Мы, как обычно завтракали в банкетном зале на втором этаже нашего кафе. В открытые окна дул ласковый майский ветерок, за окном шелестели молодыми липкими листочками постриженные деревья. Мы – это руководящий состав ООО «Ню-ТВ» во главе с генеральным продюсером Витькой Хоботковым. А кафе сначала просто было нашим любимым местом, мы там завтракали, обедали и ужинали, потом Хоботкову надоело заказывать зал и он его взял в постоянную аренду, а когда дела пошли в гору, просто купил все кафе.
- Друзья мои! – привлек всеобщее внимание Хоботков. – Утреннюю планерку объявляю открытой.
Трапезничающий народ проигнорировал заигранную шутку шефа и продолжал трапезничать. В самом деле, поддерживать дисциплину в творческом коллективе занятие бесперспективное, но с тех пор, как утренние совещания стали проходить в кафе, люди перестали опаздывать на работу. Более того, на работу ехали с удовольствием. А расположено кафе было очень удобно, в самом центре Иванова, на равном удалении от наших многочисленных объектов, так что менеджерам среднего звена удобнее было подъехать сюда, чем в головной офис, чтобы обсудить с начальством и между собой производственные вопросы. А заодно и пообедать или поужинать. Хотя, подозреваю, что руководствовался Хоботков не этими соображениями, а шел на поводу исключительно у своих барских замашек.
- Минуточку внимания! – Хоботков постучал вилкой по бокалу, и, наконец дождавшись относительной тишины обратился ко мне. – Михась, как у нас идет подготовка к майскому параду?
Я сделал пару глубоких вдохов, чтобы не сорваться на начальство, задающее с важным видом дурацкие вопросы:
- Если коротко и в целом, нормально идет.
- Что нормально-то? – вспылил Хоботков. – Ты можешь толком рассказать?
Я еще раз глубоко вздохнул, но пенять тут было не на кого – сам взвалил на себя обязанность все контролировать, утрясать и согласовывать. Как говорил кузнец из фильма «Александр Невский»: «Эх, коротка кольчужка! Да не враг дал, сам ковал».
- Погода на улице хорошая. Поэтому демонстрация пойдет по летнему варианту, без зонтов. Сначала, как водится, парад военной техники. Ракетчики настояли, чтобы пустили комплексы «Тополь»…
- Подсъемка сделана. Намучились мы с ними, чтобы вписать такие махины в наши узкие улочки, - вставил главный режиссер проекта Леха Баклушкин. Главный оператор Андрюха Какафонов промолчал, только скроил еще более кислую физиономию, чем обычно.
- Все отцифровано, сигнал синхронизирован, - добавил главный дизайнер и компьютерный гений Димка Тюбиков по кличке Тюбик.
- …затем промарширует ивановский гарнизон и, наконец, праздничное шествие трудящихся, - продолжил я доклад.
- Лозунги с администрацией согласованы еще полгода назад, - влезла «главная продажница» (официально – главный маркетолог») Ленка Силина, симпатичная и хрупкая девушка за тридцать с голосом диктора радио и ТВ. Впрочем, всем нам далеко «за тридцать» или даже за «сорок», а «Ленки» и «Витьки» мы друг для друга потому , что знакомы по 15-20 лет. – Еще 16 предприятий города заключили договоры на шествие в колоннах и размещение логотипов.
- Все хлеб, - снисходительно кивнул Хоботков.
- Проплатили только пять, - перебила «главный бюстгальтер» Марья Ивановна (бухгалтер, конечно, но при взгляде на ее выдающийся бюст, где золотой крестик лежит почти горизонтально, старая шутка не кажется проходной).
- А остальные? – Хоботков опять «включил дурака» и задавал вопросы, на которые сам знал ответы.
- Остальные, как водится, кинут, - усмехнулся я. – И кроме меня, конечно, некому отследить, чтобы они не попали в окончательный вариант монтажа.
- То есть мы с Андрюхой Какафоновым зря их снимали? – продолжил эстафету дурацких вопросов Баклушкин. Мы с ним постоянно собачимся (хотя и подчеркнуто вежливо). Подозреваю, что Хоботков специально для этого взял Баклушкина на работу и получал от наших пикировок садистское удовольствие.
- Не зря, пойдут на следующий год, - начал разжевывать я, как ребенку, - если заплатят. Наш принцип известен: «Утром деньги – вечером стулья».
