Теория формаций и цивилизационный подход материалы

Валерий Коновалов 2
ТЕОРИЯ ОБЩЕСТВЕННО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ ФОРМАЦИЙ И ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ ПОДХОД ( МАТЕРИАЛЫ К РАЗМЫШЛЕНИЮ ).

ВВЕДЕНИЕ

Если предельно упростить ситуацию, то в гуманитарных науках присутствуют два основных методологических подхода к анализу и систематизации явлений культуры. Первый из них можно условно назвать "динамическим", он исходит из тезиса о линейной однонаправленности процесса развития человеческого общества, его непрерывности. В основе этого подхода лежит технодетерминизм, т.е. уверенность, что причиной всех культурных изменений в обществе является развитие техники и технологии. Самобытные культуры Азии, Африки и Латинской Америки, не достигшие высот технического прогресса, считаются или отсталыми, или отставшими. Поэтому, для этой точки зрения характерен “европоцентризм”, т.к. современная машинная индустрия концентрируется преимущество в Европе. Результатом исторического процесса считается формирование единой мировой цивилизации на базе западных технологических, политических и культурных достижений. Сторонниками этой позиции являются в основном приверженцы либеральных ценностей и как ни странно марксисты в форме теории общественно-экономических формаций ( ОЭФ ).
Второй подход также условно можно назвать “статическим”, т.к. им признается только внутренняя динамика внутреннезамкнутых, самодостаточных, уникальных образований, называемых обычно "цивилизациями". Цивилизации взаимодействуют друг с другом, обмениваются культурными и техническими достижениями, иногда даже перетекают одна в другую, но, в конечном счете, всегда гибнут, поэтому их нельзя рассматривать как этапы прогрессивного развития человечества. Исходя из этого сторонники "статического" подхода отрицают единство современной мировой техногенной цивилизации, понятие линейного прогресса и общечеловеческих ценностей.
В данной работе мы не будем касаться содержательных аспектов понятия
«формация», это требует другого формата исследования, а только когнитивных и прогностических функций этой базовой категории марксистско-ленинской теории исторического процесса. Ведь если понятие не верифицируется фактическим материалом и принципиально фальсифицируется, т.е. не выполняет возложенных на него функций, то оно ложно.

1. ФОРМАЦИЯ или … ( линейные концепции )

1.1. «Шестичленка» или «приключения» азиатского способа производства.

Классическое изложение своих взглядов на периодизацию всемирно-исторического процесса, как считается, Карл Маркс дал в своей работе «К критике политической экономии. Предисловие»: «В общих чертах, азиатский, античный, феодальный и современный буржуазный, способы производства можно обозначить, как прогрессивные эпохи экономической общественной формации». [1] Это, на марксистском жаргоне, так называемая «шестичленка», т.е. схема общественного прогресса, состоящая из 6 звеньев.
Многие, конечно, ничего подобного у марксистов не слышали, т.к. «шестичленку» практически никто и никогда не поддерживал. Но как раз марксова «шестичленка» вызывает наибольшее количество вопросов, хотя именно она нанесла минимальный вред исторической науке, в силу вышеуказанной причины.
Конечно, с тех пор многое изменилось. В частности, в настоящее время многие марксистские исследователи предлагают называть бывший азиатский способ производства ( АСП ) «архаичной формацией» [2], т.к. существование азиатского способа производства, по их мнению, доказано не только в Азии, но и в Африке [3], Америке и даже в Европе ! Захаров А.К, например, пишет: « … классическому античному миру предшествовал длительный период крито-микенской культуры, по всем параметрам близкой именно к восточным обществам». [4] Но, во-первых, в аргументации против равноценности трех путей развития истории, связываемых обычно с теорией «единой формации», разнотипность крито-микенской и античной цивилизаций Захарова устраивает, но при характеристике общего прогресса истории его уже не смущает смена типа цивилизации: «Но характерно, что традиция частной инициативы все же была сохранена. После крито-микенской цивилизации государство в Европе никогда уже не играло такой роли в экономике, какую оно играло в странах Востока». [5] Кроме всего прочего: «В Европе произошел разрыв постепенности, и все пришлось начинать сначала». [6]
Минойская цивилизация фактически возникла на пустом месте, можно сказать, из ничего, вне связи с предшествующим развитием автохтонных критских культур. Это  был один из самых ранних примеров социокультурной цивилизационной колонизации по типу финикийской или позднейшей греческой. [7] Да и тип крито-микенской цивилизации был неоднороден: « … сам факт близости микенской и критской культуры далеко не так бесспорен, чтобы можно было, например, в Пилосе и Тиринфе видеть уменьшенную копию Кносса …». [8]
Минойская ее составляющая очень хорошо изучена в основном по археологическим источникам, т.к. линейное письмо А не расшифровано. Но ясно, что она была, действительно, классической этатистской экономикой. И в этом нет ничего удивительного, т.к. минойцы были пришлыми племенами и именно из Азии и свою цивилизацию строили соответственно взглядам, вынесенным из нее. Микенцы, конечно, подверглись влиянию минойцев [9], « … по ряду существенных для нас признаков мы можем рассматривать Кносс, Микены, Тиринф и Пилос членами единой последовательности» [10], но вот пришедшая ей на смену  этнокультурная составляющая положила начало классической гомеровской цивилизации, что и зафиксировано в «Илиаде» и «Одиссее».
Так что только в этом и прослеживается прямая связь с последующими волнами греческих завоеваний – поселения захватчиков и захватываемых были практически однотипны в этнокультурном отношении, а не с азиатским способом производства минойской цивилизации. «Бедствия, обрушившиеся на микенский мир в конце III B периода, привели к гибели не отдельные государства, но в целом всю культуру». [11]
Здесь даже не проходят аналогии с разрушением германцами Римской империи, которые часто приходят на ум многим исследователям той эпохи. [12] Если, конечно, разрушение не рассматривать как тип преемственности. «Исчезновение дворцов и микенской культуры в целом было связано с еще одним обстоятельством – низким уровнем тех, кто ее разрушил. Завоеватели, кем бы они ни были, не смогли воспользоваться ее достижениями, письменностью, техническими знаниями, высоким уровнем архитектурного искусства и т.д.» [13] Ничего  подобного романо-германскому синтезу в таких условиях быть не могло. Странный тип преемственности, не правда
ли ? Хотя мы еще неоднокртно будем иметь возможность убедиться, что это далеко не предел марксистской фантазии.
Во-вторых, общеизвестно, что минойцы ( критяне ) и микенцы пользовались даже разными типами письма: первые использовали так называемое иероглифическое «линейное письмо А», которое до сих пор не расшифровано и не идентифицировано на языковую группу, а вторые – «линейное письмо Б», которое является предшественником древнегреческого языка.  «Без этой общности расшифровка стала бы невозможной». [14]
Сейчас даже  есть предположения, что минойцы относились к иранской или
даже семитской группе племен, а ахейцы были предшественниками древних греков – эллинов. Т.е. даже по языковому и этническому субстрату эти цивилизации не совпадали. Более того, после гибели крито-микенской цивилизации погибла и письменность. Поэтому греки заимствовали письменность не у своих мифических «предшественников» крито-микенцев, а напрямую у финикийцев. Эта письменность получила название «кадмической». «Между линейным письмом и алфавитной письменностью нет преемственной графической связи, это разные знаковые системы». [15] Причем если в крито-микенской цивилизации носителями письменности были в основном писцы-профессионалы, как и положено в азиатском обществе, то их покорители были полностью безграмотны, а в классической античной цивилизации письменность приобрела форму массовой грамотности.
Таким образом, говорить о преемственности даже микенцев от минойцев
только на том основании, что первые платили некоторое время дань вторым, а затем
их разгромили, после того как минойцы сильно пострадали в ходе произошедшего гигантского природного катаклизма – извержения вулкана Санторин на о. Тира
( Фера ) и последовавшего за ним цунами, по крайней мере странно, не говоря о преемственности с последующими волнами греческой колонизации. «Ни одно азиатское общество, взятое само по себе не трансформировалось в античное. Античные общества появились на территории, где обществ азиатского типа либо совсем никогда не было, либо где они давно уже исчезли, и возникли эти новые классовые общества из предшествовавших им предклассовых обществ». [16]
Не говоря уже о том, что вообще не зафиксирован ни один бесспорный переход АСП вообще в какой-либо иной способ производства на всем многотысячелетнем протяжении его истории. Вот, например, характерное описание одного из крайне застойных обществ: «Ни одно государственное образование древности не имело столь продолжительной истории. Не известно, сколько еще просуществовало бы Египетское царство, если бы не разрушительное внешнее нашествие: никаких ростков нового, которые несли бы гибель древнеегипетскому обществу, к моменту его падения не было». [17]
Таким образом, можно сделать вывод, что если такая историческая реальность как АСП когда-либо и существовал, то он ни во что не переходил и ничего никому не передавал. На наш взгляд, схема с использованием теории азиатского способа производства ( АСП ) является самой грубой попыткой спасти теорию общественно-экономических формаций ( ОЭФ ), т.к. в данном случае противоречие ее лежит прямо на поверхности: с чем связана пусть теперь и не такая жесткая как прежде географическая локализация одного из способов производства, которые, как известно, являются ступенями исторического прогресса ? Хотя отрицать реальное существование того, что марксисты называют АСП, было бы бессмысленным [18], можно констатировать, что попытки доказать преемственность АСП – античность оказались абсолютно бесперспективны.

1.2. Затянувшийся переходный период или «приключения» продолжаются.

Весьма специфической попыткой решения этого противоречия была первая дискуссия об АСП:
«После того как дискуссия об азиатском способе производства, имевшая место в конце 20-х — начале 30-х годов, была насильственно оборвана, советские философы и историки пошли по пути отрицания формационного различия между древневосточными и античными обществами. Как утверждали они, и древневосточные, и античные общества в одинаковой степени были рабовладельческими. Различия между ними заключались лишь в том, что одни возникли раньше, а другие — позже. В возникших несколько позднее античных обществах рабовладение выступало в более развитых формах, чем в обществах Древнего Востока. Вот, собственно, и все». [19] 
Результаты означенной дискуссии были весьма печальны. Некоторые особо деятельные исследователи поспешили использовать административный ресурс и разработать каноническую схему развития, обязательную для всех и каждого:
«Опираясь на изданные в СССР сочинения Маркса, Василий Васильевич Струве к 1933 году разработал "пятичленку", - парадигму смены пяти социально-экономических формаций: первобытнообщинной, рабовладельческой, феодальной, капиталистической и коммунистической, начальным этапом которой является социализм. Так как "пятичленка" идеально подходила для упрощённого понимания марксистской теории, насаждавшегося в истории и философии Сталиным, она была использована в качестве орудия вульгаризации учения Маркса; тем не менее, её распространение способствовало утверждению материалистического понимания истории и обнаружению общих черт в политическом, экономическом и социальном прогрессе разных обществ. "Пятичленка" Струве, приписанная Марксу, оставалась господствующей схемой советской исторической науки для анализа всех исторических периодов, несмотря на жёсткую критику, которой она была подвергнута на Московской дискуссии об азиатских производственных отношениях (1965) видными историками СССР, Франции, Венгрии и Германии». [20] 
Как в первой, так и во второй дискуссии об АСП:
«Им противостояли сторонники однолинейной марксистской интерпретации истории, которые расширили первоначальный географический ареал анализа производственных отношений и пришли к выводу о существовании подобного способа производства не только на начальных периодах развития восточных обществ, а и у всего человечества в целом, что давало основание считать его универсальным
( например, он наблюдался в крито-микенском обществе, в Риме периода царей и ранней Республики, у цивилизаций Месоамерики )». [21]
Таким образом, с АСП нужно было что-то делать. Административные методы, конечно, очень хороши, когда нужно заткнуть рот, но для того чтобы люди не просто заткнулись нужны были более убедительные аргументы. Способы решения некоторых проблем наметил еще сам автор «пятичленки»:
 «Углубляясь в исследования социально-экономических отношений на древнем Востоке и рассматривая эти отношения в свете марксистской методологии, Василий Васильевич проникал все глубже в суть этой фундаментальной проблемы. Он открыл много нового и пришел к очень важным выводам. Они заключались в следующем: во-первых, стало несомненным фактом, что во всех классовых обществах древнего Востока в той или иной степени существовали рабовладельческие отношения, причем рабство походило на античное. Об этом прямо говорят такие источники, как кодекс Хаммурапи, Хеттский судебник и ряд других документов. Иначе говоря, это были рабы такого типа, про которых Энгельс сказал: "Раб считается вещью, а не членом гражданского общества". К. Маркс же определил раба таким образом: "Раб не продает свой труд рабовладельцу, так же как вол не продает своей работы крестьянину. Раб вместе со своим трудом раз и навсегда продан своему господину. Он – товар, который может переходить из рук одного собственника в руки другого. Сам он – товар, но труд не является его товаром". Второй вывод заключался в том, что таких рабов все же было немного по сравнению со всей массой непосредственных производителей; иначе, констатировалось количественное различие между античным и древневосточным рабством. Третий вывод заключался в том, что на древнем Востоке не было феодализма. Сами по себе эти выводы были очень важны. В этом научная заслуга Василия Васильевича». [22]
То есть АСП стал интерпретироваться просто как переходный период от первобытно-общинного строя к античности ( раннее рабовладение ) или неразвитое рабовладение. Но это «неразвитое рабовладение» в общем-то, и не стремилось развиваться: «Оно как бы застыло на стадии становления». [23] Скорее, наоборот, оно демонстрировало чудовищную тягу к застою. Тогда на помощь опять приходит марксистский новояз. Для оправдания существования таких застойных обществ придумывается еще один марксистский эвфемизм: «промежуточная стадия»:
 «Промежуточной формой являлось древневосточное общество, основой которого был так называемый азиатский способ производства. Выделившись из первобытно-общинной формации, древневосточные социальные организмы остановились в своем развитии на первоначальной стадии рабовладельческого общества. Рабовладельческие социальные структуры включили в себя значительный блок разрушенной первобытнообщинной формации – систему сельских общин. Общество не эволюционировало к высшей стадии рабовладения и спустя тысячелетия все еще оставалось «на переходе к ней». Переходная форма стала постоянной, она превратилась в промежуточную». [24] 
Нет способа производства – нет проблемы. Застойная АСП-формация была просто переименована в конце своих злоключений в застойный переходный период. Но он все же переходил в феодальную формацию, причем на Востоке иногда даже раньше, чем на Западе ! [25] Как же такое стало возможным ? Очень просто.

1.3. Война как высшая стадия рабовладения.

Еще сторонники азиатского способа производства пытались доказать, что наличествует переход от этого способа производства к классическому рабовладению – античности: «…такие восточные общества, как Древний Египет периода Нового царства или Персидская империя Ахеменидов, вплотную подошли к образованию классических рабовладельческих обществ в период масштабных завоевательных походов. В таком случае, азиатский способ производства представлялся как эволюционное звено между первобытным коммунизмом и рабовладельческим строем». [26]
Это предположение, выдвинутое первоначально сторонниками АСП в попытках его спасти, оказалось, в конечном счете, его могильщиком. Вместо укрепления самостоятельного статуса АСП оно привело к сведению этого способа производства к роли жалкого переходного периода от первобытности к рабовладению. «В период наивысшего расцвета рабовладения Греция и Рим вели непрерывные захватнические войны, поставлявшие им рабов, т.е. эксплуатировали «варварскую» периферию». [27]  И еще: «По относительной численности рабов древний Восток уступал античным обществам, хотя во время победоносных завоевательных походов в ту или иную страну Востока поступали весьма большие партии рабов». [28]
Таких «уравнивающих» античность и восточные общества высказываний можно найти в марксистской литературе массу. То, что милитаристская составляющая принципиально не меняет тип общества, марксистов не смущало. Только наиболее умные из них понимали, что, играя важную роль в жизни общества, сама по себе она не приводит ни к каким радикальным результатам: «Военная функция участвует в интегрировании и других социальных структур, особенно ближневосточных … в Египте, Вавилоне, у хеттов, у персов это основание не произвело ничего существенно нового – цивилизация осталась в олимпийской норме профессионально-кастовой социальности». [29] 
Так что такое рабовладение: количество рабов или комплекс производственных отношений ? Если второе, то АСП никак нельзя было интерпретировать как рабовладение; если первое, то война начинала рассматриваться как высшая стадия рабовладения ! Восточные общества, несмотря на очевидную абсурдность этого тезиса, путем несложных манипуляций «подтягивались» к развитым античным государствам, а, следовательно, можно было начинать говорить и о феодальной перспективе ! И как следствие капиталистической и даже социалистической ! Мао потирает руки.
Таким образом, качественные отличия просто растворили в количественных показателях. На Востоке феодализма не было, как сказал В.В. Струве, но АСП всеми фибрами своей азиатской души стремился к нему !

1.4. Проблема преемственности или «революция рабов».

Здесь возникает и еще одно странное затруднение. Как известно, феодализм сменяется капитализмом в ходе так называемой «социальной революции». Но при этом ничего похожего на такую «социальную революцию» при смене предыдущих формаций не наблюдалось, так как не удалось доказать и сами эти смены. Но марксистов это не остановило. К чести Маркса и Ленина можно сказать, что ни тот, ни другой никогда не настаивали на обязательности политической революции в качестве переходного периода от одной формации к другой. Наоборот, они всячески подчеркивали, что
«… уничтожение рабства победоносным восстанием древний мир не знает». [30]  Или:
«В.И. Ленин, например, прямо указывал, что "рабы, как мы знаем, восставали,
устраивали бунты, открывали гражданские войны, но никогда не могли создать сознательного большинства, руководящих борьбой партий, не могли ясно понять, к какой цели идут, и даже в наиболее революционные моменты истории всегда оказывались пешками в руках господствовавших классов"». [31] 
Но смену типа смены формаций, извините за каламбур, было нужно как-то объяснить. Самой жалкой и смехотворной в этой связи выглядит попытка навязать истории пресловутую «революцию рабов», способствовавшую смене рабовладения феодализмом:
«В это время и происходит зарождение известной теории революции рабов, влияние которой на эволюцию советской медиевистики неоднозначно. Толчок к ее возникновению был дан в выступлении И. В. Сталина на первом всесоюзном [съезде] колхозников - ударников 19 февраля 1933 г. Пытаясь донести до делегатов, значительная часть которой была далека от тонкостей марксистской историографии и даже идеологии, абрис картины всемирной истории, где решающую роль всегда играли революции, придать большую наглядность марксистско-ленинскому положению о решающей роли народных масс в истории, он заявил» [32]:
«История народов знает немало революций. Они отличаются от Октябрьской революции тем, что все они были однобокими революциями. Сменялась одна форма эксплоатации трудящихся другой формой эксплоатации, но сама эксплоатация оставалась. Сменялись одни эксплоататоры и угнетатели другими эксплоататорами и угнетателями, но сами эксплоататоры и угнетатели оставались. Только Октябрьская революция поставила себе целью - уничтожить всякую эксплоатацию и ликвидировать всех и всяких эксплоататоров и угнетателей. Революция рабов ликвидировала рабовладельцев и отменила рабовладельческую форму эксплоатации трудящихся. Но вместо них она поставила крепостников и крепостническую форму эксплуатации трудящихся. Одни эксплоататоры сменились другими эксплоататорами. При рабстве "закон" разрешал рабовладельцам убивать рабов. При крепостных порядках "закон" разрешал крепостникам "только" продавать крепостных». [33] 
«Специалисты быстро обнаружили противоречие этого высказывания с исторической действительностью и некоторыми высказываниями классиков марксизма-ленинизма.   И. В. Сталин учел это и в следующем своем выступлении, в отчетном докладе 17-му съезду партии 26 января 1934 г. преподнес почти готовую теорию» [34]:
«Известно, что старый Рим точно так же смотрел на предков нынешних германцев и французов, как смотрят теперь представители "высшей расы" на славянские племена. Известно, что старый Рим третировал их "низшей расой", "варварами", призванными быть в вечном подчинении "высшей расе", "великому Риму", причем, – между нами будь сказано, – старый Рим имел для этого некоторое основание, чего нельзя сказать о представителях нынешней "высшей расы". ( Гром аплодисментов. ) А что из этого вышло? Вышло то, что не-римляне, т.е. все "варвары", объединились против общего врага и с громом опрокинули Рим». [35]
Но так как рабы упорно не хотели бороться за «светлое феодальное будущее», максимум за личное освобождение, были подтянуты «иностранные интервенты» – варвары, «предки» современных «красных» латышей, китайцев, интербригад и иже с ними: «Революционные движения рабов и колонов, сочетавшиеся с вторжениями внеимперских племен и народов, не вылились в единовременную победоносную революцию, подобную ранним буржуазным революциям». [36]
Тем не менее, несмотря на всю свою абсурдность, теория «революции рабов» пусть и в смягченном виде «прижилась» все-таки в советской исторической науке, как мы видим по высказыванию Штаерман, и после смерти «вождя». Но почему победы «революций рабов», точнее крестьян, которые известны истории Древнего мира, не приводили к смене существующих порядков, а скорее, наоборот, к их консервации  ? Вообще, что это такое «победоносная революция» в данном контексте ? Вот одно характерное высказывание: «Не все они были подавлены; в случае успеха восстания рабовладельцы и рабы – по крайней мере частично – менялись местами в системе социальной иерархии…» [37] 
Победы крестьянских революций как раз и говорят о глубокой архаичности АСП, так как воспринимались восставшими не как социальная революция, а как восстановление нарушенного порядка вещей, мировой гармонии, социальной справедливости, т.е. реставрация ! Здесь все как всегда у марксистов поставлено с ног на голову. Это не варвары помогали народным низам в разрушении империи, а, наоборот, как писал  Ле Гофф.  [38] 
Так куда им. Вот если бы восстания происходили под руководством феодалов, которые внесли бы в среду рабов передовую феодальную идеологию: «Феодализм – наше светлое будущее !» Ведь и при капитализме в случае победы рабочей революции в лучшем случае мог возникнуть тред-юнионизм. Рабочие, как известно, не могут сами додуматься до единственно верного коммунистического мировоззрения, и вынуждены пользоваться услугами коммунистических доброхотов.
Не смешно ? Но оказывается, предпринимались и такие попытки представить «феодальную революцию» в форме христианской ! В полном соответствии с указаниями «классиков» о господстве в средневековье религиозной идеологии.
В этом случае феодальная революция принимает облик революция не рабов, а господ:
«… в недрах рабовладельческой формации зародился и постепенно стал набирать силу феодальный уклад. Наступил период переходный от рабовладения к феодализму». [39]
Только специалисты по древней истории не знают, что Константин был первым феодальным правителем Европы, а Юлиан Отступник предводителем рабовладельческой реакции ! Константин был выразителем интересов «новых рабовладельцев» ( «колоновладельцев» ) – будущих феодалов, а Юлиан Отступник был защитником «классического» рабства, муниципальных свобод и единства средиземноморского мира ! [40]
В основе этого бреда лежит тоже определение базиса по надстройке: христианская религия идеологическая надстройка феодализма, значит с принятием христианства распространяется феодализм ! [41] Как говорится, обыкновенный марксизм.
Но можно еще проще – растворить революцию во времени: «Но и революция – процесс, совершающийся во времени. Социальная революция нередко затягивается надолго». [42]

1.5. Преемственность или минование стадий развития ?

