Романтическая повесть на фоне Нижегородских пейзажей
Знакомство
К окончанию института “эпидемия свадеб” охватила половину выпускников. Нашедшие пару стремились оформить свои отношения, чтобы поехать вместе по распределению. Холостые и незамужние охотно помогали им начать новую, интересную и ответственную жизнь. Студенческие свадьбы на курсе игрались одна за другой.
В нашей компании Вовка Карелин открывал сезон – его судьба была решена первой. Свадьба состоялась в начале марта в небольшом городке около г. Горького, откуда была его, Карелина избранница, у нее на квартире. После первых поздравлений и криков “горько!”, заедаемых салатами, я остановил свой взгляд на миловидной светловолосой девушке, сидевшей за столом наискосок от меня. Когда объявили танцы, все расселись на стульях вдоль стен, и я подошел к ней. Ободзинский пел «про эти глаза напротив».
-Милая девушка, продайте мне этот стул, я вам дам семь рублей!
Я только что прочитал книгу Ильи Ильфа и Евгения Петрова “12 стульев” и “косил” под Остапа Бендера. Она посмотрела на меня с улыбкой:
-Шутите, парниша? Стул не продается, он из гарнитура.
-Она тоже в курсе, - подумал я и предложил:
-Ну, тогда пошли, потанцуем!
Мы примкнули к группе танцующих.
-Как Вас зовут?
-Аня, я подруга невесты, живем с ней в одном доме.
-Работаете или учитесь?
-Учусь в университете, биофак, второй курс.
У Ани были прямые светлые, слегка начесанные, натурального цвета волосы, чуть выше плеч, нежное овальное лицо с челкой на лбу, серо-голубые большие глаза с большими же ресницами, аккуратный носик и полные губы. Роста она была среднего, природа одарила ее всем сполна.
-У Вас хорошая фигура, - продолжал знакомиться я – спортом занимаетесь?
-Скорее физкультурой. Бегаю по утрам.
-Далеко?
-До Волги и обратно.
-Большое расстояние?
-Туда и обратно километра три.
-А я бегаю только в институт, и то, если трамвая нет. Люблю поспать. Просыпаюсь за полчаса до начала занятий. А потом бегом.
Ободзинский кончил петь, поставили пластинку Ведищевой: “Где-то на белом свете, там, где всегда мороз”. Это был быстрый танец, танцевать его научил Бывалый в фильме “Кавказская пленница”. Мы стали растирать “окурки” обеими ногами сразу.
Пока мы трудились, наш приятель Петя Вощинин вышел на лестничную площадку проветриться. Там его обнаружили местные ребята.
-Дай закурить.
-Не курю.
-Почему?- местный нахмурился и сплюнул на пол, - А что ты здесь делаешь?
-На свадьбе гуляю.
-А зачем? – Он повернулся к своим приятелям. - Приедут Горьковские и женятся на наших девках!
-При чем тут я. Не я же женюсь.
-Все равно получай.
И принял Вощинин удар в челюсть - не по адресу.
В квартиру забежала соседка:
-Ребята, вашего бьют!
Мы с Юркой Руженцовым и Женькой Громовым выскочили на площадку. Обидчики стояли на лестнице друг за другом. Я с ходу ударил первого по скуле. Падая первый уронил второго, второй задел третьего. Они, видимо не ожидали столь быстрого отпора. Мы с Юркой догнали их на первом этаже и отвесили тумаков еще. Громов своей массивной фигурой замыкал нашу подвижную группу. Они с позором и руганью бежали. Какая свадьба без драки?
Мы вернулись в квартиру. Оказалось, моя белая нейлоновая рубашка – в крови. Ощупал нос, губы – целы, значит кровь не моя. Аня предложила застирать мою рубашку. Я, смущаясь, снял ее.
-Свежую кровь легко застирать, сейчас мы это быстро устроим, - сказала Аня, - пойдем в ванную комнату. Она намочила, намылила, прополоскала и выжала.
-Вот, пожалуйста, ни одного пятнышка, - протянула мне влажную рубашку.
Я ее надел.
-На мне высохнет, я горячий.
Потом мы снова танцевали. Я пригласил Аню.
-У Вас хорошее чувство ритма, сказал я.
-Это от мамы. Мама раньше танцевала народные танцы, когда была молодая.
-А Вы? Какие – нибудь студии в городе есть, занимаетесь?
-В школе ходила в танцевальный кружок, сейчас времени нет. Езжу в Нижний Новгород, в университет. Возвращаюсь - времени только поесть, лабораторные, семинары подготовить – и спать. Утром - снова в Нижний.
-А общежитие не дают?
-Я не просила. Мама говорит: “Живи дома, ездить недалеко, всего час. Зато питаться и ночевать будешь на моих глазах, мне спокойнее. В общежитии неизвестно, какая компания подберется.“ Она меня оберегает от всяких эксцессов.
Танец кончился, начался следующий.
-Аня, продолжим, - я взял ее руку, положил себе на грудь.
-Какую книжку сейчас читаете?
-Рассказы Зощенко.
-А какой нравится больше?
-“Баня” – смешной, и “Кража” – тоже.
-Так Вы человек веселый?
-Не то слово. Иногда просто фонтанирую весельем, - Аня легко рассмеялась.
-Люблю людей веселых. Рад приятному знакомству.
-Я тоже.
Мы медленно двигались под мелодию Рея Чарльза.
-Хотите продолжение истории про «Баню»?- спросил я Аню, вдыхая чудесный запах её волос.
-Да.
-В прошлом году, в конце июня, к вечеру случился ливень. Сильный дождь шёл минут сорок, затопил улицу Дзержинского в районе «Черного пруда». Воды было по колено отважным прохожим. Мы сидели у раскрытых окон общежития, выходящих на эту улицу, готовились к какому-то экзамену и очень незавидовали этим прохожим. Напротив конечной остановки первого трамвая есть баня. Чистый человек вышел из бани, видит – наводнение, закатал брюки выше колен и пошёл в сторону улицы Дзержинского. Идет, чемоданчик со своими вещами держит в руке. Вот он вышел на перекресток и хотел эту улицу перейти. Надо сказать, что накануне вдоль улицы рядом с тротуаром выкопали траншею для кабеля, шириной около полуметра и глубиной метра полтора. Это когда дождя не было. Идет человек вброд по колено в воде и попадает в траншею. Он, понимая, что брод кончился, уже вплавь, повернул направо. Плывет в-размашку с чемоданчиком в одной руке вдоль траншеи. Метра три проплывет, померяет – дна нет, снова плывет. А рядом по тротуару идут люди, воды им всего по коленки. Его спрашивают: «Мужик, чего, нормы по плаванию сдаешь?» Он опомнился, и вылез на тротуар. Весь мокрый и грязный, хоть снова в баню.
Аня залилась хохотом.
-С чемоданчиком в руке?
Плечи её дрожали, в глазах показались слезинки. Она была такая милая.
-Скоро нам уезжать, можно я приеду в следующую субботу, часа в три дня?- спросил я.
-Можно. Я живу в этом же доме, в квартире номер восемь.
-До встречи.
-До свидания.
Я пытался ее поцеловать. Аня отстранилась.
На последнем автобусе мы, горьковские гости, уехали из этого городка.
В следующую субботу я вприпрыжку добежал от автостанции до дома, где жила Аня. Одним махом, через две ступеньки, поднялся на второй этаж и позвонил в ее квартиру. Дверь открыла Аня. Она была в зеленоватой, крупными абстрактными квадратами, крепдешиновой блузке и в узкой черной юбке, чуть выше колен. Ее серо-голубые, почти бирюзовые глаза полыхали нежным светом сквозь густые ресницы.
-Привет, красавица, это я.
-Здравствуй, Костя, заходи. Чаю хочешь? Мы с мамой испекли сахарное печенье, проходи на кухню.
-Ты одна?
Да. Родители ушли в гости на день рождения к маминой подруге.
Мы прошли на кухню, Аня поставила чайник. На столе стояла ваза с печеньем и розетка с клубничным вареньем. Я скромно присел на край стула. Аня достала чашки.
-Костя, ты спортом занимаешься?
-Занимаюсь. Королевским.
Аня вопросительно смотрит на меня.
-Парусным. Три года назад, обучившись теории парусного дела, мы с моим другом, с которым учимся в одной группе института, Володей Котельниковым сдали зачеты и поступили матросами в экипаж Германа Шальнова, рулевого гоночного швертбота класса “М” – морской. В просторечии лодка называлась “эмкой”. Я был шкотовым матросом, управлял передним парусом – стакселем, а Володя был
баковым, его обязанностями были откренивать лодку, вывешиваясь на трапеции за борт и ставить дополнительный парус – спинакер.
Парусный спорт настолько увлекал меня, что перед соревнованиями, которые проводились с конца мая до конца сентября каждые две – три недели, я плохо спал, мысленно ставил паруса, откренивал яхту и выбирал шкоты. Я даже песню написал, суровую морскую песню. Стихи были опубликованы…- я улыбнулся - на деревянной стене дебаркадера водной станции. Один знакомый яхтсмен напечатал их на машинке и повесил в двух местах. Песня в стиле Владимира Высоцкого, мы её поём в парусных компаниях.
Аня посмотрела на меня с удивлением, некоторым восхищением и любопытством.
- Костя, спой, пожалуйста, пока греется чайник, сейчас принесу гитару.
Я не стал себя упрашивать, подстроил гитару, взял последовательно три аккорда и начал петь.
Выходим из гавани. Бейдевинд.
Идем короткими галсами.
А катер судейский на рейде стоит.
Сигналит флажками разными.
“Драконы” ушли, вот “Звезды” идут,
“Голландцы” по старту мечутся.
Сейчас их отправят и нам подадут
Сигнал – и “базарить” нечего!
Вот старт. Привелись. Идем на ветру,
Теперь мы не люди – дьяволы.
Плестись в хвосте нам не по нутру –
Простите нам это, оракулы.
Работаем четко. Вот поворот.
Вихрем проносится баковый.
“Трапеция есть!” – и выбран уж шкот,
И снова прем с креном аховым.
А ванты гудят, полощется грот,
Тяжелая гонка выдалась …
Но курс наш по-прежнему – только вперед!
И в списке “сошел” не ищите нас.
Мы с ветром за метры деремся всерьез,
Не чувствуя ссадин и вывихов.
Усталый из гонки вернется матрос,
Он выложился, чтобы выиграть.
Но не только победа нас манит вперед,
Азарт нам дороже в гонке.
А смелость и труд – это парусный спорт!
Его не забыть, как девчонку.
Мне парус и краспицы снятся во сне,
Мне снятся во сне швертботы.
И ранней весною покоя нет мне
В предчувствии новых походов,
В предчувствии новых походов!
Аня вежливо захлопала. По-моему, ей не понравился предпоследний куплет.
-Тогда я был уверен, что у настоящих моряков девушки должны быть, как и у пилотов, на втором плане, - сказал я, извиняясь.
-А теперь? – спросила меня Аня.
-А теперь у меня на первом месте диплом.
-Понятно.
Закипел чайник. Аня разлила чай, пододвинула ко мне варенье и печенье. Чай был ароматным, варенье и печенье - вкусными.
-Расскажи о себе, - попросил я.
-Родилась, училась в школе, поступала в университет, не добрала баллов. Отработала в школе пионервожатой один год, поступила. Теперь учусь на втором курсе.
-Парень есть?
-Конечно. Три.
Аня развеселилась, встала из-за стола и начала принимать различные позы, подражая манекенщице.