- «Вечером деньги – утром стулья», - продолжил Баклушкин в своей манере доводить шутку до конца, делая ее несмешной.
Однако все кроме меня засмеялись, видимо, из вежливости и чтобы обстановку разрядить.
- Михась, ты что, не выспался? – с деланной строгостью вопросил Хоботков. – Дмитрий Тюбиков, срочно плесните Михаилу в кофе коньяку, пусть в себя придет!
- С чего бы мне высыпаться? - продолжал ворчать я, на что как самый старший в этой компании имел некоторое право. – Всю ночь на ногах. Беда с вами, с гениями-то. Конечно, свою работу все делают, но всех приходится перепроверять и состыковывать, и это российское разгильдяйство меня достало.
- А чего ты хочешь? – поднял брови Хоботков. – Ты у нас главный организатор.
Да уж, мне он при приеме на работу придумал должность «начальник организационно-аналитического отдела». Значит, я сам должен открывать новые направления, придумывать себе работу и сам думать, как ее сделать. Плюс своего рода контрразведка и контрольно-ревизионное бюро.
- Да нет, я ничего. Просто в былые годы подготовкой к демонстрации занималась вся городская администрация и половина областной, а сейчас все на меня одного спихнули. Там никому ничего не надо. Ментам насчет оцепления никто не удосужился напомнить, я начальнику горотдела уже ночью звонил. А кто будет на трибуне, администрация с депутатами так и не договорились, так и не знаю, что там будет – свалка или пустота звенящая.
- Ну, пустота-то вряд ли! – протянул Тюбик. – В прошлом году дрались за место. А от нашего шоу до слез расчувствовались.
- На улице Красной армии еще осенью карниз рухнул, два наши проектора снесло, - продолжал я.
- Мы их на следующий же день заменили, - пояснил обычно молчащий начальник мастерских Данилов.
- ..но монтажники, видимо, спьяну, установили их не на том месте и не под тем углом. Вот у Димы совмещения сигнала и не было. И выяснилось это только вчера, во время генеральной репетиции. И, если бы я не нашел причину, на Красной армии была бы каша.
- Друзья мои, не ссорьтесь! Это все детали, - внес конструктив Хоботков.
- В самом-то деле, и чего я забиваю голову руководству такими мелочами, - съязвил я.
- То есть в целом все нормально? – резюмировал шеф.
- Так я так сразу и сказал.
Тут уже все рассмеялись совершенно искренне, напряжение спало. Да и чего нам дуться, все неплохо друг к другу относились, за 20 лет не по одному разу работали вместе в разных конторах, расходились и снова сходились на очередной проект. Как сказал наш друг поэт Гадюкин, «любая редакция – это антреприза».
- Так что через три часа сами все увидите, если не лень будет голову к окну повернуть, - закончил я доклад о подготовке к майскому параду. (Кстати, расположение кафе было удобно еще и тем, что окна выходили на центральную площадь).- Все, как настоящее.
Действительно, и парад техники, и шествие трудящихся можно было принять за настоящие, если не знать, что все это… голограмма.
2
Во время посиделок в кафе мы решали не только текущие вопросы, часто за ненавязчивым трепом рождались мысли, гениальные или завиральные, что в общем одно и то же. Так четыре года назад в процессе мозгового штурма и возникла идея, определившая нашу деятельность на ближайшую перспективу. Кто был ее автором, уже и не вспомнить, каждый в глубине души приписывал отцовство себе.
Кажется, началось с того, что Хоботков жаловался, что вот, надо сюжет про майскую демонстрацию снимать, а снимать-то и нечего. Ну, коммунистов полсотни соберется у памятника Ленину, так их нельзя снимать – они про антинародное правительство орут. ЛДПРовцы - то же самое. ЕРовцы в позапрошлом году согнали школьников, бюджетников и студентов, народу со страху заявилось изрядно, но в прошлом году – уже единицы, а нынче, наверное, и вовсе никто не придет.
Я, естественно, завел про то, что другого и ждать нечего – при самодовольстве власти, рисующей себе высокие рейтинги, при полном непонимании нужд народа народ отвечает ей глобальным равнодушием. Мол, все по Паркинсону: «На определенном этапе своего развития любая система управления перестает нуждаться в объекте управления». Баклушкин пошутил, что я понимаю свои обязанности аналитика как необходимость брюзжать по любому поводу.
- Ты, Михась, не умничай! – вспылил Хоботков. – Делать-то что?
