Глава восьмая.
Неравный поединок.
В кармане запиликал мобильник и я, оторвавшись от работы, посмотрел на настенные часы – заканчивался рабочий день. По мелодии звонка я догадался, что звонит Виктория. Я был очень рад этому звонку.
- Привет! – начала она, как только я включился. – Ты домой идешь или как?
- Или как, если такое возможно! – Догадался я о подтексте вопроса. – Мне придется чуток задержаться.
- Надолго?
Я взглянул на стопку писем, определяя объем оставшейся работы, и уверенно ответил подруге:
- Максимум на сорок минут!
- Хорошо, я иду к тебе, сказала Виктория и отключилась.
Стук в дверь напомнил мне, что кабинет заперт на замок. Я подошел к двери, провернул ключом, и впустил к себе Викторию. Похорошевшая в последние дни или, даже, часы, Виктория Лейман чмокнула меня в щечку и, пройдя в глубь кабинета, плюхнулась в кресло, положив ногу на ногу.
- Неужели тебе не хватило дня, чтобы закончить всю свою работу?
- Увы, иногда и такое происходит. Закрутился, завертелся и вот… результат.
- Заболтался…
- Что? – не понял я.
- Ты забыл добавить – заболтался!
- Ну да, в общем… И такое бывает.
- Ладно. Я сейчас иду домой и, по пути, загляну в супермаркет, возьму что-нибудь на ужин. А ты не задерживаясь, доделывай дела и пулей ко мне, ок!
- Хорошо! Вот, возьми денежку на печенье!
Я открыл портмоне и, вытащив пятисотрублевую банкноту, протянул ей.
- Денег не нужно! – отмахнулась она. – У меня есть!
- Нужно, Вика, нужно! Бери!
Я вложил купюру ей в руку и добавил:
- Не вздумай отказываться, поняла?
- Да, поняла!.. Ну, я пойду, Русланчик, а ты не задерживайся. Как закончишь, приходи!
- Договорились ведь уже! – я начинал раздражаться.
- Все, бегу, бегу, убегаю.
Виктория встала и, подойдя ко мне, обвила мою шею руками, крепко поцеловав при этом, в губы. Потом, виляя бедрами, направилась к выходу и, остановившись у двери, промурлыкала:
- А ты, мой друг, никак курилочку тут устроил?
- От тебя научился, солнышко! – парировал я укол подруги. – А что, неужели пахнет?
- Да, вроде бы и не пахнет, но тебя выдает неопровержимая улика!.. Пепел хотя бы не стряхивай на стол.
Виктория нажала на дверную ручку и вышла вслед за открывающейся дверью. Когда дверь закрылась, я огляделся вокруг. Действительно, на краю стола предательски лежала горстка табачного пепла, которую я тут же аккуратно собрал на листок бумаги и сдул в открытое окно.
Покончив с работой, я сунул в зубы незажженную сигарету и направился вниз, к выходу из здания. Дежуривший охранник остановил меня и поинтересовался:
- Извините, вы Гремушин Руслан?
- Да, а что? – Я остановился в ожидании.
- Там вами девушка интересовалась. Говорит ваша подруга. Она ждет на улице.
- Хорошо, спасибо! – кивнул я и толкнул дверь в сторону улицы.
Мне это показалось странным, но на улице я увидел Алену. Она курила сигарету и, переминаясь с ноги на ногу, то и дело поглядывала на часы. Увидев меня, девушка отбросила в сторону окурок и пошла на встречу. Я прикурил и подождал, пока она подойдет.
- Ну, ты и наглец, Руслан, – выдала Алена вместо приветствия, - заставил торчать тут почти час!
- Привет, я тоже рад тебя видеть, Аленка! – улыбнулся я.
- Что, так и будем стоять здесь вечно? – Было заметно, что девушка нервничала.
- Ну, давай немного прогуляемся, но только не долго, у меня важная встреча скоро.
Мы пошли в сторону метро.
- Какие у тебя могут быть встречи в нерабочее время, Руслан? – спросила спустя пару минут моя бывшая девушка.
- Алена, послушай меня, если скандал, это единственная причина того, для чего ты здесь появилась, то прошу тебя, не надо. Мы уже выяснили по телефону свои отношения и, по моему, расставили все точки над «i». Или же, это только показалось мне?
- Вот именно, Руслан, это тебе только показалось! – перебила меня Алена, едва не срываясь на крик. – Выяснять отношения нужно не по телефону, а с глазу на глаз!
- Ага, чтобы была возможность запустить в собеседника какой-нибудь тарелкой, да!?
- Вот сейчас я точно так и сделала бы, потому что ты становишься невыносимым… Почему ты так разговариваешь со своей девушкой?
- Бывшей девушкой! Ты забыла добавить «бывшей» девушкой!
- Пусть даже и бывшей, но у девушки всегда должна быть возможность возврата!