-Я такая замечательная, очаровательная, ребята просто падают с ног, когда я прохожу мимо. Оглянусь назад, а там штабеля из парней до самого горизонта. Веришь, или нет? – спросила она у меня грозно, но в уголках глаз ее были озорные огоньки.
-Верю, доказательств не надо, - я улыбнулся. – Пойдем, погуляем.
Мы закончили пить чай, оделись и вышли. Было прохладно. Солнышко только еще пробовало свои силы после холодной зимы.
-В это время год назад нас выгоняли из института, - сказал я, как бы между прочим.
-За что?
-За пьянку в общежитии.
-Серьезно? Ты же не пьешь. По крайней мере, на свадьбе почти не пил.
-Дело было так. У Карелина 13 марта день рождения. Взяли мы бутылку коньяка, конфет и пирожных и на – сколько нас было: Карелин, Руженцов, Громов, Вощинин и я – пятерых это разделили. Попели приличные песни и часов в 11 легли спать. Назавтра наше дежурство по этажу. Жильцы комнаты освобождаются от занятий в институте. Утром мы себе спим с полным правом, в половине десятого в дверь стучат. Юра открывает – заходит Алик Шехман, просит водички, перепил, дескать, вчера, душа горит. Юра показывает: “У нас вода только в кефирной бутылке с мимозой, что Карелину вчера подарили”. Алик вынул мимозу, осушил бутылку, сказал “Спасибо” и ушел. Мы оторопели, не предполагали, что может быть такая жажда у человека. Следом за Аликом в открытую дверь вошел комендант общежития, увидел на столе пустую коньячную бутылку – “Ах, вы здесь пьяные спите, не дежурите, сообщу в институт”. Нас таскали к Ректору. Пришлось повиниться, сказали, что больше не будем…(а про себя добавили) пить коньяк. Нас взяла на поруки наша группа – мы хорошо учились.
Погуляв на мартовских улицах, мы зашли на автостанцию погреться. Там Аню поприветствовал молодой человек, видимо ее знакомый. Аня с ним отошла в сторонку, живо беседуя. Поговорив минут пять, она вернулась.
-Что за?.. – спросил я внешне спокойно, но внутренне напрягаясь.
-Брат одной знакомой. Кстати, один из трех, а может четырех, которые оказывают мне внимание. Приглашал завтра в кино.
-Ты пойдешь? – в сердце кто-то начал забивать гвоздики ревности.
-Не знаю, - беспечно ответила она. – Расскажи еще что-нибудь.
-Выбирай – яхты, музыка, вино.
-Начнем с начала – яхты.
-В прошлом году наши лодки зимовали на территории подстанции около моста через Волгу. Числа двадцатого мая мы их подтащили к воде, готовыми к плаванию. 24 мая у меня день рождения. В этот день была суббота. Мы решили устроить пикничок в заливе выше моста. Володя Котельников с Автозавода, пригласил своих друзей с девушками. Они в пятницу переехали мост и разбили палатку в конце залива, а в субботу мы должны были придти туда на нашей “’эмке”. Мы с Вовкой вооружили, спустили яхту, пошли. Ветер был рваный, а рулевой – я – не опытный. На шквале лодку накренило и положило парусами на воду. Володя с трапеции, он откренивал яхту, улетел в середину паруса. Я тоже оказался в воде. Хорошо, что мы уже были в заливе, а не на Волге, где течение унесло бы нас неизвестно куда. До знакомой палатки мы не дошли сто метров. Этот экзерсис произошел на глазах ее обитателей. Ситуация хоть и аварийная, но штатно-учебная, швертбот можно поставить на ровный киль. Только вода холодная, и нас двое, а в экипаже “эмки” должно быть трое. Надо забраться на шверт и руками потянуть корпус на себя. Тогда мачта с парусом оторвется от воды, и лодка встанет ровно. Мы вдвоем влезли на шверт – мачта не поднимается, нашего веса не хватает. А тучка как-будто ждала нашего фиаско – закрыла солнце, поднялся ветер, стало холодно. Прибежали двое Вовкиных друзей, приплыли к нам, залезли на шверт. Мачта оторвалась от воды, лодка выпрямилась, паруса стоят - она пошла. А мы в воде. Немного пройдя по дуге, лодка остановилась – шкоты были потравлены. Мы догнали ее с трудом, замерзшие еле влезли и, наконец, причалили к берегу. Транзисторный приемник, который подарили мне родители на день рождения, не утонул, поскольку был привязан к корпусу лодки, но уже не работал. От холода зубы у меня стучали, как курьерский поезд на стыках рельсов. Вовкины друзья мне и ему предложили раздеться и обогреться по методу эскимосов – женщиной к озябшему телу. И женщины были согласны, но мы застеснялись и хлюпали носами потом три дня. Вот такой был день рождения.
-У меня прямо мурашки по коже от твоей истории. Надеюсь, про музыку и вино будет теплее, - улыбнулась Аня.
-Это как-нибудь в следующий раз, последний трамвай уже разводит пары. Давай прощаться.
Аня подала мне руку.
-В следующую субботу можно в это же время, - сказала она.
Я хотел поцеловать ее в губы, она подставила щеку.
-Обязательно приеду, - я прыгнул в отходящий автобус.
Месяца через полтора после знакомства мы прогуляли дольше обычного времени, и я опоздал на последний автобус, идущий до Горького. Что делать? Была середина апреля. Ночевать на улице еще холодно. Аня привела меня к себе домой. Ее родители в эту субботу как раз уехали в деревню и не ночевали дома. Аня постелила мне в комнате родителей, а себе в своей, другой комнате. Мы на кухне попили чаю, пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по комнатам. Я сразу уснул.
Утром во время завтрака Аня, глядя в пол, сказала.
- Я с вечера положила под свою подушку гантелю.
- Хотела ночью заниматься физкультурой?
- Защищаться от тебя, если придешь ко мне ночью.
- А я то проспал всю ночь, как младенец и ни о чем таком не помышлял. Обманул девушку в ее ожиданиях. Не прощу себе этого никогда, - сказал я иронично.
Аня отвернулась. Странный народ эти девушки, не понять, чего они хотят?
В институт я приехал ко второй паре.
Прогулка по Нижнему Новгороду
Мы с Аней договорились встретиться на площади Минина и Пожарского в скверике у фонтана, в субботу в 3 часа дня. Я заканчивал корфак института, жил в общежитии недалеко от площади Минина, делал дипломную работу – судно на воздушной подушке на 50 человек.
Было начало мая. Березы оделись молодыми листочками, на газонах зазеленела новая травка, около сквера женщины продавали первые цветы.
Учась на четвертом курсе, я работал вечерами, и с деньгами у меня было нормально. Теперь, на пятом, надо было учиться больше, времени подрабатывать не было. Жил на стипендию в 40 рублей. Я достал из кармана рубль и на полтинник купил один красный тюльпан, пятьдесят копеек осталось нам с Аней на мороженое. Я с цветочком подошел к фонтану без одной минуты три. В три – ноль пять со стороны автобусной остановки показалась Аня.
-Товарищ Макеев! Не меня ли Вы ждете?
-Вас, милая девушка. Примите этот одинокий цветочек, в следующий раз “подарю Вам ситечко, мне один знакомый дипломат привез из Вены,”-я опять вспомнил Остапа.
-Только не забудьте, это, наверное, необычайно эффектно и очень элегантно – разливать чай через ситечко, - с улыбкой заговорщика певуче произнесла Аня.
Мы перешли через площадь, и от Дмитриевской башни Кремля неторопливо двинулись вдоль высокой кирпичной стены на край площади, где начинался откос. Там, рядом с Георгиевской башней, лицом к городу, спиной к просторному небу, как бы паря в воздухе, на высоком постаменте стоит памятник В.П.Чкалову, великому летчику земли Русской. От памятника Чкалову к Нижне-Волжской набережной по откосу двумя кольцами, переходящими в прямую полосу, спускается широкая лестница, обрамленная парапетами. Высота этой лестницы, между прочим, вдвое больше, чем знаменитой Одесской на Приморском бульваре.
Около памятника стоял лоток мороженщицы, мы купили по пломбиру, и пошли вниз.
-Костя, как-то ты обещал мне рассказать теплую историю про музыку и вино.
-Говорить о музыке, как сказал один умный человек, не помню кто, – все равно, что танцевать об архитектуре.
Аня звонко рассмеялась. Она была жизнерадостной девушкой и любила смеяться. На нас стали оглядываться прохожие. Я начал рассказывать.
-В прошлом году, летом нас с Володей послали на первенство водных вузов по парусному спорту в Одессу. Яхту класса “Дракон” предоставляли организаторы. Конечно, они предоставили, но такую старую и плохо оснащенную, что соперников мы видели только на старте. Но не в этом дело. Зато мы побывали в Одессе. О, Одесса… В ней мы провели восемь дней. После гонок, в день проходило по одной гонке, мы до поздней ночи ходили по улице Дерибасовской, заходили в пивной бар “Гамбринус”, в котором бывал Куприн, гуляли по Приморскому бульвару, спускались по лестнице к морскому вокзалу… Незабываемо. В один из дней, это была суббота, вечером на Приморском бульваре играл духовой оркестр. Классно играл. Вальсы сменялись польками, польки – мазурками и полонезами. Мы зашли в летнее кафе, расположенное рядом, послушать музыку и попить сухого вина. Нашли свободный столик, заказали. Вскоре за наш столик сели мужчина с дамой лет тридцати, они заказали по цыпленку “табака”. Хорошо сидим! Огоньки, музыка, листочки слегка шелестят, только жарко, градусов 30 или ещё больше. Захотелось мне водички попить. На столе стояла широкая ваза, в виде рюмки, с водой, недавно принесли. Только я протянул руку к вазе, как дама напротив – плюх туда свои жирные пальцы и давай их отмывать от цыпленка. Я просто обалдел. Испепеляю даму взглядом, а она, как ни в чем не бывало, промыла пальцы и вытерла их салфеткой. Тут до меня дошло – воду принесли, не чтобы пить, а чтобы пальцы от цыпленка мыть.
Аня смеялась минуты две. Мы уже спустились к Волге, и пошли по набережной. Отдышавшись, она спросила:
-Костя, мне подружка рассказывала, что ты работал в цирке?
-В прошлом году после занятий в институте, работали с Громовым и Руженцовым, - с улыбкой посмотрев на Аню, добавил, - грузчиками на продуктовом складе цирка. Мы начинали в четыре часа дня. К семи вечера, к началу представления, все буфеты цирка были обеспечены пирожными, конфетами, газировкой и пивом. Мы, наскоро помывшись в душе, бежали смотреть представление. Если бываешь в цирке один раз в два или три года, то хранишь в памяти некое среднее впечатление: запах цирка, гимнасты, акробаты в блестящих костюмах, громкая праздничная музыка. Имея возможность ходить на каждое представление, начинаешь немного углублять свои впечатления, отличать гимнаста от акробата. У гимнастов более силовые номера, а у акробатов больше используется ловкость и сложнее реквизит – пояснил я Ане, затем продолжил.