Ну и, наконец, «пятичленка» не снимала еще одной очень важной проблемы «шестичленки». Здесь сохраняется фундаментальная проблема марксовой схемы эпохи Предисловия «К критике политической экономики». Ведь по-прежнему существует необходимость доказать наличие прогрессивной смены формаций: первобытность – рабовладение, рабовладение – феодализм, феодализм – капитализм, капитализм – коммунизм. Ведь такая закономерная смена формаций это и есть суть теории ОЭФ и всего марксистского материалистического подхода к истории: «Социальное развитие в пределах определенной формации, затем переход от одной формации к другой, эволюция новой формации – все это и составляет главное содержание всемирной истории». [43]
Здесь нужно признать, что успехи марксизма в этой области были «грандиозны». Необходимость доказательства перехода от АСП к рабовладению отпала как бы сама собой. Из оставшихся четырех три были абсолютно очевидны в условиях господства советского коммунизма. Ну и поскольку в результате кастрации «шестичленки» такой переход остался только один: рабовладение – феодализм, то и борьба разгорелась вокруг него, этой последней линии обороны марксизма.
Единственное место, где можно было рассуждать о переходе от рабовладения к феодализму серьезно, была Европа. Первым естественным движением было доказать переход от рабовладения к феодализму в Европе в рамках Римской империи. Но никаких процессов «феодализации» в Римской империи обнаружить не удалось.
Тогда решили поступить очень просто: римских рабовладельцев назначить … феодалами ! То же самое сделали и с историями стран Востока: до определенного момента там были рабовладельцы, но однажды они проснулись феодалами. Тут же разгорелись жаркие дискуссии о том, когда это случилось, напоминающие схоластические споры о количестве чертей на кончике иглы. Вот такой, извините, марксизм получается.
Но оказалось, что проблемы это не решало, а наоборот добавляло новые, т.к. постулируя переход рабовладельческой формации в феодальную они столкнулись с тем фактом что некоторые народы очевидно сразу перешли к феодализму в марксистской интерпретации минуя рабовладение: германцы, арабы, славяне и др.  Здесь тоже нужно было что-то придумать, и придумали новый эвфемизм: «минование».
Проблема «минования» объяснялась в марксистской литературе предельно просто. Отдельные народы перескакивали через некоторые периоды обязательного развития, т.к. якобы производительные силы к тому времени достигли такого уровня развития, что использовать старые производственные отношения не было смысла ! Как будто в истории много того, что вообще имеет смысл.
Термин «минование», используемый в теории ОЭФ,  имеет как бы два аспекта: а) минование отдельными обществами некоторых формаций и переход сразу к более развитым в древности и средневековье;
б) минование отсталыми обществами целых формаций при переходе к социализму в условиях внешней помощи. [44] 
Нас в данной работе интересует, прежде всего, первый аспект ( «минование А» ).
В марксизме нет сколько-нибудь убедительного объяснения, почему отдельные общества «миновали» определенные формации. Не ограничится же всерьез вышеприведенными рассуждениями, что к данному моменту этот способ производства устарел и переход к нему не было смысла ?! Во-первых, остается без объяснения почему в других местах такие же общества переходили к менее развитым формациям ( напр., ацтеки, инки, майя и т.д. ) и смысл в этом был ! Во-вторых, непонятно почему переход осуществлялся именно к этому из «неустаревших» способов производства, а не к какому-либо иному.
На эти вопросы попытался дать ответ тов. Сухов. Самая тупая мысль, которая могла придти в марксистскую голову: если социализм помогает «отсталым» народам перейти через отдельные этапы развития ( «минование Б» ), значит, и в древности им кто-то помог ( «минование А» ): «Но такие возможности появлялись лишь тогда, когда формация расстояние до которой укорачивалось, уже существовала». [45]
Как мы уже видели, на роль феодального государства и рассадника феодализма была назначена поздняя Римская империя: «После того, как в Римской империи рабовладельческий строй уступил место феодальному и на значительной  территории Европы стала функционировать новая формация, она оказала в высшей степени каталитическое воздействие на многие племена и народы». [46] 
Этого-то опыта переходного периода и хватило по-видимому варварам, чтобы понять бесперспективность построения устаревшего рабовладельческого общества и начать строить передовое феодальное ! Насмотревшись на передовую Римскую империю и изрядно ее пограбив, варвары приходили к выводу, что рабство устарело и нужно у себя строить сразу феодализм, минуя рабовладение. Это мелочь, что рабство в Европе просуществовало не менее чем до X-XII вв., а в косвенных формах
( менмортабля ) аж до самой Великой Французской буржуазной революции (!), в России до начала XVIII в. (!) в форме холопства, а у арабов аж до 20-го !
Но здесь возникает новое затруднение: от некоторых «доноров» ( «образцов» ) феодализма до его «реципиентов» была «дистанция огромного размера». Но и здесь марксисты как видим, не растерялись все, объясняя в духе теории «филиации идей», гласящей, что, появившись в одном месте «идея феодализма» начала быстро распространяться по миру и переходить от первобытно-общинного строя к рабовладению стало «моветон». Фи ! Вы еще рабовладельцы, тогда мы идем на Вы. «Это воздействие  не было в каждом конкретном случае непосредственным. Импульсы шли через передаточные инстанции. Феодализм, появившись в империи, вызвал в обширной части первобытнообщинного мира «цепную реакцию»». [47]  Только пересечь океан ей оказалось не под силу. И бедные индейцы вынуждены были у себя довольствоваться строительством моральноустаревшего рабовладения, за что и были жестоко наказаны феодальнопередовыми испанцами и португальцами.
В конечном итоге многие марксисты вынуждены были отказаться от совершенно абсурдной идеи существования в Римской империи  феодального уклада:
 «Рабовладельческое ( классическое ) общество ни во что не переходит. В Европе произошел разрыв постепенности, и все пришлось начинать сначала. Видеть в римских honestiores «предков» феодалов – верх нелепости. Рабовладельческая формация – это классический пример формации, зашедшей в своем развитии в тупик. ( Бывают, значит, и такие варианты ! )». [48] 
Ну а поскольку «феодализацию» Римской империи в конечном счете доказать не удалось, то и вся теория «минования»  на базе уже существующего прогрессивного уклада повисла в воздухе. И поскольку каждая «формация» начинала фактически заново, то возникает познавательная ситуация, которую надо было как-то разрешить.
Некую попытку разрешения этой затруднительной ситуации мы находим у того же Сухова. В другом месте своей работы он предполагает, что существование передовой формации-донора вовсе необязательно, достаточно иметь передовой уклад в рамках существующей: «Переход от одной формации к другой ( за исключением перехода от капиталистической к коммунистической ) совершается через уже существующий уклад – последовательно через рабовладельческий, феодальный, капиталистический». [49] 
Это еще одна чисто марксистская аберрация в стиле «революции» рабов. Если капитализм начинался с зарождения уклада в недрах феодального общества, то и предыдущие формации начинались с такого же зарождения. Эта идея проиллюстрирована им на примере перехода к феодализму арабских народов. И здесь практически получается, что арабы не последовательно, а почему-то сразу через феодальный уклад перешли к феодализму, минуя рабовладение. Налицо борьба сразу трех укладов превобытно-общинного, рабовладельческого и феодального !  [50] Таким образом, у Сухова, по крайней мере, имплицитно допускается параллельное существование двух укладов из последовательных прогрессивных эпох – рабовладельческого и феодального. То есть с точки зрения линейной интерпретации истории это объяснение минимум некорректно, так как прибегает к заимствованиям из другого чуждого линейному объяснению истории теоретического ряда. Нужно было, по крайней мере, объяснить, как почти синхронно появились два уклада, которые являются фундаментами разных, причем следующих одна за другой, т.е. диахронно, прогрессивных эпох.
Но одно дело, если бы минования были редкими исключениями из общего правила, что для такой сложной теории как теория ОЭФ вполне допустимо. Но дело в том, что, если исключить многочисленные случаи фальсификации истории стран Востока в плане перехода от рабовладения к феодализму, то окажется, что в истории не наблюдалось ни одной трансформации рабовладения в феодализм (!), а минование было правилом, а не исключением, в свою очередь обходящее практически без исключений !
Таким образом, несмотря на титанические усилия всей системы официальной государственной исторической машины, в линии смены формаций у марксистов оказался разрыв, т.е. прерыв постепенности. Им нигде не удалось доказать смену рабовладения феодализмом в пределах одного общества, как это характерно для эпохи смены феодализма капитализмом. И в конечном итоге некоторым особо честным из них пришлось это признать. [51] «Стало ясным, что их ни в коем случае нельзя свести к отношениям между стадиями развития внутри тех или иных отдельных обществ, что история дискретна не только в пространстве, но и во времени, что субъекты исторического процесса возникают и исчезают». [52] Для признания банальной истины марксистам потребовалось 150 лет и отстранение от власти !
Но и в Европе феодализм, как и все предыдущие формации, возник из разложения первобытно-общинного строя. Это и зафиксировано теориями так называемого «раннего феодализма» Неусыхина [53] и прафеодализма Захарова. [54] 
И поскольку до сих пор корректно не удалось доказать переход хотя бы одной формации в другую за исключением перехода от варварства к цивилизации и от феодализма к капитализму. Ведь все народы фактически начинали заново, причем тут эпоха прогресса, т.е. преемственность носит весьма абстрактный и гипотетический
характер.
Но ни одна из так называемых «докапиталистических» антагонистических формаций, а их в «пятичленке» осталось только две, не переходила в другую, а все они начинали заново, вырастая из первобытно-общинного строя. Линии как-то не получалось.

[ Выводы ] 

«Пятичленка» ( в жестком догматическом варианте: первобытность –рабовладение – феодализм – капитализм – коммунизм ).
Здесь избегается очень важное противоречие: если в схеме Маркса в Предисловии «К критике политической экономии» необходимо объяснить, каким образом осуществлялась преемственность при разной географической локализации способов производства ( ведь все народы фактически начинали заново, причем тут эпоха прогресса, т.е. преемственность носит весьма абстрактный и гипотетический
характер ).
В «пятичленке» этого противоречия нет, там постулируется наличие по крайней мере рабовладения и феодализма практически по всей территории планеты и их одновременное и параллельное существование как на Востоке, так и на Западе ( иногда даже на Востоке раньше, и рабовладение, и феодализм ( напр., в Китае феодализм датируют IV в. до н.э. ), не говоря уже о вопросе так называемого «минования» отдельных формаций: феодализм в России и Западной Европе без рабовладения.   
Несмотря на видимость решения части проблем «шестичленки», что можно было обеспечить только дополнением силы аргументов, аргументами силы, вся «пятичленка» оказалась нагромождением невероятных противоречий и искажений исторической реальности.
Т.е. убирая одно противоречие, новая схема плодила массу новых несуразностей:
АСП объявленный несуществующим теперь интерпретировался как переходный период от раннего рабовладения к развитому; в развитии многих цивилизаций, в частности, Китайской и Индийской, появился прерыв постепенности, т.е. трансформация рабовладельческих отношений в феодальные и .т.д. и т.п. «Такие выводы, как показал в уже упоминавшейся монографии Л.Васильев, могли быть получены только ценой фальсификации материала по восточным обществам». [55]
Выходит, что в угоду своей коммунистической утопии Маркс изуродовал всю всемирную историю, а советские ученые услужливо, как дураки, которых научили молиться богу, довершили расчленение ее трупа !

2. ФОРМАЦИЯ или … ( многолинейные и многовариантные концепции )

Сразу оговоримся, во избежание дальнейшей путаницы, что мы в отличие от Семенова строго различаем многовариантные и многолинейные концепции. Многовариантными ( поливариантными ) мы будем называть только такие, которые рассматривают наличие более одного варианта внутри некой целостности, например, «единой формации». Многолинейными ( полилинеарными ) мы будем считать только те теории, где признается существование более одного самостоятельного направления развития, т.е. параллельное ( синхронное ) существование разных формаций, которые линейным подходом признаются последовательными стадиями развития
( диахронными ) или не признаются вообще. Подход самого Семенова мы склонны рассматривать как нелинейный, т.к. в нем внутренние причинность, логика и преемственность развития заменены на внешние.

2.1. Начало.

Недостатки (одно)линейного описания истории были обнаружены уже при жизни авторов этой схемы и не только среди их идеологических противников, что было бы естественно. «Марксистская» критика марксизма началась, когда прах последнего из основателей марксизма еще толком не успел развеяться над Атлантическим океаном. Камнем преткновения стал все тот же АСП, но с другой точки зрения, а именно неравномерности общественного развития.
Отставание одних обществ от других, одних цивилизаций от других воспринималась как очевидная и весьма важная проблема. Ее попытались решить именно через смену парадигмы (одно)линейной эволюции на многолинейную.
Причем можно сказать, что теория «полилинеарности» в марксистской интерпретации исторического процесса далеко не нова.
В свое время исправить очевидные ошибки марксистской схемы попытался Г.В.Плеханов: «Надо думать, что когда Маркс ознакомился впоследствии с книгой Моргана о первобытном обществе, то он, вероятно, изменил свой взгляд на отношение античного способа производства к восточному. В самом деле, логика экономического развития феодального способа производства привела к социальной революции, знаменовавшей собой торжество капитализма. Но логика экономического развития, например, Китая и древнего Египта вовсе не вела к появлению античного способа производства. В первом случае речь идет о двух фазах развития, одна из которых следует за другою и порождается ею. Второй же случай представляет нам скорее два сосуществующих типа экономического развития. Античное общество сменило собою родовую общественную организацию, и та же организация предшествовала возникновению восточного общественного строя. Каждый из этих двух типов экономического устройства явился как результат того роста производительных сил в недрах родовой организации, который в конце концов неизбежно должен был привести ее к разложению. И если эти два типа значительно отличаются один от другого, то их главные окончательные черты сложились под влиянием географической среды, в одном случае предписывавшей обществу, достигшему известной ступени роста производительных сил, одну совокупность производственных отношений, а в другом – другую, весьма отличную от первой». [1]
Это фактически географический вариант полилинеарного подхода, с параллельным существованием АСП и античного рабовладения ! Но если «античный способ производства» еще можно было подтянуть к феодализму, как это успешно сделал тов. Сухов, то вел ли АСП к феодализму и капитализму ? Или, выражаясь языком Плеханова «логика экономического развития» АСП не вела не только к «античному способу производства», но и феодализму и, как следствие, капитализму. Плеханов фактически подвесил АСП в воздухе. Проблема, таким образом, ставилась, но не решалась: параллелизации АСП и античного способа производства оказалось мало для решения всех проблем теории ОЭФ. Впрочем, Плеханов на это и не претендовал, для него это были лишь незначительный эпизод, но он оказался тем камнем, который вызвал обвал.
Как видим, плехановская критика марксистской теории пока носит стыдливый характер, отсылая читателя к неосведомленности Маркса по некоторым специальным вопросам. Но, как говориться, лиха беда начало. В этом коротком высказывании заложены все основные направления будущей полилинеарной и мультивариантной  ревизии марксистской теории ОЭФ, отражающей столкновение крайне абстрактной марксистской теории с исторической реальностью: а) географический детерминизм, означающий, что производственные отношения определяются не только производительными силами, как гласит “чистая” марксистская политическая экономия, но и особенностями окружающей среды ( чистейшей воды ревизионизм (!))
( идея воспринятая, а затем развитая Ю.И. Семеновым ); б) тезис о формировании всех так называемых «докапиталистических» антагонистических обществ или, по крайней мере, некоторых ранних, на базе разложения общины ( теория «единой формации» Ю.М. Кобищанова и В.П. Илюшечкина ); в) многолинейная эволюция – синхронное сосуществование разноуровневых с точки зрения «классического» марксизма способов производства ( А.К. Захаров и др. ).
Если мы посмотрим на дальнейшее развитие марксистской теории ОЭФ, то без труда заметим, что все попытки ее усовершенствования в той или иной степени являются просто рекомбинантами этих идей. Но коготок увяз, птичке конец. Единожды начав, нужно было углублять. Логика научных исследований вела или к развитию многолинейного подхода, или к признанию многовариантности общественного развития.

2.2. Проблема неравномерности развития.

Остановимся сначала на многовариантном подходе:
«Идея одной единой докапиталистической классовой формации получила широкое распространение в нашей литературе. Ее разрабатывали и отстаивали и африканист Ю. М. Кобищанов и китаевед В. П. Илюшечкин. Первый называл эту единую докапиталистическую классовую формацию – большой феодальной формацией, второй – сословно-классовым обществом». [2]
Идея была предельно проста. Разрубить гордиев узел линейных теорий одним ударом. Илюшечкин попытался подвести более солидный фундамент под идею единства Древнего мира, чем это сделал в свое время Сухов ( см. раздел 2.5.1. наст. работы – В.К. ), хотя и присовокупил сюда до кучи феодализм. «Известный ученый-востоковед В. П. Илюшечкин в своих трудах доказал, что социально-экономический и политический строй социальных организмов Европы, Азии и Северной Африки в древности, в Средние века, а также в Новое время основывался на одной и той же ступени развития производительных сил – земледелии, скотоводстве и ручном ремесле, хотя и то, и другое, и третье претерпели значительную эволюцию с момента их появления». [3]
Понятие формации было объединено не уровнем развития производительных сил, а ступенью развития хозяйства ( не случайно сюда затесался даже первобытно-общинный строй (!)) с единым – рентным – типом эксплуатации.
«Дискуссия об азиатском способе производства привела к теоретическим последствиям, о которых, судя по всему, и не помышляли ее инициаторы в начале 1960–х гг.
Первое из них состояло в отрицании наличия коренного качественного различия в материально-производственной базе рабовладельческого античного Средиземноморья, феодальной средневековой Западной Европы и восточных социально-политических образований древнего, средневекового и в значительной степени Нового времени». [4]
Это была не локальная аберрация узких специалистов, а общее движение эпохи 60-х годов, к которому примыкали и философы, и культурологи и историки: «Технологическая однородность античного и не-античного производства, гомогенность того технологического основания, которая стыкует родовой, античный и феодальный периоды в единое историческое целое, во многом предопределяет постановку проблем и практический анализ античной культуры». [5]
Т.е. здесь фактически признается что между ранними формациями иной разницы как в производственных отношениях не было. При этом все периоды типа бронзового века, железного века и т.д. полетели в тартарары,  так как больше не характеризовали уровень развитости общества. Чем же тогда эта разница определялась ?
«В 1960-1970-х гг. советскими и зарубежными обществоведами было доказано, что в одних случаях К. Маркс, определяя понятие "общественно-экономическая формация", ограничивался указанием на то, что в качестве общего признака для группы социальных организмов, составляющих ту или иную конкретную формацию
( азиатскую, античную, феодальную ), является качественно особый тип производственных отношений; в других же случаях, когда требовалось показать, что различные общественно-экономические формации ( феодальная, капиталистическая ) представляют собой качественно особые стадии общественного развития, он вводил в определение формации также и указание на ступень развития производительных сил, от которой всецело зависят качественные особенности ее экономического строя.
Отсюда следовало, что если употреблять понятие "общественно-экономическая формация" в первом, узком, смысле слова, то вроде бы несомненные социально-экономические отличия восточных обществ от античного и средневекового дают основание для выделения особой азиатской формации на исторической лестнице формаций. Но если употреблять понятие общественно-экономической формации в широком смысле слова или, иначе, если строго следовать тезису К. Маркса, что в основе способа производства, а следовательно, и общественно-экономической формации может лежать лишь вполне определенная ступень развития производительных сил и что качественное различие между типами формаций следует, прежде всего, объяснять качественным различием ступеней развития производительных сил, на которых они покоятся, то приверженцы концепции азиатской формации должны были бы обосновывать качественное отличие производительных сил азиатской формации от производительных сил рабовладельческой и первобытнообщинной формаций.
Поскольку доказать это ( «качественное отличие производительных сил азиатской формации от производительных сил рабовладельческой и первобытнообщинной формаций» – В.К.  ) оказалось невозможно, то гипотеза азиатского способа производства как особой стадии общественного развития фактически повисла в воздухе». [6]
Эти соображения в общем-то и стали «методологической» основой теории так называемой  «единой формации» и всех последующих попыток доказать ее единство, принципиальную однородность ( гомогенность ) хозяйственной системы ( ступени развития производительных сил – земледелии, скотоводстве и ручном ремесле
( Селезнев )), рентный тип эксплуатации Илюшечкина и .т.д. Но дивергенцию форм
( многовариантность ) внутри «единой» формации все же как-то надо было обосновать, тогда вернулись к старой плехановской идее: «Конкретный путь обусловлен не уровнем развития производительных сил ( он во всех случаях примерно одинаков ), а формой общины, которая, в свою очередь определяется прежде всего природными факторами». [7] Осталось только выяснить, какими конкретно особенностями окружающей среды обусловлена форма общины и как это происходит в истории. Иначе эта отсылка выглядит как пустая ничего не значащая фраза.
Хотя здесь фактически идет речь не об уровне и даже ступени развития производительных сил, а просто о типе хозяйства, который сложился после неолитической революции. И в этом нет ничего удивительного. Именно на базе этого хозяйственного типа и происходило формирование цивилизаций.
Рентный тип эксплуатации Илюшечкина. [8] Но при всем уважении к титану борьбы за ТЕФ рабство никак нельзя, особенно в его классическом выражении, отнести к рентному типу эксплуатации. Рентный тип эксплуатации предполагает наличие самостоятельного, лично свободного ( или, на худой конец, полузависимого ) производителя, у которого отчуждается определенная часть произведенного им продукта. Даже между рабством и крепостничеством проходит вполне определенная и легко ощутимая грань. Крепостных никогда не считали рабочим скотом [9], «говорящим орудием» ( instrumento vocalis ) и т.д. Раб же дважды выпадал из общего контекста: а) не имел  личности; б) не имел собственности. Не случайно развитие европейского рабства пошло по линии сохранения личного рабства и наделения рабов собственностью. А обратная тенденция всегда воспринималась как деградация
( например, экспроприация крестьянской собственности и превращения их в дворовых барщинников ). Таким образом, рабскую эксплуатацию при всем желании нельзя рассматривать как разновидность рентной. Это еще один аргумент в пользу идеи об эпизодическом характере рабства в условиях традиционных обществ.
Несмотря на все это кажется, что теория «единой формации» ( ТЕФ ), фактически сформировавшаяся в ходе второй дискуссии об АСП снимает все противоречия теории ОЭФ: а) АСП не отрицается, а, наоборот, обретал приличествующее ему место; б) необходимость в войне как высшей стадии рабовладения отпадает, т.к. теперь формации и присущие им типы эксплуатации уравниваются в правах и провозглашаются «моделями развития»; в) «революция рабов» не нужна, так как все так называемые «докапиталистические» формации объявляются «рядоположенными»; г) проблема «минования» снимается по той же причине.
Но это только на первый взгляд. ТЕФ не учитывает, по крайней мере, ряд факторов:
а) по прежнему не объясняет географическую локализацию разных способов
    производства ( того же азиатского, античного и др. ). Действительно, почему одни
    способы производства имеют такую жесткую географическую привязку, а другие
    нет ?;
б) «рядоположение» и «уравнение» разных способов производства, а теперь «укладов»,
    «моделей»  и т.д. вызывает законное беспокойство, в том числе и у самих марксистов;
в) предполагает, по крайней мере, неявно, что в любом месте, где распространена эта
    «формация» дело идет к капитализму, т.к. сохраняется старая «линейная»
    периодизация истории, хотя и в обновленном – «многовариантном» – виде
    ( первобытность – «единая формация» – капитализм – коммунизм ).
в) но, как известно, некоторые общества не только не могли перейти самостоятельно, например, к капитализму, но и к феодализму и даже рабовладению, так и оставшись безнадежно первобытными. До сих пор на Земле наблюдаются значительные массивы первобытно-общинных отношений, у которых нет никаких потенций для перехода к цивилизации ! Это как-то нужно объяснить. Во-вторых, темпы развития на Востоке и на Западе даже в пределах одной формации были весьма различны, это тоже требует своего объяснения. То есть, формация хотя и была “единая”, но пути ее разных частей оказались по-прежнему весьма неоднородны. Проблема скорее скрадывалась, чем решалась.
б) «рядоположение» и «уравнение» тоже  вызывало законное беспокойство, в том числе и у самих марксистов. Захаров правильно пишет, что «…различия между этими тремя вариантами настолько велико, что речь должна идти о трех разных формациях, притом формациях, находящихся на разных уровнях с точки зрения высоты развития производительных сил», правда уходя от уточнения в чем именно выражались эти различия, в технологическом, социально-экономическом, политическом или ментальном отношении. [10]
Действительно, нельзя не признать, что все они возникли на разных уровнях развития производительных сил. Но в чем конкретно выражалась разница между производительными  силами АСП, рабовладения и феодализма Захаров толком сказать не может; он не различает ни уровень развития производительных сил, ни их состояние. В таких условиях его аргументы повисают в воздухе. На этой проблеме мы еще остановимся. А сейчас.
Если же попытаться растворить разные типы эксплуатации в общей социальности «единой формации», отделив их от способов производства, то разумно задать вопрос об «окраске», т.е. характеристике, интерпретации каждого из них как строго определенного. [11] То есть, если мы имеем дело с единым рентным типом эксплуатации, то почему Спарта это крепостничество. Если крепостничество может существовать вне феодализма, то в чем специфика самого феодализма. Даже если понизить уровень феодализма с формации на модель развития, как это сделал Л.С. Васильев и И.А. Стучевский. [12] Общество в этой трактовке распадается на множество малосвязанных между собой укладов непонятно как характеризуемых. Но разве на самом деле было не так ? Так. Только общество, цивилизацию все же что-то должно объединять в единое целое и соответственно окрашивать их отдельные части. Если это не формация, то должно быть что-то другое. Что ? Нам не удалось найти ответа на этот вопрос в работах сторонников ТЕФ. ( «локальная цивилизация» )
а) ну и, наконец, географическая локализация разных моделей это не что иное, как очередная попытка снять проблему «минования» и узаконить одну единственную линию развития.
ТЕФ только одной стороной реально соотносится с исторической действительностью – в признании, что все цивилизации возникали при разложении первобытно-общинного строя. В этом вопросе сторонники ТЕФ максимально близко подошли к решению вопроса, за что были моментально подвергнуты критике, если таковой можно назвать асбструкцию, шельмование и т.п..

2.3. «Критика» ТЕФ.

«Начавшаяся в 1964 г. дискуссия о характера общественного строя Древнего Востока в начале 70-х годов была насильственно прервана. В адрес противников ортодоксальной точки зрения начали звучать угрозы. Так, например, заведующий отделом общих проблем Института востоковедения АН СССР Георгий Федорович Ким (1924 — 1989) в рецензии на книгу В.Н. Никифорова «Восток и всемирная история» (М., 1975) писал: «Большое место в книге занимают размышления автора о рабовладельческом обществе на Востоке. И это надо приветствовать, ибо особенно усиленным нападкам со стороны наших идеологических противников подвергается марксистское понятие рабовладельческой формации. Поскольку из всех классовых формаций она наиболее отдалена от нас, а изучение ее хуже обеспечено источниками, понятие рабовладельческого общества представляется буржуазным ученым слабым звеном в цепи учения о формациях. Отрицая существование рабовладельческого строя, они надеются опрокинуть все стройное здание материалистического толкования истории. Тем более отрицается ими рабовладельческий строй в странах Востока, где он имел свои особенности по сравнению с Европой. В то же время буржуазными социологами ставится под сомнение и факт существования феодализма в Азии и Африке. В этой связи перед марксистами, в первую очередь советскими историками, стоит важная задача обобщения накопленного материала по докапиталистической истории внеевропейских стран, объективного установления общего и особенного в развитии этих стран». ( Ким Г.Ф. Рец.: В.Н. Никифоров. Восток и всемирная истории. М., 1975 // ВИ. 1976. № 6. С. 153. )
Формально вся эта инвектива направлена против буржуазных ученых. Но в действительности имелись в виду прежде всего советские ученые, выступавшие с критикой утвердившихся в нашей науке догм. Ведь именно они отрицали принадлежность обществ Древнего Востока к рабовладельческой формации, а некоторые из них шли дальше и ставили под сомнение или даже отрицали существование феодализма в Азии и Африке. Именно их фактически и обвиняли в стремлении «опрокинуть все стройное здание материалистического истории», именно их выступления приравнивались к «усиленным нападкам наших идеологических противников».
И чтобы создать впечатление, что речь идет вовсе не о отстаивании догм, а о защите научной истины против людей, не знающих истории и повторяющих буржуазные мифы, Г.Ф. Ким ссылается на авторитет таких ученых, как В.В. Струве, И.М. Дьяконов, Г.Ф. Ильин и других их единомышленников». [13]

2.4. «Многолинейная» альтернатива ТЕФ.