- Мне вас учить, старых телеволков? - огрызнулся я. – Нарежьте картинку из старых кадров, да и вставьте в телевизор.
- Нет, так нельзя. Люди же видят, что на площади ничего не было, а мы им шествие выдаем.
- Вы для кого снимаете? Не для народа же, для власти, которая и сама знает, что все это лажа.
- А как раньше было хорошо, - занастальгировал Хоботков. – На демонстрации половину города знакомых встретишь. Мы с братом Юркой, помню, с четырьмя девчонками каждый успели познакомиться, причем по очереди, и домой ко мне сводить, пока демонстрация не кончилась.
Все заржали, но я эту историю уже раз пять слышал.
- Да и сегодня, - продолжал я развивать мысль, - желающие посмотреть на демонстрацию, может, и найдутся, а вот в колонных ходить, позориться -дураков нет.
- Народу нужно шоу, - сумничал Баклушкин.
- Запустить бы кино прямо на площади в 3D, колонны идут, транспаранты рисуй, какие хочешь…
- И все ура кричат…
- И лица радостные…
- А знакомых сколько!
- Вон ты идешь, а вон я…
- А вон Иван Иваныч, который три года как помер…- тараторили мы наперебой.
- Да делов-то! Установи ретранслятор на крыше высотки городской администрации и проекторы для объемного изображения на площади…
- …и на прилегающих улицах, откуда толпы выходят.
- Эх, жаль, нет такой аппаратуры!
- Есть такая аппаратура, - сказал вдруг Тюбик подняв голову от ноутбука, с которым никогда не расставался.
Повисла немая сцена почище, чем в «Ревизоре», а потом мы все бросились к Тюбику.
- Вот вам новинки фирмы «Макдаун», - комментировал Тюбик абракадабру на экране ноутбука, - вот технические характеристики, вот номенклатура, вот рекомендуемые цены. А ведь недорого! Правда программное обеспечение придется до ума доводить…
- Сложно?
- Говна кусок!
- И изображение будет как настоящее?
- Маленькая поправка, - Тюбик изобразил Кролика из мультфильма «Винни-Пух и все, все, все». – Оно будет лучше, чем настоящее.
- А как же темная комната и белая простыня?
- Ты бы, Витя, по Интернету что-нибудь, кроме порнухи смотрел, знал бы, что научно-технический прогресс шагнул далеко вперед. А простыни и темнота – это уже вчерашний день, все можно делать на улице и при свете.
- Да где ж всю эту красоту взять? – вздохнул Хоботков. – Не по интернету же выписывать…
- Витя! – я хлопнул себя по лбу. – Да у нас же друг Передонов в Москве – член совета директоров представительства «Макдаун»! Они, кстати, и занимаются поставкой ретрансляторов, только не такого типа. Пока. Хочешь, прямо сейчас позвоним?
- Звони!
Ну, дальше ряд мелких подробностей моя память не сохранила. Конечно, ужинали мы с вином.
…Наутро я проснулся от звонка Хоботкова:
- Ну, давай, выходи уже!
- Куда выходи? – не понял я спросонок.
- Мы тебя внизу, в машине ждем с Тюбиком и Марьей Иванной. Мы ж договорились в Москву ехать к Передонову!
- С ним же созвониться надо…
- Да ты вчера с ним разговаривал! С дороги еще раз позвонишь, получишь подтверждение.
- Чего к Передонову без денег ехать? – продолжал тупить я.
- Я тебе сто раз сказал, достану я денег! – уже орал Хоботков. – Ждем тебя пять минут. Отбой.
Первую часть пути я сидел мрачный и ни с кем не разговаривал, но в Суздале мы заехали попить медовухи и… быстро вернули себе вчерашний энтузиазм. До самой Москвы делили будущие доходы.
Мой университетский друг, раньше без пяти минут доктор наук, а ныне крупный бизнесмен Андрей Передонов встретил нас во всем блеске столичного снобизма.
- Чуваки, вы вообще представляете, сколько все это стоит? – подозрительно спросил он, посмотрев составленную Тюбиком на коленке номенклатуру заказа.
- Андрей, о деньгах не беспокойся, деньги у нас есть! – вальяжно заявил Хоботков. – Печатай договор, сразу подпишем. Оплата по факту получения товара в Москве.
- Мы вообще-то это в Россию не поставляем, заказчиков нет.
- А вот тебе примерные условия договора за продвижение этого оборудования в России, - не отстал от Хоботкова я.