-Программы шли полтора-два месяца, первые дней 7-10 мы смотрели каждое представление, потом заходили в зал на понравившиеся номера. Приехал однажды в наш цирк иллюзионный аттракцион - “Авьерино”. Он занимал все второе отделение и начинался так. Оркестр играл бравурный марш, на арену выходили мужчины –
ассистенты иллюзиониста, выносили ширму сначала в плоском виде, вертели ее туда-сюда, затем складывали квадратом, ставили на арену, гас свет. Через 2 секунды свет зажигался и из ширмы выходил сам иллюзионист в нарядном фраке. Откуда он там брался – высокий упитанный мужчина – непонятно. За те 2 секунды, что не было света, в центр арены из-за кулис было не добежать. Нам потребовалось больше недели ходить на второе отделение представления, чтобы додуматься сосчитать количество ассистентов, выносивших ширму в начале и уносивших ее в конце. Оказалось, выносят ширму шесть человек, а уносят пять. На следующий раз фокус был разгадан - среди шести ассистентов один был немного выше, это и был сам Авьерино. Когда ширму складывали, Авьерино оказывался внутри ширмы; свет выключали, он сбрасывал одежду ассистента, надетую сверху на фрак, и прятал её внутри ширмы. Свет зажигался, из ширмы выходил Авьерино и начинал иллюзионное представление.
Мы вернулись к Чкаловской лестнице и начали подниматься к памятнику.
-А сами вы в цирке не выступали? – шутливо спросила Аня.
Я сделал значительное лицо.
-Было, один раз. У нас однажды в программе был конный номер. Лошади скачут по кругу, на них всадники выделывают разные штуки – жонглируют булавами, прыгают через горящее кольцо, пролезают под лошадью…
Для увеселения публики один из наездников, самый искусный, делает шутливые номера. Понарошку, как бы случайно, соскакивает с лошади, потом догоняет и запрыгивает на нее, да не сразу - сначала промахивается, потом вроде бы прицелился, но попал не на свою лошадь, а на другую, на которой уже есть всадник. В общем, добродушный “неловкий парень” В конце номера используют подставу – человека якобы из зала, вылезающего на арену покататься на лошадке. В этот день человек на подставу почему-то не пришел. Мы с Юрой Руженцовым сидели в зале, отдыхали от ящиков, за час до начала представления. К нам подходит “неловкий парень” из конного номера, спрашивает: “Спортсмены есть?” Ты
знаешь Юру, он сразу отвечает: “ Я, а что надо?” А надо стать подставой в конном номере. Ну, Руженцов у нас - мужичонка быстрый, сразу согласился. “Неловкий парень” – Жора его звали, Юре объяснил задачу: “В конце нашего номера притворись немного пьяным, вылезай на арену, мы тебя покатаем на лошади, а чтобы естественнее было, репетировать не будем”. Конный номер был в начале второго отделения. Юра сел в первом ряду, перед этим пропустил 50 грамм, и стал ждать, когда его позовут. В конце номера на арену запустили осла, видимо, чтобы Юре было ниже падать, дали оговоренный знак – барабанную дробь в оркестре. Юра полез через бруствер, его якобы не пускали, а он рвался, дескать “покататься хочу”. Привязали его лонжей для страховки, посадили на осла. Ослу дали пинка, он побежал по кругу, а Юра на лонже остался висеть – его подняли, когда осел убежал. Сделав один круг, осел остановился перед Юрой. Он на него влез, ослабил лонжу, поехал. Трусцой. Жора хлестнул бичом, осел пошел рысью. Юра проскакал один круг, его на лонже приподняли метра на два над землей, осел остановился, а Юра летал по кругу, пока его не опустили. Публика была в восторге. Так наш Юра стал артистом. Потом, встречая за кулисами Жору, он спрашивал, не надо ли еще выступить – понравилось.
Пока я рассказывал цирковые истории, мы с Аней поднялись наверх, и пошли по Верхне-Волжской набережной до трамплина. Удивительное, красивейшее место Нижнего Новгорода - Верхне-Волжская набережная. Старинные величественные двух-трех этажные особняки постройки второй половины XIX века, расположенные с одной стороны набережной, а с другой, за чугунной оградой - высокий откос, внизу широкая Волга и за ней до самого горизонта – поля, леса и поселки. Кажется, если встать на ограду лицом к Волге и сильно от нее оттолкнуться - то полетишь, и будешь парить долго, долго. Ошеломляющий простор.
Мы подходили к автостанции.
-Аня, давай в следующую субботу пойдем в цирк!
-Приглашаешь?
-Приглашаю. А поцеловать? – шутливо предложил я.
-Люди смотрят, неудобно как-то.
-В следующий раз из цирка пойдем на Московский вокзал, там люди целуются; придем к какому-нибудь поезду и будем «прощаться».
- Увидим – Аня кокетливо улыбнулась. - Пока.
Я посадил Аню на автобус, и она уехала в свой городок. Время было около девяти вечера, надо было еще найти чего-нибудь поесть. Магазины открыты только на Свердловке.
На диком пляже
В начале июня уже вовсю грело солнце. Купаться мы, студенты, начали еще в мае, так что начало июня – это уже разгар купального сезона. В ближайшее воскресенье мы небольшой компанией собрались на теплоходе “Ракета” спуститься на остановку вниз по Волге, и на левом берегу, на песках, позагорать и отдохнуть от учебы. Я пригласил Аню, а мой друг Володя Котельников - свою девушку Галю.
Встретились мы утром на скоростном причале.
-Володя, привет, это Аня, – сказал я.
-Здрасте! – сказала Аня весело.
-А это Галя, - сказал Володя, – позавчера мы с Галей подали заявление в ЗАГС.
-Поздравляем, поздравляем, – сказали мы с Аней, - давайте купим билеты, “Ракета” уже стоит.
Теплоход стоял у причала и фыркал, вбирая в себя пассажиров. Мы купили билеты и взбежали по трапу.
Матросы отдали швартовы, теплоход на малом ходу развернулся и, набирая скорость, пошел вниз по Волге. Через минуту мы уже мчались над водой на подводных крыльях. Мы стояли на кормовой открытой палубе и смотрели на белые буруны от гребного винта и подводных крыльев, уносящиеся от теплохода, на проплывающие назад Чкаловскую лестницу, откос и трамплин.
Через 15 минут теплоход подошел к небольшому поселку на левом берегу Волги. Рядом с поселком располагалась большая песчаная коса – дикий пляж. На песке росли одинокие кусты ивняка. Возле одного из них мы сложили свои вещички, разделись и побежали купаться.
В программе дня мы с Володей должны были наловить рыбы, девушки – из этой рыбы сварить уху. Начали соревноваться. У меня и у Вовки были приготовлены лески, поплавки, крючки и надо было срезать удилища, сделать удочки и накопать червей. В моей команде была Аня, в его – Галя. По сигналу: “На старт, внимание, марш!” мы помчались к кустам ивняка выбирать себе удилища. Первым удочку сделал Володя, но у меня удилище было чуть длинней и червяки толще – на серьёзную рыбу; я хотел быть первым. Забросили в воду, стали смотреть на поплавки. Девчонки переживают:
-Забрось подальше, здесь рыбы мало, – говорит Аня.
-Говори тише, ее мало, и эта убежит, - отвечаю я.
-Хотите анекдот в тему? “Рыбак надел червяка на крючок и в воду. Вдруг червяк всплывает на поверхность и лезет вверх по леске. “Ты что, дурак!?” – кричит рыбак. “Ты сам дурак! Меня там чуть не съели”
Минут через 10 ожидания первым у меня попался ерш сантиметров 10 полной длины, включая хвост. Аня подпрыгнула от радости.
-Есть! – и помчалась за котелком.
Тем временем у Вовки тоже пошла поклевка. Галя замерла в нетерпении. Конкурент вытащил подлещика длиной 15 сантиметров. Рыба пошла в ”рост”. Аня дергает меня за руку:
-Забрось подальше!
-Чего не сделаешь ради приятной девушки, - говорю я и захожу в воду по колено.
Вода теплая, градусов 18-19. Это вначале. Через 10 минут становится не очень теплой, потом прохладной. Хорошо, что через минут 15 у меня кто-то клюет, вытаскиваю - подлещик, такой же, как у Володи. Аня ликует, Галя насупилась, Володя сосредоточен. Минут через 5 Володя поймал окуня, Галя приложила его к первому вытащенному им подлещику для сравнения и посмотрела на нас с Аней победно: суммарная длина пойманных Володей рыб была больше, чем у нас.
Соревнования шли с переменным успехом обеих команд и часа через полтора девушки сказали:
Хватит, – и стали чистить рыбу.
Мы смотали удочки и занялись заготовкой дров для костра. Уха получилась вкусная, но соленая. Сначала посолила Галя, потом Аня.
-Хорошо, что поваров только двое, – сказал я, попробовав пересоленную уху. Девушки обиделись.
-Сам варил бы – ответили они.
Я промолчал. На второе были макароны с тушенкой. Соли там вообще не было.
Поев, мы с Вовкой пошли драить котелки, дамы устроились загорать. Солнце светило с южной стороны небосклона, по небу лениво двигались легкие облачка.
-Как тебе Аня? – спросил я Володю.
-Симпатичная и жизнерадостная девушка. Не хочешь жениться?
-Это - серьезный шаг. Я, как ты знаешь, после окончания поеду по распределению в Саратов, из Саратова заберут в армию на год. Аня учится в университете на втором курсе. Допустим, мы поженились, и она уехала со мной в Саратов. Ей год придется ждать меня в чужом городе, пока я служу, жить в общежитии, а сейчас она дома, с мамой. Если ей со мной не ехать… Появится ребенок без меня – всю жизнь буду думать: «Мой ли?». Третий вариант – жениться после моего возвращения с военной службы тоже не идет: она молодая, симпатичная, ухажеры есть, может не дождаться. В общем, не стыкуется пока, хотя Аня мне оче-ень нравится. Нахожусь «в растопыренном положении».
Отчистив котелки, мы искупались и побежали к нашим девушкам. Они лежали на песке и дремали. Конечно, мы принесли в ладонях воду и побрызгали каждый свою знакомую.
-Дурак, - сказала мне Аня.
-Дурак, - сказала Володе Галя. Они сделали вид, что обиделись.
Мы радостно заржали и легли на песок рядом. Позагорав с полчаса, мы, мужики, прыгали с разбега кто дальше, делали стойки на руках и ходили колесом. В общем, охмуряли своих дам. Добившись некоторой благосклонности, мы вовлекли Аню с Галей в пляски диких племен под звуки тамтамов. В роли тамтамов выступали котелок и миска.
Заключительным номером нашей спортивно-развлекательной программы были гонки на слониках. В качестве слоников были мы с Вовкой, а наездницами – девушки. Галя на Володе победила, ей достался приз – последний пряник.
Вечерней “Ракетой” мы вернулись в Горький. Над Нижне-Волжской набережной стоял зной от разогретого асфальта. Пройдя через Ивановскую башню в Кремль, мы поднялись к площади Минина и Пожарского, от Черного пруда до Сенной доехали на трамвае. Провожая Аню до автостанции, я держал ее за руку, и по мне разливались волны счастья и блаженства.
Может, и нам попробовать сходить в ЗАГС? – спросил я, целуя ее в полные, горячие губы на заднем сиденье трамвая.
-А ты меня любишь? – спросила Аня.
-Люблю. И хочу быть с тобой.
Я не стал делиться своими сомнениями, как ей быть, если мы поженимся, а я уйду на военную службу, и так далее, о чем мы беседовали с Вовкой, когда драили котелки.
Я был влюблен.
Мы идем в ЗАГС
Во вторник следующей недели вечером я позвонил в дверь Аниной квартиры. Дверь открыла мама.
-Здравствуйте, Валентина Ивановна, а где Аня?
-Она убежала на Волгу. Может, подождешь?