Максимально приблизившаяся к решению проблемы ТЕФ не устраивала как ортодоксальных марксистов, так и не ортодоксальных. Но вместо того, чтобы двигаться вперед в деле критики марксистской схемы фактически произошла деградация. ТЕФ была заклеймена вместе с классическими концепциями как «линейная», что в ее тогдашнем виде, в общем-то, соот,ветствовало действительности.
««Ахиллесовой пятой» той теории формаций, которую можно назвать классической, является однолинейная конструкция: все формации выстраиваются в единый ряд, все народы «обязаны» проходить весь путь от одной формации к другой. В лучшем случае признавалась, что те или иные народы могут «миновать» в своем развитии тут или иную формацию ( чаще всего в этом отношении упоминалось классическое рабовладение, свойственное Греции и Риму ). В действительности эволюция была многолинейной, многовариантной. Формация могла переходить либо в одну, либо в другую, более высокую формацию. Вопрос о причинах этого, безусловно исследован недостаточно, и сам факт пока что для историков, привыкших к стереотипным схемам, должен во многом казаться неожиданным». [14]
Но что Захаров  реально  противопоставляет «однолинейной конструкции» ?
Многолинейную эволюцию ? А сколько в ней линий ? 2,75 !
(а) первобытность ; прафеодализм ; феодализм ; капитализм
(б) первобытность ; АСП ; феодализм ; капитализм
(в) первобытность ; АСП ; рабовладение ( тупик (!))
(г) первобытность ; АСП ( тупик (!))
Многолинейность кроме всего прочего означает еще и возможность «выбора»,
«развилка» по терминологии автора. Представьте себе, читатель, как первобытные люди сидят и выбирают, что им построить прафеодализм или АСП ! Вот и остановимся на некоторых из этих развилок.
а) Меня в первую очередь интересует гипотетическая «развилка» Захарова – АСП: рабовладение или феодализм ?
Захаров сам пишет, что «видеть в римских honestiores «предков» феодалов – верх нелепости». [15] А видеть в ахейских ;;;;;;;; [16] предков феодалов – верх лепости ? [17] И что там интересно рассматривать Захарову, как басилеи раздумывают превращаться ли им в феодалов или деградировать в рабовладельцев ? ( Правда, кое-кто прямо пишет о них и спартанцах как разновидности рыцарей [18]. Но это очевидная, на наш взгляд, аберрация; здесь нужно говорить не о рыцарском этосе, т.к. это слово несет с собой ярко выраженные коннотации, а о воинском, тогда в эту категорию можно будет включить и самураев с их Бусидо, и кшатриев с их «Ромаяной»   и «Махабхаратой». )  Но тогда получается еще смешнее: начавший формироваться феодализм деградировал в тупиковое рабовладение. Представляете себе эллинское феодальное общество ! Хана демократии, хана блестящей эллинской культуре, философии, гуманизму. А что бы тогда «возрождал» Ренессанс, автор этой концепции никогда не задумывался ? Выходит есть выбор между рабовладением и феодализмом и рабовладение является деградацией ? [19] Это уже известный нам тезис о параллельном существовании нескольких диахронных укладов в рамках одного общества. Хотя у «многолинейщика» Захарова он вполне законен и здесь мы вынуждены снять шляпу. Но это не конец, а только исходный момент анализа. Задумайтесь, как вообще может давать АСП такие принципиально отличные друг от друга результаты как застой, рабовладение и феодализм. Есть ли у этого способа производства внутренняя эволюция ( определенность ) или он подчиняется неким неизвестным внешним закономерностям ? Или причины и этой развилки не выяснены ? [20] Причем заметьте, что чем скоротечнее ( Это же оксюморон – скоротечный АСП ! ) АСП, тем более прогрессивные результаты он выдает. Сам же Захаров в другом месте пишет: «Страны архаической формации чаще всего упорно воспроизводят ее на протяжении столетий и даже тысячелетий». [21] Вот причины какой “развилки” нужно было объяснять Захарову. По нашему мнению, речь каждый раз идет о разных исторических реальностях. Называть азиатским способом производства период, предшествующий возникновению японского «феодализма» или Рим царского периода и ранней республики [22], это грубые натяжки. Что в этом случае мы получаем ? Феодализм с нуля, рабовладение с нуля, АСП с нуля ! И где же здесь усматривает Захаров многолинейность ?
б) Но еще больше меня волнуют не причины «развилки» [23], а причины «свилки» таких принципиально разных способов в интерпретации Захарова как АСП и прафеодализм в один феодальный способ производства: «Установление феодальной системы в том виде, в каком она появилась в Англии, является результатом специфически западноевропейского развития. Верно, что феодализм существовал в Византии и в мусульманском мире приблизительно в то же время, но не доказано, что он возник по тем же причинам, что и в Западной Европе. Предпринималось много попыток обнаружить сходство, но при более близком рассмотрении надуманные аналогии не выдерживали проверку действительностью. Феодальные системы Западной Европы, Византийской империи и мусульманских Египта, Турции  и Индостана, не говоря уже о феодализме в Японии, должны рассматриваться как совершенно различные институты». [24]
Но ведь для Захарова феодализмы «линий» (а) и (б) тождественны, по крайней мере в общем ? Но в действительности, на поверку оказывается, что прафеодализм это чисто европейское явление, что фактически признает и сам Захаров [25], давшее чисто специфический западноевропейский феодализм, а все остальные «феодализмы» ( точнее «феодальноподобные структуры», на чем настаивал Тойнби ) происходят от АСП, что само по себе сомнительно.
В конечном счете, все эти жонглирования взаимопереходами формаций из одной в другую это всего лишь сублимированная проблема «минования» ( прафеодализм = минование ). Опять наружу выплывает очевидная географическая локализация разных способов производства и особенно самой «развилки».
(в) «Что же касается рабовладельческого общества, то, несмотря на его всемирно- историческое значение, оно все-таки было отклонением от нормы, от магистрального пути развития человечества, блестящим, но тупиковым вариантом, который не «перешел» в феодализм, как это обычно трактуется, а просто развалился. Рабовладельческий строй  возникает как исключение – главным образом в античном мире». [26]
Строго говоря, рабство не было тупиком, а только эпизодом в эволюции латинской цивилизации. Только с точки зрения теории ОЭФ можно говорить о рабстве как тупике. При этом рабовладение стадиально более высокая формация по Захарову, чем АСП. Но АСП может трансформироваться в феодализм, а рабовладение нет. Как же мыслится тогда Захарову его политическая экономия рабовладения, если формация не может внутри себя разрешить конфликт производительных сил и производственных отношений ? Конечно, в марксизме есть ответы на все вопросы. В том числе там предусмотрена и возможность взаимного уничтожения обоих враждующих классов. [27]  Но стоит ли за этой возможностью хоть какая-то историческая реальность, Захаров не продемонстрировал.
Тупиковая ОЭФ – это оксюморон. Как себе Захаров мыслит тупиковую «эпоху прогресса» ? Причем набор тупиков у каждого «марксиста» свой: у Плеханова и Сухова – это азиатский способ производства, у Захарова – рабовладение, у Илюшечкина с Кобищановым свои скелеты в шкафу, ведь от рассуждений о единой формации ни АСП, ни рабовладение капитализм «порождать» не начнут.
И по мере деградации марксизма их будет все больше. У Семенова вообще все (!)  формации тупиковые, так как не могут внутри себя разрешить конфликт, отстают и эстафету передают новым молодым общественным образованиям. Ну и где здесь марксизм ? Конечно, за каждым марксистским эвфемизмом обычно стоит некая историческая реальность, как мы убедились на примере дискуссии об АСП, но отсутствие единых подходов говорит, что он не может охватить всю историческую действительность.
Это скорее напоминает рассуждения о слабом звене в цепи империализма в стиле алеет Восток !
(1) Марксисты давно и упорно ведут дискуссию о том, почему разные формации основываются на одном технологическом уровне, а одинаковые на разном, например, «каменная» Мезоамерика и «железная» экваториальная Африка ?
Захаров жонглирует уровнями развития производительных сил. Когда это ему выгодно не отрицает примерное равенство производительных сил в ранних формациях, а когда нужно подчеркивающих эту разницу:  «Феодальное общество выглядит ( это где это он интересно видел такое методологическое понятие как «выглядит» ? – В.К. ) более совершенным по сравнению с рабовладельческим ( это греческая демократия с ее блестящей культурой менее совершенна чем средневековое варварство ? – В.К. ), не говоря уже о восточном. ( Хотя с другой стороны, природные условия Европы не сравнить с природными условиями Востока. ) По моему мнению, различия между этими тремя вариантами настолько велико, что речь должна идти о трех разных формациях, притом формациях, находящихся на разных уровнях с точки зрения высоты развития производительных сил. [28] Захаров явно не понимает, что производительные силы были разными, а состояние производительных сил примерно одинаковое ! Такое ощущение, что приступая к созданию своей глобальной «теории» Захаров даже не удосужился познакомиться со взглядами хотя бы своих идеологических соратников, а сразу занялся изобретением  велосипеда. А ведь эта старая дилемма, о которую сломали зубы сторонники ТЕФ уже давно решена и, на наш взгляд, на приемлемом методологическом уровне. [29] Но Захаров все же делает вывод: «Таким образом, «азиатский способ производства» ( архаическая формация ) – это не локальное, свойственное лишь Востоку явление, а стадиальное. Рабовладение и феодализм – это нечто стадиально более высокое, чем «азиатский способ производства». [30]
Что собственно заставляет делать такие выводы Захарова, когда есть масса экспертных оценок феодализма, например, как крайне архаичной формации. Рабовладение на этом фоне выглядит как апофеоз мировой цивилизации ? Например: «Стали возрождаться древние обычаи иберов, кельтов и лигуров. Там где монахи победили греко-римское язычество, они создали благоприятные условия для воскрешения гораздо более древних верования и более хитрых демонов, которые лишь внешне подчинялись христианскому закону. Запад вернулся к состоянию дикости, которая давала о себе знать и прорывалась на протяжении всего Средневековья». [31] Т.е. здесь фактически признается что между ранними формациями иной разницы как в производственных отношениях не было. Чем же тогда эта разница определялась ? Чем же для Захарова эти способы производства так принципиально отличаются.
При прочих равных можно говорить только о возможности генезиса т.н. эндогенного капитализма на основе феодализма. Но здесь выясняется, что автогенез капитализма наблюдался только в Европе, следовательно, на основе линии прафеодализм – феодализм. Попытки приписать автогенез капитализма Японии на том основании, что там был развитой феодализм явно не состыкуются с историческими фактами, не говорят уже о том, что никакого эндогенного капитализма не наблюдалось и в других «феодальных» анклавах Захарова – арабском мире, Армении, Грузии, Азербайджане. [32]
Таким образом, перед нами опять та же старая добрая линейная схема первобытность – прафеодализм – феодализм – капитализм, где прафеодализм это эвфемизм «минования А», а все остальные линии суть тупиковые или просто откровенно выдуманные. Переход от одной формации к другой АСП – феодализм, прафеодализм – феодализм , т.е. все это больше напоминает схему Плеханова, хотя и слегка обновленную ! Фактически все это придумано для «снятия» проблемы минования с отсылкой на пустую отговорку «Причины такой «развилки дорог» пока не выяснены». [33] Т.е.  в связке «АСП – прафеодализм» стадиальность Захарову показать и не удалось. Заявления на уровне «выглядит» – это, конечно, шедевр марксистской методологии.
(2) «Прафеодализм» [34] Захарова и теория «раннего феодализма» Неусыхина [35].
У «многолинейных» марксистских концепций открылись так сказать застарелые раны: необходимость объяснить смену типа смены формаций.
Были, конечно, и весьма экзотические попытки решить эту проблему:
««Феодальные революции» на Западе не могли происходить в привычной для нас политической форме; это объясняет моя концепция прафеодализма». [36]
На первый взгляд кажется, что концепция прафеодального способа производства не противоречит теории «раннего феодализма» Неусыхина и даже подтверждается исследованиями современных последователей «новой исторической школы» во Франции, разместивших «феодальную революцию» в X-XI вв. [37] Не говоря уже о смене способа производства, характеризуемого как «сеньориальный». Но сами то французские исследователи не считают, что при этом произошел разрыв постепенности. Всю историю средневекового Запада они считают единой средневековой цивилизацией !
[38]
Что в итоге можно сказать про концепцию Захарова. Фактически она во многом повторяет построения Струве, где АСП фактически приравнен к переходному периоду. Введение новой формации – прафеодализм, практически дела не меняет. Т.е. в условиях, когда специфику Западной Европы игнорировать невозможно пришлось придумать целый новый способ производства, который фактически также является ничем иным кроме как «большим» переходным периодом. Хороша формация, у которой даже собственного названия нет, а, следовательно, не выделен и специфический только для данной формации характерный способ производства. Т.е. многолинейные концепции это всего лишь вариант классической линейной, причем не самый удачный. ( Захаров фактически нарушает старый логический принцип не множить сущности без надобности. Выдуманные им формации не имеют под собой никакой исторической реальности. )
Мы согласны с Захаровым в одном, что теория трех равноценных путей развития сомнительна, т.к. предполагает неявно, что они ведут все к тому же капитализму, но сам Захаров придерживается практически таких же взглядов.

2.5. Проблема мелкотоварного уклада.

Кроме того, остается еще одно общетеоретическое затруднение – почему так называемый мелкотоварный уклад не является «формообразующим», т.е. способным создать собственную формацию ? Но теперь это затруднение приводит еще и к массе новых вопросов, т.к. постулируется масса всяких укладов, но не все из них являются формообразующими.
В ТЕФ проблема так называемого «мелкотоварного уклада» встает в полный рост. Пятичленка могла от него отмахнуться, понизив статус уклада до «неформообразующего», тем более что он существовал как в рабовладельческой, так и в феодальной, капиталистической и даже ( О ! Позор на нашу седую голову ) социалистической формациях. Но для ТЕФ этот вопрос встал принципиально: чем отличается мелкотоварный уклад АСП, фактически являющийся базовым, или как имеют особенность выражаться марксисты «формообразующим», в этом способе производства, от аналогичного античного или феодального способов производства ? Не случайно марксисты всячески пытались скрыть этот факт и называли АСП как угодно.
«Так, рабовладельческая формация располагала укладом, который включал в себя деятельность мелких производителей – крестьян и ремесленников. Без этого уклада рабовладельческое общество вообще невозможно ( без групп свободных или полусвободных мелких производителей не могут обойтись армия и некоторые сферы производства )». [39] ( Сухов говорит так, как будто в основе генезиса рабовладения лежало рабство, а не община ! ) Вот так ведущий уклад рабовладельческий, но без мелкотоварного уклада не обойтись ! ( Некоторые исследователи, например, откровенно пишут о том, что использование рабов при строительстве крупных ирригационных сооружений Востока в принципе невозможно из-за повышенной сложности и ответственности этих работ. )

    2.5.1. Религия как основа древнего мира.
Проблема, однако, налицо. Марксисты в этом случае решили подойти с другой стороны. Тем более что единство типа религиозности в древности очевидно:
«Если считать выполнение этих именных постулатов в той или иной цивилизации необходимым и достаточным условием для ее отнесения к числу олимпийских, то в единой семье цивилизаций окажутся и Крит, и Египет, и Вавилон, и Индия, и Китай. Именные институты олимпийского типа прослеживаются во всех этих цивилизациях». [40] 
Логика здесь весьма примечательна, как и сам уже знакомый нам марксистский ход мысли от «противного», так сказать. Религия, как известно, с точки зрения марксизма явление надстроечное, т.е. «противное» базису. Но одновременно она как форма общественного сознания отражает процессы, происходящие в базисе. Ну и поскольку в древности мы имеем дело с единым «олимпийским» вариантом религии, говоря, по-русски политеизмом, то значит, это косвенно свидетельствует о единстве базиса всех древних обществ. Блестяще ! «Классический» образец марксистской казуистики ! «И все же именно религия свидетельствует о формационном единстве античного мира и древневосточных стран». [41] И в другом месте: «Общность характерных черт религий в обоих основных регионах древнего мира, несомненно, является подтверждением того, что античные и древнеазиатские способы производства социально родственны, что они являются разновидностями одного и того же рабовладельческого способа производства». [42]
Но одна мелочь, небольшое облачко слегка омрачает светлый марксистский горизонт: ведущий уклад рабовладельческого общества даже в сплошь и рядом его не имевших древнеазиатских государствах, был рабовладельческий, как мы выяснили, но вот религия почему-то предпочитала воздействовать на «неосновной» класс этого общества: «Религия воздействовала на неосновной класс общества – класс мелких производителей». [43] Да, да именно на этот самый мелкотоварный уклад. Так выходит единство религии говорит только о наличии этого мелкотоварного уклада во всех этих типах обществ и больше ни о чем ! Напоминаем ведущий уклад рабовладельческий, а единство древних обществ устанавливается через «неосновной» ! Логика отдыхает. Хотя в этом случае мы тоже склонны согласиться с этим тезисом, но совсем по другим основаниям.
Петров, конечно, прав насчет катастрофического опустения Олимпа. Но однородная технологическая матрица требует сходных форм религиозного сознания и поэтому  Олимп, под новым лейблом «Небеса» ( сцена из Робинзона Крузо, объясняющего Пятнице превосходство единого бога, жувущего на небесах, над его «мелким» олимпийским, т.е. грубо говоря горным «собратом», прямо так и встает перед глазами ), вскоре вновь заселяется разными святыми, покровителями городов и ремесел, не говоря уже о сонмищах архангелов, ангелов и прочей строго иерархизированной нечисти.
Это фактически «реставрация» Олимпа, регенерация именной структуры на базе новой идентичности, «олимпизация» христианства, т.е. возращение на грешную землю.
Верный по сути дела вывод ( тезис ) о схожести античного и «азиатского» рабства, к которому пришел В.В. Струве, марксисты использовали во вред. Растворение качественных показателей в количественных привело к тому, что фактически побочный уклад объявлялся центральным.
Все свидетельствует о том, что эта псевдопроблема возникла  в недрах марксистской науки из-за желания подогнать историю под марксистские схемы. Мелкие производители были основным классом, как в античных, так и в азиатских обществах, т.к. они были результатом разложения первобытно-общинного строя, а рабовладение везде было довеском.
Переход античного рабства в колонат свидетельствует не о кризисе античного способа производства, как пытались доказать советские античники, и мифической «феодализации», а как раз об искусственности ( «тупиковости» на марксистском жаргоне ) этого способа производства эпохи войны как высшей стадии рабовладения.
Таким образом, мы приходим к парадоксальному выводу: никакого рабовладельческого способа производства вообще никогда не существовало ! Рабовладение – это не более чем эпизод в развитии ранних цивилизаций, иногда стремящийся мимикрировать под правило. Причем, чем более «поздней» была ранняя цивилизация, тем больше этот эпизод становился правилом, что и породило новую галлюцинацию у Маркса – «античный способ производства».
Если рассматривать переход от варварства к цивилизации на базе континуума «природная среда — производительные силы», то выходит, что феодализм от рабовладения отличался не стадиально, а типологически. Здесь имел место не отказ от классического рабовладения по морально-этическим соображениям, а принципиальная невозможность иной формы эксплуатации. Ведь ни сервы, ни холопы, рабами в традиционном понимании не были, т.е. формально-юридически они были рабами, но эксплуатировались как крестьяне.

    2.5.2. Проблема демократии.
В восточных обществах не было даже вопроса о сохранении первобытно-общинных демократических институтов (?), разве что на уровне самоуправления отдельных общин, т.к. присутствовала очевидная экономически преобладающая сила – государство. Поэтому на Востоке всегда речь заходит о деспотизме. В Европе при переходе от первобытности к цивилизации явно преобладающей экономической силы не оказалось. Поэтому и возникли такие феномены как полисная и «военная» демократии. Причем оба типа демократии были напрямую связаны с понятием вооруженный народ ( tjod – народ-войско ), народное ополчение (( leidangr ( норв. ), leding ( дат. ), ledunger ( др.-шв. ))[44], а завершение процесса генезиса государства свидетельствовало о завершении «демократического эксперимента».
«Город-государство как основная социальная структура античности не может возникнуть непосредственно из олимпийского социального ритуала, поскольку стоит на идее политического равноправия граждан, которая выглядит дикой и необъяснимой в пределах олимпийского ритуала». [45]
  Именно эти люди, хозяйственно самостоятельные, имеющие возможность позволить себе достаточно дорогое вооружение, чтобы участвовать в сложных тактических и стратегических операциях и были основой «ранней» демократии. Даже когда значительная часть ранее самостоятельных собственников и производителей разорились, не выдержав конкуренции с рабским трудом, демократическое государство стало их поддерживать искусственно хлебными и денежными раздачами, т.к. действительно в противном случае не из кого стало бы формировать вооруженные силы. Так в Афинах появились оболтусы, а в древнем Риме пролетарии. ( Это соображение еще один аргумент против тезиса Сухова о единстве древних обществ через религию. )
Были в историографии, конечно, и альтернативные попытки объяснения этого феномена. Например, очень креативная идея М.К.Петрова о распределения военной угрозы в условиях большой протяженности морского побережья. Но это может быть подвергнуто сомнению следующим соображением.. На Востоке отдельный человек противостоял государству, т.к. только государство могло противостоять природной стихии. ( В Египте и Китае была формальная возможность отстранения правителя, не справлявшегося со своими «космическими» функциями. ) В Европе необходимости в таком противостоянии не было, поэтому не произошло ни порабощения государством отдельных хозяйств ( общин ) под предлогом объелинения усилий в борьбе с природой, ни формирования очевидно господствующей хозяйственной силы в лице хозяйства басилеев. Во многих гречсеких полисах господство аристократии было сломано и влать перешла к демосу.
Т.е. с одной стороны между античным обществом и древневосточным существует очевидное сходство, на чем разумно, хотя и косвенно, настаивает Сухов, а с другой стороны, античное общество вышло далеко за рамки общего с древневосточными развития, о чем свидетельствует и смена типа религии ( чего Сухов упорно не хочет замечать ), и появление «язвы пролетариатства», что было совершенно неизвестно на Востоке.
Захаров, во многом вслед за Марксом, типологическое отличие античного способа производства от АСП характеризует как наличие частной инициативы. Но это очевидная передержка. Характеристика восточных обществ как не основанных на частной инициативе в противовес античным выглядит на крайней мере нарочитой:
стоит только познакомиться с ритуалом перевода общинной собственности на землю в частную, имевшим место в Шумерской цивилизаци, [46] или вспомнить о цилиндрических печатях. [47]   
Скорее все же нужно говорить об отсутствии явно преобладающей хозяйственной силы ! Полис был ретрореволюцией, реставрацией, в смысле реставрации Мэйдзи, первобытно-общинных порядков на новой социально-экономической базе имущественных классов ( реформы Солона и Перикла в Афинах, свержение власти первых царей и установление республики в Древнем Риме ) в условиях отсутствия явно преобладающей хозяйственной силы.
Речь идет о типе разложения общины в конечном счете: в Древней Греции не было дружин у вождей, хотя попытки их создания были, вспомним хотя бы дубинщиков Писистрата, или гетайров Филиппа Македонского и др. правителей, или легендарных мирмидонцев Ахиллеса. [48]

    2.5.3. Может ли город быть рабовладельческим или феодальным ?
Проблема мелкотоварного уклада имеет так сказать и другое – городское измерение.
Ответьте, читатель, на простой вопрос: почему город эпохи рабовладения называют рабовладельческим, а город эпохи феодализма – феодальным. Только на том основании, что в первом живут рабовладельцы, а во втором феодалы ?
Города в советской исторической науке всегда воспринимались как чужеродное феодализму образование, т.к. они были основой в будущем буржуазного развития ( само слово буржуазия происходит от слова город, бурж по-французски, буржуа — bourgoise – горожанин; калька с немецкого бург и бюргер, но французские горожане превратились в буржуазию, а немецкие так и остались бюргерством ). Отсюда попытки советских историков интегрировать города в структуру феодализма через так называемое главное ( основное ) противоречие феодализма.
Но если представить город просто как порождение общины ( «марковая теория» ), а не феодализма, то отпадает и эта дурацкая теория и рассуждения о повторном отделении ремесла от сельского хозяйства и другие марксистские эвфемизмы и псевдопроблемы. Вот характерное выссказывание на эту тему:
«Если бы нужны доказательства дальнейшего прогресса в сельском хозяйстве в Средние века, то таковыми могли бы быть повторное отделение ремесла от земледелия т расцвет средневековых городов». [49]
Так называемое повторное отделение ремесла от сельского хозяйства как раз и означает, что феодальное общество начинало свою эволюцию заново, а у марксистов двоится в глазах.
Город это не только результат отделения ремесла от сельского хозяйства, но и просто новая модель общежития, ставшая, по сути, общим результатом прогресса в период после неолитической революции. Т.о. город это вневременное явление, хотя и имеющее свою специфику в условиях разных социально-экономических систем.
Только признание такой специфики может оправдать наличие теории «городов-государств» Фроянова [50] применительно к Древней Руси. У него только неправильная интерпретация, т.к. он считает что это было рабовладение. Его, еще более зашоренные марксистскими догмами противники, возражали что такого не может быть при феодализме. На самом деле ранние города были родоплеменными центрами, а, следовательно, «военная демократия» в них, в том числе и вече, как один из ее элементов, явление естественное.

