеет. Я вижу перед глазами собственное сердце, которое бьется сильно и гулко. Оно ускоряет и ускоряет ритм. Потом на мгновенье замирает и разрывается на миллиарды и миллиарды малюсеньких частичек, смешанных с кровью и солнечным светом. Взрываясь, озаряет напоследок моё гаснущее сознание бессмысленно яркой вспышкой.
Я пролежала в жутком горячем бреду несколько дней и очнулась совершенно иной. Все вокруг казалось нереальным. Расплывчатые силуэты людей и зданий. Деревья, небо… вся жизнь имела сероватые оттенки. Зато миражи стали получатся все четче. Мысли окружающих читались без труда. Природа реагировала на малейшие перемены моего настроения. Животные стали послушными, как пальцы собственных рук. Я прекрасно осознавала, что и люди будут столь же послушны, но сама мысль о том, чтобы лишить их последних капель собственной воли, последних собственных мыслей, которые не являлись помыслами толпы, казалась мне просто невыносимой.
- Если бы я могла открыть вам мир таким, каким видела его до болезни… - задумчиво проговорила я, ковыряясь палочками в остывшем рисе.
- Кэм. – мать сурово посмотрела на меня. – Перестань.
- Мама, мир прекрасен. – пылко возразила я, распахнув, ненадолго вспыхнувшие, глаза.
- Если бы мы смогли открыть тебе мир таким, каким он есть на самом деле. – Отец устало покачал головой. – Если бы ты смогла быть нормальной... – и он грустно вздохнул.
- Я бы ни за что на свете не хотела быть похожей на вас. – я подпрыгнула над стулом и приземлилась на ноги в метре от стола. – Я рада, что не могу быть такой, как вы… мертвой, как вы!!! Бездушной, как вы!!! Бесчувственной, как тряпичная кукла!!! Я рада!!! – из моих глаз градом катились слезы. Дом подрагивал от того количества энергии, которое вырывалось из меня волнами. За окном хмурилось небо и вдалеке громыхал гром, оповещая о надвигающейся буре. Лица родителей искривились в гримасе смешанного гнева, боли и разочарования. Мое сердце снова взорвалось, разорвавшись в пронзительной вспышке небывалых огней. Но на этот раз я не потеряла сознание. Просто мое лицо стало вдруг спокойным, слезы высохли, руки перестали дрожать, дыхание пришло в норму и мир окончательно потерял краски.
Этой ночью я ушла из дома. Спустя три месяца и четырнадцать дней после моего пятнадцатилетия. Ушла, ощутив пустоту в сердцах любимых людей. Ушла осознав, что не в состоянии изменить их души, в которых веют ветра, бессмысленно таская из угла в угол песок их мнимых чувств.
; ; ; ;
«Песок мнимых чувств» - прошептала я, высыпая из руки крохотные осколки разбитого мной камня. Скалы, скалы, скалы… «Почему я здесь? Как я сюда попала? Что мне не дает отсюда уйти? Сегодня даже мираж получился как-то смазано, фальшиво. И я перестала отчетливо слышать мысли в чужих головах. Да что там в чужих… Мои собственные мысли становятся похожими на этот песок». Я вздрогнула. Подняла голову и посмотрела в синеющее небо. Медленно перевела взгляд на запястье. Снова вечер. И снова попусту потраченный день… Попусту… Впервые за много лет я тяжело вздохнула.
; ; ; ;
- Эй посторонись, кризэ! – злой окрик очередного странного для меня человека вернул меня из мечты в реальность. Я удивленно посмотрела вслед удаляющейся повозке и пожелала незнакомцу любви. Мои руки почти по локоть украшали черные, набирающие цвет, узоры.
«Ты здесь недавно?» - возник в голове вопрос.
«Да» - ответила я.
«Иди вперед и через двенадцать шагов сверни вправо. Потом пройди еще сотню и сверни налево». – голос смолк.
Я выполнила указания и утонула в ярко желтых глазах. Глазах цвета янтаря.
- Чего так смотришь? – нежный голос с чарующе звенящими нотками только еще больше ввел меня в транс. – Эй. – обладатель желтых глаз дернул меня за предплечье. – Очнись. Не в мираже. – Он лукаво улыбнулся, видимо осознав причину моего поведения.
- Я Кэм. – заморгала я ресницами, освобождаясь от внезапного наваждения.
- Ниттэль. – молодой человек широко улыбнулся. – Ты несущая свет?
- Что? – не поняла я.
- Ясно. – парень мотнул головой от чего его светлые, почти белые волосы неестественно взлетели в воздухе. – Идем. Нужно идти. Сейчас время соглядатаев. И сейчас мы наиболее уязвимы.
- Почему? Кто такие соглядатаи? Куда идти?
В голове молниеносно появились ответы на эти вопросы и даже на те, которые я еще не произнесла.
Таких, как я, было немного относительно всего населения нашего мира. Приблизительно один на семьсот человек. И все мы делились на три касты: одни несли свет, другие несли тьму, а третьи следили за тем, чтобы не нарушалась гармония.
Оказалось, что в момент, когда уходило солнце и на наших телах создавался рисунок, мы были наиболее уязвимы. Наши силы слабели, наши мысли угасали, наши действия были заторможенными. Именно поэтому соглядатаи в час заката не пользовались своей природной силой, а применяли силу физическую, которую они увеличивали с помощью каких-то созданных искусственно веществ. Правда, эти вещества существенно сокращали их жизнь, но они сознательно шли на такую жертву во имя своего высшего призвания.
Между изгоями еще издавна было принято соглашение, что в предзакатные времена мы обязаны были одевать черные одежды, полностью скрывающие наши тела, чтобы не травмировать психику обычных нормальных людей. И снимать эту одежду мы имели право только после восхода солнца.
Я еще в детстве заметила, что символы, создающие рисунок на моем теле не имеют постоянной последовательности. Они меняли свое местоположение, количество внутри рисунка. И это было не случайно. Издревле из поколения в поколение соглядатаи передавали секретный символ, который возникал на, только им известном месте, в момент, когда кто-либо из изгоев мог совершить непоправимое для гармонии существующего мира. Оттого каждый вечер соглядатаи останавливали людей в черных одеждах на улице и внимательно изучали символы на отдельных участках кожи. Тех, у кого этот тайный символ проявлялся в нужном месте, силой уводили куда-то и больше этого человека никто не видел.
Ходили легенды, рассказывались страшилки о том, что происходит с исчезнувшими изгоями, но достоверно не было известно ничего. Только соглядатаи жили сплоченно. Хотя ни семей, ни детей не имели. Все остальные оставались всегда и при любых обстоятельствах по одному.
«Почему?» - задала я вопрос. Но ответа не последовало. «Почему?»
Ниттэль остановился и удивленно посмотрел на меня:
- Проще спрятаться от соглядатаев.
- Так зачем ты решил мне помочь?
- Глупая. Ты новенькая. Кто-то же должен тебе все объяснить – почему не я. – и парень снова широко улыбнулся.
- А что значит несущие свет или тьму?
И опять ответы появились сами по себе: те, кто несли свет, пытались помогать обычным людям. Дарили им ветер, когда жарко и дождь, когда сухо. Они чистили реки и воздух. Лечили болезни. Они умели любить. Те, кто нес тьму, творили совсем по-другому. Они осушали колодцы, травили пищу, отнимали урожаи. Они умели внушать страх.
Я очень удивилась полученным ответам, но приставать с дальнейшими расспросами не стала.
Еще пару дней Ниттэль был со мной. Он научил меня ориентироваться в незнакомой местности, прятаться от соглядатаев и подарил ночную одежду. Это была странная накидка от макушки головы до пят с широкими рукавами и с узенькой полоской на глазах. Своеобразный черный балахон. Когда я одела это, то мое отражение в глазах молодого человека, заставило меня смеяться минут пять.
Недели через две я создала из крупинок земли и песка недлинное блестящее украшение и закрепила его чуть ниже разреза для глаз. А рукава обшила веточками сушеных трав. И еще через два-три месяца я стала встречать и других изгоев с подобными переменами в одежде.
; ; ; ;
Солнце уже давно село, а я все сидела и смотрела в сторону заката. «Всевышний наблюдает за тобой днем и ночью» - говорила мне мама, когда я ложилась спать. – «Поэтому не бойся. Спи спокойно.» Я улыбнулась этому воспоминанию. Создатель… Как много о нем любят говорить нормальные люди. Всевышний то, всевышний это. И в основе всех их разговоров страх. Страх, который живет с ними от самого рождения до смерти. Страх, который не покидает их ни на минуту. Страх, который является их вторым «я». Меня все время удивляло зачем им это второе «Я». К тому же такое ужасное. Я умею творить небо и землю, звезды и солнце, жизнь и смерть. Но я не всевышний. Я просто его частичка. Как лучи солнца, которые уже начали проблескивать в, просыпающемся небе.
; ; ; ;
«Опасность» - яркой вспышкой озарилось сознание. Я уже привыкла к этим вечерним предостережениям. Нырнув в полуразвалившийся шаткий дом из веток, я привычно достала из мешка свою ночную одежду. Отточенными движениями накинула ее на себя и, смиряя дыхание, шагнула на неширокую песчаную улицу. Пройдя метров сорок, оказалась на небольшой площади перед домом молитв. Наискосок по площади шли соглядатаи. Первым, совершенно неосмысленным, решением было пойти обратно. Но я поборола это желание и направилась вперед к густо заселенной, усыпанной домами, сплетенными из веток. Серая невзрачная улочка была в нескольких шагах от меня, когда я ощутила взгляд на своей спине. Мысленного приказа остановиться не последовало, но взгляд провожал меня до тех пор, пока я не скрылась из вида.