- Чего? – я искренне удивился такой постановке. – Ты считаешь такую чепуху нормой жизни? Значит, надоел тебе мужик, собрала чемоданы и ушла, соскучилась – пришла обратно?.. Однажды ты уже уходила, и я простил тебя, когда ты захотела вернуться. Сейчас ты снова ушла, а значит, это будет повторяться снова и снова – пришла – ушла, пришла – ушла. Мне это совсем не нравится, и я тебе заявляю, Алена, ушла ты – Навсегда! Мне надоели твои камбеки. Если ты не желаешь, чтобы мы остались просто друзьями, то – прощай навеки! – Я развернулся и пошел в противоположную от метро сторону.
- Руслан! – закричала Алена мне в след.
А я продолжал идти, не реагируя на выкрики Алены – нужно было поторопиться, чтобы не объясняться еще и с Викторией.
- Да постой же ты, Руслан! – Алена догнала меня и, схватив за руку, остановила.
- Ну, чего еще? – спросил я, повернувшись к ней.
- Неужели ты меня не любишь, Руслан? – глаза девушки наполнились слезами.
- А что ты подразумеваешь под этим словом?
- Нам было хорошо вместе, разве ты в этом сомневаешься?
- Я? Нет, не сомневаюсь!
- Я не скрываю, Руслан, что у меня взрывной характер, но ведь именно это тебе и нравилось во мне.
- Я на тебе, как на войне! – ностальгически пропел я.
- А на войне, как на тебе! – поддержала она.
Мы, рассмеявшись, обнялись, как старые друзья, не видевшие друг друга много лет.
- Алена… у меня совсем не получается злиться на тебя. Я готов простить тебя, чтобы любить снова и снова.
- И что для этого необходимо, Руслан?
- Совсем немного, чуточку терпения. Сейчас я начинаю заниматься очень важным, для моей будущей карьеры, проектом. Вполне вероятно, что в ближайшие дни я отправлюсь на неделю – две в командировку. Важно, чтобы ничто не отвлекало меня в эти дни. Ну, а уж потом, мы с тобой встретимся и поговорим обо всем. Хорошо?
- А я ведь буду скучать, Руслан!
- Разлука укрепит наши чувства… А сейчас извини, мне действительно пора.
Я развернулся и быстрым шагом пошел к Виктории. Отставание от намеченного времени было около получаса…
- Ну вот, не прошло и полгода. – Виктория Лейман встречала меня стоя у двери своей квартиры. – Руслан, ты типичный представитель знака «Близнецы» – если отправить тебя в понедельник за спичками, то ждать тебя нужно не раньше, чем через неделю.
- Ну, ты уж преувеличиваешь, Вика. Сказала бы тогда в четверг или в пятницу – куда реальнее.
- Проходи, дорогой, нечего на пороге маячить!
Мы уже поужинали и перешли в зал, когда Виктория спросила:
- Ты обмозговал свою речь перед Главным?
- Если честно, то – нет. Я думаю, что придется импровизировать по ходу пьесы.
- Эх, Руслан, Руслан, дурья твоя башка! Надеюсь, ты не рассчитываешь, что легко сможешь пробить это дело?
- Ну, в доброте характера Главного я, конечно же, сильно сомневаюсь, так как имею опыт общения с ним. Но ведь и я сам не лыком шит – при разговоре с большим человеком не теряюсь, как многие.
- И все-таки, по-моему, в этом деле не обойтись без тяжелой артиллерии!
- Ты о чем это, Вика?
- Да, ни о чем, Руслан! Вернее о своем, о женском…
- Ты можешь изъясняться чуточку яснее?
- Хорошо!
Виктория встала напротив меня и, указав на меня пальцем, спросила:
- Ты вообще кто?
- Я? – не понял я.
- Да, ты!.. Ну ладно, не тормози, сама скажу. Ты у нас кто? Студент! У тебя даже нет диплома.
- Диплом будет приблизительно через три недели!
- Хорошо! Ты – практикант! Практически ничего не добился в своей жизни, так как, не успел еще! Поэтому, о силе твоей пробиваемости говорить не будем. Амбиций твоих хватит, разве только на то, чтобы накричать на тараканов в сортире, и то, я сомневаюсь, что они отреагируют на твои выкрики. Мне продолжать?
- Но – но, полегче на поворотах.
- Что «но», что «но»? Говно – вот что! Убеди меня, если я не права!.. Что молчишь?
- А что я должен сказать? – Я искренне удивлялся таким нападкам со стороны Виктории.
- А что я должен сказать? А что я должен сказать? – ехидно передразнивала меня Виктория. – Вот задай этот вопрос завтра Главному, ладно.
- Что-то я не врублюсь, Вика!.. Ты «за» или «против» меня?
- Русланчик, послушай, я – то «за». И поэтому мне не безразлична твоя судьба. Я не хочу, чтобы Он разорвал тебя, как грелку, на первой же минуте. Ты должен пойти к нему во всеоружии, чтобы без особого труда отбивать все его атаки. А ты даже мою атаку не в силах был перенести, сразу начал ныть: - «но – но, полегче на поворотах».