[ Выводы ] 

К чему приводят подобные построения можно судить, например, по монографии К.З. Ашрафян, [51] где она доказывает, что индийское общество эпохи династии Великих Моголов на всех парусах шло к капитализму и только английское завоевание помешало становлению «доморощенного» индийского капитализма ( английские
«колонизаторы» насаждали в Индии якобы феодализм ! ).
То есть в конечном итоге мы видим чудовищное нагромождение взаимопротиворечащих и взаимоисключающих друг друга точек зрения и интерпретаций истории. И это якобы в рамках одного единственно верного материалистического понимания истории !
Т.о. критика теории ОЭФ началась еще можно сказать при жизни «классиков», начал ее Плеханов.
ТЕФ является предельным продуктом разложения теории ОЭФ в рамках марксистского материалистического понимания истории. Не случайно некоторые из них, как только было снято административное давление, перешли в лагерь сторонников цивилизационного подхода. Вот что «ортодоксальный» марксист Семенов пишет об одном из этих «ренегатов»: «Л.С. Васильев, который в свое время всячески доказывал, что признание многолинейности развития ни в малейшей степени не расходится с марксистским взглядом на историю, в последующем, когда с принудительным навязыванием исторического материализма было покончено, выступил как ярый противник теории общественно-экономических формаций и вообще материалистического понимания истории». [52]
Т.е. Что мы получаем в конечном итоге: если отбросить всю марксистскую шелуху, выходит, что традиционные общества отличались друг от друга всего лишь степенью ( ступенью ) разложения общины ? АСП сохраняет общину, античный трансформирует ее в гражданскую общину – полис, феодальный западного типа уничтожая общину приводит к образованию сельских и городских коммун ?

[ Выводы ] 

Таким образом, в развитии марксистской теории ОЭФ очевидно выделились две основные тенденции-направления. Одна – линейная – всеми правдами и неправдами подчеркивала преемственность между ОЭФ, уводя дискуссию в ось ординат, вертикальную плоскость; другая – многовариантная – в ось абцисс, горизонтальную, подчеркивая равноправие и рядоположенность т.н. «докапиталистических» антагонистических формаций. Такие методологические разногласия никак не укладываются в рамки случайности и говорят об отсутствии единой методологии в рамках теории ОЭФ.
Общий кризис теории ОЭФ предельно четко зафиксировал, например, В.С.Степин: «Теория общественно-экономических формаций разрабатывалась Марксом на историческом материале особой цивилизации, которая была связана с европейской культурной традицией, идущей от античности, через христианскую европейского средневековья к Новому времени. Античность и европейское средневековье были предпосылками становления этой цивилизации, которую я условно обозначаю как техногенную. Ее культурная матрица, определившая ее дальнейшую динамику, складывалась в эпоху Ренессанса на основе переработки достижений античной культуры и культуры европейского средневековья. С XVIII в. начинается разбег этой цивилизации, основанной на ускоренном прогрессе техники и технологии, развитии науки, и внедрения ее достижений в производство. Технические, а затем научно-технические революции делают это общество чрезвычайно динамичным, вызывают, часто на протяжении жизни одного-двух поколений, изменения социальных связей и форм человеческого общения. Для этой цивилизации характерно наличие в культуре ярко выраженного слоя инноваций, которые постоянно взламывают и перестраивают культурную традицию.
На мой взгляд, концепция ОЭФ была, по существу, попыткой осмыслить этапы становления и развития техногенной цивилизации.
Но наряду с техногенной цивилизацией, рядом с ней существует другой, более древний тип цивилизации – традиционные общества. Они характеризуются
медленными изменениями в сфере производства, консервацией культурных традиций, воспроизведением, часто на протяжении многих столетий, сложившихся социальных структур и образа жизни. Древний Египет, Китай, Индия, цивилизация Майя – образцы таких древних цивилизаций. Образцы традиционных обществ можно обнаружить и в наше время, к ним относятся многие страны т.н. третьего мира, только начавшие путь
индустриального развития. Отметим, что анализ традиционных обществ у Маркса дан только в весьма схематическом эскизе, в связи с идеями АСП. И в целом его концепция ориентирована на техногенную цивилизацию ( хотя это и не исключает исследования с ее  позиций традиционных обществ как докапиталистических ).
Техногенная цивилизация возникла как особая мутация из предшествующих ей традиционных обществ. Но после того, как она появилась, а затем вступила в стадию капиталистического индустриального развития, начинает проявляться активное ее воздействие на традиционные общества, трансформирующее их культуры. Пути этой трансформации различны: от насильственной колонизации, характерной для имперских устремлений развитых стран на стадии индустриализма ( система колониального господства XIX – п.п. XX в. ), до эволюционных попыток традиционных обществ заимствовать западные технологические достижения и вместе с ними определенный массив культурных форм, вне которых эти технологии нереализуемы». [53] 
Я принципиально согласен с такой постановкой вопроса, но здесь возникает ряд затруднений. Сам Маркс, как известно, претендовал на глобальный анализ и абсолютную применимость своей теории ко всей всемирной истории. Конечно, такой критицизм применительно к своим собственным основам похвален, но на деле, как мне кажется, это предельная форма марксистской мимикрии, желающей сохранить теорию, хотя бы и в урезанном виде, но, что самое главное, таким образом сохраняется социалистическая перспектива.
Вызывают возражения и другие части высказывания. Хотя я согласен с применением понятия ОЭФ к капиталистическому обществу, но с некоторыми оговорками. В.С. Степин же, по-видимому, считает его абсолютно применимым и даже работающим.
Характеристика традиционных обществ как «докапиталистических» тоже вызывает возражения. Здесь опять сквозит ничем не прикрытый прогрессизм и европоцентризм. Эти общества не были докапиталистическими, потому что не эволюционировали в сторону капитализма, они были просто другими. Направление их эволюции ни с каким капитализмом связано не  было.
Объяснение происхождения техногенной цивилизации как особой мутации, выглядит как ничего не объясняющая пустая фраза…
Т.о., диагноз поставлен правильно: теория ОЭФ не работает нигде, за исключением капитализма, но средства лечение предлагаются уже давно отвергнутые современной наукой.
Т.о., динамическая модель развития мировой истории, основывающаяся на развитии производительных сил, диалектике производительных сил и производственных отношениях и понятиях способ производства и общественно-экономическая формация, оказалась неудачной, неэффективной, неспособной не только объяснить историю т.н. докапиталистических обществ, но и самого капитализма, не говоря уже о футуропретензиях.
Показав, что теория ОЭФ не позволяет адекватно описать всемирную историю мы тем самым опровергаем и само понятие ОЭФ, которое должно динамизировать движение истории, а в лучшем случае может быть использовано для социологического описания внутренней структуры общества без претензии на его динамизацию ?
Общая тенденция развития марксистской теории ОЭФ ведет к увеличению параллельных ОЭФ ( рядоположенности ) в тех или иных формах. Фактически это означает отход в трактовке формаций как ступеней исторического прогресса.

3. … или ЦИВИЛИЗАЦИЯ ?

Теперь рассмотрим, что же предлагает нам альтернативный, цивилизационный подход. Нельзя сказать, что он зародился именно как альтернатива динамическому
( скорее наоборот ): он такой же древний как сам мир. Напомним, что идею прогресса применительно к истории, хотя и в несколько специфической форме, впервые выдвинул Аврелий Августин, а теоретические разработки идеи круговорота политических форм связаны с именем Аристотеля, хотя сама эта мысль встречается еще в мифологии, что связано с мифологическим осмыслением круговорота в природе. Специфической попыткой осмысления идеи круговорота была «теория деградации»: золотой век – железный век ? Платон считал, что деградацию можно остановить, приведя в действие его модель «идеального государства». [1]
Первая из известных нам концепций цивилизационного подхода связана с именем Н.Я.Данилевского. [2] Но наибольшую разработанность этой теории мы находим у Освальда Шпенглера в его работе «Закат Европы» [3]:
«Шпенглер наметил определенный подход к совокупности явлений культуры как во всем выражающему себя, «из себя» объяснимому завершенному целому, где каждое явление, каждая черта, каждый момент жизни культуры подчинены смыслу «идее» общего. В этом благодаря яркости художественных характеристик ни в чем не повторяющих одна другую, напротив, постоянно противопоставляемых в их самобытности культур, Шпенглер добился впечатляющих результатов. ( Этому способствовало и то, что Шпенглер не признавал ни генетической связи культур, ни взаимодействия различных культур, как внешних факторов, в одну эпоху; система была совершенно замкнутой. )» [4]
Но у этой цивилизационной концепции, которую я для себя в рабочем порядке назвал «статической» ( в противовес «динамической» ), недостаток виден еще более отчетливо, чем в теории ОЭФ. Давая более адекватное описание мирового исторического процесса, выделяя уникальные культуры, эта концепция не объясняет самого главного: каков механизм движения цивилизации ? Действительно, что толкает цивилизацию к прохождению тех самых «органических» этапов развития: детства, зрелости и наконец неизбежной смерти ? Признавался в непонимании этого механизма в своей работе "Россия и Европа" и сам Данилевский, проводя аналогии между смертностью одного человека и цивилизаций: «То же самое происходит и в развитии целых обществ, конечно, несколько непонятным образом». [5]  И несколько ниже: "Но каким образом могут слабеть творческие силы целых обществ, это решительно не поддается объяснению, так как общество состоит из непрестанно возобновляющихся элементов, то есть отдельных людей. Однако история, несомненно, указывает, что это так, и притом не от внешних каких-либо причин, а от причин внутренних". [6] Данилевский настаивал именно на этой интерпретации, вынужденный ее фактически постулировать на основе сомнительных органицистских аналогий. Не говоря уже о том, что прогнозы Шпенглера насчет заката Европы, которую он рассматривал, вслед за Данилевским, не более как очередную цивилизацию, обреченную на гибель оказались, мягко говоря, сильно преувеличены.
Гумилев как будто бы нашел субстанцию того странного цивилизационного цикла, на непонимание природы которого жаловался Данилевский, как впрочем, и большинство исследователей всех времен и народов и который не удалось раскрыть даже О. Шпенглеру. Этот механизм носит, по мнению Гумилева, чисто природный характер. Заключается он во «взрыве» природной энергии, инспирированной космическим излучением, вызывающем мутации ( гены «пассионарности» ) и постепенном угасанием этой вспышки.
По его мнению, наличие таких этапов в цивилизации носит случайный характер и зависит от космического излучения, приводящего к появлению пассионариев. Т.е. те цивилизации, которые не прошли этих этапов просто не попали под действие космического излучения ! [7] Фактически это означает, что ни с того ни с сего появляются некие люди, которые вопреки всему приводят в действие гигантские массы людей. Это классический пример гипотезы, которую нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть, хотя и окончательно исключать ее тоже не стоит. Параллели с концепцией Данилевского здесь очевидны: первоначальная вспышка «энергии»
( «творческие силы» ) непонятно по каким причинам гаснет.Нельзя не заметить и того, что не все цивилизации в конечном счете гибнут. Для компенсации этого Гумилев ввел понятие гомеостазис, этап как бы сильно растянутой смерти.
Мало того, что Данилевский не может толком описать механизм самодвижения цивилизации, он демонстрирует еще и крайнее непонимание ее сущности, сведя ее к развитию непонятного неизвестно откуда взявшегося «народного духа», «национальных черт» и т.п. Это, очевидно, торчат фихтеанско-шеллингианские уши.
"Задача человечества состоит не в чем другом, как в проявлении, в разные времена и разными племенами, всех тех сторон, всех тех особенностей направления, которые
лежат виртуально ( в возможности,  in potentia ) в идее человечества". [8]
Тут просматриваются не мнее очевидные аналогии и с идеей предзаданности сущности или марксистской идеей т.н. «родовой сущности» человека.
Гораздо в более выгодном свете предстают в этом отношении т.н. «евразийцы», для которых цивилизация это адаптация народа к так называемому «месторазвитию», т.е. национальные черты объясняются особенностями приспособоления к проживанию в определенной местности. Но у них другой недостаток. Они не признают динамики таких отношений. У них выходит, что народ, приобретший единожды свой характер не должен его изменять, а только углублять адаптационные способности. Т.о. предполагается, что выход за рамки приспособления к условиям данной местности не предусматривается. Они призывают стоять на смерть против изменения народного характера, национальной идеи и т.п. Мысль, что народ, изменивший местность, должен изменить и характер не приходит им в голову. Т.е. они абсолютизировали зависимость человека от природы, в первую очередь от окружающей среды.
Т.о., цивилизационный подход, который имеет много преимуществ перед формационным, оказался не в состоянии объяснить сам себя. Возникла познавательная ситуация: формационный подход лучше освещает одни стороны исторической действительности, цивилизационный – другие. Как выйти из такого столь щекотливого теоретического тупика ?
Первой мыслью, естественно, была попытка соединения формационного
( «динамического» ) и цивилизационного ( «статического» ) подходов. Так, еще обучаясь в университете, я пришел к идее ТЭФ – территориально-экономической формации
( «локальной цивилизации» ). С одной стороны ТЭФ позволяла динамизировать, вдохнуть жизнь в «застойные» цивилизации Востока, а с другой – геодетерминизм позволял объяснить медленные, как мне тогда казалось, темпы развития этих стран. Но при наложении этой гипотезы на реальную действительность оказалось, что теоретически охарактеризовать поступательное развитие невозможно: страны Востока и Африки “отказывались” идти по капиталистическому пути ! Нужен был другой, более осторожный подход, как бы по ту сторону прогресса, трансцендентный ему. Я пришел к выводу о необходимости по примеру Шпенглера отказаться от понятия единого исторического процесса и перейти к теории «многовариантной эволюции» и «культурной экологии» Джулиана Хайнса Стюарда. [9] У Стюарда сохранялись и соединялись лучшие стороны цивилизационного подхода в виде конкретно-исторического анализа явлений культуры и одновременно эволюционизм, как основа изменения ( здесь не случайно употреблено осторожное слово «изменения», а не очевидное «развитие», т.к. это последнее очень ярко окрашено в прогрессистские тона, тогда как первое может иметь как минимум три вектора развития ) любого общества.
 «Главную ценность ее он видел в том, что сторонников ее интересуют конкретные культуры. С релятивистских позиций абсолютизации конкретного Стюард трактовал всемирную историю как сумму параллельно и многолинейно развивающихся культур. Он противопоставлял свою концепцию многолинейной эволюции идее единства и поступательности развития человечества в целом». [10] Стюард, на наш взгляд, верно определил, то общее, что характерно для современных ему материалистических представлений об истории: «однако недостатком материалистической концепции Уайта он считал слишком высокий уровень обобщений, которые не объясняют частности и отклонения от общего». [11]
Но, по сути, тем же недостатком страдает и цивилизационый подход как  в  идеалистических так и материалистических интепретациях. Понятие цивилизации у Данилевского предельно формализовано, а это ведь и есть уровень  обобщений ! Т.е. строго уникальные культуры проходят совершенно одинаковые стадии развития. Это и есть суть цивилизационного подхода. Здесь, как и в случае прогресса, нужен более осторожный подход: «Объяснения последним ( частностям и отклонениям – В.К. ), по убеждению Дж. Стюарда, может дать его «евристическая концепция культурной экологии», представляющая по существу техно-средовой детерминизм, некий синтез технологического детерминизма и географического детерминизма. Само понятие «культурная экология» Стюард расшифровывал как обозначение процесса приспособления данной культуры к данной естественной среде». [12] 
В чем суть данного подхода ? «Общества, имеющие одинаковую технику, отличаются одно от другого вследствие специфических особенностей местности, «одинаковые изобретения могут быть по-разному использованы и вызовут различные социальные устройства в каждой данной среде»». [13] 
Здесь нельзя не заметить, что такой же точно подход демонстрирует нам и Семенов, выдавая его за истинно марксистский: «Различия между состоянием производительных сил при одном и том же уровне их развития является тем более значительным, чем в большей степени продуктивность общественного производства зависит от природных условий. Это прежде всего относится к сравнительно ранним ступеням развития производительных сил». [14]
Конечно, подход Стюарда шире, богаче теории Семенова, которого интересует во всем в этом только возможная величина прибавочного продукта, но сходство подходов не заметить невозможно. И это нельзя не признать случайностью. Спасти теорию ОЭФ можно только одним способом: максимально приблизив ее к действительности. Максимальный уровень пораженческих настроений и демонстрирует нам Семенов.
Продолжим сравнительный анализ дальше. Суть культурной экологии Стюарда в подчеркивании специализации общества как основы его адаптации к окружающей природной среде: «Стюард подменял уровень развития производительных сил в данном обществе его специализацией. Его экологическая концепция сводилась к следующему: характер естественной среды определяет специализацию общества, специализация же определяет характер общественных отношений». [15]
Специализация производства это и есть свидетельство роста производительных сил: «Уровень развития производительных сил определяет тип производственных отношений не прямо, а через состояние производительных сил, которое зависит не только от него, но и от особенностей природной среды». [16] Вряд ли кто будет отрицать, что состояние производительных сил проявляется не только в продуктивности общественного производства, но и в его специализации, т.к. его составной частью является природная среда,  предполагающая ограниченную номенклатуру своего использования при определенном уровне развития производительных сил: «Именно разнообразием природных условий он пытался объяснить многолинейность развития человеческого общества…» [17]
Взгляды Семенова от взглядов Стюарда отличаются фактически только признанием доминирующего фактора, локализации источника различий. Семенов таковым считает производительные силы, Стюард – природную среду. Мы склонны считать, что взаимоотношения производительные силы и природная среда носят характер балансирующего равновесия, периодически сбивающегося то в одну, то в другую сторону. Если Семенова в первую очередь интересует сумма производительные силы + природная среда, проявляющася через суммарную продуктивность общественного производства, то  нас их взаимодействие и взаимовлияние.
«Уровень производительных сил проявляется в их состоянии. Поэтому возрастание уровня развития производительных сил имеет следствием повышение их состояния».
[18] Т.е. фактически Семенов не признает природную среду стороной противоречия. Природа у него выступает вечным неизменным фундаментом, пассивным довеском к уровню производительных сил. Он никогда не пытается рассматривать ее в динамике ни собственной, ни взаимодействия с производительными силами. Ведь очевидно, что меняясь, производительные силы меняют и природную среду, а, следовательно, меняется и баланс. «Хотя непосредственно тип производственных отношений зависит не от уровня производительных сил, а от их состояния, однако важнейшим из этих двух понятий является первое. Состояние производительных сил есть проявление уровня их развития. Поэтому оно может повышаться только в результате возрастания уровня производительных сил. Таким образом, повышение состояния производительных сил не представляет собой самостоятельного процесса, оно есть результат и проявление процесса возрастания уровня развития производительных сил. И даже возможность значительного разрыва между уровнем развития производительных сил и их состоянием в значительной степени зависит от уровня, которого достигли производительные силы в своем развитии. Таким образом, развитие производительных сил есть прежде всего возрастание их уровня и только тем самым повышение их состояния». [19]
Т.е. он не рассматривает производительные силы и природную среду как взаимодействующие сущности в рамках противоречивого единства, не признает производительные силы даже ведущей стороной противоречия. Это не случайно, т.к. все делается для того, чтобы сохранить марксистский догмат об определении производственных отношений производительными силами, т.е. вернуть те позиции, которые очевидно сдал «ревизионист» Плеханов.
Хотя Семенов фактически признает механический рост производительных сил через занятие более или менее плодородных почв: «В первом случае мы с неизбежностью должны, например, рассматривать земледельческое племя, переселившееся в местность с более плодородной почвой, как на развившее тем самым свои производительные силы до более высокого уровня». [20] И в другом месте:
 «На этих ( ранних – В.К. ) этапах уровень развития производительных сил  определяет тип производственных отношений не прямо, а опосредованно, через состояние производительных сил». [21]
Семенов в паре производительные силы – природная среда природные силы рассматривает статично, т.е. как неизменные или изменением которых можно условно пренебречь, т.е. природа гораздо менее подвижна. В принципе это правильно, т.к. производительные силы кажутся, очевидно, более подвижными.
«Производительные силы, в принципе, стремятся развиваться неограниченно, что дает основу для всеобщего прогресса. Именно эта мысль лежит в основе классической теории формаций. В то же время накоплено достаточно фактов, свидетельствующих о том, что производительные силы вследствие либо природных условий, либо социальных факторов перестают развиваться и даже поворачивают вспять. Сейчас уже не приходится сомневаться, что перманентного прогресса у всего человечества не было, что прогресс – скорее, счастливое исключение для наиболее удачливых его частей». [22] Но если, в общем, это правильно, то в течение определенного периода времени это может оказаться не так, т.е. природная среда тоже может проявлять активность, которая может позитивно или негативно сказаться на развитии производительных сил.
Номенклатура ответов среды, конечно, ограничена, но, тем не менее, она существует, хотя ее  реакция по преимуществу пассивная. Здесь нужно различать ответ среды на изменение уровня производительных сил ( таких ответов может быть по крайней мере 2: адаптация новых производительных сил к природной среде; разрушение природной среды под действием агрессии производительных сил ) и самопроизвольное изменение самой среды, внутри логики ее саморазвития. И только последний тип можно условно рассматривать как внешний по отношению к обществу.
Самый известный пример в этом плане это «малый ледниковый период», наступление которого в XIV-XVI вв. привело к исчезновению колоний викингов в Гренландии, изменению конфигурации зоны виноградарства во Франции, Смуте и изменению границ между Польшей и Литвой в пользу России ( вслед за изотермой  0° ). [23]
Изменение баланса производительные силы – природная среда может привести к очень значительным последствиям. К тому же и само существование этой пары может оказать влияние, например, природные силы, могут в силу своего доминирования просто тормозить развитие производительных сил. Поэтому их следует рассматривать скорее не как сумму, а как континуум.
Развертывание континуума производительные силы – природная среда, вне которого ни одно общество принципиально существовать не может, дает три основных, базовых взаимодействия: а) способствование природной среды развитию производительных сил – ароморфоз ( динамическое равновесие ); б) стагнация природной средой производительных сил – идиоадаптация ( статическое равновесие ) ( гомеостазис в данном контексте можно рассматривать как конечное затухание ); в) уничтожение природой общества ( города майя, жители о. Пасхи ). [24]
Ароморфоз означает, что природная среда не препятствует развитию производительных сил и при поднятии их на новый уровень устанавливается новый тип взаимоотношения производительных сил и природной среды с изменением качества ( расширением номенклатуры используемых предметов и создаваемых продуктов ) и количества ( «массы» ) такого взаимодействия.
Идиоадаптация означает, что природная среда препятствуя развитию производительных сил, уводит развитие общества при каждом новом скачке в сторону максимальной адаптированности к данной природной среде, с формированием специфических экономических, социальных и ментальных компенсаторных механизмов. Идиоадаптация не всегда означает застой, а только преобладание количественных изменений над качественными, поэтому и возникают иллюзии прогресса как у Данилевского в случае с Китаем, но всегда означает совершенствование в сторону приспособления к природной среде ( фэн шуй и т.п. ), а не преодоления ее влияния. Мы бы не стали называть это историческим тупиком вслед за Захаровым. Гомеостазис означает прекращение прерывов постепенности в развитии культуры.
Уничтожение природой общества не означает одновременно и смерти людей, хотя и не исключает этого. Разрушение цивилизации майя не привело к исчезновению племен майя, а только к общей деградации общества с цивилизационной ступени на доцивилизационную, т.е. обратно к варварству, т.е. к разрушению структуры общества:
«Из истории упадка классической цивилизации майя можно извлечь по крайней мере один полезный урок. При определенном уровне развития техники и социополитической организации общества окружающая природная среда ставит определенные пределы росту данной культуры, преодолеть эти пределы можно посредством технических нововведений и социополитических изменений. Если же по тем или иным историко-культурным причинам, таких изменений в ближайшее время не происходит, экологическая система испытывает сильное перенапряжение». [25]
Теория всеобщего прогресса, которой страдают не только марксисты, но и казалось бы их очевидные теоретические оппоненты – либеральные и леволиберальные историософы ( см. напр., Н.И.Кареев [26] ), сама по себе страдает одним существенным недостатком – она европоцентрична по самому своему определению, т.е. расистская. На первый взгляд, кажется, наоборот, поскольку возможность прогресса признается практически за каждым народом, но поскольку реально мы наблюдаем т.н. “прогресс” почти исключительно в Европе, то остальные народы оказываются как бы второсортными, «неисторическими» выражаясь на гегелевском жаргоне.
К тому же необходимость осваивать для них чужеродные институты ведет к отрицанию собственной культурной традиции и, следовательно, к ее умалению
( «травматические культурные изменения» ). [27] Это вызывает просто шквал концепций деструктивного традиционализма ( негритюд и т.п. [28]), обслуживающих эти страдания, возвеличивающих свой тупик и призывающих им гордиться !
 «Каждая система стремится укрепиться, но нередко совершенствуется в сторону исторического тупика. Это особенно относится к пресловутому «азиатскому способу производства», который имеет тенденцию неуклонно воспроизводить себя в течении столетий и даже тысячелетий, не переходя во что-либо иное. Общество, попавшее в эту       «ячейку», может так никогда из нее не выбраться. Вот почему непрерывный прогресс характерен почти исключительно для Европы, которая после крушения крито-микенской цивилизации развила частную собственность и частную инициативу, красной нитью проходящую через ее историю, захватывая рабовладение, феодализм и капитализм. Правда, здесь нужна определенная оговорка. Рабовладельческая формация, как было показано выше, в общем заходит в тупик в своем развитии. Эстафету прогресса перехватили другие народы, не жившие в условиях классического рабовладения. Но характерно, что традиция частной инициативы все же была сохранена. После крито-микенской цивилизации государство в Европе никогда не играло такой роли в экономике, какую оно играло в странах Востока». [29]
То, что прогрессистам типа Захарова кажется тупиком, на самом деле является приспособительным адаптационным механизмом. Видение тупиков это типично марксистское восприятие жизни людей коммунистами. О тупике, на наш взгляд, можно говорить только в случае подавления механизмами приспособления механизмов развития, т.е. только при гомеостазисе. Если адаптационные механизмы совершенствуются, способствуя не только выживанию общества, но накоплению культурного багажа, то говорить о тупике преждевременно. Может быть с некой абстрактной общечеловеческой точки зрения это и тупик, а с точки зрения самого общества явный прогресс: «Культурно экологическая адаптации является одним из важнейших созидательных процессов культурного изменения». [30] Другое дело, что создание многочисленных ментальных механизмов адаптации, которые изнутри культуры кажутся ее сутью и их уничтожение вызывает наиболее многочисленные протесты и возмущения, препятсвует трансформации традиционалистской культуры в современное техногенное общество. Но, это так сказать, не внутренний, а внешний тупик.
Поэтому я считаю, что необходимо отказаться от теории прогресса в ее нынешней интерпретации, а пользоваться понятием ароморфоз ( динамическое равновесие ), поступательное развитие, которое характерно практически исключительно для одной Европы приблизительно с 1000 года. В остальных местах в силу географических особенностей ( слишком благоприятных или слишком неблагоприятных ) поступательное развитие в европейском смысле этого слова фактически отсутствовало. Развитие там в силу давления географического фактора приобрело другое направление и формы, в частности, совершенствование духовной культуры. Шедевры восточной культуры поражают своей величественностью и совершенством форм, достигнутым за долгие тысячелетия их шлифовки, но это чисто количественное совершенствование, ничего принципиально нового там создано за это время не было. Восточная мудрость – это институализированная мудрость тысячелетий, та часть духовной культуры, которая на Западе или потерялась в связи с быстрым темпом развития, или была отвергнута наукой и перешла в область мистики и оккультных наук, хотя эта традиция вопреки всему не прерывалась ( Рерих, Штайнер, Блаватская ) !
Вслед за Шпенглером, я смело могу сказать, что никакого всеобщего прогресса нет, что нет понятия единого исторического процесса. Первоначальное единство человечества было нарушено еще в глубокой древности, когда появились первые различия в развитии разных культур. Позднее это было закреплено в процессе перехода от варварства к цивилизации, традиционному обществу. Глобализация исторического процесса началась только в связи с географическими открытиями и последующей колонизацией, а реально, только в связи с насильственным переходом т.н. “стран третьего мира” на рельсы индустриального общества. До этого исторический процесс был един только в том смысле, что люди организовали однотипные структуры – общество, т.е. носил логический, а не исторический характер, вертикальный, а не горизонтальный.
На мой взгляд, преемственность в развитии современной цивилизации можно объяснить теоретически, но реально никакой логики ( ни внутренней, ни внешней ) в таком смысле, как она существовала в философии Гегеля применительно к прогрессу свободы, в данном случае не существует. Этот процесс носил во многом небезусловный характер, и не исключено, что отчасти и случайный ( вспомним мутацию Степина ). В общем можно сказать, что это произошло незакономерно, а ситуативно, эмпирически, т.е. повернись условия по-другому, нынешняя благоприятная ситуация могла бы и не сложиться. Поэтому теоретически охарактеризовать причины этого процесса, его условия и детерминанты можно, но построить теорию и включить историю Европы в закономерный процесс эволюции человечества, на мой взгляд, невозможно. Т.к. в любом случае будет наблюдаться осознанное или неосознанное подтягивание стран с традиционной культурой к европейскому уровню, что заведомо не соответствует действительности.
Симптоматично в этом смысле сближение позиций либералов с их «культуртрегерством» и современных марксистов, которые пытаются навязать «отсталым» народам чужеродный путь развития под видом общечеловеческих культурных достижений, но в уме имея ввиду все туже социалистическую перспективу. [31]
Гегель внешне верно охарактеризовал прогресс свободы и постепенное перемещение его в северо-западном направлении. И, действительно, развитие шло в направлении от юго-востока на северо-запад ( смещение центра цивилизации ), но между этими центрами не было прямой преемственности: все они были самостоятельными фазами развертывания технологических достижений в географическом пространстве.
Цикличность вследствие благоприятных условий именно в Европе сменяется преемственностью и поступательностью ( хотя отдельные поступательные движения наблюдались и ранее, например, переход от варварства к цивилизации ). Именно в этом, на мой взгляд, заключается разгадка старой дилеммы между цикличностью и преемственность. Никакие теоретические попытки решения этой проблемы, абстрагирующиеся от конкретного эмпирического материала, на мой взгляд, несостоятельны ( за исключением построения идеально-типических схем ).
В основе преемственности и поступательности лежит технодетерминизм, в основе цикличности – экодетерминизм. Экодетерминизм допускает определенный прогресс
( ароморфоз ), но обычно направляет эволюция общества в горизонтальное русло ( ось абцисс – х ( идиоадаптация )). Общества в силу своей технологической отсталости не способные преодолеть давление географического фактора обречены развиваться по принципу болта с сорванной резьбой: прохождение определенного цикла не вызывает перехода на новый уровень, а повторение всех старых стадий по-новому, в лучшем случае количественное накопление духовных и материальных ценностей ( Китай, Индия, Египет в древности и др. ).
До сих пор известна только одна цивилизация ( западно-европейская ), которая смогла преодолеть влияние географического фактора. Приведенный Фурманом, пример Японии совершенно непоказателен. [32] Япония совершила модернизацию уже не без влияния Западной Европы и США. В истории человечества это таким образом скорее исключение, чем правило, которое в настоящее время подминает под себя правило. Следовательно, ни о каком закономерном, неизбежном, неотвратимом прогрессе речи быть не может. Тот “прогресс”, с которым мы сейчас имеем дело, носит насильственный характер, характер прерыва естественного органического развития и связан практически с катастрофой глобального масштаба и означает “травматические культурные изменения” [33] для большинства традиционных обществ. Хотя, конечно, это не освобождает традиционные общества от необходимости отвечать на глобальный «вызов» Запада, с учетом того фактора, что их положение связано с действием географического фактора и необходимостью в связи с этим освобождения от его влияния.
До сих пор нигде не было обнаружено ни одно общество, которое в такой же степени было устремлено к капитализму, как и западноевропейское. Это утверждение не означает, что капитализм может существовать только в одной духовной оболочке – протестантизме [34] ( и шире – западном варианте христианства ), но лишь, что до сих пор известно только одно такое самопроизвольное зарождение. Возможные ростки капитализма, наблюдавшиеся в XVI-XVII вв. в России, Индии, Китае и Японии, не вылились ни во что большее, как незначительный экономический подъем или городов, или отдельных территорий. Их природу еще предстоит выяснить, а сейчас….
Т.о., мы можем констатировать не однолинейное фатальное развитие, а многолинейный ( на основе культурно-экологического детерминизма ) эволюционный процесс, имеющий два основных направления: во вне человека и внутрь человека. Настоящий процесс является процессом преодоления геодетерминизма и унификации культур, потери ими адаптационной специфики, "и попытка человеческими руками разрушить ее, заменить естественное органическое единство живых ярко индивидуальных культур механическим единством безличной общечеловеческой культуры, не оставляющей места проявлениям индивидуальности и убогой в своей абстрактной отвлеченности, явно противоестественна, богопротивна и кощунственна" [35], воспринимаемой как “травматические культурные изменения”, но одновременно эпохой великого синтеза, ибо европейские культуры не имели времени заглянуть внутрь человека. [36] Правда, синтез будет носить односторонний характер. Несущей конструкцией будет явно западное миропонимание. Восточные представления могут быть отчасти интериоризированы в его структуру, будут носить исключительно второстепенный, вспомогательный характер. А более существенная интериоризация может случаться лишь на культурной периферии Запада ( как существуют, например, фашистская, коммунистическая, контркультурная периферия и т.д. ).