Находясь в размышлениях о том, почему привлекла внимание одного из этих странных людей в серых одеждах, не сразу поняла, что слышу непонятный сдавленный вой, но мои ноги уже уверенно шли по направлению к необъяснимым звукам. Остановившись во дворе одного из домов, я прислушалась. Вой стал похож на протяжный ожесточенный стон и он исходил откуда-то из-за угла плетеного из веток строения. Я, чуть быстрее обычного, зашагала к невысоким темно-зеленым кустам. На земле, прижавшись спиной к стене, стиснув зубы и крепко зажмурив глаза, сидел изгой. На нем были только светло-бежевые короткие штаны и в глаза бросилось, что узор на его теле исцарапан до крови. Почти весь узор за исключением участка на голове. Я дрогнула всем телом. Мое сердце наполнила тоска. Присев на корточки, я аккуратно дотронулась до его светлых коротких, но пушистых волос. Парень замер на мгновение, после чего мне в самую душу зыркнуло два темно-синих уголька, полных ненависти.
- Несущая свет. – прорычал молодой человек, которому на вид было лет двадцать пять. – Отвали. – добавил он отчужденным тоном спустя несколько мгновений.
- Тебе больно? – мой голос был спокойным и без тени эмоций.
Мужчина с интересом посмотрел на меня, но ничего не ответил. Я присела рядом и, тоже опершись спиной на стену, запрокинула голову.
- Несущий тьму. – растягивая слова задумчиво проговорила я.
- Какого… ты тут забыла?
- Ты выл, как загнанный степным ветром в расщелины, хокус.
С минуту висела тишина. Потом парень рывком встал на ноги и с кривой улыбкой небрежно бросил:
- Жрать охота. И твой хокус был бы кстати.
- Ты ешь мясо? – в моем голосе снова не было ни намека на эмоции.
- Как все несущие тьму. – молодой человек пожал плечами.
- Меня Кэм зовут. Почему как все?
- Ниэм. Потому что как все. Я пошел. Прощай.
- Я с тобой.
Мужчина молниеносным движением оказался у самой изгороди:
- Каким это интересно образом? – игривым тоном спросил он.
- Зачем ты бежишь? – спросила я в пустоту.
«Я не бегу – я догоняю» - ответило в моей голове.
«Это одно и тоже» - подумала я и пожала плечами.
Ниэм появился за моей спиной. Я это почувствовала и повернулась.
- Нет. – уверенно и серьезно сказал он. – Я хищник. Я догоняю. Я загоняю. – И он гордо вскинул голову.
- Но для этого ты вынужден бежать. – я снова отвернулась и медленно поплыла над поверхностью земли.
- Кэм. Стой. – в тоне мужчины читался недвусмысленный приказ, но я продолжила движение.
- Тебе будет лучше накинуть одежду. Тем более, что ты выглядишь сейчас непривычно даже для своих.
- Кэм. – громыхнуло со всех сторон. И опять у меня не возникло ни страха, ни удивления.
Мужчина появился передо мной. Он висел в воздухе в метре от земли. Его глаза светились изнутри. Ноздри раздулись. Руки сжимались в кулаки. Вокруг нас поднимались небольшие вихри, крутя внутри себя пыль и песок дороги.
«Я убью тебя!» - угрожающим шепотом прошелестело у меня в голове. Я улыбнулась в ответ. – Я тебя уничтожу. Сотру в порошок. – Эти слова, сказанные вслух, словно покрывало обволокли мою фигуру. – и я во второй раз улыбнулась.
Вихри вокруг стали расти. Затрепетал плетень. Нахмурилось небо.
- Может уйдем за город? – склонив голову немного набок, спросила я. В глазах молодого человека мелькнула растерянность. – А то потом с соглядатаями хлопот не оберемся.
- Мне плевать! – глаза Ниэма снова загорелись.
- Вот поэтому мне и стало интересно. – я серьезно посмотрела на парня. – Интересно встретить человека, которого не пугают люди в сером.
Мужчина опустился на землю и с грустью посмотрел в небо. «Дождь» - пошевелил он губами. Ливень начался резко. Неожиданно. Без предупреждающих первых капель. Через несколько мгновений я промокла насквозь. Отчего растерянно посмотрела в небо и задрожала.
Молодой человек окинул меня лукавым взглядом и расхохотался. Он смеялся звонко и долго. А, когда успокоился, схватил меня за руку и рванулся вверх. Мы улетели высоко, оказавшись над тучей, которая роняла на землю обильные слезы. Летели молча куда-то вдаль пока из виду совсем не пропали даже отдаленные огоньки, напоминающие, что где-то внизу живут люди. Опустившись на землю, Ниэм исчез. Его не было минут десять. Когда он вернулся его губы были в крови, а в руках он сжимал безжизненную тушку хокуса. В серебристом лунном свете он выглядел ужасающе.
- Ты его загрыз? – мой голос немного дрогнул.
- Да. – хмыкнул парень.
- Зачем так жестоко? Ты же мог просто запретить ему дышать или переломить позвоночник.
- Это охота. Это животные инстинкты. Это кайф.
- И в чем ты его видишь?
- Пойми, я чувствую силу, когда вгрызаюсь в его шею.
- Странно. – протянула я. – Зачем тебе это? Ты ведь итак сильнее его. Ты это знаешь наверняка. К чему тебе доказательства?
Некоторое время стояла тишина. Потом Ниэм ткнул мне в лицо чем-то мокрым. С первым вздохом внутрь меня ворвалось что-то странное. И каждый вздох добавлял этому ощущению новых красок.
- Оближи губы. – шепнул парень.
Я повиновалась и ощутила сначала странный вкус, а потом необъяснимую жажду. Жажду, которой еще несколько минут не могла найти названия.
«Месть» - еле слышно подумала я и с любопытством взглянула на мужчину.
«Сладка» - чуть громче отозвался он.
; ; ; ;
Наиболее могущественными изгои становились в минуты рассвета. Даже самые слабые из нас были способны взорвать солнце. Я знала, что могу сейчас стереть с лица вселенной весь этот неидеальный мир и создать новый, полный тепла и любви. Мир, в котором не будет тех, кто не принимает меня такой, какая я есть. Мир, в котором нет боли. Я могла бы сделать это и днем. Я была сильным изгоем. А потому могла бы сделать это без особого труда. Но ведь зачем-то судьба привела меня в объятья этих скал. Всевышний никогда не вмешивается в наш путь. Мы сами принимаем решения. Но он даровал нам свободу выбора и мой выбор пал на эти камни. Не сознавая того сама, я их искала и я их нашла. Только вот зачем?
; ; ; ;
- Ты стремишься перекроить наш мир на свой лад. Ты тратишь на это столько душевных сил. Ты разочаровываешься, плачешь, радуешься мелким кратковременным победкам. Ты распыляешь себя, как ветер распыляет пески. Но это его задумка, а твои поступки бессмысленны. – мужчина шагал по воображаемым ступенькам то стремительно поднимаясь ввысь, то задумчиво спускаясь почти до самой земли. Я с растерянной улыбкой наблюдала за его движениями.
- Ты сейчас сам с собой разговариваешь? – лениво поинтересовалась я.
- Почему? – Ниэм замер и повернулся ко мне лицом.
- Потому что это ты вечно мстишь себе, доказывая всем вокруг, что твоя месть направлена на них. Вчера ты затеял игру в поддавки с соглядатаями и больше часа водил их за собой по улочкам города. Ты играешь с огнем, мечтая однажды обжечься до смерти, потому что хочешь наказать себя за все то, что считаешь неправильным в своей жизни.
Мужчина в одно мгновение оказался у меня за спиной и с силой сдавил мою шею.
- Ты однажды договоришься. – проскрипел он в самое ухо.
Когда я смогла вновь глотнуть воздуха, то сдавлено прохрипела:
- И это тоже докажет твою беспомощность перед самим собой.
Парень пнул носком ноги землю и ругнулся.
- Возможно ты права… - задумчиво заговорил он какое-то время спустя. – Но тогда мы с тобой очень похожи. Только наши действия направлены в противоположные стороны.
- К сожалению, в одну и ту же. – я провела рукой по кончикам травинок и прикрыла глаза. – Знаешь, Ниэм, я уже давно стала задумываться над тем, почему так больно в груди, почему так жутко взрывается мое сердце…
- Почему стрики поют о любви, а гримы кудахчут? – мужчина помахал руками будто разгоняя выстроенный кем-то мираж. – Забудь. Станет легче.
- И об этом я тоже думала. Если я просто махну на это рукой, то однажды стану несущей тьму или соглядатаем или, что самое страшное, нормальным человеком.
- Ну нет. Нормальными мы, к сожалению, никогда не будем. – лицо парня искривила боль. Я удивленно распахнула глаза и уставилась на него, будто увидела радугу в подземелье. – Что? Неужели ты не хотела бы просто жить? – Ниэм задумчиво посмотрел на пальцы ног. – Неужели ты никогда не мечтала построить дом, посадить сад, нарожать детишек и чтобы ничего этого не было: ни миражей, ни дождей, ни ветра… - он помолчал, а потом добавил.- Ни боли, ни… дурацких ПОСТОЯННЫХ БЕССМЫСЛЕННЫХ РАССУЖДЕНИЙ – взорвался мужчина отчаянным криком.