-В каком направлении? Я пойду встречу.
Я вышел на тропинку, указанную мамой. Вскоре показалась Аня. Увидев меня, она перешла на шаг.
-Костя, ты как здесь оказался?
-Тебя встречаю. Мама подсказала, что ты бегаешь по этой тропе.
-Привет, ну, рассказывай, что случилось?
-Хочу жениться.
-Да ну! И кто же невеста?
-С тобой хотел посоветоваться.
-Ну, давай. Может, что и посоветую.
-Посоветуй жениться на тебе.
-Ты – серьезно?
-Чтоб никогда не побывать мне в Рио-де-Жанейро.
-Ты шутишь, а я не сразу поняла.
-Прости. Я серьезно. Хочу видеть тебя своей женой, прожить с тобой долго и умереть в один день.
-А дети?
-Какие дети?
-У супругов обычно появляются дети, нельзя бросать детей в один день.
-Так ты согласна?
-Ну, это как-то неожиданно.
-Почему неожиданно? В прошлое воскресение я тебе говорил насчет ЗАГСа.
-То было под настроение, мимолетное желание.
-Мое желание не проходит, оно с каждым часом одолевает меня все сильнее.
-Если одолевает все сильнее, надо подумать.
-Есть время, пока мы идем к тебе домой.
Аня замолчала. Вернувшись домой, Аня пошла в душ, а меня пригласила на кухню мама. Папа работал во вторую смену.
-Костя, сейчас поставлю чайник, будем пить чай с вареньем. Тебе какого – земляничного или смородинового? – спросила мама.
-Того и другого – и с хлебом! – пытался пошутить я.
Пришла чистенькая Аня.
Мама, ты знаешь, что Костя учудил? - мама с тревогой посмотрела на меня. - Хочет на мне жениться.
-Валентина Ивановна, я люблю Аню и прошу у вас ее руки, - я встал на одно колено и взял Аню за руку.
-Аня сама хозяйка и своей руки, и своей судьбы. Костя тебе нравится? – спросила мама.
-В общем – да, - тихо ответила Аня.
-Любишь?
Аня смутилась.
-Так сразу…мне с ним хорошо, интересно, но как-то… неспокойно.
Я поглядел на маму и сказал.
-Мы с Аней познакомились на свадьбе у Карелиных два с лишним месяца назад, она мне сразу понравилась и нравится все больше и больше. Мне тоже с ней неспокойно, потому, что я хочу ей нравится, быть для нее интересным и нужным. Уверен, у нас все получится.
-Подумайте хорошенько, узнайте друг друга, а потом и решайте. Вам жить, - ответила мама, - папа придет с работы, что-то он скажет?
Мы попили чаю с вареньем и домашним печеньем. Меня ждал дипломный проект.
-Спасибо, Валентина Ивановна за чай с изумительным вареньем, печенье тоже очень вкусное, мне пора. Аня, ты меня проводишь? – спросил я.
Мы вышли из дома, молча пошли к автостанции. Через некоторое время я, влезши на какую-то тумбу, как на пьедестал, продекламировал:
-Я жить хочу весной одной,
Хочу, чтоб птицы пели
И каждый день была со мной
Та, что стройнее ели,
Любимая, родная Аня!
-Немного не складно – оценила Аня.
-Зато верно. Аня. Я. Тебя. Люблю. Приезжай завтра с паспортом к 10-30 утра на угол улиц Свердлова и Воробьева, пойдем во Дворец бракосочетаний.
-Ладно, попробую.
Я сел в автобус и помахал ей рукой.
Назавтра мы с Аней встретились в условленном месте, чтобы идти в ЗАГС. Аня опоздала минут на 15, я уже начал беспокоиться. Она выглядела напряженной.
-Аня, привет, как дела? – спросил я с улыбкой.
-Привет, - отвечала она хмуро.
-Да в чем причина твоей грусти?
-Это не грусть, это задумчивость.
-Пожалуйста, расскажи, - попросил я.
Мы неторопливо шли по направлению к Дворцу Бракосочетаний.
-Мама не советует мне сейчас выходить за тебя замуж.
-Почему?
-Считает, что я тебя плохо знаю. И она тебя плохо знает.
-Я ее тоже знаю недостаточно, - пытался пошутить я.
Из рассказов Ани я знал, что папа – рабочий на заводе, мама – воспитатель детского сада. У Ани есть сестра Ира. Она старше её на четыре года и живет в Горьком, учится в аспирантуре университета. Родители оберегали Аню от всяких неприятностей. Мама ходила даже с Аней на танцы на городскую танцплощадку и сидела в уголке, пока дочь танцевала с мальчиками. Если кто-то после танцев провожал Аню домой, то он провожал их вместе с мамой.
Мое праздничное настроение начало рассеиваться.
-Аня, я расскажу тебе все. Родился, в садик не ходил, пошел сразу в школу. После школы поступил в институт. Немного позанимался спортивной гимнастикой, потом увидел объявление о наборе в парусную секцию и подался туда. Три года участвовал в парусных соревнованиях. Наша лодка, на которой мы с Володей Котельниковым ходим матросами, в прошлом году на областной регате заняла первое место. Сейчас заканчиваю институт, защита диплома - 23 июня. Потом месяц отдыха и - на работу, в Саратов. Вот моя биография.
Все это было Ане известно, но нарочитая важность, с которой я рассказывал свою историю, вызвала у нее улыбку. Она немного смягчилась.
Заявления принимали в здании Дворца в полуподвале, вход со двора. В углу большой комнаты, напротив входной двери сидела за столом аккуратно одетая дама со строгой прической. Перед ней лежала амбарная книга, в которую она заносила желающих сочетаться браком, и бланки заявлений женихов и невест.
Мы пришли часов в 11. Только одна пара сидела за столом посетителей и скрипела перьевыми ручками, заполняя бумаги.
Мы прошли к даме и попросили бланки. Она проверила паспорта и выдала нам по листочку.
Сели за стол.
- Что-то здесь темно, - говорит Аня.
- Давай пересядем.
Пересели к окошку.
- У тебя ручка хорошо пишет? – спрашивает Аня.
- Нормально. Ну что, поехали?
- Я готова, - смешно растягивая слова, произносит она.
Сначала заполнили сведения о себе. ФИО, адрес и пол вопросов не вызывали. Мы быстро на них ответили. Далее шел вопрос: “На ком хотите жениться / выйти замуж?”
Я написал:
-На Клубникиной Анне Дмитриевне.
Аня написала:
- Хочу Подколесина.
Я заглянул в её листочек:
- Аня, что за шутки? - Она опять вспомнила «Двенадцать стульев».
Я сходил к важной даме и взял чистый бланк.
- Аня, напиши, за кого выходишь?
Аня сделала вид, что задумалась.
-За кого бы мне выйти замуж?
Я сказал:
-Конечно, за меня.
Она посмотрела на меня оценивающе:
-Стоит ли? А других претендентов здесь нет?
Поискала глазами по комнате и, вздохнув, написала:
-За Макеева Константина Алексеевича.
Следующий вопрос: “Добровольно ли вы женитесь / выходите замуж?”
Я написал:
-Да.
Аня сказала:
-Нет. Не знаю. Возможно.
Я сказал:
-Пиши “Да”, я куплю тебе жар-птицу, достану звездочку, и буду носить тебя на руках.
-Точно? Не обманешь? Пишу “Да”, - она улыбнулась.
Вопрос о фамилии супругов после свадьбы тоже оказался не из простых. Мне нравилась моя фамилия, к замене её на фамилию Клубникин я был не готов. Аня мою фамилию шутливо раскритиковала:
-Ну что за фамилия - Макеев? Русский инженер Макеев – звучит, но не очень. Была бы Маккензи – куда ни шло. Американский золотопромышленник Маккензи – значительно лучше. Оставлю фамилию Клубникина. А что – нормальная русская садово-огородная фамилия. Вкусная и сладкая.
-И к чаю, - добавил я. Мы засмеялись.
Поставив свои подписи, мы отнесли наши листочки строгой тётеньке. Она назначила бракосочетание на начало августа.
Выйдя из ЗАГСа, я ощутил усталость, как после таскания ящиков с пивом в буфеты цирка, где подрабатывал год назад. «Оказывается, жениться нелегко» - подумал я – «и невеста у меня… как будто невсерьёз всё воспринимает». Время было около часу дня. Мне надо было бежать в институт, Ане тоже. Она спросила:
-Может, сегодня съездим к моим родителям?
-Не могу. У меня в шесть вечера тренировка на водной станции.
-Ну, тогда пока.
-Давай встретимся в воскресенье в 11 часов у Дмитриевской башни?
-Давай.
Она ушла, я убежал. Только вечером после тренировки я понял, что подачу заявлений надо было отметить с Аниными родителями. Аня наверняка обиделась и ее мама не начала узнавать меня с хорошей стороны.
Парусные гонки
Защита дипломов прошла успешно, на оценки “отлично”. Мы вышли с Котельниковым из института около половины второго, и заглянули в кафе “Бригантина”, расположенное напротив, пообедать и отметить бокалом вина это знаменательное событие. Погода была просто чудесная - светило солнце, на голубом небе медленно плыли белые облака.
Пообедав, мы заскочили в универмаг на Свердловке и купили каждый по светло-голубой футболке с короткими рукавами. Потом пошли ко мне в общежитие и сделали трафарет из старого чертежа. С помощью трафарета и поролонового тампона густой синей краской сделали надпись на «спинах» футболок. Надпись возвещала: “ВСЕ!!!”. Учеба была закончена.
Через два дня началась областная парусная регата. Мы с Котельниковым выступали за ДСО “Водник”. Ходили на швертботе “Летучий голландец”. Я был рулевым, а Володя - шкотовым матросом. Регата проходила на Горьковском водохранилище около города Городец.
В нашем классе – “Летучий голландец” – было 12 лодок. Мы с Вовкой претендовали на первое место. В двадцатых числах июня на Волге погода уже теплая, дуют хорошие ветра, от 3 до 5 баллов - самые подходящие условия для парусных гонок.
Гонки проходят по дистанции длиной 15-18 км, представляющую собой треугольник, петлю и прямую. Дистанция на воде обозначена тремя главными знаками. Старт и финиш, в основном, против ветра. Судейский катер стоит вблизи линии старта около третьего знака, стартовая линия метров 50-60. В конце её устанавливают съёмный знак. Рулевому яхты надо так рассчитать, чтобы оказаться в первые секунды после сигнала “Старт открыт” у наветренного знака стартовой линии на курсе ”гоночный бейдевинд”. Мне удавалось почти всегда старты брать хорошо.
В первой гонке ветер был 4 балла, светило солнце. Старт дают по старшинству классов, сначала запускают килевые яхты – “Драконы”, “Звездники”, потом швертботы – класс “ М”, “Летучий голландец”, “Финн”.
На первом старте мы пересекли линию правым галсом через одну секунду после сигнала колоколом и с хорошей скоростью. Наветреннее нас был только “Голландец” из клуба “Чайка” рулевого Васина – наш основной конкурент, но он стартовал почти без хода, и мы оказались впереди. Наша лодка стремительно неслась вперед, Володя висел на трапеции за бортом, откренивал яхту. Верхний знак №1 мы обогнули первыми, за нами “Голландец” рулевого Суслова из Центрального яхт-клуба, третьим – “Голландец” Васина. У него была кличка “Арбуз” за круглое лицо и животик на круглых ножках. Гонялся “Арбуз” прилично, был чемпионом города в прошлом сезоне.