[ Выводы ]

Итак, цивилизацией мы называем группу сравнительно однородных обществ
( этнокультурных единиц ) или крупный социальный организм относительно единый в своих культурных установках, но нестабильный политически ( Данилевский ).
Любая цивилизация, в конечном счете, это форма адаптации конкретного человеческого коллектива к определенной природной среде. Вся жизнедеятельность общества начиная от производственной и кончая ритуалом направлена при этом на воспроизводство ( простое или расширенное ) всех существующих форм взаимодействия природы и общества.
Т.е. мы имеем дело не с так называемыми «особенностями культуры», как обычно склонна рассматривать эту проблему этнография, или некой «основностью», как предлагает считать Данилевский, а с целостным адаптационным механизмом, которые вне этой целостности не имеют ни малейшего значения.

4. ТЕОРИЯ РАВНОВЕСИЯ

Можно ли «вдохнуть жизнь» в цивилизацию ? Иными словами можно ли установить источник ее внутреннего развития ( самодвижения ) ?
Бухарин и Богданов в свое время разработали и достаточно успешно пытались применить к истории теорию равновесия. В настоящее время можно сказать, что это один из механизмов лежащих в основе исторического движения.  Здесь мы не будем поднимать проблему принципиальной допустимости применения естественнонаучных теорий к анализу исторической действительности, а остановимся только на сути этой теории и какую пользу можно из нее извлечь для понимания исторического развития:
«Выражением структурной устойчивости является «закон равновесия», сформулированный А.Л. Ле-Шапелье для физических и химических систем, но в действительности тектологический, т.е. универсальный». [1]
Как это конкретно может быть применено к осмыслению истории ? По-мнению Бухарина, здесь кроется источник развития любой системы, в том числе и общества:
«Мы знаем уже, что когда речь идет о системе, то причину изменений этой системы нужно искать в  с о о т н о ш е н и и  е ё  с о  с р е д о й ( разрежено Бухариным – В.К. ). Мы также знаем, что даже самые основные линии развития ( прогресс, застой или разрушение системы ) зависят от того, в каком соотношении целая система находится со своей средой. В изменении этого соотношения и нужно искать, таким образом,
причину, вызывающую изменения самой системы. Где же нужно искать постоянно изменяющихся соотношений между обществом и природой ? Мы уже видели раньше, что эта меняющиеся соотношения лежать в области общественного труда». [2]
Взаимоотношения природы и общества в целом можно рассматривать с точки зрения теории равновесия, т.к. при первом приближении это в целом стабильные системы, однако в истории мы чаще сталкиваемся с неравновесными системами, в которых  один из факторов преобладает.
Природа и общество по преимуществу находятся в неравновесном состоянии. Примером равновесия могут служить в основном реликтовые первобытные общества ( аборигены Австралии, Амазонии, Папуа-Новой Гвинеи, африканские пигмеи и т.д. ), фактически застывшие в своем развитии и находящиеся в состоянии гомеостазиса. Для классовых обществ гомеостазис явление малопредставимое. Здесь мы скорее имеем дело с идиоадаптацией, т.е. постоянным нарушением равновесия и стремлением вернуться на исходные позиции без видимых изменений или с минимумом таковых, что не приводит к радикальному преобразованию социального ландшафта, соотношения культурных и природных составляющих общества.
  Причин нарушения равновесия в обществе может быть очень большое количество: нарушение взаимоотношений между природой и обществом —  гибель культуры майя и кудьтур в Средней Азии, Китай и каналы, исчезновение Хараппской цивилизации, наводнения в Месопотамии, стихийные бедствия, переселения людей на новые места обитания, войны, внутренние причины и т.д. В дальнейшем в зависимости от характера причин и состояния общества наблюдается, напр., то, что мы видим в Междуречье в период дифференциации ( имущественной и социальной ), начавшейся после открытия новых торговых связей и товаров. В дальнейшем может эта ситуация повторяться, а может и застыть, вступив в гомеостазис – фазу постепенного ожидания смерти – насильственной или внутренней.
Но даже культуру Египта, этот классический пример стагнации после наступления равновесия – освоения долины Нила вновь поселившимися там племенами, которых в эти плавни загнала засуха в Сахаре, нельзя рассматривать как гомеостазис, а все же пример идиодаптации. Пережив однажды нарушения равновесия, они далее не были обречены на медленное умирание, т.к. новых толчков не предвиделось, а все же на переживание оепеределенных этапов развития ( Древнее, Среднее и Новое царство, реформы Аменхотепа и т.д. ). Нарушения равновесия происходят в форме флуктуаций [3] ( например,  изменение уровня ( состояния ) производительных сил, колебания температуры и т.п. ), расшатывающих существующую социальную структуру до такой степени, что она оказывается перед выбором. Выбор – это точка бифуркации. За ней начало необратимого энтропийного процесса. Выбор в точке бифуркации детерминирован, но не предопределен. Здесь многое зависит от конкретных условий, действий масс людей, а иногда даже и от отдельной личности. Но если выбор сделан, далее начинается формирование новой системы ( структуры ), для которой флуктуации уже не так страшны до определенного предела. Эта система обычно чрезвычайно устойчива ( первобытные племена современности, долина Нила, китайские каналы ) или обречена на эволюцию для поддержания видимости устойчивости. Устойчивая равновесная система обречена на вечное, в случае отсутствия изменений в условиях, существование. Неустойчивая система начинает эволюционное развитие и, через систему бифуркаций, проходят к своему краху. Это не гомеостазис, а развитие противоречий заложенных в изначальном бифуркационном выборе. Примером такой неустойчивой системы может быть Римская империя. Первоначальное нарушение равновесия между патрициями и плебеями и было стержнем развития римского государства, внешними условиями которого было внутреннее экономическое развитие, колебания цен на рынке рабов, давление внешних факторов. В конечном счете, ЗРИ не выдержала этого давления и рухнула. Во ВРИ ситуация была несколько иной: «Византия продлила жизнь Рима до 1453 г., но при всей видимости процветания и мощи это была лишь агония римского мира». [4]
Данилевский в свое время пытался доказать, что явной противоположности между Европой и Азией не существует, т.е. развитие носит однотипный характер:
1) первый аргумент:
Критерий разграничения географически Европы и Азии неудачен и не учитывает других критериев ( топографических, климатических, ботанических, зоологических, этнографических и пр.: «…что по одному этому уже, следовательно, части света не представляют и не могут представлять свойств, которые одну из них ставили бы в противоположность другой…» [5] Возражение резонное, хотя по сути, и неверное. Оно размазывает сущность по поверхности, порядок пытается заместить хаосом, отрицает постепенное накопление количественных отличий и возможный их переход в качественные, т.е. недиалектично. По крайней мере, современным исследователям определенно ясно, что природная среда на континенте Евразия меняется последовательно, что и нашло отражение в теории периодичности смены почвенно-климатических зон П.Н.Милюкова. [6] Милюков только не сделал вывод о последовательности вслед за этим и социальнокультурных изменений.
Таким образом, Данилевский очевидно прав, когда говорит о недопустимости прямого сравнения Азии вообще с Европой вообще, но совершенно неправ, когда отрицает влияние природной среды на развитие разных цивилизаций.
2) второй аргумент:
«Прогресс, следовательно, не составляет исключительной привилегии Запада, или Европы, а застой – исключительно клейма Востока, или Азии; тот и другой суть только характеристические признаки того возраста, в котором находится народ, где бы он
ни жил, где бы ни развивалась его гражданственность, к какому бы племени он ни принадлежал». [7]
Здесь проявляется очень интересная особенность в восприятии прогресса: во-первых, прогресс это признак возраста цивилизации, чем практически отрицается содержательная сторона прогресса, о чем говорил еще Бродель, а, во-вторых, цивилизации отличаются «типами» прогресса ( «основностями» в терминах Данилевского и адаптационными механизмами в нашей терминологии ). Но те же евразийцы, например Трубецкой, неоднокртно говорили о необходимости заимствования западной техники. Если цивилизации отличаются только возрастом, то не понятно: то ли мы сами потом все это могли изобрести, то ли ?  Но не противоречит ли это второму тезису ? Не противоречит, т.к по мнению Данилевского русская культура всеобъемлющая, соединяет в себе все четыре типа прогресса. [8] Чем вызвано такое повышение «основности» культурно-исторических типов Данилевский, естественно, объяснить не может. Начнем с того, что выделение «основностей» культур выглядит абсолютно произвольным и крайне субъективным, не имеющим ни типологии, ни закономерностей ( чем впоследствии будет страдать и шпенглеровская модель ). Во-вторых, то что Данилевский называет «основность» на поверку сплошь и рядом оказывается спецификой приспособительного механизма цивилизации к особенностям природной среды. Перенесение таких характеристик на современность выглядит уже достаточно архаично.
Н.Я.Данилевский, например, в своей знаменитой работе "Россия и Европа" наивно признавался: "Если культурно-исторический тип Европы должен составлять исключение из этого общего характера, то надо указать причины такого единственного в своем роде исключения, а мы их, признаться не видим". [9] 
Прогресс действительно не составляет исключительной привилегии ни Запада, ни Востока, вопрос касается только характера этого прогресса:
а) на Западе прогресс носит, особенно, с эпохи позднего Средневековья, более
    масштабный характер; напомним мнение Илюшечкина и Петрова [10]  об основе
    традиционных обществ: земледелие, скотоводство, ручное ремесло. В западной 
    цивилизации она очевидно заменяется машинной индустрией;
б) он способствует преодолению неблагоприятного влияния географической среды.
Т.е. Данилевский не смог отличить локальный ( идиоадаптационный ) прогресс, не выходящий за рамки приспособления к условиям окружающей среды, от «сверхлокального», трансформирующего традиционное общество в современное техногенное и означающий фактическое преодоление решающего значения такого влияния. Он не учитывает, что Европа с XVI в. вступила на путь трансформации традиционного общества, заменяющего локальные прогрессивные изменения на преобразование всего общества в целом, результатом чего стало преодоление влияния географического фактора. Европа перестала быть цивилизацией в традиционном понимании этого термина и встала на путь превращение в новую истоическую реальность — техногенное общество. Азия же в это время продолжала находиться в рамках традиционного общества. Возможность локальных прогрессивных ( идиоадаптационных ) изменений отдельных элементов никто не отрицает, речь идет о невозможности прогресса как такового в условиях традиционного общества, и некорректности сведения его к отдельным элементам ( «основаниям» ).
  Современные теории локальных цивилизаций обычно не учитывают этого обстоятельства, абсолютизируя самобытность и игнорируя изменения. Не сделал вывода из этого явно полемического приема и сам Данилевский, т.к. ничем другим невозможно объяснить его непонимание в преемственности цивилизаций ( пример с одновременным существованием всех цивилизаций ): "Собственно говоря, идеальным порядком вещей на земле был бы тот, когда все великие этнографические группы, на которые разделено человечество, одновременно развили лежащие в них особенности направления до культурного цвета; когда бы древние Китай, Индия, Иран, возмужалая Европа, юное славянство и еще более юная Америка разом выказали всю полноту и все разнообразие заключающихся или заключавшихся в них сил, которые бы усугублялись плодотворным взаимодействием друг на друга. Такое состояние вселенской культуры имело бы только один недостаток со всемирно-исторической точки зрения. Сколько оно выигрывало бы в отношении пространственного протяжения, столько теряло бы во временной последовательности и тем противоречило бы требованиям экономии, всегда соблюдаемой природой". [11] Т.е. Весьма креативное с нашей точки зрения понятие как «культурно-исторический тип», означающее направление развития общества в сторону приспособления к условиям окружающей среды и создание соотвествующих приспособительных механизмов ( «основностей» ) представляется у Данилевского в конечном счете как пустое и бессодержательное, не имеющее ни пространственной, ни временной привязки.
Таким образом,  цивилизационный подход в пределе это крайняя рядоположенность культур ( противоположности сходятся ! )Теория равновесия, таким образом, достаточно успешно объясняет источник внутреннего самодвижения цивилизации.
  Но если с ичтоником изменений в обществе все более или менее понятно, то как выбирается направление этого изменения ? Здесь, на наш взгляд, может успешно сработать другая, не менее известная, теория — теория естественноео отбора Ф.А. Фон Хайека.
Эволюционизм Хайека [12] прекрасно объясняет, на наш взнляд, механизм возникновения тех или иных сложных феноменов в истории. Они возникают в ходе естественного отбора наиболее эффективных действий, дающих максимально положительный результат. Эффективные действия закрепляются в культуре экономических, социальных, религиозных и ментальных практик и ритуалов, а неэффективные отбраковываются. Но дает ли этот механизм представление о направлении процесса ? Ведь, если нет какой-то заранее заданной направленности движения, то из чего происходит отбор ? На наш взгляд, однозначно. Строящаяся сама из себя перспектива необязательно должна быть прогрессивной, направление ее движения может быть случайным и даже тупиковым, как это кажется Захарову. Люди запоминают порядок действий, связанных с успехом и стараются его воспроизводить для достижения своих целей. Пока такая связь работает людям кажется святотатственным и кощунственным не только ее нарушение, но и малейшее изменение. Так возникают ментальные механизмы препятствующие развитию ( трансформации ) и кажущиеся марксистам тупиками. Критерии отбора при этом могут носить случайный характер и внешний ( новые объекты охоты, рынки сбыта, направления торговли, товары и т.д. ). Только представление о развивающейся технике, имеющей внутреннюю логику, дают механизму эволюционного отбора надежную направленность и критерий отбора. Но такой механизм начал формироваться только начиная с XVII-XVIII вв.  До этого общество могло носить только традиционный характер. Техника же развивающаяся в соответствии со своей внутренней логикой, которая раскрывает потенциальные возможности организации материи, отражающие ее внутренние свойства.
Техника, конечно, не является единственно возможным источником изменений в обществе, иногда процессы развития происходят при отсутствии видимых технических изменений ( напр., имущественная и социальная дифференциация на основе торговли ). Более того, в основе географической разверстки также не всегда лежат технические новшества. Напр., египетская цивилизация возникла не за счет прогресса техники, а за счет освоения аллювиальных почв долины Нила ( правда, с последущим освоением  медно-бронзовых инструментов, а, напр., американские цивилизации существовали преимущественно на основе каменных орудий ).
Это можно проиллюстрировать через сравнение двух общественных организмов — Спарты и Афин. Завхватившие в качестве рабов целый народ спартанцы сделали ставку на его эксплуатацию и удержание господства над ним военными методами. Для реализации этой доктрины нужно было максимально защитить от социальной дифференциации народ-войско ( спартиатов ). Для этого нужно было максимально сохранить все общественные институты в архаическом состоянии. Эту цель и преследовало законодательство Ликурга. Все экономические ( например, запрещение денег, торговли и т.п. ), социальные ( ситиссии, охота на рабов и т.д. ) и ментальные механизмы были направлены на достижение этой цели. Что в результате мы имеем ? В спартанском обществе было очень много воинов, но никто не помнит спартанских архитекторов, скульпторов, художников, поэтов, писателей, драматургов и философов.
В Афинах, которые сделали ставку на развитие тоговли, тоже стояла задача сохранить народ-войско. Но здесь пошли совсем другим путем: за счет удержания в рамках гражданства не только земле(вла)дельцев, но и ремесленников и вообще всех, кто мог позволить купить себе полное гоплитское вооружение или даже легкое, т.е. через создание так называемых имущественных классов, закрепленных реформами Солона и последующими изменениями ( Писистрат, Перикл и т.д. ). Конечно, у такой системы комплектования войска были свои недостатки, что и выявила Пелопонесская война, в которой Афины потрепели тяжелейшее поражение, но с другой стороны граждане Афин получали очень большую свободу самовыражения для проявления себя в экономической, социальной, политической, художественной и научной деятельности. В результате мы видим то, что называют греческим культурным чудом, а количество выдающихся людей живших в Афинах — культурной столоцие Эллады — исчисляется сотнями и тысячами, пусть даже они и не были уроженцами собственно Афин.
Т.о., по нашему мнению, этот механизм ( самодвижения цивилизаций, заставляющий проходить их определенные этапы в своем развитии ) носит не природный, а социальный характер, а если быть точным темпоральный ( временной ). Фактически это означает разрыв со старыми органицистскими и морфологическими концепциями цивилизации, которые предписывали каждой цивилизации непременное прохождение трех этапов: детства, зрелости и смерти. И не удивительно, т.к. первым создателем такой концепции был ботаник ! Те цивилизации, которые не прошли данные этапы просто тупо считались «неисторическими» и игнорировались в систематике ( Данилевский ).
Прохождение цивилизацией каких-либо этапов действительно носит случайный характер, но он связан или со средой обитания ( ареалом ) данной цивилизации, или с ее внешним окружением. Внешне это и выглядит как чередование «расцветов» и  «закатов» во всех цивилизациях. Цивилизация существует ровно столько времени, насколько она интенсивно использует имеющиеся у нее возможности. А поскольку все процессы протекают во времени, то этим определяется и время существования цивилизации:
напр.: шумеры: расслоение за счет торговли;
            майя, ацтеки: расслоение за счет торговли;
            Египет: неспешная эксплуатация долины Нила, не приводящая к нарушению   
            экоравновесия = отсюда потрясающая устойчивость и длительность
            египетской цивилизации.
Причины первоначального нарушения равновесия и начала цивилизационного процесса:
Египет – заселение долины Нила;
Шумер – начало торговых отношений, заселение долины Тигра и Евфрата;
            Ацтеки – начало торговых отношений;
Греки – морская торговля;
Германцы – освоение железа и т.д.