Повисла тишина. Даже ветер умолк, боясь потревожить наш слух.
«Ни боли, ни бессмысленных рассуждений, ни свободы выбора, ни мелких радостей жизни, ни достижений, ни целей, ни полноты чувств и ощущений… Только выстроенный, потому что так принято, дом; рожденные, потому что так надо, дети и выращенный по привычке сад, которым не хватает ума насладиться» - мысленно продолжила я слова друга.
Его рука ласково погладила меня по волосам.
- Ты права. Как всегда права. – мужчина присел рядом. – Только мне… - Ниэм горестно вздохнул. – Мне просто необходимо, чтобы меня принимали те, кто рядом. Чтобы не смотрели на меня, как на монстра. Почему я с пеленок изгой? ПОЧЕМУ!!! – он рывком взмыл в небо и из его рук искрами посыпались молнии. – Иногда мне хочется всех их раздавить за то, что они презирают меня, как минуа, ползущего среди камней, как триску живущего в земле. Ладно меня: я – несущий тьму, но ведь они и тебя призирают, даже после того, как ты возвращаешь к жизни их единственное чадо. Плюсри!
- Не ругайся, Ниэм. Они не призирают. Они бояться. Всё в наших страхах. Все наши поступки, все наши мысли. Ты ведь тоже боишься себя.
- Боюсь Кэм, боюсь. – мужчина опустился рядом со мной и положил голову мне на грудь. – Боюсь. Потому и мщу. Ты права. Я мщу самому себе за то, что я монстр.
; ; ; ;
Что-то блеснуло у подножия очередного каскада из желто-серых скал. Я стремглав рванулась вниз, обдирая босые ноги в кровь и царапая руки по самые локти. Я неслась вперед, желая увидеть что блестит вдали. Неслась в ожидании того, что вот-вот откроется мне причина моих долгих скитаний по этой пустоши. Стремилась вниз, думая, что пришел конец этой бессмыслицы. Но внизу были все те же острые камни. Все та же желтоватая серость окружила меня. И мне показалось, что она меня поглотила.
«Что так могло блестеть?» - задала я сама себе вопрос. И ответ возник еще до того, как я успела додумать последнее слово – «Надежда».
; ; ; ;
Над городом разнесся, уловимый только изгоями, но оттого не менее громкий вскрик. Это было похоже на воинственный, однако издевательский, клич. Я смогла бы различить этот голос в миллионах других.
«Ниэм, что ты задумал на этот раз?» - скользнула в моей голове мысль и я взмыла в небо, а затем с неимоверной скоростью рванулась на его непонятный зов. Было раннее-раннее утро. Солнечные лучи еще не успели набрать силы. Зато мои силы были на самом пике.
Молодой человек оказался далеко за городом. Он стоял на камне, который возвышался посреди песчаной пустоши. Вокруг него уже находилось с два-три десятка изгоев. Там были и несущие свет, и несущие тьму, и, конечно же, соглядатаи. Я опустилась на камень рядом с ним и тихонько шепнула:
- Что ты делаешь?
- Увидишь. – парень весело подмигнул мне, но взглянув в его глаза, я отшатнулась. Они были полны страха, ненависти, азарта и, только создатель в курсе, чего еще.
- Тебе стоит остыть. – я взяла его за руку.
- Это будет так весело, как не было никогда в твоей жизни. – Ниэм взял обеими руками мою ладонь. – Ты все любишь осмысливать. Поверь, сегодня днем да и в ближайший месяц тебе будет о чем поразмыслить. То, что я задумал, я делаю ради себя, но о тебе я тоже не смог забыть.
За время нашего короткого диалога на темно-коричневой пустоши появилось немало новых лиц. Несколько сотен черных балахонов перемежались с серыми одеждами соглядатаев. Изгои почти не разговаривали между собой, а с удивлением и интересом смотрели в нашу сторону.
- Жуткого всем утра. – пронесся над толпой негромкий голос Ниэма. – Дрянного вам дня. – парень рывком скинул свои черные одежды. – Скучно как-то жить, не правда ли? – Со всех сторон послышались одобрительные смешки несущих тьму. – Может быть повеселимся? Утро – самое подходящее время для веселья, которое пришло мне в голову. – Молодой человек замолчал, оглядывая присутствующих. – Мы могли бы жить, как хотим. – продолжил он и мне показалось, что его голос дрогнул. – Но есть те, кто вечно лезет к нам со своими указками. Соглядатаи достали – я не вру. Так какого же мы их терпим? Нужно стереть с лица земли этих триску. Навсегда! – последние слова Ниэма громом пронеслись над пустошью, но не сразу дошли до моего сознания. А через пару мгновений, когда мой мозг все же сумел принять полученную информацию, над темно-коричневым песчаным покрывалом уже начиналась странная, необузданная и совершенно безумная битва.
- Ниэм. – простонала я. И в этот миг парня резким рывком отбросило в сторону.
Я не знала, что делать. Не знала, как себя вести. Я не видела своего друга в этом беспорядочном хороводе мечущихся туда-сюда тел. Гремел гром, лил ливень, тряслась земля. А я висела над всем этим уже несколько минут и панически старалась осознать, что предпринять в данной ситуации. Несущие тьму и соглядатаи сражались ожесточенно и неистово. И хотя они не могли друг друга убить, похоже было на то, что именно это они и делают.
Несущие свет парили в воздухе над всем этим кошмарным «великолепием» и именно они заставили меня вернутся от беспомощного созерцания к реальности. Блуждая невидящим взглядом по своим «собратьям» я уже не раз подсознательно обратила внимание на их лица. В большинстве своем они выражали удивление и любопытство, но на некоторых из них читалась насмешливая улыбка. Я дрогнула всем телом, выходя из вязкого стопора. Я осознала, что подо мной растет все быстрей и быстрей волна ненависти.
«Нужно что-то делать». – моя мысль расплылась по воздуху, проникая в мозг несущих свет.
«Это их война. К чему нам это?» - вернулось эхом в мое сознание.
«Это неправильно. Это недопустимо». – возразила я.
«И это тоже пройдет». – ответило эхом.
Я не нашла аргументов способных выразить мое несогласие, а потому просто не задумываясь бросилась в гущу безрассудной битвы.
Меня швырнуло с силой, которой я раньше даже представить себе не додумывалась. И едва я сумела затормозить, как меня швырнуло в другую сторону. Еще скользя между другими изгоями, я сосредоточилась и окружила себя невидимой стеной. Моя рука поднялась вверх и толкнула потоки ветра, смешанного с каплями дождя по направлению к ближайшему соглядатаю.
«Тебе то чего?» - прозвучал возмущенно его голос у меня в голове. – «Отдыхай!» - и со всех сторон стала наваливаться тяжесть из смеси воздуха и воды. Я дернула плечами, стряхивая их как наваждение. Потом создала небольшой вихрь и, увеличивая его, отпустила по направлению все к тому же серому. Его закрутило, унося в сторону. Он взмахивал какое-то время беспомощно руками, потом очень быстро стал вращаться против течения воздуха в вихре. Вихрь стал замедлятся и наконец рухнул. На меня посмотрели два совершенно черных глаза. Они пробуравили меня насквозь. Мгновение спустя в полуметре от меня вспыхнул взрыв очень маленькой, просто крошечной, сверхновой. Я бы не успела среагировать, но она погасла так же быстро, как взорвалась.
«Не спи, малыш!» - услышала я веселый голос друга. – «Веселись. Расслабься и веселись».
Мне было не до веселья, но Ниэм был прав – нужно расслабиться. Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Распахнув ресницы я безрассудно сплелась со всем этим кошмаром в единое целое, создавая молнии, вихри, взрывы, сильнейшие потоки одно за другим, не особо задумываясь о последствиях, целях, смысле.
Сколько продолжалось это безумие было трудно сказать. Но оно прекратилось внезапно, как по волшебству. Раздался громкий душераздирающий вскрик. Запахло кровью. Все замерло. Секунду спустя каждый взгляд был направлен в сторону этого крика. На серо-желтом песке в неестественной позе, переломленный пополам с оторванной кистью руки лежал убитый соглядатай. Головы изгоев так же молниеносно повернулись в сторону восхода – солнце встало. Несколько минут висела тишина. Потом раздался новый вскрик… и битва началась вновь, еще более ожесточенная, еще более стремительная и теперь уже действительно до смерти.
; ; ; ;
Серое небо брызгало едва заметными каплями дождя. Я сидела на корточках, опершись руками на камень за спиной и запрокинув голову. Мои глаза были закрыты. «Я хочу полюбить эти твердые, немые камни. Я хочу научиться быть счастливой и среди них. Но мое сердце ничего не чувствует, а мой разум грустит» - эти мысли уносились вдаль и возвращались обратно. Вот уже несколько часов я сидела с закрытыми глазами, подставив лицо легким струям ветра и нежным брызгам дождя и принимала и отпускала одну и ту же цепочку мыслей, не в силах ни остановиться, ни найти решения.
; ; ; ;
Солнце таяло где-то у самого горизонта. Я не могла видеть этого в, освещенной яркими желто-красными языками костра, пещере. Но я точно знала это, наблюдая за тем, как по нагому телу моего друга, который плескался под струями небольшого подземного водопада, все выше и выше ползет черный загадочный рисунок.