- Да вы охренели! – взорвался Передонов от нашей наглости.
- Обрати внимание на прогнозный объем продаж. «Андрюша, хочешь заработать миллиончик?», - процитировал я «Приключения итальянцев в России».
Хоботков ткнул пальцем в прогнозную цифру:
- Если это меньше всего твоего нынешнего годового оборота, то я съем свою шляпу.
Передонов сначала нервно захихикал, а потом захохотал в голос. Принципиальная договоренность была достигнута. Все-таки если мы с Хоботковым работаем дуэтом, устоять невозможно.
- Канал теперь придется переименовывать или дочернюю фирму открывать, - пробурчал Хоботков на обратном пути. – Михась, как тебе такое название «Голо-ТВ»?
- «Голо» - как-то неблагозвучно, - подала голос Марья Ивановна, - лучше «Ню-ТВ».
Короче, как ни странно, деньги Хоботков нашел. И всех уболтал – местные власти ухватились за идею обеими руками. Мы попали в яблочко, наша идея была именно тем, в чем назрела острая необходимость. Оборудование мы получили, кадры подготовили. Год потратили на монтаж и доводку. А первая, извините за тавтологию, демонстрация демонстрации вызвала фурор. Депутаты утирали слезы на гостевой трибуне. И в кабалу мы не залезли… ну, почти. А копирайт запатентовали, хоть и знали, что монополию не удержим, слишком все оказалось технологически просто. Странно, что это раньше в голову никому не пришло. В первый же год нашу демонстрацию показали по всем центральным каналам. Точнее, показали нашу нарезку – перевести голографическое изображение в обычную цифру не проблема или, как говорит Тюбик, говна кусок. А на второй год посыпались заказы из других городов. Ну, мы и тут схему отработали – находили уполномоченную организацию, быстренько скидывали ей технологию, подписывали партнерское соглашение, она сама находила деньги и покупала оборудование… у Передонова. Это специально было оговорено. А мы получали процент с продаж. Бюджет нашего «Ню-ТВ» начал зашкаливать за планку наших самых смелых ожиданий. Передонов купил себе трехпалубную яхту, Хоботков – виллу на Лазурном берегу, а я – раздал долги.
Комбинация, что и говорить, просто блестящая. Вот только я никак не мог понять, кто кого при этом пытается обмануть. Про голограмму все знали, кто хотел, хотя говорить об этом было как-то не принято.
В шоу-бизнес нас, конечно же, не пустили, и нашей нишей оставалась политическая и коммерческая реклама. Иногда как ведущий аналитик я пускался в туманные рассуждения о том, что совершенный нами переворот в зрелищных технологиях чреват тем, что изображение перестало нуждаться в объекте изображения, в действительности, да, по сути, и в зрителе. От обиженной действительности по логике вещей следовало ждать мести. Или последнее я теперь задним числом додумываю?
3
- Дорогие коллеги! – продолжил наше праздничное заседание Хоботков. – А не выпить ли нам шампанского? – он махнул официантке. – Нет-нет, Марья Ивановна, останьтесь, новость будет интересна и для вас. Нам заказали парад в Москве!
Внесли шампанское и за звоном бокалов и общим оживлением мы не заметили появления на сцене еще трех персонажей. Все еще стояли и чокались, когда у Хоботкова, единственного сидевшего лицом к двери, изменилось лицо:
- Кто вас сюда пустил? Молодые люди, это закрытая вечеринка!
Я обернулся и заметил в дверях троих парней. Как эти посторонние попали к нам, понял моментально – охранники опять выходили курить на улицу и не прикрыли входную бронированную дверь, подложив под нее кирпич, для проветривания в теплую весеннюю погоду. За такое раздолбайство я неоднократно орал на них и грозил увольнением, но все мои вопли разбивались о благодушие Хоботкова.
Теперь ему даже не пришлось звать охрану. Сразу появился охранник, из новых, я даже его по имени не знал, и, надув щеки, попытался взять одного из парней за рукав. Но тот, долговязый и длинноволосый, с каким-то серым лицом (я его сразу окрестил про себя Мутный), вдруг извлек из-под куртки короткий автомат с глушителем. Почти неслышная очередь в упор отбросила охранника.
Мы все замерли. Остальные два негодяя тоже засветили оружие. А вот поведение Мутного не укладывалось в шаблоны поведения террористов. Он зашатался и, зажав рот рукой, пошатываясь, бросился в дальний угол зала, к двери туалета.