- Ты считаешь, что я не готов к рандеву с Главным?
- Я больше чем уверена, не готов!
- И мне придется отказаться от этого дела?
- А вот этого я тебе не говорила и не советовала, Руслан! Ты никогда не станешь сильным, если не будешь стремиться к драке с сильным соперником. Только в драке ты можешь ощутить всю силу противника и, если сам не слабый, то сможешь подняться после падения, и вновь продолжить поединок. Проигрывая сильному сопернику, ты учишься побеждать его!
Я слушал, что говорила эта женщина и, буквально ощущал, как растет шкала моего оптимизма. Росла уверенность в том, что никому не удастся отбить это дело у меня. Я уже догадался, о чем хотела сказать Виктория, намекая на «тяжелую артиллерию». Да, действительно Виктория Лейман имела значительный вес в структуре редакционной коллегии, стоя у самых истоков основания нашей газеты. Я был более чем уверен, что она не отдаст меня на съедение Главному редактору «Криминального очерка» Фердинанду Альбертовичу Кляйну. Я был благодарен судьбе, за то, что она свела меня с этой женщиной, воистину с благородной душой.
Я сел на корточки возле ее колен и посмотрел в ее искрящиеся глаза. Мне показалось, нет, я был уверен, что она была готова расплакаться.
«Господи! – подумал я. – Ну почему женщины, даже сильные духом, плачут?»
- Хочешь вина? – спросил я.
- Спасибо, Руслан, если не трудно. – Едва сдерживая слезы, ответила она.
- Я сейчас! Я пойду, принесу, Вика! – сказал я и пошел на кухню, оставляя Викторию наедине со своими чувствами.
Я находился на кухне довольно продолжительное время и, гремя бокалами, не торопился выходить в зал. Только перемыв всю посуду и протерев тряпочкой стол, я, держа поднос с бокалами с вином, и наломанными кусочками шоколада на блюдце, вышел к Виктории.
Она была прекрасна и, что ни говори, притягивала к себе каждую клеточку моего организма. Я уже не боялся признаться себе, что испытываю к ней неоднозначные чувства и, может быть, даже – любовь!
«Если это так, то как же быть с Аленой? – думал я. – Алену я люблю однозначно. И теперь вот – Виктория! Но они такие разные, мои девочки. Как же тут быть?»
Теперь не трудно понять мужиков, у которых, кроме жены, есть еще и любовницы. Теперь я понимал Егора, любившего и жену Лидию, и коллегу по работе Викторию.
Поставив на журнальный столик поднос, я взял с него бокал с вином и протянул Виктории. Потом взял себе. Мне вдруг захотелось сказать небольшой тост, и я произнес:
- Дорогая моя, Вика! Я поднимаю сейчас этот бокал за тебя. То, что ты делаешь для меня, невозможно описать словами и поэтому я тебя просто – поцелую! Конечно, если ты не против этого! Но сначала, давай выпьем!
- Спасибо, Руслан! – прошептала Виктория и, сделав небольшой глоток, поставила бокал на столик.
Я тоже сделал хороший глоток и поставил на столик свой бокал. Виктория расслабилась и сидела, прикрыв глаза. Присев рядом, я обхватил ее за плечи и притянул к себе. Поцеловал…
Ближе к полуночи позвонил Егор. Наверняка хотел порадовать меня новыми sms-ками или какими-нибудь другими дурацкими затеями. Я не стал снимать трубку – обо всем, что он хочет мне сейчас рассказать, он обязательно расскажет мне завтра утром. А сегодня я желал только одного, раствориться полностью, без остатка, в Виктории Лейман…
- Вставай, дорогой, пора на работу. – Было первое, что я услышал утром нового дня.
Открыв глаза, я увидел склонившуюся над собою Викторию. Вспомнил, что не поставил вчера будильник в телефоне и вот, сюрприза не получилось – Виктория встала прежде меня.
Ее теплое, свежее дыхание, приятно ласкало мое лицо и от этого мои губы произвольно потянулись для вожделенного поцелуя. Наши губы встретились, и я почувствовал, что хочу ее прямо сейчас. Я взял Викторию за талию и потянул на себя.
- Э, нет! – Виктория уперлась рукой в матрац, едва не плюхнувшись на меня. – Так дело не пойдет. Знаю я подобные ваши штучки, мистер Гремушин. Соблазнить хотите наивную девушку?
- Вовсе нет, о, юная леди! Я просто хотел заметить какой чудной стоит вечерок!
- Да вы явно перегрелись этой ночью, мистер, сейчас уже утро!
- А разве я сказал как-то иначе?
- Да, мистер, вы все перепутали, и это грозит вам тем, что на работу вы отправитесь не позавтракав.
- Очевидно, все-таки, придется вставать. Но, право слово, так неохота!
- Видит бог, я была мила с вами! – сказала Виктория и, вдруг, как закричала. – Р-р-рота, подъем! Одна минута на умывание и одевание, пять минут на завтрак! Время по-о-ошло!