- Кэм, хватит пожирать меня взглядом. Присоединяйся. – Ниэм брызнул в меня водой и задорно рассмеялся. – Я тебе даже волосы помогу помыть.
Немного подумав, я приняла предложение молодого человека. Его пальцы нежно скользили у меня в волосах. Ощущая его тело так близко, я чувствовала себя маленьким ребенком, которому совершенно нечего бояться в этом мире.
- Знаешь, Ниэм, я счастлива.
- А ты почти всегда счастлива. Ты – несущая свет. У вас всегда так. – голос парня звучал задумчиво.
- А у вас как? – я игриво улыбнулась и повернула голову, чтобы заглянуть в его глаза.
- Я тоже почти счастлив.
- Почему же почти?
- Потому что… - мужчина замолчал. – Как думаешь сколько правды в том, что нам о нас рассказывали с детства? В том, что нам твердят сейчас?
Я поводила кончиками пальцев по груди парня и ответила:
- Не раз думала над этим. Как по мне – все, что нам говорят – кем-то придуманная правда, а настоящая правда – она у каждого своя. Каждый сам решает, что истина, что ложь. Каждый сам выбирает свой путь. И мне кажется, что нет никаких запретов. Вот, например, в детстве мама запретила мне разукрасить небо, потому что создатель, мол, будет против. Тебе когда-нибудь всевышний говорил, что ты не прав?
- Сумасшедшая! – Ниэм схватил меня за талию и поднял над головой. – Ты реально хотела бы разукрасить небо? – парень несколько раз провернулся вокруг своей оси, после чего поставил меня на каменный пол и улегся на высушенные травы.
- Если бы я тогда все таки добавила облакам розовых оттенков, что бы это изменило? – я небрежно пожала плечами.
- Так сделай это сейчас. – мужчина перевернулся на живот и порылся палкой в костре.
- Сейчас это уже совсем не интересно.
- А что интересно сейчас? – молодой человек заворожено смотрел в огонь.
Я села на него верхом и взъерошила волосы у него на макушке:
- Сейчас интересно это… - мой звонкий смех разлетелся по всей пещере.
Мы еще тяжело дышали после чего-то странного, чему у нас не было названия. У меня в голове, настырно мешая друг другу, метались сотни вопросов, а на губах, то расширяясь, то сужаясь, играла улыбка. Ниэм лежал на боку с закрытыми глазами. Он тоже улыбался и как-то вяло водил пальцами руки по моему бедру.
- Что это было? – едва слышно прошептала я.
«Что-то, что сделало меня абсолютно счастливым» - прошелестело в моей голове.
«А ты так раньше делал?» - я прижалась к молодому человеку всем телом.
«Что-то подобное я однажды видел у хокусов. Только у них это было проще и как-то… скучно».
«Зачем так делают хокусы?» - мой вопрос был адресован скорее создателю.
- Так творят детей. – наши голоса прозвучали в унисон и от неожиданного озарения мы рывком сели напротив друг друга. Взгляд его темно-синих глаз смешался со взглядом моих светло-голубых.
- Ха… - парень первым пришел в себя. – Веселое оказывается занятие. Как думаешь?
- Очень… - я засмеялась. – Интересно дети творятся быстро?
- Говорят, что у изгоев не может быть детей.
- Говорят, что изгои никогда не живут парами. А мы с тобой уже пять лет вместе. У каждого правда своя. Я всегда хотела создать семью.
- Со мной?
- По любви.
- Ты меня любишь?
Я запнулась. Растерянно посмотрела в глаза друга.
- Люблю. – произнесла это слово очень тихо. – Но люблю по-другому. Не могу объяснить, но знаю, что того, с кем бы хотела создать семью, буду любить не так.
- Понимаю. – Ниэм нежно погладил меня по щеке. – Я вижу ее во снах.
- Кого?
- Ту, с которой бы хотел создать семью. И она – несущая свет. У нее такие зеленоватые волосы и какие-то необъяснимо раскосые глаза. А еще она дышит дымом.
- Как это дымом?
- Я тебе потом в мираже нарисую.
- Ладно. Как ты думаешь, а можно творить детей по нескольку раз?
- Мне кажется, что вообще можно все. – и мы снова зажглись жарким трепещущим костром, который во много раз превосходил тот чахленький, что освещал нашу пещеру.
; ; ; ;
Мысли вот уже много дней были такими же серыми, как камни вокруг. И потому я внезапно взвилась на несколько метров над землей, когда в голове блеснуло: «Звезды так далеко, что кажутся яркими осколками камня, но я люблю их. Беспричинно, бессмысленно. Просто люблю за то, что они есть. Мне от них нет никакого проку. Они не приносят мне пользы. Но они приносят мне счастье. Я хочу любить камни так же, как звезды. Я так хочу. Да будет так!».
; ; ; ;
Мы лежали и смотрели в звездное небо. Просто лежали на песке. Просто смотрели перед собой и видели звезды. Видели небо. Видели множество других миров, в которых, возможно тоже есть песок, тоже есть небо и тоже есть звезды. А может быть, в них нет ни земли, ни неба, ни звезд. Мы все равно их видели. Наши руки сплелись пальцами, наши мысли перемешались, наши души открылись тому, что у изгоев было принято называть «запредельным». Такое получалось далеко не у всех и не всегда. У нас с Ниэмом это получалось каждую ночь. Вот уже больше года мы смотрели в небо и видели другие миры. Все одновременно. Мы знали, что где-то еще существует множество разных жизней: разумных и не очень, понятных и нет. Для нас они все смешивались в единое целое, создавая не картинки, а ощущения, превращаясь не в отдельно взятые миры, а во вселенскую сущность, которая по-своему дышала, мыслила, жила.
Я несмело высвободила свою руку из его ладони. Села, прижав колени к груди и, грустно посмотрев ему в лицо, спросила совсем не о том, о чем хотела:
«Ты помнишь то страшное утро?»
«Опяаать?» - парень медленно сел и отвернулся. – «Давно ты не вспоминала об этом. Пора бы совсем забыть.»
- Но у меня не получается. Если бы не ты, я наверное еще тогда перестала бы дышать. Навсегда. Понимаешь? Как такое забыть? – я помолчала. – Хотя, если бы не ты, этого всего вообще бы не было.
- Снова твои нравоучения. Достала. – мужчина рывком встал и исчез в неизвестном направлении.
«Я хочу о другом. Ты спас мне жизнь».
- Возможно да, а возможно я спасал свою. – зашептало из-за спины в самое ухо.
Я испугалась и вскочила на ноги.
- Дослушай, Ниэм.
-Кэм. Ну может в другой раз? У меня не то настроение.
- Пожалуйстааа. – я умоляюще посмотрела в его глаза.
- Снова о том, как я схватил тебя за руку, утащил вверх за облака из гущи, начинающих редеть, изгоев. О том, как ты сопротивлялась. Как швыряла в меня молнии и сгустки огня. О том, как билась в истерике, обзывая монстром и чудовищем. О том, как потом несколько недель лила, не переставая, слезы о всех погибших по моей глупости. А я не жалею. Раньше, в самом начале, жалел, а теперь не жалею. И говорил тебе уже об этом. Я был искрой. Но у каждого разумного существа, есть право выбора, которым они могут воспользоваться или нет по своему усмотрению. Я зажег костер, потому что хотел посмотреть, разгорится ли пламя. Мне было любопытно узнать, умеем ли мы мыслить или каждый из нас всего лишь пешка в чужой игре, выдуманной миллионы лет назад. Игре, которая затянулась. Я узнал, что хотел. Ты не пешка. Ты рванулась в этот ад, потому что это был твой выбор. Ты – несущая свет, смогла пролить кровь, потому что у тебя есть душа. Твои «сородичи» беспечно наблюдали за смертью. Им было плевать. Они спокойно спят по ночам, зная, что выполняют данное им кем-то неведомым, предназначение. Несущие тьму жрут мясо – так положено, несущие свет – беспричинно улыбаются – так нужно, соглядатаи ловят и тех и других по своим законам. А для тебя и для меня нет законов. Ты хотела перекрасить небо. Тебя остановила мать, а не создатель. Теперь рядом нет матери и ты можешь перекроить реальность. И ты сделаешь это однажды. Я уверен. И я сделаю это тоже.
- Ты прав. Мы говорили об этом не раз. И ты прав. Я вспомнила о другом. О том, как спустя несколько дней после того кровопролития, мы нашли на дороге умирающего серого.
- О, всевышний. Мне только этого воспоминания не хватает. Забудь. Я поддался тебе в первый и последний раз. Потому что ты бываешь… - молодой человек помолчал. – убедительна.
- Это тут ни при чем…
- Ты была слаба… - продолжил мои воспоминания Ниэм, изменив свой тон, тем самым пытаясь показать как нелепо то, о чем я вспомнила. – Он умирал. Ты не могла его лечить. Мимо шел несущий свет, но он только посмеялся над умирающим. А тебе так жалко было бедняжку. Ты сказала мне: «Из-за тебя погибло столько изгоев. Ты не можешь бросить его.» Да, кстати, ты угрожала нашей дружбой. И снова плакала. И я его вылечил. Все. Кончилась сказка. Уже давно прочли сотни новых. Забудь. Забей. Заткнись.
- Ниэм…
- Ниэм, Ниэм, Ниэм… Кэм, я прошу: заткнись.
