В то время в Ельцовке ещё не было телевизоров, антенны нормальной (вышки) поблизости не было, что ли, и поэтому как мой папа с моим учителем физики не старались настроить телевизор, получалось только грязное шипящее на экране последнего - "молоко", хотя в 40 км, в Шипуново, телевизоры уже смотрели вовсю...
А у нас в Ельцовке развлечение, в частности у моего папы с физиком, это строительство аэросаней... Сколько на это мероприятие - звук работающего мотора аэросаней - сходидось любопытных! Особенно мальчишнк! А сколько вариантов аэросаней было переделано: то вдруг папа и В.А. найдут новые чертежи, то новый материал; я всерьёз считала, что они, наконец, и самолёт смогут построить...
Местный поэт - Вася Поп - стихи про них и про "вертолёт" сочинял:
"Иван Прокопьич заводил свой "эродром",
А Вася-поп - от страха плакал за углом...",
ну и многое другое в этом роде...
Ещё я помню, как зимой носила домой по вечерам, после школьных занятий, книги из местной библиотеки: для себя, и, отдельно, для своих родителей. Перед этим в библиотеке мне нужно было отстоять длиннющую очередь, и это после шести уроков!
Помню, меня удивляло, что некоторые отъявленные "двоешники" тоже были любителями почитать... Из одной казахской семьи один мой одноклассник Вовка Малдынов: по всем предметам кое-как, а по истории, географии он меня всегда выручал; такой эрудированный в этом плане был мальчишка... Там же я всегда встречала его старшего брата - тоже видно любил читать... С ними и в очереди было интересно: что-нибудь начнут рассказывать, так и хотелось, чтобы очередь подольше не кончалась...
Библиотека в Ельцовке вообще для меня была сказочным царством.. Потом в Москве, Воронеже - я видела лишь формуляры.. А тут - идёшь по рядам, О! какое это, действительно, блаженство, счастье -рыться в книгах!
А бураны! Идешь, темно, никаких тебе фонарей, только свет в окнах; продувает насквозь, а вовсе не холодно, как буд-то так и надо! Только вот пустит кто-нибудь слух - рысь в наших краях - и тогда идёшь и голову боишься поднять, и деревья высокие стараешься обойти; подойдёшь к дому и.. у-ух!
Бураны - это вообще особенное явление! Это не метель, не вьюга! Это БУРАН!!! Снег завьюживает со всех сторон, и даже из-под низу; ветер снежно-колючий и пронизывающий, с музыкальным, свойственным только буранам, завыванием! Это прекраснейшее, но и опасное явление природы. Я любила бураны: шла себе потихоньку спиной на ветер, т.е. лицом назад, не спеша, то распевая какую-нибудь песню - благо - никто не услышит из-за бурана, то декламируя известные мне стихи, то сочиняя на ходу драматические сценки...
Я не помню, чтобы в то время мои братья двоюродные и родные носили шарфы, наоборот: шапку-ушанку - обязательно набекрень, вместо валенок - иногда резиновые сапоги.... и никаких ангин и пр. Закалённые с детства росли.
Зимой в Ельцовке, в выходные дни, как нарочно, спать не хотелось, и я, тихонечко, чтобы не разбудить домашних, выходила на улицу с лыжами в руках. В утреннем полумраке шла по чистому глубокому снегу, "читала" чьи-то следы, видела однажды неведомого мне ранее зверька ласку; однажды - след кровавый с перьями - это лиса, значит, у кого-то курицу утащила...
Возвращалась я домой уже к завтраку, когда вся семья проснулась, в доме пахло чем-нибудь вкусным, и мы все садились за стол...
Жила, как говорили, в наших лесах - чащах - "Лесная" - это такая женщина, ну, как леший, водяной и пр. Всякое про неё рассказывали. И вот как-то я её видела. Это было не зимой, помню зелено всё было, шла я коротким путём к подружке - через забоку, подружка на берегу реки жила, ну и - по тропинке вглубь чащи зашла...иду, напеваю...
Вдруг что-то заставило меня оглянуться: тихонечко голову поворачиваю - в метрах 5 от меня - высоченная, вся из листьев, женщина; лицо -тоже зелёное, только какое-то прозрачное, и вся она стоит, покачивается, от высоты наверное, а лицо надменное такое, не строгое, но хозяйское...
Не общались мы с ней, а только я про эту встречу долго никому не могла рассказать, боялась чего-то... и мимо того места больше не ходила... Говорили, что она за лес расплату брала, притом по своему усмотрению...
Интересная жизнь была в Ельцовке! А фамилии учителей -как у декабристов; Бесстужев, Воронцов, Рылеев, Муравьёв...
Потом из Барнаула другие учителя приехали: молоденькие физичка, химичка. Мой одноклассник, второгодник, семнадцатилетний Лёнька, за ними ухаживал, а на уроках мне рассказывал о своих похождениях....
Ещё была математичка, она была горбатенькая, но очень красивая, длинноногая, и в любую снежную непогодь, метель, вьюгу, буран - ходила в школу в шубке и в туфлях на шпильке. Идёшь, бывало следом за нею в валенках и любуешься красивыми ногами в шёлковых чулках и туфлями на каблуках!
А как здорово она преподавала математику! Любимый мой предмет! Ещё я любила немецкий язык и черчение. А вот физкультура давалась мне с трудом: нужно было выполнять комплексы упражнений на кольцах, на брусьях, на турнике и другие, а у меня - не получалось!
Учителя в нашей школе все были какие-то особенные! Кого ни вспомни - умный, добрый, знающий, интеллигентный! И дополнительные занятия с учениками вели, и кружки разные. Обо всех только добрые слова можно сказать.
Был как-то у нас учителем истории бывший парторг совхоза, ставший инвалидом после аварии на дороге. Трудно ему было: ходил на костылях, речь затруднённая... Но какое уважение он вызывал тем, что в любую погоду без всякого транспорта он шёл в школу, чтобы рассказать нам про новую и новейшую истории - так тогда назывались наши учебники по истории. Я не помню, насколько увлекательны были его рассказы по истории, но сам он - своим отношением к жизни, работе - заставлял задумываться о жизни вообще и невольно подвергать анализу те исторические события, о которых мы слышали от него...
Учительница по литературе так много интересного рассказывала нам про поэтов и писателей, про их произведения, однако мне больше нравился её простой житейский юмор, который неизменно проскальзывал у неё во время урока. А её знания по литературе, которые она пыталась преподносить нам, только потом, через много лет были осмыслены как следует мною, а тогда, видимо, просто механически запоминались...
По русскому языку преподаватель просто "ловила" меня на невыученном уроке... Вот за это огромное ей спасибо: невольно все правила знала наизусть!
Я начинала учиться в школе, которую топили дровами; потом, каждое лето подстраивалось по одному одноэтажному корпусу, и наконец, было оборудовано центральное отопление, а затем на заднем дворе старой школы было построено типовое двухэтажное здание школы. Да только учеников, говорят, всё меньше и меньше становится: переживает Ельцовка то же, что и вся наша страна. Молодёжь не остаётся в селе, сельскохозяйственное производство распалось, а нового ничего не придумали....