Курс на второй знак – попутный, бакштаг. Поставили спинакер - пузатый парус для полных курсов. Ветер становился все острее, и на половине галса спинакер пришлось снимать. Пока мы “путались” со спинакером, “Арбуз” подошел ко второму знаку первым, следом за ним – мы и сразу за нами - Суслов. После второго знака вымпельный ветер – бакштаг другого галса. Мы опять поставили спинакер и помчались на третий знак, догоняя “Арбуза”.
После третьего знака лавировка опять на первый знак. Мы с нашими конкурентами разошлись по дистанции разными галсами. Я держал в поле зрения и Суслова и Васина – “Арбуза”. Суслов на два корпуса был позади нас и все повороты на дистанции делал одновременно с нами. “Арбуза” я поймал на его левом галсе, когда он вынужден был уступить нам дорогу. За 30 метров до финиша мы вырвались вперед и уже не уступили победы в первой гонке. В таком же стиле, в напряженной борьбе проходили и остальные шесть гонок.
По правилам соревнований, из семи результатов в зачет принимаются шесть лучших. Перед седьмой гонкой у нас были 3 первых и 3 вторых места. У нашего конкурента – “Арбуза” – 2 первых, 3 вторых и 1 четвертое место. Мы могли победить в этой регате.
И вот последняя гонка. Ветер северный, 5 баллов. Старт берем отлично. На первом знаке мы первые, на втором и третьем тоже, на петле никому не уступаем, подходим к последнему поворотному знаку. Соперник – “Арбуз” в 50 метрах сзади, идем попутными курсами. На подходе к знаку убираем спинакер и готовимся к приведению на курс “гоночный бейдевинд”. Чуть впереди нас идет “Дракон”, тоже в гонке, но из отставших. “Дракон” огибает знак, мы тоже, но чуть сзади его и на большем радиусе. “Дракон” как лег на правый галс, так и пошел по дистанции. Мы оказались в тени его парусов и догнали – у “Голландца” скорость выше. Обогнать его с подветра – надо увалиться, потерять высоту, а это в стороне от финиша; встать в левентик, потерять ход, чтобы повернуть – не время, противник не далеко. В общем, “Дракон” оказался из клуба наших конкурентов, из “Чайки”, и увел нас в сторону от нужного места. Тем временем “Арбуз” обогнул последний поворотный знак и устремился к финишу. Как только до меня дошло, что “Дракон” специально нас уводит, сбросил ход, сделал поворот на другой галс и пошел к финишу кратчайшим путём. Но было уже поздно. Конкурент пересёк финишную линию на полкорпуса раньше нас.
Количество штрафных очков, с учетом выброса худшей гонки, у нас с “Арбузом” оказалось равным, но так как он выиграл последнюю гонку, ему и присудили первое место в областной регате. Мы были вторыми, Суслов со своим матросом – третьими.
Во время регаты неделю жили в палатках в живописном устье Белой речки. С утра и после гонок ходили в столовую судоремонтного завода. Питание было высококалорийное, не то, что в студенческой столовке. На завтрак – стакан сметаны, два яйца, что-нибудь мясное с гарниром и чай; на обед – первое, второе и компот с плюшкой; на ужин – печенье, сгущенка, хлеб и рыбные консервы сухим пайком. Есть что вспомнить! В этой замечательной столовой над раздачей висел грозный плакат длиной метра два:
«Пальцы и яйца в соль не макать!». Народный фольклор!
Вечерами у костра пели парусные и морские песни: “А ну-ка, парень, вяжи узлы”, “Выходим из гавани, бейдевинд”, “Под судном “Кострома” шумит вода” и другие в том же духе.
Аня в это время сдавала сессию в университете.
Начало парусного похода
В начале июля мы собрались на двух швертботах класса «М» в парусный поход в верховья Горьковского водохранилища, на реку Нёмда. Мы с Володей, двухнедельные инженеры, пригласили своих невест, я – Аню, он – Галю. Кроме нас было еще шесть человек: капитаны яхт с женами и Вовкин друг Валера с девушкой Таней.
Собрались мы в 9 утра на пристани яхт-клуба, загрузили вещи в яхты и отправились вверх по реке до Городца. День был солнечный, теплый, ветер попутный и в 5 часов дня мы ошвартовались у первого из двух шлюзов. Командор похода, капитан нашей яхты, Гера договорился с диспетчерами о шлюзовании, мы прошли шлюзы и около 8 часов вечера вышли в наше родное море. Погода испортилась, начал моросить дождь. Первую стоянку устроили в Зубовском овраге, где ручей впадает в водохранилище. В него и завели яхты. Под мелким дождем поставили палатки, развели костер, приготовили еду. Поужинали и рано легли спать.
Наутро дневальные встали, как было условлено, в 6 часов, остальные туристы в 7. Позавтракали, собрались и около 9-ти пошли дальше вдоль левого берега.
Со вчерашнего дня Аня и Галя держались вместе – они уже были знакомы друг с другом, тогда как с остальными участниками похода, кроме женихов – нет. Они разговаривали о чем-то своем, девичьем, и нас с Вовкой не приглашали в свои разговоры. Нам было немного обидно, мы делали вид, что занимаемся парусами.
С утра небо очистилось, ветер взялся за работу, и наши яхты заскользили по воде с одинаковой скоростью. На обед решили не останавливаться – хорошо идем – перекусили хлебом и сгущенкой. После двух часов дня стало жарко. Сильно дуло со стороны берега. Паруса стояли в галфвинд. При таком вымпельном курсе яхты летели, как моторки. Мы загорали. Жена капитана нашей яхты Люся решила освежиться. За корму привязали фал и на длине 5-6-ти метров укрепили пенопластовую доску. Люся спустилась с кормы в воду, ухватилась за фал и по нему попала на доску. Яхта почти глиссирует, Люся визжит от восторга. Надо сказать, что купальник у нее был раздельный. Мы смотрим, наша Люся что-то делает под водой то одной рукой, то другой и при этом еще держится за доску.
До нас постепенно дошло, чем она занимается. Оказывается, с нее напором воды срывало то лифчик, то трусики. Пока она держала одну часть туалета, вторая сползала, поправит вторую – первая уже на коленках. Хохоту было на наших яхтах – не передать.
Видим, сама она уже на яхту не поднимется – устала. Привелись, сбросили ход, Люся поправила свой купальник и, хорошо прополосканная, очень довольная, поднялась на яхту.
На ночевку стали в устье реки Лотинка. Ветер к вечеру стих, было ясно, дым костра поднимался вверх. После ужина, приготовив палатки ко сну, расселись около костра.
-Ну, как, Аня, нравится тебе в походе? – спросил я свою невесту.
-Нравится, когда тепло и ветер не очень сильный.
-Расскажи, как тебя отпустили родители?
-Мама не хотела отпускать, говорила: “Отдохнешь здесь, река близко – уходи хоть на целый день, купайся, загорай, зато ночевать будешь дома, спать на своей кровати, не кормить комаров”. Папа считал, что надо пойти в поход, компания вроде бы должна быть приличная – инженеры – к тому же вы с Костей подали заявление в ЗАГС, лучше присмотритесь друг к другу. Потом посмотрел мне в глаза и сказал: “Цени себя, дочка, и не делай глупостей”. При равенстве голосов решение пришлось принимать мне. Как видишь – я здесь. Мы не будем делать глупостей?
-Постараемся. Я обнял ее и поцеловал. Было около 11 вечера, костер догорал, пора было идти спать. Аня пошла в женскую палатку, я – в мужскую.
Еще один дневной переход, и мы - в устье реки Нёмда. Дул южный ветер балла 4, яхты ходко шли попутным курсом, обгоняя друг друга. Около реки изредка попадались деревни, спускающиеся к ней своими деревянными домами. Капитан Гера огляделся по сторонам и сказал:
-Здесь должна быть рыба.
Достали леску с блесной, закрепили за лодку, забросили. Яхта идет, блесна тащится метрах в десяти-двенадцати сзади и на глубине в полметра от поверхности воды. Вскоре Гера вытащил щучку сантиметров 35 длиной и снова забросил блесну. Пока мы шли до намеченного места стоянки, Боровушек, километрах в восьми от устья, капитан вытащил еще пару таких щук. Более ленивой рыбалки я не видел.
Лагерь решили разбить на левом берегу Нёмды. Русло реки делало в этом месте правый поворот на девяносто градусов, поэтому течение подмыло левый берег и образовалось возвышение метра два с половиной – три. На этом возвышении росли редкие сосны, дальше за ними - березы, ели и начинался глухой лес, в котором должны быть грибы и ягоды. Из-за водохранилища река стала более широкой, кроме русла, низкие места оказались тоже залиты водой, образовались отмели. На одной из них и поставили яхты. На берегу среди сосен разбили палатки.
Весь следующий день был посвящен обустройству лагеря. Мужская часть коллектива из бревен и досок соорудила стол и скамейки вокруг него. Над столом растянули старый парус и получился навес, защищающий от солнца и дождя. Девушки знакомились с припасами, носили хворост и готовили еду.
Аня, человек добрый и открытый, занималась походными делами наравне со всеми. Она уже подружилась с другими девушками, и ее звонкий голосок звучал живо и весело. Иногда я встречал ее задорный взгляд и улыбался в ответ. Все шло отлично.
Назавтра надо было идти на яхте в деревню, в магазин за продуктами. Собрались Гера, его жена Люся – казначей похода, Володя и я. Чисто деловая поездка. В последний момент в яхту запрыгнула Галя – Вовкина подружка. Захотела прокатиться.
Вернулись мы с продуктами к обеду и быстро разгрузились. Смотрю, Ани в лагере нет, спрашиваю:
-А где Аня?
-Вон там, на солнышке загорает, - отвечают мне.
Я подошел, лег рядом.
-Ты что в сторонке? Пойдем, обед скоро.
-Я не хочу.
-Что-то случилось?
В ответ молчание.
-Ну, что такое?
-Ты меня зачем оставил? Вон Галя поехала, а меня не взяли.
-Галя в последний момент прыгнула. И потом ты не собиралась.
-А ты не предлагал.
-Я думал, ну что там интересного, лучше здесь, на берегу позагорать. - В душе заскребли кошки.
-Костя, вообще ты со мной обращаешься, как с товарищем.
-А как надо?
-Как с невестой.
Аня собрала подстилку, на которой лежала, и пошла в лагерь. Я смотрел вслед на ее легкую фигурку и понимал, что, кажется, обидел Аню ни за что. Мне стало стыдно.
После обеда в лагере тихий час, кто-то читает книгу, кто-то залез в палатку поспать, кто-то отправился вглубь леса проверить, не пошли ли грибы и ягоды.
Аня сидит за столом и читает книжку. Я подсаживаюсь рядом.
-Аня, хочешь анекдот? – она молчит.
Я начинаю рассказывать:
-Лезет корова на дерево, а ворона у нее спрашивает: “Ты куда?” – “Яблоки есть”. – “Так это же береза!” – “А у меня с собой”:
-Смешно, – сказала Аня и снова взялась за книжку.
Я тоже взял книжку, начал читать. Заговорила Аня.
-За неделю до похода я возвращалась из университета. В автобусе парень твоих лет не сводил с меня глаз. Вышли вместе на Сенной, он купил букет цветов, подарил мне. Оказалось, он из одного со мной города. Ехали, разговаривали, потом он проводил меня домой. Сказал, что я ему очень понравилась. Хотел назначить свидание. Я ответила, что уезжаю.