И тут я выпалила то, что собиралась сказать в самом начале:
- Я знаю где она живет.
Повисла тишина, в которой я явственно слышала, как все громче бьется сердце в груди мужчины.
- Кто «она»? – голос парня был немного осипшим.
- Твоя красавица с зеленоватыми волосами.
Молодой человек присел на песок.
- Откуда.
- Мы смотрели в другие миры и я увидела ее. Так как ты мне рисовал в мираже: она была в странных одеждах и дышала дымом. Я удивилась. И сосредоточилась. И нашла ее здесь в нашем мире. Только где-то далеко за водной пустыней. Там, где белый холодный песок.
- Покажи. – он моментально оказался рядом, уткнувшись носом в мою щеку. – Покажи.
; ; ; ;
Всё всегда не такое, как мы его видим и не такое, как мы о нем привыкли думать. Оно такое, какое оно есть. И может быть, мы никогда не сможем его таким понять, но пока мы его не примем всей душой, мы будем несчастны. Вот и эти серо-желтые скалы. С тех пор, как я захотела их любить, мне стало казаться, что они умеют дышать, что они тоже живут. Только совсем не так, как я. Не так как можно представить. Я еще не научилась принимать их такими, какие они есть. Меня все еще пугает, что они могут оказаться бесконечными. Но я уже могу мыслить, я снова учусь дышать. А значит… значит я готова открыть им мою душу.
; ; ; ;
Я никогда не видела так много воды. Я никогда прежде не знала, что вода может быть такой сильной. Наверное, потому я стояла, приоткрыв рот, и наблюдала, как странные волны водной стихии перекатываются, словно догоняя друг друга, целуют берег и растворяются в песке, отдавая своим собратьям частичку своей души. Они совершенно не были похожи одна на другую. Они, как и люди имели свои оттенки, свои характеры, свою индивидуальность. Они жили где-то там внутри этого живого существа, которое лежало на поверхности земли с неведомых времен. Они были его частью. Бежали то стремительно, то лениво, поглаживая и щекоча это удивительное создание. Бежали к песку, как к заветной цели, чтобы слиться с ним навеки, чтобы растворится в нем навсегда.
- Так много воды. – прошептал мужчина, не отрывая взгляда от горизонта. Постояв еще несколько минут, он медленно подошел, словно крадучись, к месту, где вода соединялась с сушей. Все еще глядя куда-то вдаль, присел на корточки. – Здравствуй, хозяйка волн. – парень нежно погладил воду. – Доброго тебе дня. Я еще не умею тебя любить, но чувствую, что это не будет сложно. Ты могущественна и сильна. Я не могу тебе ничего подарить, потому дарю только свою благодарность за то, что ты есть. Ты прекрасна, ты удивительна. Прими мою благодарность. Она от чистого сердца. – молодой человек дотронулся рукой до своей груди после чего положил ладонь на гребешок одной из волн. Та игриво вспенилась и поцеловала пальцы его ног.
- Ниэм, я не знаю как можно дойти до ее земли. Мне кажется, что это очень далеко. – я подошла к краю песка и, опустившись на колени, тоже поблагодарила воду, погладив ее волны. И те ответили мне, поцеловав колени.
- Кэм, мне страшно. Я не боюсь этого необъятного существа. Я боюсь, что мне не хватит мужества и сил пройти такой долгий путь. – парень помолчал. – Только еще сильней я боюсь никогда не встретиться с той, что дышит дымом… потому что там, я чувствую, часть меня самого. Та часть, без которой я никогда не стану самим собой. Ты научила меня смотреть в свое сердце. Ты научила меня не сравнивать себя с другими, не быть неосмысленной частью чего бы то ни было. Но я не ощущаю себя самим собой, потому что какая-то неуловимая часть меня сокрыта от моего внутреннего взора. Она как в утреннем тумане звезда, манит и при этом остается недосягаемой. Я чувствую, что, пройдя этот путь, я обрету самого себя.
Я положила голову другу на плечо и одними губами сказала: «Мы что-нибудь придумаем. Обязательно».
Ночью мы сладко спали. Лежали под открытым небом, под миллиардами звездных глаз. Дышали солоноватым воздухом смешанным с легкой прохладой. А нас баюкало нежным плеском и чудесным шепотом странное, величественное существо. Оно словно напевало нам колыбельную, как мать тихо и заботливо, укладывая детей в теплые кроватки.
- Мы никогда не подчинялись общепринятым законам и нормам. – услышала я тихий голос друга, едва пошевелившись. – Мы всегда жили с тобой вне законов и правил. Помнишь, Кэм, я сказал тебе, что ты можешь изменить реальность. Это ведь так и есть.
- Да. Но поменяв что-то одно, я поменяю все. – проговорила я сонным голосом и зевнула.
- А если не менять реальность. Если просто не подчинится законам нашего мира. Изгои умеют летать. Ну, пусть не летать, а парить – в данном случае не важно. Люди летать не умеют. Как это у нас получается?
- Понятия не имею. Никогда над этим не задумывалась. – я улыбнулась, поворачиваясь на бок, и погладила мужчину по волосам.
- Я тоже. И это так же не имеет значения. Просто я к чему. – парень заговорил быстрее и сел. – Находясь от тебя на расстоянии в несколько десятков метров, я представляю, что стою совсем рядом. И я оказываюсь именно на том месте, которое представил.
- Я так не умею. Но принцип ты мне уже объяснял.
- Я не умею останавливать время. Зато у тебя это получается легко. Я хотел сказать о другом…
- Ниэм, - я посмотрела на молодого человека широко открытыми глазами. – кажется я поняла к чему ты клонишь, но…
- Кэм, я могу оказаться там прямо сейчас. Просто представлю то место из миража, закрою глаза и…
- И… - я взяла парня за руку. – А что если у тебя не хватит сил. Ты рухнешь в воду. – я с силой сжала руку.
- Думаю можно подружиться и договориться с этим могучим существом. Но вдруг у меня получиться? Я смог бы изменить реальность. Я сумел бы уничтожить этот мир и создать новый. Я смогу сделать такую малость – просто нужно поверить в себя.
Многое бушевало во мне в те минуты: я не хотела потерять друга, я не хотела просто расставаться с ним, мне было страшно за него и за себя, я боялась одиночества и неизвестности. Но я понимала, что для него это действительно важно, что это его шанс найти себя и стать абсолютно свободным, это его шанс слиться с любовью, став навсегда ее частью, превратившись в новую вселенную, полную чувств, ощущений, света.
; ; ; ;
Откуда-то подул пьянящий ветер. Он растрепал мои волосы. Он бесстыдно обнял меня. И унесся дальше, чтобы обнять кого-то еще. Я растеряно посмотрела по сторонам. Ничего не изменилось. Вокруг недвижимо лежали серо-желтые камни. И одновременно изменилось все: камни казались более яркими. Я дотронулась до одного из них и мне показалось, что он вздохнул. Совсем чуть-чуть почти незаметно, но словно живой. Я встала на колени и обняла этот камень. «Славный, теплый, прекрасный. Спасибо тебе, что ты есть. – я прикоснулась рукой к своей груди потом дотронулась до камня. – Благодарю тебя за все». Где-то недалеко зашелестел песок. Я посмотрела в ту сторону – песчинки сыпались со скалы, находящейся в мете от меня, словно слезы по серо-желтым щекам.
; ; ; ;
Мы ждали заката. Целый день мы почти не разговаривали. Прощаться нам не хотелось. При одной мысли об этом замирали наши сердца. Поэтому мы смотрели в спокойную блестящую водную гладь, держались за руки и молчали. Мы ждали заката. И, едва рисунки обрели свои привычные контуры, начали строить мираж. Один на двоих. Сотканный из белого холодного песка и единственного живого существа – прекрасной девушки с зеленоватыми волосами. К утру ни один человек, который не был изгоем, не смог бы отличить наш мираж от реальности. Он был идеален: каждая хрупкая белая песчинка, каждый порыв дерзкого ветра, каждый волосок на голове девушки. Небо начинало сереть. Наши силы достигли своей вершины.
- Я очень тебя люблю. – прошептал парень и поцеловал меня в губы.
- Я очень тебя люблю. – прошептала я и поцеловала его в ответ. Ниэм растворился, мираж стал меркнуть и только водное существо, успокаивающе пело свои непонятные мелодии. Я стояла и смотрела невидящими глазами на белые гребешки окрепших волн, а по моим щекам струились слезы.
- С утречком тебя. – раздался за спиной насмешливый мужской голос. И в это же мгновение что-то с неимоверной силой швырнуло меня в водную пучину. Я нахлебалась воды, пока сумела подняться на ноги. – Долго тебя искал. – Меня снова окунуло в волны с головой. Но я успела заметить его черные, полные злости глаза. Пока снова вставала на ноги пыталась понять, что это за изгой, но память отказывалась мне помогать. Следующий удар я успела упредить.
- Ты кто, всемогущего тебе кара?
- А уже и не помнишь? Ну конечно, тебе-то зачем. – молодой человек был чуть выше среднего роста, с волнистыми темными чуть ниже плеч волосами, с огромными черными глазами, окаймленными густыми ресницами, немного худощавый. Но в его взгляде кроме злости я прочитала так же уверенность и это не прибавило мне смелости. Парень был соглядатаем. Его серые одежды не позволяли в этом сомневаться.