Я встал, энергично, но не резко (здесь главное – демонстрировать полную уверенность в себе), не обращая внимания на стволы, подошел к лежащему на полу охраннику. По дороге успел отстранить плечом второго террориста, крепыша в красной куртке. Пощупал охраннику яремную вену и пульс. Молча вернулся и сел на свое место.
- Он мертв? – выдавил Хоботков.
- Мертвее не бывает, - моему диагнозу дипломированного фельдшера (одно из моих многочисленных образований, полученное походя) можно было доверять.
Краснокурточный крепыш сделал от двери два шага до стола и сел на свободный стул. Его лицо постоянно меняло выражение, как будто он хотел одновременно и всем понравиться, и изобразить крутого парня, и не быть клоуном. За это я сразу припечатал ему кличку Клоун. Третий налетчик, высокий детина с тупой рожей сельского ветеринара (Ветеринар), остался стоять, привалившись к дверному косяку.
То, что они не профи, а лохи, я вычислил сразу. Они даже не попытались рассредоточиться по залу, перекрыть все выходы, распределить зоны обстрела, не положили заложников на пол. Вообще не владели ситуацией. Все это, впрочем, не делало ситуацию менее опасной. Как раз наоборот. Одно неосторожное слово или жест - и могла начаться бойня.
Похоже, понимал это не только я, все члены нашего коллектива безмолвно замерли на своих местах.
Молчание прервала Ленка Силина, своим прекрасно поставленным голосом обратившись к Клоуну:
- Извините, а ваш товарищ там надолго? – из туалета раздавались характерные звуки, Мутного явно рвало. – Мне очень нужно в туалет.
- Нам всем нужно в туалет, так что после девушек я первый, - продолжил я беседу.
- А я щас прямо здесь обоссусь, - нервно захихикала Танька Дышло (это не кличка, а ее фамилия). Какие обязанности Танька выполняла в нашей фирме, никто толком не знал, была в очередной раз любовницей одного из наших очередных спонсоров. Несмотря на раннее утро, Татьяна была уже прилично, а точнее совсем неприлично пьяна.
- Мужики, а может водки выпьем? – вдруг заявил Клоун, подергиваясь всем лицом.
- Ну, кто же с утра пьет водку? – авторитетно и вальяжно вопросил Хоботков, здесь он был в своей стихии. – А коньяк вас не устроит?
- Не, лучше водки, - стеснительно улыбаясь, парировал Клоун.
Нет, все-таки я горжусь своим коллективом, прекрасная труппа для исполнения пьесы абсурда, которая и имела место быть.
Из туалета тем временем вывалился Мутный, Ветеринар подхватил его на середине зала и усадил на диванчик у стены.
Ленка с Татьяной при молчаливом попустительстве Клоуна, он, судя по поведению, был у «террористов» за главного, поспешно проследовали в туалет.
- Вы что же, при покойнике пить собираетесь? – с мрачной иронией вопросил я.
- А куда его? – аж растерялся Клоун от моей наглости.
- На первом этаже холодильник есть. Берите и тащите, пока официантки его не видели, а то тут такая истерика начнется…
Все правильно, эти дилетанты даже не потрудились выяснить, кто есть на кухне и в других помещениях нашего кафе.
- Носильщиков нашел! – усмехнулся Клоун, попытавшись изобразить гримасу крутого парня. – Сами отнесете.
Еще одно очко в мою пользу. Сейчас главное – вывести из сектора обстрела как можно больше народа.
- Ладно, - согласился я. – Баклушкин, Данилов, Какафонов! Берите тело и спрячьте в холодильник. А я пока сам за водкой схожу.
Мужики тоже реагировали правильно. Без слов взяли тело погибшего и потащили вниз. Я молился, чтоб у них хватило сообразительности, и никто обратно не вернулся.
Я тоже поднялся из-за стола.
- Мобильник оставь, - наконец проявил Клоун азы преступного профессионализма.
Я бросил на стол свой «рабочий» мобильник. По пути на кухню снял со стены ковер и накрыл им кровавое пятно.
На кухню за мной никто из «террористов» не пошел. Точно, лохи. Перехватил за задницу заходившую в зал официантку и увлек за собой.
- Так, сегодня у вас у всех выходной! Чтобы в пять секунд вас здесь не было! Выходить через служебный вход! – шепотом заорал я на кухне.
Персонал заведения уже привык к нашим заскокам и потому повиновался бессловесно.