Поэтому пирамиды в Египте строили только в ранний период: далее время бурного развития кончилось ( освоение долины ), общество перешло в идиоадаптационную стадию, угас и энтузиазм.
У Гумилева, с его «космическим» ( природным ) источником изменений, речь скорее идет о механическом этногенезе, протекающем за счет простых включений новых, уже готовых индивидов в сферу влияния нового более сильного народа. У Хайека речь идет о естественном этногенезе, за счет собственного прироста.
Таким образом, в существовании цивилизаций преобладает не динамика ( детство — зрелость — гибель ), а статика, т.е. адаптационные процессы, которые в свою очередь обладают внутреней динамикой.

5. ПРОБЛЕМА ЧАСТИ И ЦЕЛОГО

Что такое цивилизация ? Она самодостаточна ( целое ) ? Или, наоборот, часть более крупного  образования, чего-то большего, всего человечества, например. Эти и им подобные  вопросы встают перед каждый исследователем этой проблемы.
Если формационный и интерстадиальный подходы изначально «прогрессивны» и настроены на отражение социокультурной динамики, преемственности и .т.д., то и цивилизационный подход не свободен от подобной односторонности. Одна крайность при рассмотрении цивилизаций – это подчеркивание их абсолютной самобытности и отсутствия каких-либо реальных продуктивных связей между ними ( Данилевский, Шпенглер, Гумилев ). Другая – это соблазн рассматривать цивилизацию ( единичное ) как момент прогрессивного развития человечества, включая ее через особенное в общее, т.е. человечество ( Фурман, Сухов, Семенов, Захаров и др. ). Единичное здесь интерпретируется как момент в движении общего и одновременно его составная часть.
Реальная диалектика, на наш взгляд, является куда более сложной. Поэтому необходимо выделить несколько уровней рассмотрения проблемы. Если речь идет об отдельной цивилизации или сравнении нескольких самостоятельных цивилизаций, то безусловно каждую из них можно характеризовать как целое, самодостаточную, самодовлеющую целостность. Частью в данном случае будут структурные составляющие этих цивилизаций. Если мы рассматриваем цивилизацию как элемент всего человечества, то она уже будет выступать как часть более широкой, всеобъемлющей целостности. Только не следует преувеличивать реальность такой целостности, особенно применительно к ранним ступеням развития человечества. О едином человечестве можно говорить только с совсем недавнего времени, да и то лишь условно и с определенными оговорками и исключениями. Следовательно, основная задача видится в том, чтобы дать адекватную формулу, описывающую реальную подоснову теоретической допустимости включения того или иного социального образования в более значительную общность.
Построения Фурмана, сводящие цивилизацию к моменту в общем прогрессе человечества – это по сути дела «пятичленка», доведенная до логического конца. Исходя из поверхностного соображения о неизбежности распространения культурных достижений ( ср.: Семеникова [1]), которое, кстати, сплошь и рядом не выполняется, напр., большинство китайских изобретений XI– XIII вв. н.э. были заново переоткрыты в Европе через несколько столетий, хотя и в более совершенном виде ( компас, часы, печатный станок, порох и т.д. ), он делает вывод о неизбежности прогресса, пусть не через пять формаций, пусть … пусть, но ведь прогресс … прогресс ! Фурман называет это «логикой общечеловеческого развития»: «Вся логика перехода к земледелию, создания государства и письменности и т.д. вплоть до современной науки и современной демократии – это не логика их ( эскимосского – В.К. ) развития. Но тем не менее это логика общечеловеческого, т.е. в том числе и эскимосского развития, ибо раньше или позже эскимосы были вынуждены встретиться с достижениями развитых цивилизаций, и они не могли не стремиться ими овладеть». [2]
Интересно, а самих эскимосов кто-нибудь при этом спрашивал, что они хотят. Или марксистам, владеющим самым передовым учением это просто не нужно, т.к., по их мнению, ответ очевиден. На самом деле это логика льва: «ты виноват уж тем что хочется мне кушать». Это вариации на тему давно знакомой теории «филиации идей», которая, как известно, абстрагируется от местной традиции. [3]
В марксизме это приняло форму т.н. «теории минования», как мы уже упоминали, перескакивания через несколько формаций ( из первобытности в социализм ). Но на самом деле логика развития папуасов не есть логика развития Фурмана. Нечто аналогичное есть и в либерализме, казалось бы прямом оппоненте марксизма. Вот что писал по этому поводу А. Тойнби: «Западные историки преувеличивают значимость этих явлений ( интеграционных — В. К. ). Во-первых, они считают, что в настоящее время унификация мира на экономической основе Запада более или менее завершена, а значит, как полагают они, завершается процесс унификации и по другим направлениям. Во-вторых, они путают унификацию с единством, преувеличивая таким образом роль ситуации, исторически сложившейся совсем недавно и не позволяющей пока говорить о создании единой Цивилизации, тем более отождествлять ее с западным обществом». [4] Фактически это ситуация тупикова, т.к. что насаждение либеральных ценностей, что коммунистических ведет к уничтожению автохтонных самобытных культур. Но эта ситуация может быть осмыслена в терминах теории «вызова-ответа» того же Тойнби: поскольку ситуация конфликта налицо, то за «вызовом» должен последовать «ответ». Самыми удачными ответами такого рода можно признать, например, петровские реформы в России начала XVIII века или режим «раннего танзимата» в Турции вт. пол. XVII века.
Т.е. над нашими умами довлеет до сих пор все та же старая парадигма. И нельзя не заметить, что прогресс идет как-то странно ( что в изложении либеральных историков, того же Милюкова, например, у которого петровские реформы начинались фактически ни с того ни с сего, что у марксистов, которым не удалось доказать, несмотря на все усилия, что они были логическим продолжением российской истории,
в соответствии с базовыми установками исторического материализма ), можно сказать даже против шерсти.
Какую логику можно увидеть в том, что в традиционных обществах происходит ломка старых отношений, институтов, причем насильственная и навязываемая извне. Действительно, если не удается найти внутреннюю логику естественного движения и перехода от одной формации к другой, то приходится ее заменить логикой всеобщего взаимодействия и взаимовлияния ( либерализации, коммунизации, фашизации ).
А что на самом деле ? Травматические культурные изменения ! «Но, воспроизводя себя ( традиционные структуры – В.К. ) в условиях «периферийной» модернизации, выталкивающей на обочину развития сотни и сотни миллионов людей, эти структуры ухудшаются качественно, снижается их экономическая эффективность ( даже на докапиталистическом уровне ), подчас они «гниют заживо», но не «перемалываются» капитализмом». [5]
Если через единичное можно постигнуть общее, то это приведет нас скорее не к выводу о поступательном, прогрессивном развитии человечества и обнаружении такой преемственности в смене цивилизаций и/или ОЭФ, а познанию законов существования человеческого общества как такового и механизма самодвижения цивилизаций, т.е. открытию социологических, а не историко-материалистических законов.
Конечно, преемственность, пусть и непрямая, а опосредованная, в ходе развития цивилизаций все же наблюдалась, и самый яркий пример – это контакт Востока и Запада на Ближнем Востоке и Малой Азии: VI–V вв. до н.э. – заимствования молодой греческой цивилизации культурных и научных достижений Египта и Междуречья, а также Финикии; начало нашей эры – заимствования той же, но уже стареющей греко-римской цивилизацией христианства в Палестине. [6]
Но, если признать, что римская цивилизация была в начале н.э. на стадии падения, то виновато в этом не принятие христианства, а сам процесс падения. Принятие христианства это симптом уровня деградации. Обвинения язычников оказываются беспочвенны. Но и принятие христианства не спасло империю. Варвары были куда менее развитыми, но также приняли христианство.
Отказавшись от одной суррогатной преемственности ( «античность —  феодализм» ), приверженцами которой были многие поколения марксистов, утверждая, что античность – тупиковый путь развития и ни во что она  не переходит, Захаров выдумал другую не менее сомнительную преемственность: от Крито-Микенской цивилизации к древней Греции. [7] На обоснованности такого подхода мы уже останавливались и как нам кажется сумели показать достаточно убедительно, что греческая цивилизация возникла на базе разложения первобытно-общинного строя у греческих ( ахейских ) племен, хотя полностью отрицать всякое влияние невозможно, но опять таки не прямую преемственность, а косвенную. ( Не говоря уже об этническом субстрате и языковой особенности. )
Таким образом, марксистам не удалось показать прямую преемственность в развитии формаци.
Что может противопоставить этому т.н. цивилизационный подход ?
Когда речь идет о КИТах, то встает вопрос об их связи с развитием человечества. Что это моменты, этапы, стадии, элементы и т.д. ? Судя по Данилевскому ни то, ни другое, ни третье, а обособленные структуры, практически никак не соотносящиеся друг с другом, ни с абстрактным человечеством. Культурные достижения каждой цивилизации ( отдельное ) неполно входят в человечество, как специфическое, характерное только для данной цивилизации ( особенное ). "Задача человечества состоит не в чем другом, как в проявлении, в разные времена и разными племенами, всех тех сторон, всех тех особенностей направления, которые лежат виртуально ( в возможности,  in potentia ) в идее человечества". [8] ( Здесь напрашиваются прямые аналогии с ленининскими «Философскими тетрадями» : «Всякое отдельное неполно входит в общее …» )[9] Только вот идея человечества есть, а самого человечества нет !
Нет такой структуры, которая могла бы воспользоваться этими достижениями. В общем, цель ничто, движение все. И еще. Та же тойнбиевская проблема «вызова-ответа» при этом не снимается, т.к. пусть и полностью самобытные цивилизации живут все же не в безвоздушном пространстве. Границы такого взаимодействия пытался очертить Данилевский,  но inter arma silent leges, и Трубецкому уже пришлось расширять номеклатуру допустимого, как условие сохранения национального суверенитета и целосности России.
Когда мы отрицаем прогресс во всемирной истории, следует учитывать, что есть очевидные формы прогресса, отрицать которые практически невозможно:
1. Рост народонаселения и плотности населения ( Милюков ) на Земле ( следствия:   
    невозможность периферийного рабства, создание регионов интенсивного культурного 
    обмена типа Восток-Греция-Запад и т.д. );
2. Накопление культурного наследия и его диффузия ( «теория культурных кругов»)
    ( напр.: египетская астрономия + шумерская математика + финикийская 
    письменность = Древняя Греция = Западная Европа );
3. Увеличения количества и улучшения качества освоения территорий:
    а) заселенные территории растут и начинают соприкасаться друг с другом
        ( расширение возможности для обменов всех видов – культурного, торгового, 
        технологического, сырьевого – преодоления влияния природной среды );
    б) усиление эксплуатации населенных территорий и расширение номенклатуры
        потребляемых ресурсов ( аборигены ходили но несметным богатствам, но были   
        нищи, в современном значении этого слова );
4. Технологический прогресс ( самый очевидный и несомненный из всех возможных
     видов прогресса: он прослеживается со времени каменного века. Причем в его 
     развертывании наблюдается очевидная внутренняя преемственность и логика.
Только не стоит выдавать количественный прогресс за качественный. Поэтому Фурман очевидно не далек от истины, пытаясь представить логику технологического прогресса в качестве общечеловеческой логики. Но не все так просто, как кажется на первый взгляд. И все же, несмотря на то, что прогресс техники нельзя назвать непрерывным, он всегда находил для себя возможности развития ( эстафета – наиболее подходящая метафора )).
Не исключено, что в развитии цивилизаций, происходящих на фоне разных техногенных факторов, есть какие-то различия ( «видимость» Захарова ). Т.о. здесь появляется идея стадий роста, утверждающая, что средневековый Китай это не древний, средневековая Индия это не древняя и т.д. Не исключено, что т.н. автогенез капитализма XVI–XVII вв. в Индии, Китае, Японии и России был связан именно с особенностями техногенной ситуации. Но этого было недостаточно для появления «мутации» ( Степин ) и предполагаемые первоначальные ростки капитализма заглохли по разным причинам. Только в Европе удалось самостоятельно разрушить традиционное общество и перейти к техногенной цивилизации.
Некоторые авторы, например,  Салиас [10] и Ле Гофф [11] считают, например, что древние цивилизации были более развиты, чем средневековый Запад ( ср., напр., рыцарскую конницу и катафрактариев ). [12] Или даже настаивают, что без заимствований на Востоке эндогенный западный капитализм был в принципе невозможен. [13]
       С проблемой географической локализации прогресса столкнулись и сторонники ТЕФ, в частности уже цитированный нами Селезнев А.М.: «Ведь цивилизации рентной формации первоначально возникли во вполне определенной географической полосе (субтропические районы, долины больших рек) и во вполне определенное время (IV—III тысячелетия до н.э.), а рентная формация породила, в свою очередь, другую, капиталистическую, формацию также на вполне определенных географических широтах, в определенном регионе и во вполне конкретное время — в XVI—XVIII вв.» [14] Но решение им предложенное, на наш взгляд не совсем корректно. Он останавливается на количественных аспектах т.н. «всеобщего прогресса» уже озвученных нами, но игнорирует внутреннюю динамику «варварских обществ».
      Т.о., одно дело говорить о возникновении цивилизации во II тыс. до н.э., а другое – в I тыс. н.э. Здесь уже речь идет о принципиально другой численности населения, освоенности земель и технологическом прогрессе. Поэтому мы отрицаем не вообще прогресс, а только так называемый «всеобщий прогресс».
Есть еще и не очевидные формы прогресса, напр., накопление и передача знаний и т.п., без чего вряд ли было бы возможно возникновение как греческой, так и европейской цивилизации, по крайней мере, в том виде, в котором они перед нами предстают. Хотя, на наш взгляд, проведение единой линии так называемого «западного мышления» от Древней Греции к современной Европе, что сделал Р. Тарнас [15], вряд ли правомерно, по крайней мере напрямую, а не через посредничество Возрождения. Как, впрочем, и потуги Фурмана, Семенова и иже с ними доказать невозможность возникновения западной цивилизации без посторонней помощи.
Т.о., признавая возможность самотрансформации традиционного общества в техногенное мы должны признать и идею стадий роста, иначе будет непонятно почему все же в ходе развития западноевропейской цивилизации произошел такой разрыв постепенности. Но все же это очень специфические стадии, они носят скорее горизонтальный, чем вертикальный характер. Таким образом наша схема развития человечества будет выглядеть следующим образом: первобытное общество ( культуры ) — традиционное общество ( цивилизации ) — техногенное общество.
При определении всеобщности прогресса возникает затруднение, на которое не обратили внимание позитивисты, но обратили внимание их позднейшие критики. Если причина отсталости, кроющаяся в географическом факторе для всех очевидна, то это еще отнюдь не значит, что различия между народами носят количественный характер. Правда, новорожденный ребенок, попав в иную этнокультурную среду, не встречает каких-либо затруднений в процессе адаптации ( в этом смысле он tabula rasa ), то это подтверждает тезис о единстве человечества в самом его основании. Но то, что народы идут одним путем, но с разными скоростями – этот тезис нуждается сейчас, на наш взгляд, в дополнительной аргументации. Т.о. получает право на существование тезис о вероятной культурной дивергенции человечества, создании специфических экономических, социальных и ментальных механизмов приспособления к условиям окружающей среды, которые обычно воспринимаются как проявления самобытности той или иной культуры. «Ложная концепция «единства истории» на базе западного общества имеет еще одну неверную посылку – представления о прямолинейности развития». [16]  То что творят с историей марксисты это, по сути, тоже самое, но основой «единства истории» рассматривается ими не капитализм, а коммунизм ( «минование Б» ).
Сейчас, конечно, предпринимаются попытки ревизии линейного восприятия исторического процесса с целью сохранения общей схемы. Например, пытаются заменить линейную модель на эстафетную, образчиком чего и является концепция Семенова, когда линия развития передается не напрямую, а через периферийные звенья, т.е. прогресс был, но он почему-то предпочитал окольные ( латеральные ( от лат. lateralis – боковой ) в терминологии Семенова ) пути. Но такой ход мысли, на наш взгляд, только доводит теорию общественно-экономических формаций до абсурда и самоотрицания. Что мы и попытаемся сейчас показать.
Тем более, что идея замены линейной схемы эстафетной не нова. Она в той или иной форме обсуждалась еще при монополии марксистско-ленинской идеологии, а частично возрождается и сейчас. [17] 
Это проявилось, например, в обсуждении проблемы того как периферийный английский и голландский феодализмы смогли дать начало новой, капиталистической формации раньше, чем «классический» французский феодализм. [18] Нечто подобное, но сугубо на русской почве, находим у Зимина в его книге «Витязь на распутье», когда «периферийный» промыслово-рыболовный «феодализм» Дмитрия Шемяки объявляется возможной основой автогенеза русского капитализма ( прямо так и говорится о пракапитализме, «предбуржуазном развитии» ), а дворянский московский «центр» средоточием феодально-крепостнической реакции. [19] Примеры можно при желании умножить.
Диагноз марксистской концепции линейного развития Семенов ставит в принципе правильно: «Выход из положения может заключаться лишь в одном: в создании такого подхода, в котором были бы синтезированы стадиальность и межсоциорная индукция. В создании такого нового подхода не могут помочь никакие общие рассуждения о стадиальности. В основу должна быть положена достаточно четкая стадиальная типология социоисторических организмов. К настоящему времени только одна из существующих стадиальных типологий общества заслуживает внимания - историко-материалистическая». [20]
Фактически мы видим перед собой отказ от классической интерпретации теории ОЭФ и переход к неоклассическому подходу. Но средства решения проблемы предлагаются, к сожалению, негодные:
а) самым слабым звеном в этой схеме является теория «филиации идей», под каким
     бы новым эвфемизмом она не пряталась:
«При третьем варианте происходит синтез геосоциорных и демосоциорных социально-экономических и других социальных структур. В результате такой синтезации возникает общество нового типа. Этот тип общества отличен как от типа исходного геосоциора, так и типа исходных демосоциоров. Подобное общество может оказаться способным к самостоятельному внутреннему развитию, в результате которого оно поднимается на более высокую стадию магистрального развития, чем исходный супериорный геосоциальный организм. Как следствие такой ультрасупериоризации произойдет смена общественно-экономических формаций в масштабе человеческого общества в целом. И опять-таки это происходит тогда, когда исходный супериорный организм не способен превратиться в общество более высокого типа. Такой процесс имел место при смене античности средними веками. Историки при этом говорят о романо-германском синтезе». [21] ( Вы, читатель, что-нибудь поняли ? Я лично, нет. Это  какой-то шабаш марксистских эвфемизмов. )
А ничего при этом они не говорят о наступлении мрачного средневековья, деградации культуры, уничтожении наследия прошлого, знакомстве с трудами античных ученых по арабским переводам, хотя казалось бы проще обратиться с латинским текстам или даже непосредственно греческим оригиналам ? [22] Что же тогда такое Возрождение если не завершение этой «синтезации» через 1000 лет после ее начала ? Или, например, о том, что синтез завершился только к X в., когда было отменено проживание бывших «римских граждан» по римскому закону, а бывших «варваров» по обычному ( германскому ) праву ? [23]
( В общем это уже не новые и изрядно поднадоевшие марксистские рассуждения о том, что «письменность, государство, первоначальные математические знания, очевидно, не могли самостоятельно возникнуть в природных условиях Западной Европы». [24] )
Но здесь нужно доказать сущую мелочь, что отдельные «социоры»  принципиально неспособны к самостоятельному развитию, т.е. опровергнуть учение о формации. Формация это и есть сущность любого общества, которая двигает его развитием согласно марксистско-ленинской концепции истории, а если общество способно только к гибели, что и признал сам автор ( «Стало ясным, что социоисторические организмы чаще всего не трансформировались из обществ одного типа в общества другого, а просто прекращали существование» [25]), то нужно констатировать вначале крах теории формаций, неспособной привести общество к новой стадии развития. К тому же у такой «латеральной» преемственности есть и еще один неочевидный недостаток: выходит, что вдруг не сложись условия для такой «синтезации», то прогресс просто тупо бы остановился.
То, что марксисты условно говоря называют ОЭФ не может служить динамизирующим моментом в развитии цивилизации. По их мнению, развитием ОЭФ двигает т.н. «основное противоречие» у каждой формации строго индивидуальное. Но если исходить из «теории равновесия», то цивилизация это адаптационный конструкт, где все моменты направлены на поддержание процесса производства, что и делает цивилизацию уникальным социокультурным образованием. А поскольку развитие толкает цивилизацию только к гибели, а не к трансформации одних в другие, то, следовательно и никакие «основные» противоречия там не действуют ! Если «формация» ведет общество к краху, то при чем тут эпохи прогрессивного развития ?
Для того чтобы убедиться в том, что «демосоциоры» были не более отсталыми, чем «геосоциоры», а просто другие достаточно ознакомиться со списком изобретений эпохи «ультрасупериоризации» при смене античности средними веками, ставших основой будущей западно-европейской культуры:
Водяное колесо, 200 г. до н.э., Рим;
Механическая жатка, 200 г. н.э., кельты;
Тяжелый плуг, 600 г. н.э., славяне.
Ле Гофф в своей книге «Цивилизация средневекового Запада» писал:
«Варвары, расселившиеся в V в. по Римской империи, отнюдь не были теми молодыми, но дикими народами, только что вышедшими и своих лесов и степей… Они принесли тонкую технику обработки металлов, ювелирное и кожевенное мастерство …». [26]
И в другом месте:  «По мнению ( Сальвиана – В.К. ), это прежде всего их ( варваров – В.К. ) военное превосходство, обеспеченное варварской конницей и мощью оружия. Главное оружие – это длинный меч, рубящий и колющий …  Аммиан Марцеллин пишет об этом незнакомом римлянам виде оружия. Но в римских армиях тоже были варвары и поэтому после первого шока достоинство вооружения было вскоре использовано и противником». [27]
Т.е. варвары превосходили латинскую цивилизацию еще до завоевания, а не после как это хочется представить Семенову, а следовательно это было не результатом мифической «суперидукции», а внутреннего развития «варварских» племен ! Да и последующее развитие было следствием не только и не столько «синтезации», а нутренних особенностей «инфериора», о чем и свидетельствует сравнение дальнейшей   
эволюции варварских королевств и Византийской империи, особенно на поздних стадиях.
А на возражения Фурмана о якобы невозможности для Европы самостоятельно перейти к цивилизации, т.к. она сама не могла изобрести письменность и т.д., ответим, что письменность совершенно независимо от условий Европы или Азии, хотя и в более примитивных формах, возникла в Латинской Америке у майя, ацтеков и инков. [28] В основе прогресса лежит не возможность заимствовать те или иные достижения соседей, а особенности эволюции техники и технологии в условиях определенной окуружающей среды, как и говорил Стюард.
После фактического признания отдельности и уникальности каждого общества марксистам требуется «суперклей» для выстраивания их в единый прогрессивный процесс смены формаций, иначе в чем смысл этой теории, неспособной ни доказать преемственность общественных организмов, ни выполнять прогностическую функцию. Таким суперклеем и стала «супериндукция» Семенова. Новый эвфемизм придуманный для спасения тонущей теории формаций. И не нужно делать хорошую мину при плохой игре: теория «супериндукции» развивается давно. Теория «вызов-ответ» Тойнби это и есть пример «супериндукции» ! «Стимулы роста можно разделить на два основных вида: стимулы природной среды и стимулы человеческого окружения». [29] Теория «суперклея» автора это всего лишь новая попытка решить проблему преемственности и минования в марксистской теории ОЭФ. Построения автора статьи можно условно назвать «теорией пингвина», где пингвин это «масштаб человеческого общества в целом», а его манера движения переминаясь с ноги на ногу это смена «супериоров» «инфериорами» и наоборот; «ультрасупериоризация» же – это общее перемещение организма вперед путем смены общественно-экономических формаций.
Вся концепция Семенова, в конечном счете, напоминает нагромождение «эпициклов» с целью сохранить геоцентрическую модель солнечной системы.
б) остаются необъясненными причины вырывания вперед периферийных
    «социоров», в чем опять сквозит неизбывный прогрессизм, т.е. берется по
    результату, который оказывается предрешен.
Как мы уже замечали, переход от античности к средневековью сопровождался не подъемом, а упадком культуры, если сравнивать ее с уровнем Римской империи и Греции. Новый подъем Европы начался, по мнению Ле Гофф только с 1000 года ! [30]
К тому же кроме всего прочего Семенову нужно, по крайней мере, объяснить с чем связано изменение типа смены формаций. Ведь сам тип формаций не меняется: это все антагонистические формации. Почему при смене политарного античным, античного феодальным был эстафетный тип смены формаций, а при смене феодализма капитализмом он изменился на эндогенную трансформацию, т.е. как и требует формационная теория ? При решении этой проблемы он дает простую классификацию
( перечень ) способов перехода, а должен был бы дать теоретическое обоснование преобладания того или инонго способа в каждую конкретную историческую эпоху.
«Одна из этих форм известна давно. Это превращение социоисторических организмов одного типа в результате собственного независимого внутреннего развития в социоры другого, более высокого типа. Назовем ее эндогенной (от греч. эндон — внутренний, генез — происхождение) стадиальной трансформацией. При одном варианте развития смена стадий происходит внутри продолжающих свое существование социоисторических организмов. Эта смена формаций является внутрисоциорной в буквальном смысле слова. Так, в большинстве случаев происходила смена феодализма капитализмом». [31]
а) политическое революция
б) сохранение прежнего общества ( ср. Трубецкой [32])
По Семенову выходит, что преемственность существовала только в рамках целого, но не была присуща его частям (!) ( ср. прогресс «вообще» у Селезнева [33]), таким образом логика линейного развития прерывалась; схему смены формаций пришлось заменить на схему смены эпох. ( Это характерно и для очевидных противников Семенова — сторонников ТЕФ. )
Фактически мы и в этом вопросе видим перед собой отказ от классической интерпретации теории ОЭФ и переход к неоклассическому подходу. Но принципиально ситуацию это не меняет. Просто он признал реальное положение дел, отрицавшееся долгое время классической теорией формаций, но попытался его интепретировать в духе «филиации идей» Фурмана. Это же данилевщина, когда развитие становится возможным только через исторические конгломераты (!), а изолированные социоры объявляются неспособными к развитию ! "Так как ни один из культурно-исторических типов не одарен привилегией бесконечного прогресса и так как каждый народ изживается, то понятно, что результаты, достигнутые последовательными трудами этих пяти или шести цивилизаций, своевременно сменяющих одна другую и получивших к тому же сверхъестественный дар христианства, должны были далеко превзойти совершенно уединенные цивилизации, каковы китайская и индийская, хотя бы эти последние и одни равнялись всем им продолжительностью жизни. Вот, мне кажется, самое простое и естественное объяснение западного прогресса и восточного застоя". [34]
Получается, что теорию «минования А» Семенов заменяет фактически теорией «сверхминования», где «инфериоры» не просто «минуют» одну стадию развития, опираясь на помощь «супериоров», по Сухову ( «Но такие возможности появлялись лишь тогда, когда формация расстояние до которой укорачивалось, уже существовала». [35]), а «перепрыгивают» через стадию, опираясь на межсоциорные уникальные образования  типа параформаций ?) Вот откуда словечко «ультрасупериоризация» !
Здесь Семенов не говорит еще об одно важном моменте: все «инфериоры» прыгающие в «супериоры» являются одновременно и «демосоциорами», т.е. обществами переходящими от варварства к цивилизации, т.е. этот процесс ничем кроме наличия «супериоров» не отличается от стандартного перехода от «демосоциора» к «геосоциору». Признав два таких скачка Семенов мог бы признать и другие ?
Здесь важен и еще один момент, а именно одноразовость, уникальность такого общечеловеческого перехода к новой формации, не говоря уж о его очевидной географической локализации, что верно подметил Селезнев.
Все разновидности формационных концепций, в конечном счете, страдают одним общим недостатком. Согласно им получается, что в начальной школе учились одни народы, которые так и не перешли в восьмилетнюю; в восьмилетней учились другие народы, которые миновали начальную или имели о ней весьма смутное представление с чужих слов, а в старшие классы попал тот, кто не кончил ни начальной, ни восьмилетней школы !? Вот образчики характерных выссказываний такого рода:
«Феодализм в Европе был создан новыми народами, разрушившими римское государство, а в значительной степени и римское хозяйство, и создан он был на основе прафеодализма». [36] Или: «Эстафету  прогресса перехватили другие народы, не жившие в условиях классического рабовладения». [37]
Такая абсурдная преемственность для концепции, где она должна быть несущим стержнем конструкции, вряд ли допустима. Становится ясной искусственность самой системы и необходимость ее замены концепцией цивилизационных волн.