Настроение мое окончательно испортилось. Я молча встал, закрыл книжку и пошёл к Герману. Он что-то чинит в нашей яхте.
К вечеру поднялся ветер, набежали тучки и спрятали солнце. Только поужинали – пошел дождь. Сидели в палатках, я бренчал на гитаре что-то грустное…
Интересно, что погода отражает наши с Аней отношения… Завтра мы с ней дежурим на кухне.
Дежурство
-Товарищ Макеев, на работу пора, - звучит тоненький голосок.
Я спросонья не пойму, на какую работу? В цирк? Я уже там не работаю. Может, я уже приехал на завод в Саратов? Сознание медленно пробуждается. Я только что кончил институт, ушли в поход…
-Товарищ Клубникина! Ну, конечно, сегодня наше дежурство! – я вылезаю из палатки. Аня стоит рядом в брючках и свитере. Она уже умылась и причесалась. Такая чистенькая, хорошенькая. Я обнимаю ее:
-Привет, девчушка!
-Привет, парнишка!
Всю ночь шел дождь, теперь проглядывает солнце, бегут рваные облака. Время – 6 часов 00 минут. Дрова отсырели, начинаю “колдовать” с костром. Аня говорит:
-Давай сварим манную кашу, заправим ее сгущенкой, а на второе – чай с белым свежим хлебом.
-Отлично, сейчас дровишки загорятся, принесу воды.
В семь утра Аня своим колокольчиковым голосом пропела:
-Вставай, вставай, дружок, с постели на … бережок!
Народ начал вылезать из палаток, умываться и собираться около костра, где уже весело булькала манная каша, и закипал большой чайник.
Аня скомандовала:
-Судари и сударыни – за стол, разбирайте свои чашки, сейчас буду раскладывать кашку.
Кажется, у нее было хорошее настроение.
Отработав завтрак, мы получили небольшую передышку. Сели за обеденный стол и начали беседовать «за жизнь».
-Костя, у тебя девушки были? – спросила Аня.
-Я у них «был», они у меня – нет.
-Я - серьезно,– она вопросительно посмотрела на меня.
-На первом курсе института нравилась мне одна девушка с другого факультета, но она мной не интересовалась. На втором – влюбился в артистку кино и цирка Наталью Варлей. Она только что снялась в фильме «Кавказская пленница» и приехала в Горький в составе цирковой программы, каталась на больших качелях и при этом делала гимнастические упражнения. Я ей позвонил в Дом артиста и предложил погулять по городу, она ответила, что нет времени. Хочешь, выдам секрет своей ранней молодости? Один сосед по комнате в общежитии из солнечного Азербайджана называл меня: “пытенчик” – за юный вид и отсутствие амурного опыта.
- А дальше? – спросила Аня, - на третьем, четвертом.
- На третьем ко мне приехала первая, школьная любовь.
- Ну-ка, ну-ка, расскажи, - приготовилась слушать Аня, улыбаясь.
- Я жил в городе Спасск-Дальний, что в Приморском крае. Знаешь такую песню гражданской войны «Штурмовые ночи Спасска, Волочаевские дни»? - это про наш город. В десятом классе школы мы организовали музыкальный ансамбль. Я играл на баяне, в ансамбле были гитара, труба и барабан. После уроков мы репетировали, а играли на школьных вечерах, на смотрах самодеятельности и на выборах. В самодеятельности участвовала – читала стихи – хорошенькая восьмиклассница Нина, девушка с темными вьющимися волосами и голубыми глазами. Мы встречались, или как тогда говорили - “ходили”, - разговаривали о школьных делах, о музыке, о звездах. Была весна: апрель, май. Вечера были теплые, дни яркие. Мне было семнадцать, Нине – пятнадцать. Однажды, в конце мая я провожал ее домой и в первый раз поцеловал. У меня это был первый поцелуй в жизни! Я готовился к нему дня два. Вечер был тихий, светили звезды, цвела сирень. Мы о чем-то разговаривали, затем я замолчал, взял ее за руки, зажмурил глаза и губами ткнулся ей в подбородок. Сердце колотилось так, как не колотилось, наверное, у космонавта Гагарина во время полета. По телу разливалось блаженство, в голове дурман, ноги подкашивались… Второй поцелуй был успешнее – в губы. Потом мы освоились: в июне собирали клубнику в ее саду и заедали ее поцелуями. Скорее наоборот – целовались, попутно собирая клубнику.
-А потом?
-Потом я уехал из этого городка, поступил в институт. Я написал ей письмо, она не ответила. Окончив школу, Нина сразу вышла замуж. Муж был военным, и она уехала с ним служить в Кировоградскую область, это на Украине.
-И что дальше?
-Жизнь с мужем у Нины не заладилась. Они развелись через полгода. Нина написала мне об этом. Прежние чувства всколыхнули меня, и я ей ответил: ”Приезжай”. Она появилась в Горьком в начале лета, когда я заканчивал третий курс. Сняла комнату недалеко от Сенной площади и устроилась на работу в райком комсомола.
-И что?
-Приехал не совсем тот человек, которого я знал четыре года назад. От той милой девочки осталась только внешность, впрочем, очень привлекательная. Появилась молодая женщина, знающая чего и от кого она хочет, предпочитающая организовать свою жизнь, чем плыть по течению. Она и меня пыталась организовать.– Я улыбнулся. Затем продолжил:
-Нина приехала ко мне, к человеку, который раньше её любил, вскоре после развода. Ей надо было работать, учиться… В большом городе больше возможностей, не возвращаться же в Спасск, тем более Дальний?! Может быть, впоследствии выйти за меня замуж… Нам нужно было время узнать друг друга снова и снова влюбиться.
-Что было дальше? Ты её узнал и вы поженились?
-До этого дело как-то не дошло. Я сдавал экзамены, Нина работала и готовилась поступать в юридический институт на заочное обучение. В свободное время мы ходили по городу, в кино, в театр, на Волгу купаться.
Я набрал в котелок картошки, промыл ее в речке и сел на скамейку. Взяли ножи и начали чистить. Я продолжал свой рассказ:
-В марте этого же года девчонки из нашей группы написали письмо в Алуштинский горком комсомола о желании студентов поработать в Крыму на уборке чего-нибудь. Нам пришло предложение поработать в совхозе недалеко от моря на уборке лаванды – ароматной травы, из сока которой делают духи. Мы согласились. После летней сессии и месячной производственной практики в затоне «40 лет Октября» 1 августа мы сели на поезд и отправились в Симферополь, оттуда на троллейбусе до до поворота на Лучистое, где располагался совхоз. Я у Нины оставил свой баян на хранение. В совхозе мы работали с восьми утра и до двух часов дня. Потом садились в троллейбус и через пятнадцать минут были в Алуште. В августе там хорошее горячее солнце, теплое море, фрукты. Купались, загорали,вечерами сидели на набережной. Вспоминал иногда Нину.
Я помолчал, потом добавил:
-Вернувшись в Горький, зашел в дом, где жила Нина. Соседка сказала, что в мое отсутствие к Нине заходил молодой человек "кавказской" наружности и играл на баяне. Я забрал баян и ушел. Нина хотела что-то объяснить – я не стал слушать. Так окончилась моя первая любовь. Оказывается, я очень ревнив.
История была с грустным концом. Аня задумалась.
-Ты сам виноват, что так получилось. Позвал девушку, она за тридевять земель приехала, а ты уехал в Крым загорать. Ветреный вы, товарищ Макеев! – В Ане заговорила женская солидарность.
-А что было делать? Не поехать в Крым, слоняться по душному городу, пока Нина на работе, и сторожить свой баян, чтобы на нем не играли другие? – спрашивал больше себя, чем Аню, я. – Значит, не судьба.
-Так вы с ней жили, когда она к тебе приехала, как муж и жена?
-Да.
-Ну и как это … - Аня не сразу нашла слова – физическая близость?
-В пятнадцать раз лучше, чем целоваться. А у тебя был кто-нибудь? – спросил я.
-Нет, если ты имеешь в виду это…У нас во дворе есть парень, сейчас он служит в армии, пишет мне письма, говорит, что любит. Через год приедет, собирается на мне жениться.
-А ты ему пишешь?
-Отвечаю на его письма, сдержанно. Мы выросли в одном дворе. Я не разделяю его энтузиазма относительно женитьбы на мне.
-И очень хорошо! – воскликнул я. – Я лучше.
-Вы уверены? – Аня перешла на игривый тон.
-Несомненно! – я встал и принял позу императора Наполеона. Аня хихикнула.
-А что вы умеете?
-Многое. Чистить картошку, смотреть кино, играть в домино.
-Очень хорошо. А позвольте вас спросить: “Что Вы не любите?”
-Мыть посуду, нигде и никогда!
-Ну-у-у, - Аня с притворной серьезностью нахмурила брови, - а еще жениться надумали.
-Это единственный мой недостаток, - заверил я, - верьте мне.
Я взял Анину руку и прижал к своему сердцу. Повернувшись к ней, я задел ногой миску с чистой картошкой и опрокинул ее.
-Товарищ Макеев, не надо эксцессов, - смеясь, сказала Аня.
Я собрал рассыпанную по траве картошку и пошел ее мыть в реке. Пора было варить обед. Свободные от дежурства ребята катались на яхтах. Погода была тихая, ясная, яхты медленно скользили по гладкой воде.
Развели костер, поставили на огонь два котелка и большой чайник. На первое у нас - вермишелевый суп, на второе - картошка с тушенкой, на третье – компот из свежих ягод.
- Помню, были у меня времена, когда первое и второе блюда ел одновременно, - сказал я.
- Это как это! – удивилась Аня.
- Послали нас на четвертом курсе в один колхоз убирать сахарную свеклу. Жить разместили по десять человек по домам, где были одинокая хозяйка и корова. Хозяйку колхоз освободил от полевых работ, чтобы она студентам готовила еду и прибиралась в доме; продукты она получала на складе колхоза. На завтрак пили молоко с хлебом и к восьми часам выходили в поле. Заканчивали в два часа дня, и усталые и ужасно голодные брели домой. Наша хозяйка на обед нам варила густое варево, в состав которого входили: плохо чищеная картошка, крупно нарезанная капуста, макароны, жилистые куски мяса, лук и свекла. На первое и второе сразу, в одной большой кастрюле. Это произведение кулинарии она ставила в центре стола в бельевом тазике, вокруг тазика лежали разномастные ложки и крупные куски хлеба. В первый раз нам это не понравилось, и мы съели чуть меньше половины тазика. Хозяйка с еле сдерживаемым удовольствием отнесла остатки своей свинье. Пытались мы убедить её, что картошку варят отдельно, а макароны отдельно, и раскладывают по тарелкам каждому. Матрена Ивановна сделала вид, что поняла. На следующий обед всё было, как вчера. Мы с поля пришли ещё более голодные и съели три четверти её варева, в этот день свинье досталось меньше. На третий день свинья от нас ничего не получила – привычки цивилизации быстро проходят. Примерно через неделю за обедом мне в ложку попалась гусеница, видимо, выпала из капусты, меню-то было прежним! Пока я выбрасывал гусеницу, пока возмущался, мои товарищи опустошили тазик, как ни в чем, ни бывало. Стало обидно даже, что я отвлекся на гусеницу, и остался голодным.
Аня посмотрела на меня с сочувствием.
-Никогда не буду варить тебе макароны, картошку и капусту в одной посуде!
- Мерси! – я поклонился и шаркнул ножкой.