«Зачем я соглядатаю?» - но мне не дали времени поразмыслить – удары посыпались все сильней и чаще. При этом мужчина умудрялся продолжать говорить:
- Устроили с дружком бойню. Кстати, куда это он слинял? Хотя не отвечай – ты потом мне на все вопросы ответишь, плюсри! Ты хорошо дралась. Бойко, жестко, стремительно. Вырубила меня и сбежала. Мы, серые, этого не забываем.
До меня дошло, где я видела эти глаза: «Тогда в той страшной битве именно этого парня я закрутила в вихре. Но прошло уже несколько лет. Неужели он искал меня все это время?»
- Ты – несущая свет – пролила кровь. Ты нарушила закон. Ты не имеешь права дышать.
- А как же ваши законы, по которым вы уничтожаете только тех, у кого определенные символы появляются в определенном месте? – я уже выбралась на сушу, но в бой пока решила не вступать – просто методично отражала его удары.
- Вас много. За всеми не уследишь. Каждого не проверишь. Может быть по нашему закону тебя давно следовало бы развеять прахом по ветру…
Все, что он сказал потом я уже не слышала.
«Вот куда деваются изгои - их распыляют… распыляют… распыляют… распыляют…» - стучало в моих висках.
Всего однажды я видела как распыляли живое существо. Мне было одиннадцать лет. Я пошла гулять ночью и бродила до утра достаточно далеко от дома. На рассвете наткнулась на соседского мальчика Гиди. Он сидел на песке и сосредоточенно смотрел на маленького пушистого лямба. Тот беззаботно чистил малюсенькими лапками за ушами. И вдруг беспомощное существо пронзительно пискнуло, а его крохотная лапка растворилась, смешав свои тающие частички с ветром. Я закричала, но злобный мальчик, сверкнув в мою сторону глазами, полными незнакомого мне чувства, установил невидимую стену между нами и продолжил свое «развлечение». Бедное, ничего не осознающее существо, долго и жалобно пищало. Я чувствовала его боль, но все мои старания ему помочь, закончились ничем. Когда Гиди ушел, я горестно плакала над останками несчастного лямба, безуспешно пытаясь вернуть ему жизнь. Плакала до самого полудня.
- Вы нелюди. – прорычала я, сверкнув на мужчину глазами полными ненависти.
- Мы изгои. И не просто изгои – мы – соглядатаи. – парень гордо вскинул голову и получил очень сильный удар в середину торса. От, согнувшей его пополам, боли он не успел отреагировать на следующие несколько моих ударов, отчего покатился по песку, отлетев на несколько десятков метров. А я продолжала наступать.
И теперь наш бой закипел по-настоящему. Вода пенилась и вставала на дыбы от энергии, которую мы бросали друг в друга. Загорались и гасли взрывы сверхновых. Наша одежда превратилась в лохмотья. Наши тела отбрасывало в разные стороны. Громыхал гром, сверкали молнии, нас трепал мощнейший ветер. Наши руки создавали огонь, воду, камни. Наши души творили только ненависть. И откуда нам было знать, что ненависть истощает быстрее и сильнее, чем создание и разрушение миров, чем творение неба и земли, чем что либо, что мы когда-нибудь делали в жизни.
Наши силы иссякли одновременно. Мы упали на мокрый песок не в состоянии даже пошевелиться. Дождь прекратился, ветер стих, водное существо успокоилось. Я слышала, как неистово бьется сердце в его груди и как мое собственное сердце настукивает совершенно незнакомый ритм. Незнакомый и чуждый, несущий в себе горечь и боль.
- Зачем? – простонала я.
«Что зачем?» - вяло подумал он.
«Зачем вы так жестоко?»
Повисла тишина и через несколько сотен ударов наших сердец парень простонал:
- Не знаю я. – и тихо прошептал. – Не знаю.
; ; ; ;
Новое утро я встретила с искренней широкой улыбкой. Небо показалось мне ярко-синим, солнце необычно блестящим, ветерок ободряюще нежным, а камни…
«Доброе вам утро, мои замечательные друзья!» - громко сказала я. – «Любви вам, мои хорошие!»
И я была более, чем уверена, что если бы они могли говорить, то обязательно ответили мне тем же.
; ; ; ;
С заходом солнца к нам стали возвращаться силы. Мы сидели на песке лицом к воде уже несколько часов и молчали. Дрожь в теле почти прошла. У меня было много вопросов, но я боялась их задать. Может оттого, что не хотела возобновления безумного сражения, а может быть потому, что на самом деле не хотела знать правды.
- Вы с ним что жили вместе? – голос молодого человека прозвучал устало и негромко.
- Да.
- Изгои не должны соединять свои силы. Это может быть сокрушительно для всего мира. – слова были сказаны заучено, в них не чувствовалось и доли эмоций.
- Это может быть прекрасно. – мечтательно ответила я.
- Плюсри! – парень вскочил на ноги. – Безмозглое существо! Стыд самого создателя. Ты, конечно, не читала древние свитки. А я имел такую возможность. Там четко указано: изгои обязаны жить в одиночестве, дабы не нарушить вселенской гармонии. И объединятся они только для поддержания гармонии вселенной. Так велел Создатель. Такова его воля.
Я с легкой улыбкой смотрела на взбудораженного мужчину и снова его слова не были не осмысленными, ни прочувствованными. Это были заученные фразы, сказанные с уверенностью, но без намека на какие-то еще эмоции.
- Мы прожили вместе не мало чудесных дней. – я сладко потянулась. – и ничего с твоей гармонией не случилось.
Внезапно мне пришла в голову совершенно сумасшедшая мысль. Я резко поднялась над землей, выпрямляясь во весь рост. Вскинула руки и плавно взмахнула ладонями, словно поглаживая воздух. Небо над нами медленно, но уверенно стало менять цвет. Переливаясь от темно красных оттенков до светло голубых.
- Красотища, правда? – я звонко рассмеялась. – Неужели это не здорово? И заметь, - мы уже не вместе. – Молодой человек стоял с открытым ртом и, с оттенком страха в глазах, смотрел, не отрываясь, в ночное небо. – Всегда мечтала это сделать. – спустя несколько мгновений добавила я. И в тот же миг оказалась на влажном песке, прижатая телом моего нового знакомого.
- Я распылю тебя. – прорычал он. – Превращу в пепел во имя всевышнего. Ты не несущая свет. Ты разрушающая миры!
У меня защипало пальцы рук. Я перевела на них взгляд. Кожа медленно отслаивалась крохотными чешуйками и ее уносил слабый ветерок. Но на месте отслоившейся кожи вырастала новая. Сражение парня с неизбежным продолжалось несколько минут. Все это время он сжимал мое горло левой рукой и неотрывно смотрел на мои пальцы. По лбу молодого человека стекали струйки пота и капали мне на лицо.
- Может хватит уже? – прохрипела я. – Посмотри вокруг, ничего не произошло: все так же дует ветер, все так же шумит вода, все тот же песок. Только малюсенький кусочек неба стал другим. Придуманная вами гармония совершенно не пострадала.
Мужчина замер и ошарашено посмотрел мне в глаза:
- Придуманная нами? – он отпустил мою шею и поднялся. Нервно зашагал вдоль берега: четыре шага в одну сторону, пять в другую. – Мне лично плевать на все это. Но если каждому будет наплевать, наступит день, когда мир рухнет от наших идиотских фантазий.
Я сидела и наблюдала за его движениями. Мне было смешно, но я только легонько улыбалась.
- Чего ты все время смеешься? Что смешного в том, что я сейчас сказал?
- Не знаю. Просто чувствую, что это весело. Ты вот говоришь, что тебе плевать, а зачем ты тогда все это делаешь. Ведь, когда ничего не чувствуешь по отношению к собственным поступкам, тогда ты, можно сказать, мертв.
- Кто-то же должен это делать. – парень посмотрел на меня, как на несмышленое дитя.
- Зачем?
- Какого ты все время пристаешь с этим дурацким вопросом? Какая разница зачем это нужно мне? Это важно. Так должно быть. Так нужно.
- Кому?
- Всевышнему.
Я не смогла сдержаться и рассмеялась. Смеялась долго, наблюдая за тем, как на красивом лице мужчины судорожно перекатываются желваки и, как он, то сжимает, то разжимает кулаки, пытаясь побороть, вызванный моим смехом, гнев.
- Он тебе лично об этом сказал? – немного упокоившись спросила я.
- Кто? – мой знакомый перестал нервничать и посмотрел на меня, широко открытыми глазами.
- Создатель. – я игриво дернула правым плечом.
- Плюсри! – мужчина сплюнул. – Никто никогда не говорил с Всевышним. Мы не достойны его гласа. Мы не достойны даже понимать его великие творения. Мы должны ему служить.
- Откуда знаешь?
- Ты совсем дура? – молодой человек наклонился и серьезно посмотрел мне в глаза. – Я тебе уже сказал: я читал древние свитки. А даже, если бы я их не читал – не одно поколение людей и изгоев живут по этим законам. Как думаешь просто так?
- Тебя как зовут? – я серьезно посмотрела в глаза незнакомца.
- Сюдэн. – небрежно бросил он.
