Нет смысла повторять утверждение, что молодость духа есть молодость тела, но не всегда наоборот, однако действительную степень этой констатации можно осознать не посредством просмотра идеограмм контекста, фиксирующего эту данность, но лишь нахождением внутри констатируемого состояния, поэтому сказать что-либо определённое адекватным переводом для внешнего восприятия нельзя никаким образом, поскольку лишь условные понятия, то есть существующие как элементы цепи восприятия некоего конечного базового смысла, могут быть переданы вовне, и то лишь как цельная квантованная цепочка, где каждый квант это математическая точка вершины айсберга целого направления предметного описания, что не позволяет вообще никому ничего осмысленно передать с достаточной вероятностью адекватного приёма полученного посыла, что превращает человеческое общение при помощи слов, или иных семиотических способов, в бессмыслицу, осознаваемую таковой чрезвычайно редко, практически никогда, поэтому самым верным способом воспринимать истину является чувственность, которая никаким образом непередаваема вовне, то есть не подлежит адекватному описанию и выражению этим описанием, а поэтому - трансцендентна как понятие.
Действительно, как описать боль, страх или оргазм, кроме сравнительного и бессмысленного метода утрамбовывания слов, не имеющих никакого аутентичного наполнения.
Поэтому конфликт поколений неизбежен в любом случае, так как чувственность одного порядка не признаёт чувственность другого порядка, кроме тех моментов, когда они соответсвенны, что чрезвычайно редко имеет место возможности прямого контакта в физическом мире.
Таким образом, сексуальная чувственность как сенсор действительной генетической функциональности является единственным критерием оценки внешнего и его соответствия внутреннему, так как иные способы взаимодействия в любом случае наталкиваются на длинную цепь посредников, по прохождении которой первичность свежести юной волны несущегося рассвета в любом случае сталкивается с монолитом заторможенного заката, пытающегося ухватить отблески чужих миров, когда чувственный разум - а иного быть не может принципиально - в большинстве случаев живёт не будущим, а прошлым, рисуя этим свой мир традиционностью серой утопающей посредственности, так как истинная гениальная молодость всегда здесь и сейчас постоянна и невозможна к уничтожению ничем, никем и никак.