Я подскочил, как ошпаренный и, одеваясь, спросил:
- Где это ты так наблатыкалась, Вика?
- Да, это наследие покойного папы, прапорщика Советской Армии.
- Ты это, полегче, на будущее, ладно. А то доведешь, не ровен час, до инфаркта.
- Хватит плакаться-то, инвалида из себя строить. Пойдем завтракать.
- Пойдем! – уныло ответил я и поплелся на кухню.
На работу мы успели вовремя. Разошлись по своим кабинетам, и… начался рабочий день.
Я получил, свежую корреспонденцию и раскидал по отделам обработанную накануне. Последнюю пачку я занес Виктории.
- А, здорово, Печкин! – улыбнулась она и помахала мне рукой, словно не виделась со мной со вчерашнего дня.
- Во-первых, не Печкин, а Гремушин, а во-вторых…
- Печкин, Печкин! – перебила меня Виктория. – Тот, который из Простоквашино. И еще, хороший совет: «Сотри умняк с лица и мобилизируй чувство юмора. Оно тебе сегодня пригодится».
- Может не стоит сгущать краски, а?
- Может и не стоит, но важно, чтобы ты был в тонусе, мой мальчик! Письмо с собой?
- В кабинете!
- Сейчас идешь, забираешь письмо и, прямиком к Главному, пока не началось совещание.
Виктория посмотрела на часы и наморщила лоб, вероятно думая о чем-то. Перевела взгляд на окно, потом на меня и сказала:
- У тебя в запасе сорок минут! Успеешь?
- Постараюсь! – без особой уверенности ответил я.
- Давай, удачи тебе, милый!
- К черту! – сказал я, словно отрезал, и вышел прочь.
Я шел по коридору в направлении кабинета Главного редактора. Было немного страшновато, но я шел.
«В конце концов, - думал я, - не на расстрел же иду».
Я взялся за начищенную до блеска дверную ручку и провернул ее. Дверь, едва скрипнув, отворилась.
Фердинанд Альбертович Кляйн, восседал за массивным дубовым столом. Главный редактор нашей газеты, не обращая на меня никакого внимания, что-то записывал в ежедневник. Увидев меня, он снял и отложил в сторону очки, выжидательно при этом замолчав.
- Разрешите, Фердинанд Альбертович? – спросил я.
- Да, конечно! Проходите, садитесь. – Он указал на противоположенный от себя стул. – Чем могу быть полезен?
Эта его показушная простота и доброта подкупала, но я был, так сказать, начеку, и сформулировал для себя свою тактику защиты и поведения.
- Фердинанд Альбертович, я хочу провести журналистское расследование по одному очень интересному письму, пришедшему недавно в редакцию... – Я замолчал и посмотрел на Главного.
- Так - так, продолжайте, пожалуйста!
- Я считаю, что необходимо проехать к месту происходивших событий, взять интервью у очевидцев…
- Хорошо! – перебил меня главред. – А от меня то, что вы хотите?
- Вы, как руководитель редакционного совета, можете назначить меня на это расследование и отправить в командировку с соответствующим заданием.
- Ах, вон оно что! Теперь понятно. А позвольте-ка мне взглянуть на это ваше письмо!
- Да-да, конечно, Фердинанд Альбертович!
Я похлопал себя по карманам, и… письма не оказалось.
«Вот черт! Вот прокол, так прокол!» – подумал я.
- Извините, Фердинанд Альбертович, письмо у меня в кабинете. Разрешите, я пойду, принесу?
- Ну что вы так суетитесь, Руслан э-э…
- Иванович! – поспешил подсказать я.
- Да-да, я, конечно же, помню ваше отчество, Руслан Иванович! Не суетитесь, не стоит. Вы покажете мне его чуть позже… после совещания. Договорились?
- Хорошо, Фердинанд Альбертович.
- Вот и чудненько. Вы у нас здесь на стажировке, не так ли?
- Все верно! – ответил я с тревогой в голосе. – Жду защиты дипломной работы.
- А качество диплома предопределяется вашей нынешней практикой!? Я верно излагаю?
- В определенной мере, это так, Фердинанд Альбертович. Теоретическая оценка по предмету у меня – пять. Практическая же, во многом зависит от вас.
- Вы у нас работаете в отделе по обработке корреспонденции и, по моему, не имеете нареканий?
- Нет, не имею, Фердинанд Альбертович!
- А сейчас решили заняться журналистской, практикой, да?
- Это мечта моей жизни.
- Хорошо, Руслан Иванович, я, к примеру, не против ваших стремлений, но кто же будет работать в вашем отделе?
- Я не бегу от работы, Фердинанд Альбертович, но лишь имею намерение стать настоящим журналистом.
- Сейчас многие хотят стать настоящими журналистами, как в тех же 80-х многие стремились стать евреями. Но ведь журналист, это не просто профессия, это, если хотите, национальность!!!
- Что вы хотите этим сказать, Фердинанд Альбертович?