- Не просто так, пойми. И я как раз над этим много размышляла: кому-то когда-то давно это зачем-то было нужно. Скорее всего от обыденного безудержного страха. Нас и сейчас очень бояться. А представь себе, если мы будем жить чувствами, а не законами. Мы действительно нарушим гармонию мира. Только для нас это будет всего на всего игра, а для нормальных людей катастрофа: им будет не так просто строить дома в постоянно меняющемся мире, им практически невозможно будет посадить сад, им страшно будет рожать детей. У них появиться свободное время, в которое им будет дана возможность наконец размышлять. У них появится свобода выбора, потому что они не будут больше отягощены своими древними законами. И что же им делать с этим временем? Что им делать с этой свободой? Они так привыкли к серости, обыденности, спокойствию. Вот это действительно катастрофа, потому что все страхи живущие в них с испокон веков, вырвутся наружу и поглотят их. Они бояться не нас, а своих страхов, потому что не чувствуют в себе силы побороть эти страхи. – я замолчала. Парень тоже молчал, повернувшись ко мне спиной. Могущественное водное существо вспенивалось высокими белыми облаками непослушных волн.
; ; ; ;
Целый день я провела на одном месте. Я поняла, что вот уже несколько дней хаотично и бессмысленно хожу среди этих красивых и гордых созданий. Бегаю, суечусь, волнуюсь. Вот уже несколько дней я думаю об одном и том же, зациклившись, заковав себя в оковы собственными мыслями. Пришло время просто помечтать. Помечтать о других мирах, о вселенских мелодиях, о розовом дожде. Можно придумать много-много всего. Отпустить свои мысли. Позволить им уйти. Позволить новым набрать силу. И только потом поразмышлять. Спокойно и уравновешенно. Но это завтра, а сегодня я помечтаю.
; ; ; ;
«Беги - услышала я в голове шепот своего знакомого. – Беги куда-нибудь подальше» - я мысленно осмотрела округу. Сюдэн стоял у самой воды. К нему не спеша с разных сторон приближались серые. Я панически взглянула на руки – так и есть рисунок начал набирать силу.
«А ты?» - испуганно подумала я.
«Беги - мысль была скорее приказом. – Потом что-то придумаем. Обязательно». – мягко добавил парень.
Эта ночь была такой же длинной, почти бесконечной, как и та самая первая ночь после нашей встречи. Молодой человек тогда, так ничего и не ответив на мой монолог, медленно ушел по самому берегу. Я осталась совсем одна. Впервые за несколько лет я была наедине с самой собой. Мои мысли то уплывали вдаль в поисках моего друга, ушедшего за своей судьбой, то возвращались к этому странному человеку с черными огромными глазами. Мне было грустно. Так грустно, что слезы не раз срывались с глаз и тонули в темно-желтом мелком песке. Вот и сейчас по моим щекам в несколько тонюсеньких ручейков текла влага. Только этой ночью мне было страшно, а не грустно. Я до судороги в пальцах боялась, что больше никогда не смогу взглянуть в глубину таких замечательных глаз, что мне уже не придется слышать вспыльчивые рассуждения о законах вселенной, что больше не коснуться меня такие нежные, заботливые руки. Мне было страшно. Но с первыми лучами солнца я вдруг осознала, что все будет обязательно хорошо. Что нет никаких законов. Есть только я и моя вера. И я всем своим существом почувствовала силу этой веры внутри себя. Я уверенно встала. Вытерла остатки слез с лица и, поднявшись выше облаков, стремительно направилась в сторону ближайшего города.
Прислонившись спиной к стене дома, сплетенного из веток, я ждала заката. Я знала, что сделаю именно то, что будет нужно. И пыталась не думать над тем, что именно может быть нужно. Я просто ждала заката. И он был прекрасен: лиловое солнце окрасило небо в совершенно немыслимые цвета – ярко-алый мешался с сиреневым и сплетался с темно-бордовым. И ко всему этому великолепию несмело со всех сторон подступала, набирающую силу синева.
Рисунок завершился и в это самое мгновение мой, неслышный для нормальных людей, голос разнесся по всему нашему миру:
«Хватит спать. Хватит бояться собственных теней. Достаточно слушаться законов, выдуманных непонятно кем. Прислушайтесь к собственным сердцам. Когда-то в детстве вы умели это. У вас это получалось лучше всего остального. Послушайте своё «я». Оно прекрасно. Оно величественно. Услышьте свои души – вы ведь еще способны на это. Нет никаких законов. Их придумали, чтобы ограничить свободу. Чтобы отобрать у нас частичку нас самих. Вспомните свое детство. В нем не было ни несущих свет, ни несущих тьму, ни соглядатаев. Потому что они были не нужны. Потому что каждый из нас был индивидуальностью. Мы до сих пор остались неповторимыми. Только теперь мы боимся себя. Мы научились прятаться от людей, от соглядатаев, от самих себя. Несущие тьму творят зло, дабы не отличаться от таких, как они. Несущие свет, сковали свои негативные эмоции, превратив себя в бесчувственные камни, чтобы не отличаться от таких, как они. Соглядатаи распыляют себе подобных, ловят себе подобных, запретив себе чувствовать вообще, чтобы не отличаться от таких, как они. Нет таких, как вы. Нет ни белых, ни черных, ни серых. Есть только вы. Самые прекрасные, самые замечательные, самые неповторимые. И у каждого из вас есть миллиарды оттенков чувств: от ненависти до любви. Я в этом уверена, я это знаю наверняка, потому что у меня есть эти чувства. Потому что я научилась быть свободной. Убейте в себе пустоту, позвольте родиться себе заново, чтобы, наконец, начать жить».
Я рванулась вверх, решив сегодня не облачаться в черные, так и не понятые мной, одежды. Я искала того, ради которого решила рискнуть всем. И я нашла его, спеленатого веревками, как коконом. И в этом коконе было только небольшое отверстие для носа.
- Всевышний шлет кару тебе! – громыхнуло где-то позади меня. Я резко повернулась и лишь в последнее мгновение успела остановить время. Рядом со мной стремительно разрастался, невиданных до этого размеров, взрыв сверхновой. Огромным усилием я все же смогла погасить этот всполох и снова позволила времени вольный бег.
- Все мы частички всевышнего. – мой голос разлетелся по всему миру. – Все мы и есть создатель.
- Заткнись. – со всех сторон на меня посыпались молнии и огненные шары. Несколько из них я все же не успела отразить и на моей правой ноге, а так же на правой щеке уже затягивались рваные раны.
- А вы всегда так: толпой на одного? Не отвечайте – это вопрос к создателю. – в нескольких метрах от меня зависла взрослая женщина с голубыми волосами. – Ты совершенно права, моя дорогая. – обратилась она ко мне. – Я с тобой.
И вот спустя еще несколько минут на мою защиту встали уже более сотни изгоев. Я чувствовала, что среди них есть и несущие свет, и несущие тьму. А вот серых не было. Сражаться стало намного проще и я позволила себе отвлечься: мужчина лежал все там же, все так же запеленатый веревками. Всего одно мгновение и веревки превратились в желтую пыль. Сюдэн рванулся вверх, снося на своем пути почти половину дома из мощных веток. И еще пару мгновений спустя, он парил в воздухе со мной плечом к плечу.
«Ты сумасшедшая» - нежно прошелестело у меня в голове. – «Но чудесная сумасшедшая» - и я почувствовала как он улыбнулся.
- Она права. – обратился мужчина к своим собратьям. – Я недавно тоже был слеп, как и вы. Я верил в непоколебимость наших законов. Но ведь не мне вам рассказывать, что нет никаких тайных символов и нет никаких особенных мест для этих символов. Мы просто убираем таких изгоев, как она. Мы просто умеем их чувствовать. Но мы не знаем наверняка, что произойдет, если они станут свободными. Если каждый из изгоев научится чувствовать на полную. Мы и не можем знать этого, потому что только ей одной удалось избежать нашего праведного гнева. Мы не храним гармонию. Мы беспощадно и жестоко расправляемся с неугодными.
- Заткнись! – прокатилось над городом несколько голосов. Земля под нами колыхнулась. Закричали люди. – Заткнись! – несколько серых сомкнули глаза и над нашими головами разверзлось небо. Поднялся неимоверной силы ветер. В отверстие над головой полетела сначала мелкая утварь, потом крыши некоторых домов. Воронка с каждым мгновением набирала силу. Никто из нас никогда с таким не сталкивался, потому мы испуганно стали переглядываться. Растерянно смотрели в глаза друг другу некогда враждовавшие между собой изгои и на этот раз в их числе были так же соглядатаи.
Внизу творилось невообразимое: рушились дома, плакали и кричали в страхе люди. Они в панике хватались за все, что подворачивалось под руку, в том числе и друг за друга. А их все сильнее тянуло в эту черную пустоту.
«Твои глаза когда-то были похожи на эту воронку» - растерянно подумала я. Сюдэн взял меня за руку и крепко сжал ее. – «Если мы будем и дальше бездействовать, люди погибнут» - прозвучали мои мысли для всех изгоев.
«А как это остановить?» - спросила с наивными нотками в голосе молодая девчушка с зелеными глазами.
Я пожала плечами.
«Не знаю как это остановить, но мы можем создать для них защитное поле. По крайней мере пока.» - предложил старец в серых одеждах с длинными седыми волосами.
Больше не было сказано ни слова. Все изгои, словно соединясь в один организм, стали состраиваться в удивительную спираль. Мы с молодым человеком поднялись на самый верх. Туда, где почти не было воздуха. Нас было двое, мы держались за руки. И я держала за руку женщину с голубыми волосами, которая находилась чуть ниже с тремя нашими сородичами. Цепочка была длинной. В ней насчитывалось не менее пятисот человек. Изгои, не взирая на недавнюю вражду, крепко держались за руки, молча, глядя вверх в черное окно вселенной.