Пора было бить склянки на обед. Население лагеря расселось по обеим сторонам стола. Каждому в чашку Аня наливала первое блюдо, потом – второе, мы же цивилизованные люди! Не у Матрены Ивановны, слава богу!
- Я Ане рассказывал историю, как мы жили в колхозе на уборке свеклы, - сказал я за столом, - вспомнилась ёще одна – про лошадь.
- Расскажи!
- Итак, дело было в колхозе. Я человек городской, никогда не ездил на лошади верхом, а очень хотелось. В соседнем доме жил пастух Коля, у него была лошадь. Мы с товарищем, договорились с этим пастухом насчет того, чтобы покататься. Пришли к лошади, Коля спрашивает: «Кто первый»? Отвечаю: «Я». «Садись» - и дает мне в руки узду. Спрашиваю: «Как она»? «Смирная». Лезу на лошадь, она и вправду смирная, как будто лезу не на неё. Влез, трогаю узду, говорю «Но-о». Стоит. Я опять «Но-о» - стоит. «Что-то она не идет»? «Остыла» - говорит Коля. – «Мы сейчас её погреем». Он взял лист рессоры от автомобиля ГАЗ – 51, да как огреет свою лошадку. Я думал, взовьётся кобылка подо мной, как конек - горбунок, и полетим мы над полями да лесами. Ничуть не бывало. Лошадь помахала хвостом, подумала немного и пошла шагом. Пройдя десять шагов, она остановилась. Я не стал просить Колю подогреть ещё и слез. Мой товарищ, видя такие дела, не стал и пробовать. Теперь, когда меня спрашивают: «Катался ли я на лошади», я отвечаю: «А как же»!
Мы накормили товарищей, помыли посуду. До приготовления ужина оставалось много времени. Сели за стол под навесом. Я взял гитару.
-Два года назад я услышал английскую песню, она называлась “Зелень лета”. Пели ее Фрэнк Синатра и его дочь Нэнси. Мелодия мне понравилась и запомнилась, к ней я придумал русские слова. Аня, споем? Если получится не так, как у «Синатров», мы никому не расскажем, - улыбнулся я.
Мы запели в октаву:
В верхушках деревьев шевелится ветер.
Заря распласталась над сонной рекой.
Звезды тают за лесом, солнце – шар ярко-красный
Показалось внезапно и взошло над землей.
Легко и свободно в лесу на поляне.
Я зелень травинок ласкаю рукой.
Надо мной песни лета – птичьи звонкие трели,
Шум берез, стоны елей и ветер лесной.
Брожу по тропинкам, взбираюсь на кручи,
Купаюсь в речушках, лежу на песке.
До чего же люблю зелень русского лета,
Запах яблок прогретый и росу на листке.
Закончив петь, я сказал.
-Надо же, ничего получилось. Ай, да мы! …До чего же хорошо петь на природе!
В лагере был послеобеденный отдых, кто-то лежал в палатках, кто-то загорал.
Невеста под парусом
Стояли теплые, июльские дни. Солнце рано вставало и к девяти часам утра прогревало и лес, и воду и узкую полоску берега, служившую нам пляжем.
После завтрака большая часть нашей компании решила сходить за черникой. Накануне разведка обнаружила поляну черники со спелыми ягодами. Я испросил у капитана разрешения покатать на яхте Аню. Погода была тихая, ясная, дул слабый ветерок с юга.
Я поставил один парус - грот, которым мог управлять в одиночку, и подал Ане руку, помогая взойти на яхту.
Позвольте, милая девушка, вам предложить мою крепкую руку и надежную яхту.
Мерси, вы очень любезны, - Аня легко поднялась на борт и прошла в нос лодки.
Раньше мне приходилось иногда катать девушек. Они предпочитали почему-то сидеть впереди парусов, свесив ноги до воды, или стояли, держась за мачту и смотря вперед. Аня встала у мачты.
-Понятно, почему носовые фигуры парусных кораблей женского пола, - сказал я.
-Почему, - спросила Аня.
-Хорошо смотритесь.
-Абсолютно согласна. Женщина вообще украшает жизнь.
-Красивая женщина. А как быть с некрасивыми, - слегка подначил ее я.
-Некрасивых женщин не бывает, - авторитетно ответила Аня.
-Бывает мало виски? – засомневался я.
-Ну тебя, охальник.
Лодка шла острым курсом по фарватеру с небольшим креном. Аня повернулась ко мне.
-Я красивая?
Я оценивающе на нее посмотрел.
-С этой стороны хорошо, повернись в профиль.
Она с улыбкой повернулась и гордо подняла голову.
-Прекрасно, прекрасно. Заверните, я беру с собой.
Аня отпустила мачту и пробежала ко мне в корму.
-А ну, признавайся, красивая или нет?
Я выпустил шкот, парус затрепыхался на ветру. Лодка начала замедлять ход.
-Да, да, - я поцеловал ее.
-То-то же, - она начала отвечать на мои поцелуи.
-Аня, нас несет на корягу! – я оторвался от сладких губ и взялся за шкот.
Аня села на борт, яхта вернулась на прежний курс.
-Где мы будем жить после свадьбы, - спросила она через некоторое время.
Если бы я знал!
-Неделю поживем у твоих родителей, неделю – у моих. Потом я поеду на работу в Саратов. Осенью заберут в армию, наверное, на флот, на один год. Потом можно вернуться в Саратов, а можно попытаться устроиться здесь, в Горьком. Я хотел работать в Сормове, разрабатывать суда на подводных крыльях, но туда берут только с городской пропиской, а у меня в Горьком нет жилья.
-Может, мне перевестись в Саратовский университет? – предложила Аня.
-Не стоит. Я пойду в армию, а ты останешься в чужом городе одна. Живи лучше здесь, с родителями, я буду тебе звонить.
-Перспектива … - задумалась Аня.
-Обстоятельства … - поддержал я с грустью.
Я повернул лодку обратно. Течение было встречным, а ветер слабым, яхта медленно ползла в сторону лагеря. Аня прошла в нос и легла на палубу загорать. Я ловил ветер и обходил мели. Впереди был небольшой остров. На нем росли три березы, две ольхи и одна ива. Я направил лодку к острову.
-Что, уже приехали? – спросила Аня, подняв голову, когда яхта ткнулась в песок.
-Посмотрим, есть ли здесь грибы и «ягодицы».
Я сошел на берег и привязал лодку веревкой к кусту ивы.
-Прошу, мадемуазель, - я подал Ане руку.
Она легко перепрыгнула с лодки на траву.
-А здесь тепло и сухо, можно жить.
-Пока продукты не кончатся, - сказал я.
Мы прошли вглубь острова. Грибов не было, чернику тоже не завезли. Нашли ровную площадку, покрытую теплой травой.
-Позагораем, - предложил я.
-Давай, - ответила Аня, опускаясь на землю.
Я повернул ее к себе и поцеловал. Аня загоралась моментально, через три секунды ее губы были горячими. Я пил их и никак не мог оторваться. Не отрываясь, я развязал ее лифчик. Упругие груди ее были по размерам моих ладоней, очень хорошо в них уместились, соски набухли. Она опустилась на траву. Я целовал прекрасные груди моей невесты, ласкал ее соски, потом опять целовал прелестные губы. Аня отдавалась ласкам, извиваясь и удерживая мои губы. Я от груди передвинул руку на ее живот и дотронулся до трусиков.
-Костя, не надо, я обещала папе не делать глупостей, - прошептала она.
Я и сам понимал, что не надо. Она девушка, если я ее “распломбирую”, ей может понравиться. Сам процесс. Мне-то понравится. Но через две недели нас ждет разлука. Выдержит ли она ее физически, если станет женщиной, не изменит ли мне, пока я буду служить? Если случится, что будет ребенок, она – одна, университет придется оставить. Я не хочу ее страданий! А если ей со мной не понравится? Тогда еще хуже. Я ее потеряю. Скрипя зубами и звеня всем, чем только можно, я убрал руку с самого вожделенного места. Что делать, как быть? Растопырка! Может, надо идти на пролом, жить страстями? Может я слишком ответственен? Предстоящий отъезд в Саратов и потом на военную службу делал смутным построение серьёзных личных планов, а несерьёзных с Аней строить не хотелось…
Мы сели на траву. Помолчали.
-Пошли еще покатаемся, - предложил я.
-Давай вернемся в лагерь, - сказала Аня.
-Еще рано!
-Мне расхотелось кататься.
Я подсадил Аню на яхту, поставил парус, оттолкнул лодку от берега. Когда яхта вышла на середину реки, Аня спрыгнула в воду и поплыла.
-Аня, зачем же так неожиданно, я думал, ты упала, испугался за тебя.
-Я хорошо плаваю, можешь не бояться.
Проплыв метров десять, Аня забралась на яхту и прошла в нос. Через некоторое время она спросила.
-Володя тебе рассказывает, как у них с Галей?
-Я не спрашиваю. Ты сама видишь, что они живут в отдельной палатке, почти всегда вместе. Смотреть со стороны, не молодожены, а супруги со стажем.
-А это плохо?
-В одной палатке? – я улыбнулся, - думаю – замечательно.
-Я не об этом. Живут себе тихо, спокойно, никого не трогают, “починяют примус”.
Володя - человек сдержанный, спокойный. В душу не заглянешь, но глаза у него с грустинкой, впрочем, как всегда. Мне кажется, Галя характером сильнее, ведет его в нужную им сторону, а он и рад.
-Может, так и надо, чтоб один вел, другой шел?
-Может быть. Но я все-таки предпочитал бы больше радости, больше эмоций в отношениях любящих друг друга жениха и невесты.
-Не все показывают свои эмоции другим. А если вернуться к тому, кто кого ведет, в жизни, как правило, один из двоих любит, а другой позволяет себя любить.
-Разве не одинаково? А ты откуда знаешь?
-Люди рассказывали – лукаво произнесла Аня.
-А ты меня любишь?
Аня рассмеялась.
-Попалась. Пока не знаю. Думаю, я откликаюсь на твое чувство. Может, со временем что-то изменится. Конечно же, изменится, только в какую сторону? Это будет зависеть от нас обоих, больше от тебя. Девушка, женщина любит, как правило, отраженным чувством, многое зависит от того, кто с ней рядом.
-У меня есть надежда на взаимность?
-Ты мне очень нравишься. Иначе бы меня здесь не было. По «секрету» скажу – яхты меня волнуют меньше, чем тебя. От тебя мне бы хотелось иметь больше внимания, чуткости. Если позволишь сравнение, ты мне иногда напоминаешь большой деревянный параллепипед, движущийся в дверной проем поперек и застревающий в нем; надо развернуться вдоль, а ты этого не чувствуешь. Мне бы еще хотелось скруглить грани у этого параллепипеда.
Я обиделся. Я люблю, а Аня только откликается. Ну и слово нашла - параллепипед. Яхта шла в сторону лагеря. Ветер был попутный, к тому же раздулся, и скоро мы причалили к берегу. В лагере накрывали обеденный стол.
Вечером был опять костер, гитара и морские песни. Ребята пели, а девушки разговаривали о чем-то вполголоса.
-Аня, пойдем, прогуляемся перед сном, - предложил я, когда костер догорел.
-Не хочу. Что-то я замерзла, пойду спать.
Аня скрылась в палатке. Я сидел на скамейке и тоскливо смотрел на позднюю зарю. На душе была непогода.