Я чувствовал, что этот тучный человек намеренно пудрил мне мозги, желая спровоцировать хотя бы малейший намек на агрессию с моей стороны. И поэтому я старался не давать ему такой возможности, соблюдая субординацию и предельную корректность в ответах.
Было заметно, что Главный ищет в своей подкорке ответ на мой вопрос. Его маленькие глазенки, уставившиеся на меня, то и дело судорожно сощуривались, отчего казалось, что он хочет просверлить меня своим взглядом.
- А знаете что, Руслан Иванович, зайдите-ка ко мне после совещания. – Ушел от прямого вопроса Главный. – И в этот раз не забудьте захватить письмо, о котором вы мне говорили.
- Хорошо, Фердинанд Альбертович, не забуду. Разрешите идти?
- Да, вы свободны, Гремушин.
Я закрыл за собой дверь и направился к Виктории.
«Однозначно, первый раунд не в мою пользу!» – было моей первой мыслью, когда я оказался за порогом кабинета главреда Кляйна.
Виктория опять была заперта. Я постучал в дверь три раза, как она учила – один длинный, два коротких, и, через мгновение, дверь открылась.
- Ну, что, как успехи? – спросила подруга прямо с порога. – Да не стой ты, проходи!
- Сигарету дашь? – невесело спросил я.
- О, какие мы хмурые сегодня. Что, натыкал по первое число, да?
- Да, я бы не сказал, что все плохо! – ответил я, прикурив сигарету. – Пока ничего не ясно. Будет еще один раунд переговоров,… после совещания.
- Ну, а каков результат первого? Он припер тебя к стенке и отошел, дав свободу, чтобы прикончить тебя в следующем раунде?
- Что за манера у тебя, Вика, постоянно сгущать краски? Хотя, конечно, пришлось понервничать – потрепал он мне мозги. Да и я тоже сплоховал – тот конверт оставил у себя в кабинете, вместо того, чтобы притащить к нему. Хотя, может оно и к лучшему, хоть продолжение этой беседы будет.
- Может быть, может быть, – загадочно подвела черту Виктория. – Поживем, увидим… Да не стряхивай пепел на стол, говорила ведь уже раз!
- А, извини, пожалуйста, Вика, я уберу сейчас.
Взяв по привычке лист бумаги, я сдул на него пепел. Потом скомкал лист и выбросил в корзину.
- На тебя так бумаги не напасешься, Руслан.
- Ну что ты нудишь, Вика! – обиделся я.
- Да я шучу, милый!
Виктория обняла меня и поцеловала.
- Ты такой кислый, после встречи с Главным!.. Взбодрись, я прошу тебя, ведь впереди еще второй раунд.
- Хочется надеяться, что смогу убедить его принять нужное для меня решение.
- А почему ты не рассказываешь, как прошел ваш разговор?
- А чего там рассказывать то? Этот толстяк высушил мне все мозги, даже не узнав ни одной детали по делу. Мне кажется, что он вообще не воспринимает меня как журналиста и ему гораздо удобнее, если я и впредь буду оставаться этаким полу почтовым клерком. А я этого не хочу.
- Тогда ты не сможешь работать в нашей редакции! Я имею в виду, под его руководством.
- Что ж, пусть так. Мне уже все равно.
- Но потерпеть до получения диплома ты можешь?
- Конечно, могу, Вика, но, по-моему, мы отходим от темы. Сейчас главная цель – поехать туда в командировку. – Я взглянул на часы. – Ты идешь на совещание?
- Да, я должна быть там.
- Тогда я пойду к себе. Зайдешь после совещания?
- Ок!
Я развернулся и пошел к двери, но Виктория остановила меня:
- Руслан, не отчаивайся! Все будет хорошо. Это дело – твое! Я с тобой!
- Спасибо за поддержку, милая моя, Вика!
В коридоре мне навстречу попался Егор.
«Как он мне надоел!» - подумал я.
Но, как ни крути, а он является моим другом, причем, очень выгодным другом. Как никак, технический редактор. Поэтому я не стал отмахиваться от него и поздоровался первым:
- Здорово, Егорка! Куда так спешишь?
- А, на совещание. Привет, Руслан! – он пожал протянутую руку и побежал дальше.
«Что-то странное творится с Егором! – подумал я и пошел дальше».
Работы было навалом, но первое, что сделал я, войдя в кабинет, это достал и положил перед собой на стол конверт с письмом осужденной девушки Людмилы Кононовой. Вынул исписанный лист и заново перечитал письмо, а затем вернул в конверт.
- Эх, Людмила, Людмила,… что же мне делать? Подскажите, как мне убедить главного редактора помочь вам? Вам удалось убедить меня; давайте подумаем, как теперь убедить его!
Я сидел, пристально вглядываясь в конверт, и вертел между пальцами простой карандаш. Мне казалось, что даже из тупиковой ситуации должен существовать реальный выход. Вот только какой?
- Думай, Гремушин, думай!
Догадка пришла внезапно, словно вспышка света, озарившая мое сознание. Пальцы судорожно сжались, и раздался сухой хруст обломившегося карандаша.