По нашему мнению, развитие общества идет по пути от континуума минимальных производительных сил при максимальной продуктивности природной среды ( Египет, Шумер и другие т.н. «речные цивилизации» ) к континууму максимальных производительных сил при минимальной продуктивности природной среды ( Европа ), перемещая центр цивилизации с юго-востока на северо-запад.
Следствием первого была максимальная концентрация ресурсов в руках государства и подавление личной активности членов общества; результатом второй, наоборот, максимальная активность отдельных индивидуумов, обретших хозяйственную самостоятельность, при минимальной роли государства. И дело здесь не в наличии или отсутствии частной собственности, а именно в хозяйственной самостоятельности отдельных субъектов экономической жизни, способных в индивидуальном порядке противостоять насилию со стороны государства и его отдельных представителей и неблагоприятному воздействию окружающей среды одновременно.
При этом первый тип взаимодействия – нижний оптимум – максимально тормозит развитие производительных сил, т.к. производительность и так высока и дополнительные действия не требуются при отсутствии внутренних или внешних «вызовов»: «Отсутствие вызовов означает отсутствие стимулов к росту и развитию. Традиционное мнение, согласно которому благоприятные климатические и географические условия, безусловно, способствуют общественному развитию, оказывается неверным. Наоборот, исторические примеры показывают, что слишком хорошие условия, как правило, поощряют возврат к природе, прекращение всякого роста». [38]
Второй тип – верхний оптимум, – наоборот, требует максимальных усилий при минимальной отдаче. Это и лежит в основе «прогрессизации» Семенова, когда кажущиеся ему периферийными культуры выступают в качестве «супериоров». Поэтому история человечества эпохи традиционных обществ и выглядит внешне как иерархия переходов от варварства к цивилизации, преодолевающих пороги сопротивления среды на основе совершенствования технологии.
Хотя здесь имеются и определенные ограничения. Это когда минимальные производительные силы при максимальной производительности природной среды дают эффект, отмеченный Тойнби, что характерно для экваториального пояса, где естественная производительность такова, что требует минимальных личных усилий,  редко нуждающихся в коллективных действиях, что в конечном итоге препятствует переходу к классовому обществу. А с другой стороны, когда максимальные производительные силы при минимальной продуктивности природной среды все же не дают нужного эффекта, и также препятствуют появлению прибавочного продукта. Некоторые исследователи даже говорят об особом «северном способе производства». [39]
Нижний оптимум означает невозможность перехода к классовому обществу в условиях максимально благоприятного средового влияния при минимуме развития производительных сил ( «папуасы не хотят» ). Верхний оптимум означает дальнейшую невозможность перехода к классовому обществу даже при максимальном развитии производительных сил при минимальной продуктивности природной среды ( максимально неблагоприятные природные условия – «эскимосы не могут» ). Между нижним и верхним оптимумом лежит весь спектр переходов к цивилизации, отражающий с одной стороны уровень господства человека над природой, а с другой стороны подчинение общества природным закономерностям. Причем развитие происходит именно на периферии, но не отдаленной, а ближайщей ( Семенов приводит в пример романо-германский синтез ), т.к. в центре развитие смысла не имеет, а на периферии племена поставленные в худшие условия начинают борьбу за выживание и совершенствование техники для них жизненно необходимо. На отдаленной периферии при этом смысл развития теряется аналогично центру. Так возникает марксистский фантом «инфериора» у Семенова.
Таким образом, нужно выбирать оптимум с каждой стороны.
Схема также демонстрирует что состояние производительных сил ( Семенов ) при этом может практически не изменяться ( против «видимости» Захарова ).
Каждая волна – это, с одной стороны, особый способ ( тип ) разложения общины, а, с другой – преодоление неблагоприятных влияний географического фактора ( порога ) на основе прогресса технологии ( пространственная разверстка технологического прогресса ).
По мере освоения все менее благоприятных для проживания природно-климатических зон, для перехода к цивилизации нужны все большие усилия. Но при определенных условиях они делают и достижения более значительными ( «супериндукция» ). Этот тезис можно проиллюстрировать следующей схемой:
                ___________________
                современные   ! современное
                технологии      ! западно-европейское
                ______________! техногенное и его
                позднее   ! Цивилизация    возможные
                железо   ! средневекового последователи
                ___________! Запада, арабы,
                раннее ! Греческая,   Киевская Русь
                железо ! Римская
                ___________________! цивилизации,
бронза,              ! Древние Египет      
медь,                ! Шумер, Индия,         
камень ______ ! Китай, майя,
Первобытно-      ацтеки, инки,
общинный          Малая и Передняя
строй                Азия, Крито-Микенская
                культура

Понятие «общечеловеческие ценности» предполагает единственно возможное направление истории, безальтернативность и единственно возможный конец. Но если рассматривать проблему с точки зрения развития технологии и преодоления влияния географического фактора, то Запад получает мощное оправдание своей
экспансионистской политики.
Т.о. мы получаем, если подходить к проблеме с точки зрения прогресса технологии, но и не уходить от понятия уникальности каждой культуры, как бы цивилизационное древо, где ствол – это рост технологической свободы человечества в целом, а отдельные мощные ветви ( ответвления ), это соединение технологического фактора с особенностями природной среды, которая с одной стороны на основе ее преодоления существующей технологией давала простор развитию цивилизации, а с другой стороны ставила изначальный предел существования этой культуры на базе существующей ( имеющейся ) технологии. Получалось как бы самозамкнутое, самодовлеющее образование ( адаптационный механизм ) с уникальной культурой – цивилизация, главной характеристикой которой можно назвать невозможность преодоления данной технологической ниши вследствие неблагоприятных ( или слишком благоприятных ) климатических условий.
Нижние ветки этого дерева занимают ранние цивилизации ( камень, медь,
бронза ), которые в основном уже отмерли; более высокие – это цивилизации железа (  индийская, китайская ), далее идут греческая и римская цивилизации, а затем средневековые европейская, арабская, русская и т.д. Крона этого дерева – современная техногенная цивилизация ( общество ).
Древняя Индия и Китай – это крупные ветки; средневековые Индия и Китай – это крупные отростки этих веток, но со стволом они ничего общего кроме питающих соков, не имеют.
Вся история развития человечества в целом, есть, на наш взгляд, и возникновение цивилизаций в частности, конкретно-географическая разверстка технологической эволюции. При этом цтвтлизация является формой приспособление человеческого коллектива к условиям окружающей среды в ситуации дефицита технологической свободы или доминирования природы над возможностями человека.
У каждого географического региона есть свой особенный, строго индивидуальный порог перехода к цивилизации от первобытности. Поэтому история человечества внешне выглядит как иерархия переходов от варварства к цивилизации, при наличии новых технологических достижений, с постепенным смещением этих преобразований во все более неблагоприятные для возникновения цивилизации области ( северо-западные ), а также ее механическое распространение.
Это создает иллюзию прогресса и преемственности социальных организмов, чем и воспользовались позитивисты и марксисты. Но в истории нет ни одного явно доказанного примера возникновения одной цивилизации на месте другой ( на марксистском жаргоне: перехода от одной формации к другой ), за исключением трансформации «цивилизации средневекового Запада» в техногенное общество. ( проблема «феодальной революции» ) история всех известных цивилизаций начиналась с разложения общины ( поэтому так не нравится Захарову ТЕФ ) [40] Так образовалась египетская, шумерская, индийская и китайская цивилизации, греческая и римская античность, западноевропейская средневековая цивилизация, мусульманский мир и т.д. Поэтому все эти социальные организмы были сугубо уникальны и не подлежат грубому подведению под категорию формаций, к тому же еще и перетекающих одна в другую.
Преодоление влияния географического фактора западным обществом очень важное событие в истории человечества, но оно не отменяет того, что для людей более важна принадлежность к их конкретному обществу, а не к абстрактному человечеству.
Не исключено, что дихотомию «формация–цивилизация» вообще невозможно разрешить в рамках этих категорий, а, следовательно, и дать адекватную попытку описания всемирно исторического процесса в логико-теоретическом аспекте. Как я уже говорил, наша схема является не синтезом формационного и цивилизационного подходов, а попыткой соединения динамического, который выходит, на наш взгляд, за рамки формационного, и статического ( цивилизационного ), отрицающего какие-либо прогрессивные изменения вне рамок локальной цивилизации, подходов.
В тоже время то, что марксисты и либералы называют прогрессом, может быть названо высвобождением из-под давления сил природы. Мерой этого высвобождения может стать степень освобождения культуры от участия в процессе производства и воспроизводства наличной цивилизации. ( С одной стороны это хорошо, т.к. у людей появляется много свободного времени, но с другой стороны отсутствие детерминации приводит к доминированию в культуре субъективного момента, что мы и видим в условиях современной цивилизации. )
Т.е. может ли себе позволить цивилизация «игру», говоря словами Хейзинги. [41]
Развитие таких сфер социокультурной деятельности, которые не были бы напрямую связаны с проблемой выживания.

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ. ИСТОКИ КУЛЬТУРНОЙ ОППОЗИЦИИ ВОСТОК-ЗАПАД

Ранее считалось, что неандерталец является предком человека современного вида – кроманьонца, но оказалось, что они сосуществовали на Земле не менее 13 тыс. лет, причем являлись друг для друга объектами охоты. Т.е. они не воспринимали друг друга как людей. Такая ситуация характерна, впрочем, и для собственно homo sapiens sapientis, хотя и в несколько видоизмененной, так сказать «культурной» форме – ритуального каннибализма. Давно замечено, что многие этнонимы ( самоназвания народов ) на языке данного народа значит – человек ( люди ). Т.е. они себя считали людьми, а всех остальных приравнивали к животным, а, следовательно, и к объектам нетабуированной ( ритуально разрешенной ) охоты. Например, известный этноним «мадьяр» переводится как «человек-человек», т.к. венгры состояли из двух народов.
Т.о., в то время культурные различия носили абсолютный характер и принадлежность к определенному виду культуры одновременно означала и принадлежность к людскому роду вообще, человеку как таковому. Это оппозиция пережила века и до сих пор еще окончательно не изжита ( европоцентризм – отказ от «чужих» культурных достижений ). С одной стороны мы имеем попытки насильственного навязывания определенных культурных ценностей более сильными и могущественными народами, а с другой упорное нежелание некоторой части отсталых народов приобщаться к «общечеловеческим» культурным ценностям, например, некоторые племена Амазонской сельвы.
Но уже в период Древней Греции эта оппозиция, несмотря на сохранение этнокультурного характера противостояния, приобрела новые оттенки. Как известно, греки воспринимали народы их окружавшие как варваров, дикарей. То же можно сказать и про персов, считавших в свою очередь, дикарями греков. Кто был прав в этом историческом споре ? Попробуем разобраться.
С одной стороны:
1. Греки значительную часть своей культуры позаимствовали на Востоке. В   
    известной мере, но, отнюдь не соглашаясь с Фурманом, можно сказать, что без   
    восточной эзотерики: вавилонской математики и египетской астрономии, а также
    без финикийского алфавита, греческая культура вряд ли бы состоялась в том
    виде, к которому мы с вами так привыкли.
( Это не значит, как полагает Фурман, что европейцы не могли самостоятельно перейти к цивилизации. Переход к цивилизации это функция технологии, которая, кстати, тоже может быть заимствованной. Но межцивилизационный диалог нами не отрицается, просто мы не придаем ему самодовлеющего значения. Кстати, греки перешли к цивилизации до того, как начали заимствовать культурные достижения Востока. )
С другой стороны:
2. Греки совершили беспрецедентный рывок в развитии культуры, который
    получил название «культурный переворот». [1] В чем, на наш взгляд, его основные
    проявления ?
    а) переход от условного ( знакового ) изображения к условно-реалистическому, т.к.
        в греческом исполнении все выглядело несколько идеализированным ( VI–V вв.
        до н.э. );
    б) переход к строго логическому, категориальному мышлению, что было
        практически неизвестно на Востоке, особенно в ближних к Греции странах.
        Нечто похожее на логику было только в Индии, с которой у Греции контакты
        были затруднены. Впервые этот тезис сформулировал достаточно четко и    
        обоснованно  К.Г. Юнг. [2] 
     в) появление такого принципиально нового социокультурного феномена как
        классовая демократия с ее непременными атрибутами властью народа и личной
        свободой. До Греции все формы первобытной «демократии» при переходе к
        цивилизации разрушались по разным причинам. Только грекам удалось каким-то
        чудом сохранить дитя в купели, когда выплескивается вода.
С известной долей условности, опираясь на авторитет К.Г. Юнга, можно сказать, что народы Востока никогда не выходили из состояния «детства» ( «олимпийской парадигмы» Петрова ), несмотря на все свои огромные культурные достижения и накопленные духовные и материальные сокровища. Греки же совершили прорыв в зрелость. Если абстрагироваться от некоторых деталей, то окажется, что все основные феномены нашей культуры имеют свои прообразы в истории Древней Греции и Рима, начиная от архитектуры и скульптуры и кончая всеми науками и душевными переживаниями. Нерасчлененное единство восприятия – детство – было со страшной силой взорвано и обрушалось на человечество. Оно было шокировано предсказаниями Фалеса, диалектикой Гераклита, апориями Зенона, моралистическим учением Сократа, утопией Платона, наукой Аристотеля.  Именно с тех пор оно заражено болезнью, не побежденной и современным человеком, – это раздвоенность сознания, двойная система категорий ( сущность – явление, случайность – закономерность, свобода – ответственность и т.д. ).
Так кто же все-таки был прав в том злополучном споре ?
Как мы уже сказали, персы, напавшие на Грецию в VI в до н.э., считали греков варварами и прочили им одну судьбу – участь рабов Царя царей. Но греки выстояли в неравной борьбе с огромной державой, что подкрепляло их представления о своей этнокультурной исключительности, основанной на личной свободе и идее гражданства. И тоже не остались в долгу. Великие философы Греции – Платон и Аристотель, теоретически, философски оправдывали рабство варваров, которых приравнивали к бездушным животным. Но сама греко-римско-эллинистическая культура пала, в конце концов, под ударами «новых» варваров – германцев, арабов, славян, и, наконец, турок-османов, уничтоживших последний оплот греческой цивилизации – Византийскую империю.
Л.Н. Гумилев считает, что есть место для третьего суждения, aurelia mediocritas, золотой середины. [3] Гумилев считал основным критерием сравнения гармонию человека с природой, экологическое равновесие. С этой точки зрения европеец, живущий в каменном доме, и кочевник в юрте, находятся в равном положении. Но кроме состояния равновесия есть еще и состояние господства, которое тоже в определенном смысле можно назвать равновесным. Но не господства в смысле разрушения ( и Восток, и Запад могут дать немало примеров подобного рода ), а в смысле созидания и гармонии между техническим прогрессом, очевидно нарушающим экологический баланс, и природой, что теперь называется созданием техногенной среды, новой искусственной природы. Культура, как известно, тоже является искусственной системой, навязываемой человеку от рождения. Человек не становится культурным только в силу физиологических задатков, а только в силу приобщения к достижениям культуры, социуму, в ходе т.н. процесса социализации, адаптации к обществу ( Эрих Фромм ). [4] 
Так вот с точки зрения культурного прогресса, приближенности к созданию новой культурной среды, именно греки были ближе других народов. Именно они совершили прорыв в самой важной области для человека – интеллектуальной. Ведь, человек, как известно, существо разумное, чем заложили основы для культурного и технологического прогресса последующих поколений. Правда, в отдельных сферах они остались в основном в рамках традиционного общества, здесь прорыв совершили гораздо позже и отнюдь не в Греции. С этой точки зрения все институты Востока являются архаичными, устаревшими и т.д., не вышедшими из детского возраста.
Т.о. культурная оппозиция Восток-Запад имеет как бы два измерения: пространственное и временное. Пространственно народы, особенно это было заметно в древности, как бы равны в культурном отношении и места для особых амбиций у них вроде бы нет и здесь Гумилев абсолютно прав. Но во временном аспекте культуры различия постепенно накапливались и стали перерастать из этнокультурных в конфессионально-культурные ( буддизм, христианство, ислам ), а затем и географически культурные, что в XVI–XIX вв. приобрело чудовищные формы колониальной агрессии, которая нашла своих певцов ( Дефо, Киплинг ).
Сейчас перекосы постепенно изживаются. Но происходит это не на базе восточной культурной традиции, а на основе западных технокультурных достижений. Т.о. культурная оппозиция Восток-Запад постепенно ликвидируется за счет сокращения регионов архаической культуры и приобщения восточных народов к достижениям западной цивилизации. Поэтому можно сказать, что в том историческом споре с точки зрения современного взгляда на историю правы были греки. Но история еще не закончилась, и неизвестно какие она нам преподнесет сюрпризы.
Т.е. здесь нужно задуматься нужны были достижения греков для простого воспроизводства или они выходили за рамки адаптационных механизмов ?
Все это не выходя за рамки греческой культурной парадигмы выходит за рамки приспособительных механизмов.

[ Выводы ] 

Чем наш подход принципиально отличается от марксистского ? Мы утверждаем, что были не формации, а цивилизации, каждая из которых была формой адаптации общества к природной среде. причем этой задаче был посвящен каждый элемент этого цельного социокультурного образования. Т.е. сама цивилизация была единым способом собственного производства и воспроизводства.
Правда, по мере прогресса техники и технологии цивилизации стали совершать прорывы в зависимости от природной среды, стали возвышаться над необходимостью, стали ей трансцендентны. Это было время великих духовных открытий, названное К.Ясперсом «осевым временем». [5]
Но этого оказалось недостаточно для окончательного избавления от природной зависимости. И здесь мы частично согласны с Захаровым, который считал античность тупиком. Выработав духовное оружие прогресса античность так и осталась в пределах традиционной цивилизации ( ср. Семеникова ). Но зато в нашей интерпретации Возрождение выглядит как прямое обращение к наследию античной цивилизации.
Только машинная индустрия в конечном итоге сделала возможным прорыв в этой области. Но несмотря на это, человек до сих пор погружен в природу, которая является фундаментом человеческого общества, вынужден заниматься добыванием предметов природы и продолжает зависеть от ее капризов.
Причем переход к техногенному обществу от традиционных цивилизаций не означает их полную гибель, что  сильно беспокоит почвенников разных почв, и признается даже марксистами. [6]

ПРИМЕЧАНИЯ.

1. ФОРМАЦИЯ или …

[1]    Маркс К. К критике политической экономии. Предисловие.( с. 136-140 ) – Маркс
         К., Энгельс Ф. Избранные произведения. В 9-ти т. Т.4. – М.: Политиздат. – 1986. –
         XXII, 681 с. ( с. 138 )
[2]     Захаров А.К. Еще раз о теории формаций // Общественные науки и современность,            
         1992, № 2, с. 46-55 ( с. 50 )
[3]    См., напр.: Обмен мнениями об азиатском способе производства // Народа Азии и
         Африки, 1965, № 1, с. 100-109. Позиции Ж. Сюре-Каналь и М. Годелье и «наш ответ
         Чемберлену» – комментарии В.В. Струве.
[4]     Захаров А.К. Указ. соч., с. 49.
         Ср.: «По типу организационной структуры эти образования близки к
         ближневосточным обществам».  Петров М.К. Античная культура. – М.: 
         «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1997. – 352 с. ( с. 53 )
[5]    Захаров А.К. Указ. соч., с. 54.
[6]    Там же, с. 51.
[7]    См. подробнее: Адкинс Л., Адкинс Р. Древняя Греция. Энциклопедический
         справочник / Л. Адкинс, Р. Адкинс. – М.: Вече, 2008. – 496 с.: ил. – ( Библиотека
         мировой истории ).  ( с. 8-12 )
[8]    Петров М.К. Указ. соч., с. 53.
[9]    Античная Греция. Проблемы развития полиса. / Ред. колл. Е.С. Голубцова ( отв.
         ред. ), Л.П. Маринова, А.И. Павловская, Э.Д. Фролов, т. 1. Становление и развитие
         полиса. – М.: Наука, 1983. – 424 с. ( с. 37-88, автор: Г.Ф.Полякова )
[10]  Петров М.К. Указ. соч., с. 53.
[11]  Античная Греция, с. 94.
[12]  См., напр.: Петров М.К. Указ. соч., с. 49.
[13]  Античная Греция, с. 96.
[14]  Петров М.К. Указ. соч., с. 50.
[15]  Там же, с. 42.
[16]  Семенов Ю.И. Марксова теория общественно-экономических формаций и   
        современность // http://scepsis.ru/library/id_120.html
[17]  Сухов А.Д. Прогресс и история. – М.: Мысль, 1983. – 111 с. ( с. 33. )
[18]  Однако, такие люди все же находились. См., напр.: Никифоров В.Н.  Восток и
         всемирная история. Изд. 2-е. – М.: Наука, Главная редакция восточной
         литературы, 1977. – 360 с.
[19]  Семенов Ю.И. Философия истории // http://scepsis.ru/library/id_1079.html#2.4.3
[20]  [21]  http://ru.wikipedia.org/wiki/   

[22]           Ср.: Г.Ф.Полякова тоже прибегает к сравнению минойских порядков с кодексом
         Хаммурапи, но протестует против сравнения с Илиадой и Одиссеей ! ( См. :
         Античная Греция, с. 37-88. )
         Этот третий вывод тоже по сути правильный для нашего исследования
         принципиального значения не имеет. Но мы все же решили его привезти, т.к. он
         очень хорошо характеризует стиль марксистского мышления. Если были
         крестьяне, значит были и феодалы, а, следовательно, и строй был феодальный !
[23]  Сухов А.Д. Указ. соч., с. 18.
[24]  Там же, с. 28. ( ср.: «параформация» Семенова )
[25]  Никифоров В.Н. Указ. соч., с.
[26]  http://ru.wikipedia.org/wiki/   

[27]  Захаров А.К. Указ. соч., с. 52.
[28]  Сухов А.Д. Указ. соч., с. 18.
[29]  Петров М.К. Указ. соч., с. 36. Ср.: Античная Греция, с. 37-88. Автор пишет
         обудивительном спокойствии пилосских архивов накануне гибели микенской
         цивилизации и абсолютном отсутствии свидетельств о каких-либо военных   
         приготовлениях.
[30]  Цит. по: Колганов М.В. Об основном экономическом законе феодализма //
         Вопросы истории, 1954, № 9, с. 73-80 ( с. 74 )
[31]  http://scepsis.ru/library/id_1079.html#2.4.3
[32]  http://scepsis.ru/library/id_1065.html
[33]  Сталин И. Вопросы ленинизма. – Изд. 11-е. – М.: Государственное издательство
         политической литературы, 1947. – 611 с. ( с. 412 )
[34]  http://scepsis.ru/library/id_1065.html
[35]  Сталин И. Указ. соч., с. 432 .
[36]  Штаерман Е.М. Проблема падения рабовладельческого строя // ВДИ, 1953, № 2, с.
         51-79. ( с. 51 )
[37]  Сухов А.Д. Указ. соч., с. 18. ( sic ! ссылка дается на работу Струве В.В. История
         Древнего Востока, М., 1941, с. 169. )
[38]  См.:Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада: Пер с фр. / Общ. ред. Ю.Л.
         Бессмертного; послесл. А.Я. Гуревича. – М.: Издательская группа Прогресс.
         Прогресс-Академия, 1992. – 376 с.
[39]  Там же, с. 13.
[40]  Cр. Штаерман о старых и новых рабовладельцах:
         «У идеологов нового господствующего класса мы не находим ничего похожего на
         критику рабовладельческой системы, подобную той критике, которую давали
         представители революционной буржуазии. Орудием идеологического господства         
         феодализирующейся знати стало ортодоксальное христианство. Его деятели
         нередко нападали на императорскую власть, они решились провозгласить, что
         гибель "вечной" империи не только возможное, но и желательное событие, и
         предпочесть ей власть "варварских" вождей, они утверждали утраченную
         античной культурой веру в прогресс, они противопоставили проповедь
         обязательного труда порожденному рабством презрению к труду, но никогда не
         подвергали сомнению или критике рабство как систему. Напротив, критику, если
         не рабства, то роскоши, злоупотреблений богачей и даже жестокого обращения с
         рабами мы находим как раз у представителей отживающего и разлагающегося
         класса рабовладельцев старого типа, которые к тому же выступают в защиту
         некоторых "демократических свобод", свойственных рабовладельческому полису,
         и, которые в силу понятной аберрации, часто представляются носителями более
         "справедливых" идей, борцами за "свободную" античную культуру против
         надвигающегося "средневекового варварства", хотя по сути дела, их идеология
         поскольку они представляли отживающий способ производства, была
         реакционна». ( Штаерман Е.М. Указ. соч., с. 52. )
[41]  См., напр.: Никифоров В.Н. Указ. соч., с. 48. 
[42]  Сухов А.Д. Указ. соч., с. 13.
[43]  Там же, с. 7.
[44]  См. подробнее: Сухов А.Д. Указ. соч., с. 40-48.
[45]  Сухов А.Д. Указ. соч., с. 40.
[46]  Там же.
[47]  Там же, с. 42.
[48]  Захаров А.К. Указ. соч., с. 51.
[49]  Сухов А.Д. Указ. соч., с. 10.
[50]  Там же, с. 102. Ср. Захаров о такой же борьбе, но в древней Греции !
[51]  Ср. Захаров о рабовладении как тупике: Захаров А.К. Указ. соч., с. 48, 51;
         http://scepsis.ru/library/id_120.html
[52]  http://scepsis.ru/library/id_1082.html#2.7.5
[53]  Неусыхин А.И. Проблемы европейского феодализма. Избранные труды / Ред. колл.
         С.Д. Сказкин ( отв. ред. ), М.Л. Абрамов, Ю.Л. Бессмертный. А.И., Л.А.
         Котельникова, Л.Т. Мильская ( зам. отв. ред. ). – М.: Наука, 1984. – 538 с.
[54]  О прафеодализме см. подробнее: Захаров А.К. Указ. соч., с. 48.
[55]  Захаров А.К. Указ. соч., с. 48.