Начинало светать. Едва-едва посерело небо.
«Может быть есть какой-то секрет, чтобы сомкнуть небо снова?» - спросил совсем еще детский голос.
Ответа не последовало. Висела тишина, сопровождаемая только гудением непослушного впервые воздуха.
«Можно изменить реальность». – услышала я до боли знакомый голос.
- Ниэм! – я непроизвольно вскрикнула.
- Привет, девушка умеющая смеяться.
- Ниэм, - я посмотрела вниз и утонула в темно-синих глазах. – ты?
- Мы. – прозвенел нежный голосок, стоящей рядом с парнем девушки. Ее волосы отливали зеленью, а в глазах блестело солнце. – Спасибо тебе за свет в моей жизни. – она улыбнулась удивительно славной улыбкой.
- Та, что дышит дымом? – я рассмеялась.
- Это мороз. – пояснила незнакомка.
- Мороз. – протянула я. – Поменяв что-то одно мы меняем все. – добавила я задумчиво.
- Ты рискнула всем, чтобы все потерять? – мой друг оказался ко мне лицом к лицу. – Скоро встанет солнце и этот мир погибнет вместе с нами. Пусть не сегодня, а несколько сотен дней спустя. Можно создать новый мир, но как ты перенесешь в этот мир людей? Только поменяв реальность, ты возможно их спасешь. И у тебя хватит сил это сделать – я знаю.
Я растерянно посмотрела в глаза Сюдэну. Он ласково улыбнулся и тихонько прошептал:
- Ты сумасшедшая – ты можешь все.
Только вот в его глазах была грусть и боль.
Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Почувствовала эту черную дыру, этот малюсенький странный мир, потом дотянулась мысленно до ближайшей звезды, вдохнула ее свет и представила, как рождается солнце, даря миру тепло и ласку, как голубеет из пурпурного небо. И над городом, который снова живет, как ни в чем не бывало своими маленькими хлопотами, вместо пугающего души отверстия, плывут белые пушинки облаков с розоватыми прожилками.
Я открыла глаза, а вокруг были только серо-желтые мертвые камни. Камни, которым казалось нет конца.
; ; ; ;
Наступило прекрасное удивительное утро. Я лежала на одном особенно большом камне и смотрела в синее небо. Я смотрела и улыбалась. Улыбалась легко и непринужденно. Мне вспомнилось, как Сюдэн учился плавать. Как он несмело вошел в воду. Как волны обняли его и расцеловали. Как мужчина удивленно смотрел по сторонам, а потом совершенно по-детски спросил: «они живые?». Вспомнила, как я смеялась над этим и рассмеялась снова.
«Мы каждый день учимся новому. – поплыли в моей голове мысли. – Мы каждый день проходим сквозь множество маленьких страхов: впервые вздохнув и выдохнув в последний раз. Мы учимся жить. Учимся любить. Учимся видеть и слышать. Какой страх привел меня сюда? Какой урок я должна вынести из этого немыслимого пути? Я научилась слышать неслышимое, я научилось любить непонятое. Но я все еще здесь. Значит мой урок в другом. Сердце вздрогнуло нежно-щемящей мыслью: Сюдэн. Сюдэн, мне страшно, что я не нужна тебе так, как ты нужен мне.»
Я расплакалась. Мне стало нестерпимо больно. Так больно, как никогда прежде. Мое сердце и мой разум терзало все это время лишь одно – сомнения. И именно они пугали меня сильнее всего. Еще в тот первый вечер без него я почувствовала, что вот мой недостающий фрагмент. Я не осознала этого сразу, а когда поняла – испугалась. Испугалась так сильно, что спрятала страх на самое дно своего существа. И вот теперь он вырвался наружу.
Я заскрипела зубами от переполнявшей меня ярости. Вскочила на ноги и побежала, расталкивая воздух в разные стороны, рассыпая вокруг себя искры молний. Я заставляла землю дрожать, а небо стонать. Мне было больно и я не желала оставаться в этой боли в одиночестве.
Запыхавшись, я упала на острые камни лицом вниз. На меня снизошла тишина. Ни шороха, ни звука вокруг. И внутри меня тоже все разом замолчало. Сколько я лежала, окутанная молчанием? Может быть несколько мгновений, а может быть часов. Как первый детский мираж, покрытое мелкой рябью, перед моими глазами всплыло лицо девушки с зеленоватыми волосами. Она улыбалась нежной светлой улыбкой. Она дышала дымом, а рядом стоял Ниэм.
«Ну и что?» - крикнула я, переворачиваясь на спину. – «Ну и что? Не всем так везет. Может быть я просто выдумала себе сказку о прекрасной и вечной любви? Может быть я просто заставила себя поверить, что у меня есть вторая половинка? Вообще какая, плюсри, вторая половинка? Что это за бред?»
Я замолчала вскакивая на ноги. Яростно посмотрела вокруг. Беспечно светило солнце, вяло перешептывались песчинками камни, весело шуршал ветерок.
«Ууууу. – взревела я и гневно посмотрела в небо. – Я все придумала сама. Все это, созданный мной, мираж. Это не реальность. Я всего на всего изгой. И навсегда останусь им. Может быть я совсем ему не нужна? Может быть он тоже видел во сне какую-то другую девушку? И встретит ее однажды. Я ведь его во сне не видела. Я не могу ни в чем быть уверена!»
Я без сил опустилась на камни. Из глаз брызнули слезы. Я в негодовании попыталась отвернуться от самой себя. В двух-трех метрах от меня среди серо-желтых камней торчала маленькая светло зеленая травинка. Я поморгала, чтобы рассмотреть ее получше. Она игриво пошевелила кончиком, словно здороваясь.
- Привет. – уныло произнесла я. – Ты как тут оказалась?
В спину дунул неожиданный порыв ветра, принеся с собой странно-знакомый запах. Еще не успев повернуть голову, я осознала, что это запах водного существа.
«Я изменила реальность. Я перекрасила небо. И я боюсь этой самой реальности? Какой из них?» - спросила я себя, поднимаясь на ноги.
- Прощай, - помахала я рукой удивительной травинке. – Любви тебе. – и побежала навстречу порывам сладко-соленого ветра.
«Не может сердце обманывать. И это чувство не может быть нереальным. Вообще все, что я чувствую, все, о чем я думаю, все чего я от всей души хочу – уже реальность. Моя реальность. Не важно какая реальность у других, не важно что нашептывают нам наши страхи. Я творю свою реальность сама. Каждое мгновение моей жизни. Я не первый раз изменила тогда реальность. Я делаю это с каждым своим вздохом. С самого того момента, когда впервые вдохнула воздух. Потому что я частичка всемогущего создателя и это мой дар, который никто не в силах у меня отобрать, которым я не в силах ни с кем поделиться, который я не смогла бы объяснить словами. Я творец. Я создатель. Я способна на все. И я выбираю любовь. Сладкую, небывалую, огромную, как тысячи вселенных. Любовь, которая творит реальности, которая дарит жизни, которая приносит свободу от страхов».
В нескольких десятках метров подо мной целовало камни своими волнами могучее ласковое существо. Я побежала быстрей на встречу этому неповторимому созданию. И метрах в трех от кромки воды рывком остановилась. За выступом скалы спиной ко мне стоял самый удивительный из всех, человек.
- Я люблю тебя. – нежно прошептала я.
- Кэм. – мужчина повернулся ко мне лицом. По его щекам стекали слезы. – Кэм. – он рванулся ко мне и сжал меня в объятьях. – Я так боялся, что ты нужна мне больше, чем я тебе. Я так боялся, что ты выбрала себе другую реальность.
- Сюдэн…
Парень приложил палец к моим губам.
- Я так боялся. А потом понял, что этого не может быть. Потому что сердце не умеет врать. Потому что мы сами творим свою реальность. Потому что у нас с тобой одна реальность на двоих. И только нам решать добавить в нее красок или развеять ее по вселенной. Потому что я люблю тебя, а любовь она вечна. Любовь и есть создатель. А мы с тобой ее неотъемлемая частичка. Я люблю тебя.
И мужчина поцеловал меня в губы. И этот поцелуй наверное был бы бесконечным…
- Извините. – прервал нас голос моего друга. – Это случайно не из твоих миражей? – парень ткнул пальцем куда-то вверх. Я оглянулась.
На вершине серо-желтых скал красовался сказочный дом из гладких серых камней в семь этажей. Он тянулся к небу, тем самым подчеркивая свое величие.
Я взвизгнула.
- Откуда он взялся? – поинтересовался Сюдэн.
- Из моих чувств. – ответила я, немного поёжившись.
- Ты сумела изменить реальность. – похлопал меня по плечу Ниэм. – Вы вдвоем огромная сила, потому что созданы любовью. Но именно поэтому вы созданы творить, а не разрушать. Все будет хорошо. Просто живите любовью, так как ты меня учила. – парень улыбнулся и растворился.
Мы молчали глядя друг другу в глаза. Потом взялись за руки и побрели вдоль берега, наслаждаясь ветром, плеском волн и друг другом.
«Что теперь?» - улыбаясь, подумал мужчина.
- А ты когда-нибудь пробовал творить детей? – я весело заглянула Сюдэну в глаза.
- Нет, Кэм. – растерянно ответил он.
- Хочешь научу?
04.-11.03.2012