- Бог мой, как же я не догадался об этом сразу? Если Главный не даст «добро», то можно плюнуть на эту командировку. Плюнуть, и отправиться туда по своей инициативе и за свой счет. Важно лишь как следует обдумать все детали.
«Или все же не стоит забегать вперед? – мысленно спрашивал я себя».
- Ок, сначала поговорю с Главным!
Виктория пришла спустя минут сорок. Вошла и закрыла за собой дверь.
- Ну что, как настроение? – спросила она.
- Отличное! – радостно ответил я.
- А Главный чего-то лютует. Уж не ты ли, Руслан, испортил ему аппетит?
- Возможно. А как сейчас узнаешь?.. Лучше давай сделаем ЭТО по быстрому.
- Что сделаем? – не поняла Виктория.
- Я хочу тебя, Вика. – Я обнял ее и прижал к себе.
- Ты что, с ума сошел? – Виктория стала упираться.
- Я хочу тебя! – повторился я. – Давай… прямо на этом столе.
- Ну что ты делаешь, Руслан? Руслан!..
Я расстегнул пуговицы на ее костюме и уже залез под блузку, нащупывая за ее спиной застежку бюстгальтера. Виктория томно вздохнула:
- Руслан, не надо, вдруг кто-нибудь зайдет!
Наконец, застежка поддалась, и я смог обнажить ее грудь, задрав бюстгальтер кверху.
- Не смеши меня, Вика. Кто сможет войти сюда, если дверь заперта?
- А вдруг…
Эти ее жалкие попытки прекратить мои приставания были до того несущественны, что я почти не встречал сопротивления, а потому не обращал на них никакого внимания. Я прекрасно понимал, что это всего лишь игра и Виктория не против того, чтобы заняться, здесь и сейчас, сексом со мной. Она сейчас в роли и подыгрывает мне, изображая пугливую девушку.
Я смахнул со стола большую стопку писем, и они рассыпались по всему полу кабинета. Приподняв Викторию и аккуратно уложив на стол, я расстегнул на боку ее юбки молнию и потянул на себя. Виктория, помогая мне, приподнялась на локтях, и юбка сползла без особого труда, оставляя после себя лишь эротические трусики «танго».
Эта полуобнаженная женщина воспламеняла во мне надвигавшуюся бурю сексуальных эмоций. Она специально поддразнивала меня – распахивала и запахивала пиджачок, разводя, до непристойности, и сводя, свои красивые коленки. Давление в моем паху настолько возросло, что грозило немедленной, сиюсекундной разрядкой.
Расстегнув ремень, я торопливо дернул бегунок на молнии вниз и расцепил крючок. Брюки поползли вниз, обнажая мои волосатые ноги. Я приспустил плавки, и моя подруга ойкнула, словно впервые увидела мой перенапряженный член:
- Ой, нет, Руслан! Он у тебя такой большой – я боюсь!
- А чего бояться-то? Шпага, как шпага, нормального размера!
- Да, если бы еще шпага была, так ведь, самый настоящий меч-кладенец!
- О! Вот тут вы правы, Василиса-прекрасная! Возьмем этот меч, и… покладем кой-куда.
Ухватив за талию, я увлек подругу к краю стола и, оттянув в сторону, тонкую полоску на ее трусиках, вошел в нее, вызвав тем самым короткий стон из ее уст.
Прошло минут десять, прежде чем мы достигли критического состояния, когда каждая доля секунды приближала нас к оргазму. Мне оставалось сделать еще несколько толчков, когда моя партнерша поплыла, судорожно выкрикивая.
- Да-да, еще-еще, хочу-хочу, да-да…
Внутри нее все сжалось, обхватив меня еще крепче, и тут разразился я. Мне казалось, этому не будет конца… три, четыре, пять,… шесть,… семь,… все!
Счастливые и благодарные друг другу, мы не расставались еще несколько минут, показавшихся нам нестерпимо долгими. Затем Виктория попросила:
- У меня спина вся затекла! Позволь мне встать!
Я, выйдя из Виктории, сначала помог ей сесть, а уж потом поставил на ноги на пол.
Виктория, одеваясь, заметила, кивнув на конверты:
- И чего это ты разбросался тут?
- Да, так, получилось уж! Не досуг было отвлекаться на это. Соберу сейчас.
- А с тем письмом, надеюсь, ты поаккуратнее обошелся?
- Сначала оно отдельно лежало, а сейчас, думаю, вместе с остальными, на полу.
- Застегни-ка мне бюстгальтер, мил дружок! – Она повернулась ко мне спиной. – А то расстегнуть-то расстегнул, а как застегивать, так мучайся, Вика, мучайся!
- Ну что ты, солнышка, любая твоя просьба для меня, словно подарок. Я помогу тебе!
Потом мы собрали с полу конверты, среди которых было и письмо Людмилы. Его нашла Виктория.