2. ФОРМАЦИЯ или … ( многовариантные концепции )

[1]    Плеханов Г.В. Основные вопросы марксизма ( с. 124-196 ). – Избранные
         философские произведения, т. III. – М.: Государственное издательство
         политической литературы, 1957. – 784 с. ( с. 165 )
[2]    http://scepsis.ru/library/id_120.html 
[3]    Селезнев А.М. Проблемы стадиальности всемирно-исторического процесса //
         Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. №6. 2003.  С. 21-33.
[4]    Там же.
[5]    Петров М.К. Указ. соч., с. 12.
[6]    Селезнев А.М. Указ. соч.
         Вот смех-то: АСП есть, а основания для него нет, следовательно, следуя
         марксистской логике, нужно отрицать АСП (!), т.е. историческую реальность.
         Апофеоз материалистического понимания истории.
[7]    Захаров А.К. Указ. соч., с. 49.
[8]    См.: Селезнев А.М. Указ. соч.
[9]    Минеева Юлия. Преступники пользовались правом убежища еще в Древнем мире
         //
         «Раб не был субъектом права, он не считался человеком, его причисляли,
         например, в древней Индии к семи домашним животным», — добавляет
         исследователь».
[10]  Захаров А.К. Указ. соч., с. 49.
[11]  Ср.: Захаров А.К. Указ. соч., с. 50, Никифоров В.Н. Указ. соч., с. 13 и след.
[12]  Васильев Л.С., Стучевский И.А. Три модели возникновения и эволюции
         докапиталистических обществ // Вопросы истории,  1966, № 5, с. 77-90.
[13]  http://scepsis.ru/library/id_1079.html#2.4.3
[14]  Захаров А.К. Указ. соч., с. 50.
[15]  Там же, с. 51. 
[16]  См. подробнее: Адкинс Л., Адкинс Р. Указ. соч., с. 43.
[17]  Захаров А.К. Указ. соч., с. 51.
[18]  См.: Оссовская М. Рыцарь и буржуа: Исслед. по истории морали: Пер. с польск./
         Общ. ред. А.А. Гусейнова; Вступ. ст. А.А. Гусейнова и К.А. Шварцман. – М.:
         Прогресс, 1987. – 528 с. ( с. 39-74 )
[19]  Ср. Сухов А.Д. об арабах: Сухов А.Д. Указ. соч., с. 102.
[20]  Плеханов Г.В. и Семенов Ю.И., напомним, выступали против возможности 
         превращения АСП в античность. См.: Плеханов Г.В. Указ. соч., с. 165;
         http://scepsis.ru/library/id_120.html
[21]  Захаров А.К. Указ. соч., с. 51.
[22]  См., напр.: Маяк И.Л.  Рим первых царей ( Генезис римского полиса). – М.: Изд-во
         Моск. ун-та, 1983. – 272 с.
[23]  Захаров А.К. Указ. соч., с. 51.
[24]  Тойнби А. Дж. Постижение истории: Пер. с англ./ Сост. Огурцов А.П. ; Вступ. ст.
         Уколовой В.И.; Закл. ст. Рашковского Е.Б.  – М.: Прогресс, 1991. – 736 с. ( с. 30 )
[25]  Захаров А.К. Указ. соч., с. 50.
[26]  Там же, с. 48.
[27]  Маркс К., Энгельс Ф. Манифест коммунистической партии. ( с. 136-140 ) – Маркс   
         К., Энгельс Ф. Избранные произведения. В 9-ти т. Т.4. – М.: Политиздат. – 1986. –
         XXII, 681 с. ?
[28]  Там же, с. 49.
[29]  Семенов Ю.И. Об особенностях развития производительных сил
         докапиталистических классовых обществ // Философские науки, 1985, № 1, с. 24-35.
[30]  Там же, с. 51.
[31]  См. о примитивности средневекового феодализма: Ле Гофф Ж. Указ. соч., с. 113,
         153, 212 и др.
[32]  См. Захаров А.К. Указ. соч., с. 51.
[33]  Там же.
[34]  Там же , с. 48.
[35]  См.: Неусыхин А.И. Указ. Соч.
[36]  Захаров А.К. Указ. соч., с. 51.
[37]  См.: Бессмертный Ю.Л. Феодальная революция X-XI веков // Вопросы истории,
        1984, № 1, с. 52-57.
[38]  См. о «длительной временной протяженности»: Ле Гофф Ж. Указ. соч.,
         с. 5-6; Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм XV-XVIII
       вв.: [В 3 т.] / Пер. с фр. Л.Е. Куббеля. – М.: Прогресс, 1986. – т. 2. Игры обмена. –
       1988. – 632 с. ( с. 249 и др. )
[39]  Сухов А.Д. Указ. соч., с. 10.
[40]  См.: Петров М.К. об олимпийской цивилизации:  Петров М.К. Указ. соч., с. 18.
[41]  Сухов А.Д. Указ. соч., с. 21.
[42]  Там же, с. 23.
[43]  Там же, с. 21.
[44]  См.: Лебедев Г.С. Эпоха викингов в Северной Европе. Историко-археологические
         очерки. – Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1985. – 288 с.
[45]  Петров М.К. Указ. соч., с. 44.
[46]  См. о ритуале перевода земли в частную собственность: Емельянов В.В. Ритуал в
         Древней Месопотамии. - СПб.: "Азбука-классика"; "Петербургское
         востоковедение", 2003. – 320 с. ( «Мир Востока» )
[47]  См. напр.: История. Древний мир. / Пер. с англ. А.С. Микоян. - М.: Росмэн, 1996. -   
        с.15.
[48]  Адкинс Л., Адкинс Р. Указ. соч., с. 107.
[49]  Захаров А.К. Указ. соч., с. 53.
[50]  См. о проблеме городов-государств в Древней Руси: Фроянов И.Я., Дворниченко   
         А.Ю. Города-государства Древней Руси. – Л.: Изд-во Ленигр. ун-та. – 269 с.; 
         Поляков А.Н. Образование древнерусской цивилизации // Вопросы истории, 2005,
         № 3, с. 72-89.
[51]  Ашрафян К.З. Средневековый город Индии XIII – сер. XVII века ( проблема   
         экономической и социальной истории ). – М.: Наука, Гл. ред. вост. лит., 1983. –
         232 с. ( с. 6-7 )
[52]  http://scepsis.ru/library/id_1079.html#2.4.3
[53]  Умер ли марксизм ? ( Материалы дискуссии ). Выступили: В.И. Толстых, В.С.
         Степин, Э.Ю. Соловьев, В.Ж. Келле, А.А. Гусейнов, А.И. Гольман, Ф.Т. Михайлов,
         В.М. Межуев, К.Х. Момджян // Вопросы философии, 1990, № 10, с. 19-51. ( с.25 )

3. … или ЦИВИЛИЗАЦИЯ ?

[1]    О «золотом веке» см. подробнее: Сухов А.Д. Указ. соч., с. 3.
[2]    Данилевский Н.Я. Россия и Европа / Сост., послесловие и комментарии С.А.   
        Вайгачева. – М.: Книга, 1991. – 574 с.
[3]    Шпенглер О. Закат Европы / Авт. вступ. статьи А.П. Дубнов, авт. комментариев   
        Ю.П. Бубенков и А.П. Дубнов. – Новосибирск: ВО «Наука». Сибирская
        издательская фирма, 1993. – 592 с.
[4]    Тавризян Г.М. О. Шпенглер, Й. Хейзинга: две концепции кризиса культуры. – М.:
        Искусство, 1988. – 272 с. ( с. 55 )
[5]    Данилевский Н.Я. Указ. соч., с.168.
[6]    Там же.
[7]    См.: Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. 3-е изд., стереотипное. – Л.:   
         Гидрометеоиздат, 1990. – 528 с.
[8]    Данилевский Н.Я. Указ. соч., с.116.
[9]    См.: Аверкиева Ю.П. История теоретической мысли в американской этнографии. 
         – М.: Наука, 1980. – 288 с. ( Концепция многолинейной эволюции Стюарда с. 228-
         239. )
[10]  Там же, с. 231.
[11]  Там же, с. 233.
[12]  Там же.
[13]  Там же, с. 234.
[14]  Семенов Ю.И. Об особенностях … с. 29.
[15]  Аверкиева Ю.П. Указ. соч., с. 234.
[16]  Ср.: Семенов Ю.И. Об особенностях…, с. 30. ( ср.: Плеханов Г.В. Указ. соч., с. 165. )
[17]  Аверкиева Ю.П. Указ. соч., с. 235.
[18]  Семенов Ю.И. Об особенностях…, с. 29.
[19]  Там же, с. 30.
[20]  Там же, с. 28. А как в данном случае рассматривать подсечно-огневое земледелие ?
[21]  Там же, с. 35.
[22]  Захаров А.К. Указ. соч., с. 54.
[23]  Ле Руа Ладюри Э. История климата с 1000 года. — Ленинград: Гидрометеоиздат,   
         1971. — 280 с.
[24]  Подробнее см. об ароморфозе и идиоадаптации: Сухов А.Д. Указ. соч., с. 24-25.
[25]  Ламберт-Карловски К., Саблов Дж. Древние цивилизации. Ближний Восток и
         Мезоамерика. – М.: Наука, Гл. ред. вост. лит., 1992. – 366 с.: ил. ( с. 253 )
[26]  См. напр.: Золотарев В.П. Историческая концепция Н.И. Кареева: содержание и
         эволюция. - Л.: Издательство Ленинградского университета. - 1988. - 160 с.
[27]  См.: Аверкиева Ю.П. Указ. соч., с. 220.
[28]  Зотов В.Д. Исторический материализм. О проблемах единства и многообразия
         общественного развития запада и Востока. – М.: Прогресс, 1985. – 352 с.
[29]  Ср.: Захаров А.К. Указ. соч., с. 54. «Вот почему…
[30]  Цит. по: Аверкиева Ю.П. Указ. соч., с. 233.
[31]  Фурман Д.Е. Наши тревоги и всемирная история // Вопросы философии, 1990, №
         11, с. 44-54. ( с. 47. )
[32]  Там же. ( Ср.: Захаров А.К. Указ. соч., с. 51. )
[33]  Аверкиева Ю.П. Указ. соч., с. 220.
[34]  Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма ( с. 44-344 ). – Вебер М.
         Избранные произведения: Пер с нем. / Сост., общ. ред. и послесл. Ю.Н. Давыдова,
         предисл. П.П. Гайденко. – М.: Прогресс, 1990. – 808 с. ( Социологич. Мысль
         Запада ).
[35]  Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. / Сост. В.М. Живова; Вступ. ст. Н.И.
         Толстого и Л.Н. Гумилева. – М.: Издательская группа «Прогресс», 1995. – 800 с.
         ( с.335 )
[36]  Юнг и Петров против синтеза, Тарнас – за. ( См.: Юнг К.Г. Архетип и символ. /
         Сост. и вступ. ст. А.М. Руткевича. – М.: Ренессанс, 1991. – 304 с.; Петров М.К. Указ.
         соч.; Тарнас Р. История западного мышления / Пер. с англ. Т.А. Азаркович. – М.:
         КРОН-ПРЕСС, 1995. – 448 с. )

4. ТЕОРИЯ РАВНОВЕСИЯ

[1]    Богданов А.А. Тектология: ( Всеобщая организационная наука ). В 2-х кн.: 1. / Ред.
         колл. А.И. Абалкин ( отв. ред. ) и др. ( Отд-ние экономики АН СССР. Инт.
         Экономики АН СССР ). – М.: Экономика, 1989. – 304 с. – ( Экон. наследие). – ISBN
         5-282-00538-7 ( с. 248 ) ( См.: § 5. Система равновесия, с. 248-259. ) ( с. 248 )
[2]    Бухарин Н.И. Теория исторического материализма. Популярный учебник
         марксистской социологии . – 2-е изд. – М.-Пг.: Госиздат, б/г. – 390 с. ( с. 113 )
         ( Ср.: Семенов Ю.И. Об особенностях…, с. 30. )
[3]    См.: Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса; новый диалог человека с
         природой; Пер. с англ./ Общ. ред. В.И. Аршинова, Ю.Л. Климонтовича и Ю.В.   
         Сачкова.  – М.: Прогресс, 1986. – 432 с.
[4]    Ле Гофф Ж. Указ. соч., с. 10.
[5]    Данилевский Н.Я. Указ. соч., с. 71.
[6]    См.: Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. В 3 т. Т.1. – М.:
         Прогресс, 1993. – 528 с. ( Месторазвитие русской культуры. ( с. 66-121 ))
[7]    Данилевский Н.Я. Указ. соч., с. 75. ( Ср. евразийцы о России-Евразии:
         Сходную релятивисткую позицию по отношению к прогрессу занимал и
         Н.С.Трубецкой, который писал: "Осознав это и не веруя в универсальность и
         безотносительную ценность европейской культуры и не признавая
         общеобязательности "законов мирового прогресса", надо прежде всего искать для
         политических вопросов новую культурно-историческую базу". ( Трубецкой Н.С.
         История. Культура. Язык. / Сост. В.М. Живова; Вступ. ст. Н.И. Толстого и Л.Н.
         Гумилева. – М.: Издательская группа «Прогресс», 1995. – 800 с. ( с.351 )) Позицию
         фактического лидера евразийского движения разделяли и его коллеги. Например,
         географ П.Н.Савицкий в одной из своих статей заявлял: "Евразийцы примыкают
         к тем мыслителям, которые отрицают существование универсального
         "прогресса". Это определяется, между прочим, вышеизложенной концепцией
         "культуры". Если линии эволюции разно пролегают в разных отраслях, то не
         может быть и нет общего восходящего движения, нет постепенного неуклонного
         общего совершенствования: та или иная культурная среда и ряд их,
         совершенствуясь в одном и с одной точки зрения, нередко упадает в другом и с
         другой точки зрения. Это положение приложимо, в частности, к "европейской"
         культурной среде: свое научное и техническое "совершенство" она купила, с точки
         зрения евразийцев, идеологическим и более всего религиозным оскудением".
         ( Савицкий П.Н. Континент Евразия. – М.: Аграф, 1997. – 464 с. ( с.90 ))
[8]    См.: Данилевский Н.Я. Указ. соч., с. 469-509.
[9]    Данилевский Н.Я. Указ. соч., с.171.
[10]  Илюшечкин В. П.   Сословно-классовое  общество  в истории Китая (опыт
         системно-структурного анализа). М., 1986; Он же. Эксплуатация и собственность в
         сословно-классовых обществах (опыт системно-структурного исследования). М.,
         1990; Петров М.К. Указ соч.
[11]  Данилевский Н.Я. Указ. соч., с.164.
[12]  См.: Хайек Ф.А. фон. Дорога к рабству // Вопросы философии, 1990, № 10, с.
         113-151, № 11, с. 123-165, № 12 ? Он же. Пагубная самонадеянность. Ошибки
         социализма. – Пер. с англ. – М.: Изд-во «Новости» при участии изд-ва «Catallaxy»,
         1992. – 304 с.

5. ПРОБЛЕМА ЧАСТИ И ЦЕЛОГО

[1]    Семенникова Л.И. Россия в мировом сообществе цивилизаций. — М.: Интерпракс,
         1994.  —  608 с
[2]    Фурман Д.Е. Указ. соч., с. 47.
[3]    См. критику у Тойнби «демократии» в Африке. ( Тойнби А. Дж. Указ. соч. ) 
[4]    Тойнби А. Дж. Указ. соч., с. 81.
[5]     «Третий мир» и судьбы человечества / Отв. ред.:  М.Я. Волков, В.Г. Хорос. – М.:
         Мысль, 1990. – 202 с. ( с. 17 )
[6]     Фурман Д.Е. Указ. соч., с. 47. «Письменность, государство, первоначальные
         математические знания, очевидно, не могли самостоятельно возникнуть в
         природных условиях Западной Европы». Ср. Данилевский: «Не говоря уже о тех
         открытиях и изобретениях, которые ( как, например, десятичная система
         циферных знаков, компас, шелководство, а может быть порох и гравюра )
         перенесены в Европу с Востока…». ( Данилевский Н.Я. Указ. соч., с. 89. )
[7]    Захаров А.К. Указ. соч., с. 54.
[8]    Данилевский Н.Я. Указ. соч., с.116.
[9]    Ленин В.И. Философские тетради. — Ленин В.И. ПСС, т. 29, с. 318. 
[10]   Аверкиева Ю.П. Указ. соч., с. 248.
[11]   Ле Гофф Ж. Указ. соч.
[12]   ср. рыцарскую конницу и катафрактариев ).
[13]   Россман В. Китайский капитализм. Часть вторая // Вестник Европы. ТТ. XIII-XIV.
          2004-2005. с. 79-88.
[14]   Селезнев А.М. Указ. соч.
[15]   Тарнас Р. Указ. соч.
[16]  Тойнби А. Дж. Указ. соч., с. 85.
[17]  См. об «эстафете»: Сухов А.Д. Прогресс и история. – М.: Мысль, 1983. – с. 49; 
         Фурман Д.Е. Наши тревоги и всемирная история // Вопросы философии, 1990, №
         11, с. 47;  Захаров А.К. Еще раз о теории формаций // Общественные науки и
         современность, 1992, № 2, с. 54.
[18]  См. об этом, напр.: Сухов А.Д. Указ. соч., с. 32.
[19]  Зимин А.А. Витязь на распутье: Феодальная война России XV в. – М.: Мысль,
        1991. – 268 с. ( с. 191-211 )
[20]  http://scepsis.ru/library/id_120.html
[21]  http://scepsis.ru/library/id_120.html ( Ср.: Ю.Ф.Самарин в своей знаменитой работе
         "Два слова о народности в науке" писал: "Когда, по закону исторического
         преемства, народ вызывается во главу человечества и к нему переходит
         умственное достояние всех племен, отслуживших до него свою службу, сделанные
         им открытия в области механики, естественных наук и введенные им
         усовершенствования в материальном быту перенимаются просто и бесспорно".
         ( Самарин Ю.Ф. Избранные произведения. – М.: «Российская политическая
         энциклопедия» (РОССПЭН), 1996. – 608 с. ( с. 486 )) Ср. Данилевский Н.Я.: «Между
         ними должно отличать типы уединенные – от типов или цивилизаций
         преемственных, плоды деятельности которых передавались от одного к
         другому…». ( Данилевский Н.Я. Указ. соч., с. 88. ) Совпадение взглядов
         «цивилизационщиков» Самарина и Данилевского и «формационщика» Семенова
         нельзя не признать случайным. Открытие более древних пластов знания лучшее
         свидетельство кризиса.
[22]  См.: Ле Гофф Ж. Указ. соч., с. 35-40.
[23]  См.: Котельникова K.А. Феодализм и город в Италии в VIII-XV веках. По
         материалам центральных и северных областей./ Отв. ред. В.И. Рутенбург. - М.:
         Наука, 1987. – 256 с.
[24]  Фурман Д.Е. Указ. соч., с. 47.
[25]  http://scepsis.ru/library/id_1090.html#2.14.10
[26]  Ле Гофф Ж. Указ. соч., с. 18-19.
[27]  Там же, с. 15.
[28]   Фурман Д.Е.Указ. соч., с. 47.
[29]  Тойнби А. Дж. Указ. соч., с. 120.
[30]  Ле Гофф Ж. Указ. соч., с. 58 и след.
[31]  http://scepsis.ru/library/id_1090.html#2.14.10
[32]  Ср. Трубецкой Н.С. Указ. соч.
[33]  Селезнев А.М. Указ. соч.
         «Иногда в литературе можно встретить утверждение, будто понятие «прогресс» не
         применимо к всемирно-историческому процессу. Но такие утверждения
         противоречат исторической науке. Чередование формаций в истории человечества
         происходит по линии прогресса, по линии восхождения человечества от низшей
         ступени производительных сил к высшей. И этот факт опровергнуть невозможно.
         Прежде всего, сами переходы от первобытно-общинного способа производства к
         рентному, а от него к капиталистическому представляют собой скачки
         прогрессивной направленности, общественно-экономические революции в
         подлинном смысле слова. И в развитии самой рентной формации (если мы будем
         рассматривать ее как общее в отдельных социальных организмах и цивилизациях
         и примем во внимание ступень развития производительных сил и тип
         соответствующих этой ступени производственных отношений) не было такого
         момента, когда бы прогресс сменился регрессом. Застой и даже упадок
         хозяйственной и духовной жизни одних государств и цивилизаций рентной
         формации компенсировались ускорением развития других. Исчезновение неко-
         торых социальных организмов в одних регионах компенсировалось появлением
         еще большего числа новых социальных организ­мов в тех же самых или других
         регионах. В связи с этим непрерывно расширялся ареал цивилизаций на
         азиатском, африканском, европейском и американском континентах, ни на один      
         год не прекращался рост численности населения и объема природных ресурсов,   
         вовлекаемых человечеством в хозяйственную жизнь, причем темпами более
         быстрыми, если сравнивать их с темпами развития мира первобытного,
         нецивилизованного.»
[34]  Данилевский Н.Я. Указ. соч., с.88.
[35]  Сухова А.Д. Указ. соч, с. 40.
[36]  Захаров А.К. Указ. соч., с. 51.
[37]  Там же, с. 54.
[38]  Тойнби А. Дж. Указ. соч., с. 120.
[39]  Сухова А.Д. Указ. соч, с. 30. Ср.: Тойнби А. Дж. Указ. соч., с. 182-183.
[40]  Поэтому так не нравится Захарову ТЕФ. См. подробнее: Захаров А.К. Указ. соч.,
         с. 49.
[41]  См.: Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня: Пер. с нидерл./ Общ. ред. и
         послесл. Г.М. Тавризян. – М.: Прогресс, 1992. – 464 с.

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ. ИСТОКИ КУЛЬТУРНОЙ ОППОЗИЦИИ ВОСТОК-ЗАПАД

[1]    См.: Зайцев А.И. Культурный переворот в Древней Греции VIII-V вв. до н. э. / Под
         ред. Э.Д. Фролова. – Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1985.  – 208 с.
[2]    См.: Юнг К.Г. Архетип и символ./ Сост. и вступ. ст. А.М. Руткевича. – М.:
         Ренессанс, 1991. – 304 с.
[3]    Гумилев Л.Н. Указ. соч.
[4]    Фромм Э. Человек для себя./ Пер. с англ. и послесл. Л.А. Чернышевой, - Мн.:
         «Коллегиум», 1992. – 253 с.
[5]    Ясперс К. Смысл и назначение истории. Пер. с нем. – М.: Политиздат, 1991.- 527 с.
[6]    См.: Семенов Ю.И.  Философия истории // http://scepsis.ru/library/id_1065.html 
         «Качественно изменяясь, превращаясь из феодальных в капиталистические,
         социоисторические организмы в то же время сохранялись в качестве особых
         единиц исторического развития»,
          В переводе с марксистского на русский это означает, что после т.н. буржуазных   
          революций, ознаменовавших переход от традиционного общества к техногенному,
          француз остался французом, а англичанин — англичанином и т.д.