Кажется, что-то не так
На следующий день мы решили устроить потешные гонки. Старт и финиш на нашем берегу, дистанция – дойти на яхтах до деревни, расположенной в двух километрах от нашего лагеря и обратно. В деревне один член экипажа остается на яхте, трое бегут в магазин и покупают бутылку вина. Затем возвращаются на яхту и на ней идут в лагерь. Экипаж – победитель награждается двумя бутылками вина.
Снарядили яхты. Колотя ложками по кружке, сигнал дали дневальные, которые оставались готовить обед. Старт был с берега. Мы рванули вперед, отчалили яхты, и, соблюдая все правила парусных соревнований, ушли в гонку. Ветер был слабый, и яхты разошлись в поисках удачи. Нёмда в нижнем течении – река довольно широкая, но мелкая. Глубоко только на судовом ходе, в остальных местах – мели. На одну такую мель села наша яхта. Пока мы ее снимали, наши друзья-соперники причалили к берегу около деревни и побежали в магазин. Мы снялись с мели и причалили к деревне минут на 10 позже. Быстро выпрыгнули из яхты, у меня в кулаке зажаты деньги на “приз”, и помчались в магазин. Бежать было метров 200 в гору. Подбегая к цели, мы увидели “болельщиков” – местных жителей, выстроившихся коридором перед входом в сельпо. Они вели себя так, словно долго ждали нас и, наконец-то, дождались. С возгласами “спортсмены бегут”, “давай”, ”нажми” они пропустили нас в магазин. Продавщица уже ждала нас с бутылкой в руке. Сунув ей деньги, я взял бутылку, и мы побежали обратно. “Болельщики” провожали нас, как родных. Чувствовалось, они за нас искренне переживали. Стартовав позже с промежуточного финиша, мы так и не смогли догнать первую яхту, и подошли к берегу вторыми.
На подходе к нашему лагерю я обнаружил невдалеке палатку, которой вчера не было. На песке загорали три парня и одна девушка. В бинокль я увидел, что эта девушка – Аня. Она ела шоколадку. Увидев наши причаливающие яхты, Аня поднялась с земли, помахала парням ручкой и пошла в сторону лагеря.
Разоружая яхту, я был сильно не в духе.
-Что это за типы, - спросил я Аню, когда она подошла.
-Приехали вчера вечером на байдарках, дня три поживут здесь, потом поплывут дальше.
-И сразу охмурять девушку шоколадом? – недовольно спросил я.
-А что такого, разве нельзя? – Аня начала внутренне подниматься на дыбы.
-Конечно нельзя. Сначала шоколадкой угостят, потом бутылочку предложат, а там и в лес уведут, - кипятился я.
-Между прочим, ты меня шоколадкой не угощал!
-Разве дело в шоколадке?
-А в чем тогда?
-В том, что ты принимаешь ухаживания незнакомых парней!
-А мы познакомились.
-Еще не легче. Зачем ты вообще к ним пошла?
-Ты уехал на своей дурацкой яхте, я бродила по берегу, наткнулась на них.
-Могла бы наткнуться еще на что-нибудь, - пробурчал я, складывая парус.
Аня надулась.
-Ты меня пригласил сюда, я твоя невеста, а уделяешь мне очень мало времени. Володя с Галей постоянно рядом, а у тебя же на первом плане общественные дела.
И то, правда. Вовка по характеру флегматик. Если надо что-то сделать – я уже иду делать, а он еще собирается. Видит, что я уже взялся – и опять ложится загорать.
Конечно, Аня права – я мог бы уделять ей больше времени. Но она тоже хороша – заговаривает с незнакомыми парнями, принимает угощения.
Позвали на обед. Аня сидела напротив меня и молча ела суп. Интересно, как она воспринимает наше вчерашнее свидание на острове? Может, надо было ее убедить, что папу мы не огорчим, все будет хорошо, мы никогда не расстанемся и сделать женщиной? Наверное, девушки любят парней более решительных, а не рассуждающих и сомневающихся во всём. Говорят, чужая душа – потемки. А женская – и подавно. В Ане меня привлекало многое, в том числе чуткость и открытость, умение свободно знакомиться с людьми. Но вместе с тем, её желание всем парням нравиться вызывало у меня сжигающую душу ревность и потерю уверенности в себе. У мужчин уверенность в себе – большая доля самосознания.
Рассуждая так, я без интереса закончил свой обед. На столе осталось мало хлеба.
-Едим мы его, что-ли? – предположил я.
Аня слегка улыбнулась. Я поймал ее взгляд и понял, что шансы у меня еще есть.
В этот день перед ужином состоялось построение личного состава лагеря. Капитану победившей яхты – Володе - вручили приз за победу в “деревенской гонке” – две бутылки портвейна. Дежурный кок, Валера, пригласил всех к праздничному столу. Портвейн разлили по кружкам, и выпили за тех, кто в море несёт службу.
После ужина меня отозвал в сторонку наш командор - Гера.
-Костя, когда у вас с Аней свадьба?
-Через шесть дней. Мы собираемся уехать после завтра.
-Какие у вас отношения?
-По синусоиде. То вверх, то вниз.
-Я тоже вижу, не все в порядке.
-Она девушка активная, развитая, у нее есть на все свое мнение. У меня тоже. Иногда наши мнения не совпадают, мы ссоримся. И тогда мне очень больно, что Аня меня не понимает.
-У супругов не всегда мнения совпадают.
-Понимаю. Но обижаюсь раньше, чем успеваю понять. И потом, Аня постоянно мне дает поводы для ревности. Вот, например, сегодня.
-Может, она еще не нагулялась?
-Наверняка. Ей только двадцать лет, красавица…
-Ты в армию пойдешь?
-На год. Дело в том, что я абсолютно не уверен, будет ли Аня хранить мне верность. Не думать об этом, не ревновать – выше моих сил. А может… я возвожу на нее напраслину, она запросто общается с парнями, а мне кажется, что кокетничает. И еще. Аня со мной душой то вместе, то стеклянную стену будто ставит…и тогда она как чужая.
Гера задумался.
-Ну, ты ревнивец. А вообще не могу тебе советы давать, я Аню мало знаю. Решай, взвешивай все сам. Мне бы не хотелось, чтобы ты совершил ошибку. Пойду, проверю донки, не поймалась ли какая рыбка.
А время пребывания на берегу реки Нёмда подходило к концу. Мы с Аней то мирились, то ссорились, то опять мирились. Притирки друг к другу не получалось. Я долго думал, и решил с ней переговорить.
-Аня, давай перенесем свадьбу.
-Ты не хочешь на мне жениться?
-Хочу, но ты же видишь, у нас что-то не получается.
Аня помрачнела. Потом спросила:
-И куда перенесем?
-На потом. Скорее всего, на то время, когда я буду свободен и от армии, и от Саратова.
-Мама уже шьет свадебное платье, должны приехать родственники из другой области… Ну, товарищ Макеев, коварный Вы тип.
-Ну, почему же тип? Просто нам с тобой не хватает взаимопонимания.
-Я тебя пытаюсь понять, подстроиться, - заметила Аня.
-Может быть. И все-таки что-то не так. Наверно, мне не хватает мягкости, терпения. Когда у нас все хорошо, я на вершине блаженства, парю без крыльев, а когда ссоримся – лечу в пропасть! Может, я человек излишне обидчивый, зато и радуюсь на полную катушку. А ты меня иногда обижаешь.
-И чем же?
-Рассказываешь о парнях, которые, увидев тебя на улице, в автобусе и других местах знакомятся с тобой, оказывают знаки внимания. Зачем ты это делаешь?
-Не буду рассказывать.
-Разве дело в рассказах?- вскипел я, - Дело в том, что ты принимаешь знаки внимания от других, хотя собираешься замуж за меня.
Аня нахмурилась.
-На какой срок ты предлагаешь отложить свадьбу?
-На полтора года. Как только вернусь из армии – прямиком к тебе.
-Не обещаю ждать. Я девушка интересная, может подвернуться подходящая партия.
-Не имею на тебя никаких прав, кроме права любить. Может, и хорошо, что у нас не было полной близости.
-И уже вряд ли будет.
-По крайней мере, твой будущий муж не сможет тебя упрекнуть.
-Глупый ты, Костя, хотя и с высшим образованием. И робкий.
Она пошла вглубь леса, глотая слезы.
Я сидел на высоком берегу реки, тупо смотрел на заходящее солнце и понимал, что уходит от меня Аня навсегда. Ощущение непоправимости сдавливало душу. Хотелось стонать и рыдать, стиснув зубы. Я даже не догадался попросить у нее прощения. И - у ее мамы. Эгоист.
Ранним утром следующего дня Аня собралась уезжать. Выйдя проводить, я ее поцеловал на прощание. Аня ответила. Мы стали целоваться неистово, с душевной болью, с надрывом. Страданиями наши чувства были обнажены и обострены. Мы понимали, что расстаемся навсегда, как корабли, уходящие с одной верфи в разные порты приписки.
Подошел катер до Юрьевца. Я помог Ане подняться на борт, подал ее рюкзачок и слабо помахал рукой. Аня вяло кивнула мне и скрылась в каюте. В Юрьевце она пересела на “Метеор” и добралась до Горького, потом, как обычно, автобусом до своего городка, где ее мама, наверно, уже сшила свадебное платье…
За завтраком обнаружилось отсутствие Ани.
-А где у нас Аня? – спросил у меня Володя.
-Уехала домой. Наша свадьба расстроилась.
-А в чем причина?
-В моей глупости и ревности.
-А мы с Галей думали – у вас все нормально, хотели пригласить на свою свадьбу. Вы вместе хорошо смотрелись. Не думал, что так получится.
-Я тоже.
-Может, догонишь ее?
-Боюсь, поздно уже. Слова сказаны, назад не вернешь. Мы попрощались. Наверное, Аня хорошая девушка, но мне с ней трудно.
-Ну, дела! Тогда кончай грустить, давай займемся дровами. На прощальный костер надо много дров.
Утром следующего дня туристы сняли палатки, помахали опустевшему лагерю ручкой и двинулись на яхтах в обратный путь. Вскоре из Нёмды вышли в море. Мне без Ани было пусто и тоскливо. Не услышать мне больше ее звонкий веселый голосок: «Товарищ Макеев, не надо эксцессов», не увидеть ее улыбки. Внутри меня звучала грустная песня, которую я придумал этой ночью:
Ходили мы по городу вдвоем
Сирень цвела, река луной светилась.
Я в первый раз сказал тебе – люблю!
И ты, красивая моя, смутилась.
Мы радовались жизни без забот,
Смеялись мы, как дети, от смешинки.
И снова я сказал тебе – люблю!
И целовал в глазах твоих слезинки.
И был июль и небо в облаках,
И яхты по воде легко скользили.
Я тихо прошептал тебе – люблю.
Как молоды, как счастливы мы были!
Но оказались не готовы мы
Простить друг другу мелкие обиды.
В последний раз сказал тебе – люблю.
В последний раз - я с болью это видел.
Два человека могут не совпасть.
Оркестр души играет вальс старинный.
Я мысленно сказал тебе – люблю,
И проводил в дорогу жизни длинной.
С судьбой хочу поспорить иногда,
И выйдя в море в середине лета
Я с силой прокричу тебе – люблю!
Но море лишь шумит, и нет ответа.
Но море лишь шумит - и нет ответа!
Из похода мы вернулись на пристань нашего яхт-клуба в день и час, когда должна была состояться наша с Аней регистрация брака. …
А Володя с Галей поженились через пять дней. Я у них на свадьбе был, вино пил и кричал “Горько!” Но горько было мне.
Через неделю я уехал в Саратов.