- Дружочек, шуруй-ка сейчас с этим письмом к Главному, а то он наверняка уже заждался, а мне необходимо срочно посетить «дамскую комнату». Увидимся после, Руслан!
- Ты тысячу раз права – надо идти. Пожелай мне удачи…
- Ага, счас, бегу, спотыкаюсь. Я уже один раз пожелала тебе сегодня удачи и уверена, что этого достаточно.
- Ну, хорошо, тогда увидимся позже.
- Я пошла! – Виктория открыла входную дверь.
- Я следом, через полминутки!
Я постучался в кабинет Главного и, прокрутив дверную ручку, толкнул дверь.
Фердинанд Альбертович Кляйн стоял возле большого аквариума с рыбками и кормил их мороженым мотылем. Увидев меня, он улыбнулся и, сделав характерный жест рукой, пригласил:
- А, Руслан Иванович, проходите, будьте любезны! Садитесь вон на тот стул. – Он указал на одиноко стоявший слева от стола табурет. – Я надеюсь, вы принесли обещанное мне письмо? Или опять забыли его в своем кабинете?
- Нет, Фердинанд Альбертович, я не забыл его!
- Чудненько! Позвольте взглянуть?!
Он подошел ко мне, и я передал ему конверт. Взглянув на штемпель и обратный адрес, он заметил:
- Письмо отправлено из женской колонии, а этим контингентом у нас занимается Виктория Андреевна. Она в курсе данного письма?
- Фердинанд Альбертович, это специфическое письмо, не связанное со знакомствами.
- Я задал вам вопрос, Руслан Иванович. Виктория Андреевна в курсе данного письма?
Я молчал, не зная, отвечать ли правдой на вопрос, чем вызвал в Главном большие подозрения.
- Ваш отдел, Руслан Иванович, занимается только лишь сортировкой корреспонденции. От вас не требуется анализирование или что-либо еще – этим у нас занимаются специалисты. Вам, надеюсь, это понятно?
- Да, но…
- Помолчите, Руслан Иванович!
Он снял трубку внутреннего телефона и, набрав нужные цифры, принялся ждать. Я отчетливо слышал длинные гудки, а потом и голос ответившего абонента:
- Алло, отдел знакомств!
- Алло, Виктория Андреевна, это Фердинанд Альбертович беспокоит!
- Слушаю вас, Фердинанд Альбертович!
- Виктория Андреевна, минут через пять подойдите, пожалуйста, ко мне в кабинет.
- Хорошо, Фердинанд Альбертович!
Главный положил трубку и недобро посмотрел на меня. Затем вынул из конверта письмо Людмилы и начал читать.
Виктория вошла в кабинет и, посмотрев на меня, вскинула бровями, как бы спрашивая: «В чем дело? Почему он вызвал меня?»
Я ответил также бессловесно, сначала вскинув брови на Викторию, потом, переведя взгляд на письмо и возвращая его к сообщнице, отрицательно покачал головой. Все это должно было означать: «Ты о письме ничего не знаешь, понятно!»
Она кивнула головой: «Понятно!»
Главный закончил чтение и загадочно мурлыкнул. Вернул письмо в конверт и обратился к Виктории:
- Виктория Андреевна, вам что-либо известно об этом письме? – Он сдвинул конверт на край стола к свободному стулу и пригласил Викторию – «Присаживайтесь!»
Виктория села напротив меня и взяла в руки письмо. Спустя минуту она ответила:
- Предложенное вами письмо, Фердинанд Альбертович, я держу в руках впервые. Но, судя по пометке отдела писем, оно должно идти прямиком ко мне.
- Замечательно, даже, немного чудненько! – Главный редактор смерил нас угнетающим взглядом. – Но почему оно до сих пор не у вас, Виктория Андреевна? Ведь судя по отметке отдела обработки, оно должно было быть у вас!
- В таком случае, Фердинанд Альбертович, я могу забрать его? – поинтересовалась Виктория, вертя конверт в руках.
- Не торопитесь, Виктория Андреевна, это письмо не по вашей части!
Главный встал, и, обойдя стол, подошел к Виктории.
- Но, есть же пометка… – начала, было, Виктория.
- Бывают оплошности! – Главный забрал конверт из рук Виктории. – Мы же люди все. Спасибо вам, Виктория Андреевна, вы можете идти!
Виктория ушла, даже не посмотрев на меня.
- И что же мы будем делать, Руслан Иванович?
- Вот я и пришел к вам за советом, Фердинанд Альбертович. Вы прочитали письмо и теперь в курсе моей просьбы. Я хочу разобраться в деле этой девушки и, если возможно, помочь ей выбраться оттуда!
- А откуда такая уверенность в ее невиновности?
- Уверенность здесь ни при чем! Я доверяю интуиции, а это – более сильная штука.
- Не смешите меня! Как можно по одному письму поверить, пусть даже интуитивно, что человек невиновен? В любом деле важны факты, а они, как говорится, вещи упрямые. Или вы считаете, что сейчас тридцать седьмой год и, было бы желание посадить человека, а факты можно и подтасовать?
- Я предполагаю, что здесь не обошлось без человеческого фактора, ведь вы же сами сказали, Фердинанд Альбертович, что людям свойственно допускать оплошности. Ну а факты? Я уверен, что смогу добыть эти самые необходимые факты!
Главный редактор, до сего момента продолжавший стоять, вернулся на свое место. Открыл настольный сейф, в который забросил мое «золотое» письмо, сел в кресло и заключил:
- Не поедите вы ни в какую командировку, Руслан Иванович! Это дело бесперспективное и поэтому редакция не может позволить себе расходовать собственные средства на столь сомнительные мероприятия.
- Но позвольте…
- Не позволю! Вы посмотрите, сколько в нашем архиве хранится подобной макулатуры. Половина из них – это любители пошутить, а другая – люди, с очень большим воображением, понаписавшие нам всякой чепухи. И лишь полпроцента реально что-то весят. Поэтому, не морочьте ни себе, ни мне голову, а идите работать!
- Значит, я не могу рассчитывать на ваше участие к моей персоне?
- Эта тема закрыта, Руслан Иванович!
- А письмо?.. – я намеревался выпросить конверт обратно.
- А письмо останется у меня. До свидания!
- До свидания, Фердинанд Альбертович!
Я психовал, но все же держал себя в руках. Я не мог поверить, что все рухнуло, так и не начавшись. Было бы сейчас письмо у меня, я бы не стал даже спрашивать разрешения у Главного, а поехал туда прямиком. А сейчас все рухнуло – нет письма, нет причины для следствия.
Зайдя в туалет, я прикурил сигарету. Было плевать на все запреты и штрафы, важно было одно – успокоить взбесившие нервы. Но никотин помогал ничтожно мало и я, изо всех сил, ударил кулаком в стену. Ударил так, что кафельная плитка разошлась трещинами. Чудовищная боль мгновенно прожгла кисть руки, успокоив при этом, мои нервы. Выкинув окурок, я включил сильную струю холодной воды и сунул под нее руку. Боль постепенно стала уходить.
Виктория ждала меня. Было заметно, что она переживала, хотя внешне оставалась спокойной – в хорошо проветриваемом кабинете стоял отчетливый запах табака. Она подошла ко мне и, обняв, поцеловала.
- Извини, что втравила тебя в эту историю!
- Да ладно, Вика! Ты же сама говорила, что без драки с сильным соперником, не научишься побеждать. Вот мы и подрались!
- Ты забрал у него письмо?
- Увы, нет, а иначе я послал бы его со своим мнением и командировкой, да и поехал туда за свой счет.
- Ты это серьезно, Руслан?
- Еще бы! Серьезнее не бываю! Если я решил добиться в этой жизни успеха, то приложу к его достижению максимум усилий… Эх, это дело могло оказаться первой ласточкой!..
- Хорошо! А вот если, допустим, это письмо снова попадет в твои руки, ты возьмешься за это дело?
- Ты еще спрашиваешь, Вика? Конечно, возьмусь! Вот только каким образом оно может снова попасть в мои руки? Не предлагаешь же ты мне ночью взломать кабинет Главного, вскрыть сейф и похитить письмо!?
- Ну, к чему нам эти криминальные методы, Руслан? Ведь существует же элементарная человеческая хитрость или, если желаешь, продуманность!
Я пока не понимал, к чему клонит Виктория, но готов был выслушать что угодно, лишь бы это было реальным путем для достижения задуманного. Между тем она продолжала:
- Помнишь, на следующий день, после того, как ты впервые прочитал это письмо, я забрала его у тебя, а потом, через некоторое время, отдала?
- Ну конечно помню!
- Так вот, я сняла копии и с письма, и с конверта. Может это простое совпадение, но зато – какое удачное! Вот оно, родное. – Она достала из стола папку, а из ее недр, несколько ксерокопий. – Держи!
Я взял листы и стал вглядываться в оттиски уже знакомого почерка Людмилы Кононовой.
- Викуша, родная, да ты просто супер! Дай я тебя расцелую!
- А вот этого не надо! – улыбнулась она. – Еще потом приставать начнешь, бумагу по полу раскидывать, а Вика потом собирай…
- Иди же ко мне!
Я схватил ее и, подняв на руки, поцеловал.
Сомнений никаких не оставалось – нужно ехать. И при чем, ехать за свой счет. Единственная загвоздка – в оформлении. Понятное дело, что командировочного листа мне никто не выдаст, как и удостоверения журналиста газеты «Криминальный очерк». Виктория обещала отправить в колонию телеграмму и сделать мне кое-какие малозначащие документы. Получалась самая настоящая авантюра.
Рассчитывать на то, что меня пропустят на такой объект, как исправительная колония, было наивным занятием, но я всецело полагался на действенность телеграммы для администрации. В целом же надежда была на «госпожу удачу».
Решено было ехать через два дня. Оформлением билета занялся я сам, а Виктория выполняла свою часть программы.