Я вытолкал взашей последнего повара и тоже вышел во внутренний дворик. Достал свой второй мобильник. Не надо думать, что я такой крутой и мне вообще все по фигу. Колотила нервная дрожь. Личные телефоны начальников ГУВД и УБОП остались в «рабочем» мобильнике, все нужные номера из памяти вылетели, пришлось дозваниваться через коммутатор до служебного.
- Соедините с начальником ГУВД!
- А кто говорит?
- Скажите просто…- я назвал свою фамилию.
- Начальника сейчас нет, все на демонстрации.
- Соедините с начальником УБОПа!
- Представьтесь, пожалуйста.
- Я же представился!
- Начальника сейчас нет.
- Дайте заместителя!
- А кто его спрашивает?
- Скажите, Фигура вызывает Кролика! Срочно!
- Подполковника Кроликова в данный момент нет на месте, попробуйте позвонить ему на мобильный.
- Да если б я помнил его мобильный, стал бы я с вами время терять!
- Извините, ничем помочь не могу.
Бросили трубку. Все правильно – кругом бардак и я, дундук безголовый, часть этого бардака. Этот тайм мы проиграли.
…Когда я вернулся в зал, Хоботков вальяжно вел переговоры с «террористами»:
- И каковы же ваши требования?
- Вы меняете диск трансляции, вставляете наш. Вот он, - отвечал Клоун.
- Похоже, что под угрозой физической расправы нам ничего другого и не остается, да, Михась? – перевел стрелки на меня Хоботков.
- Разумеется, - включился в беседу я. – Но неужели вы надеетесь, что вам это сойдет с рук? Вас же достанут даже на Ямайке. Не мы, разумеется, нам здесь вообще все нах-нах. Есть ли хоть ради чего?
Эту угрозу я произнес даже сочувственным тоном. Клоун это понял и даже не обиделся. В глазах его на секунду отразилась глобальная безнадега:
- Все деньги получены и уже пропиты… - тут же его выражение лица сменилось на подозрительное. – А вас, я смотрю, все меньше!
Действительно, мужиков, относивших тело охранника, и след простыл. У девушек в туалете, как говорил Хармс, «затянулась переписка». Мы с Хоботковым принялись играть в игру «злой следователь-добрый следователь». Мне досталась роль злого.
- Да большое количество заложников твоя группа и не удержит, - дерзко заявил я.
- А кто вам нужен, кроме нас с Михаилом? – подхватил Хоботков. – Я как генеральный продюсер решаю все стратегические вопросы, на нем - все практические решения. Команду исполнителям мы отдадим при вас по телефону.
- Только вот никто, кроме Тюбика, диск вставить не сможет – продолжал давить я.
- Да, и мое письменное распоряжение полномочна передать только Марья Ивановна. Так что их обоих придется отпускать, - добил противника Хоботков.
Клоун задумчиво выпил еще водки – в бутылке оставалось меньше половины. Хоботков потягивал коньяк. Мутный на диване закатал рукав, а Ветеринар делал ему внутривенную инъекцию.
- А через минуту здесь будут все менты города? – подозрительно спросил Клоун.
«Кстати, почему их до сих пор нет?» - подумал я. А вслух сказал:
- Ну, так срочно меняем дислокацию.
- Друзья мои, а давайте возьмем вина, девчонок и поехали ко мне! – возбужденно вскричал Хоботков.
- Точно, без нас из зоны оцепления вам все равно не выбраться! Движение же по случаю демонстрации перекрыто, а у нас специальные пропуска высшей категории.
Тем временем Таня с Леной вернулись из туалета. Танька норовила заснуть за столом.
- Может, Татьяну с Еленой тоже отпустим? А то какие-то они плохие… - спросил Хоботков.
- Хрен вам! Никуда я от таких классных мальчиков не поеду! – встрепенулась Танька. Она уже подсела к Клоуну и норовила дотянуться до его интимных мест, в то время как тот таращился на симпатичную мордашку Ленки.
- Опять групповуху устроите и без меня?!
- Я тоже с вами, - заявила и вторая любительница острых ощущений.
Под таким напором Клоуну оставалось только согласиться. Единственное, что он сумел возразить:
- А не мало девушек?
- Не ссы, я всех обслужу, - похабно захохотала Танька.
Тюбика и «бюстгалтершу» выпроводили через главный вход с подписанной Хоботковым бумагой. Сами вышли через служебный и, погрузившись в две машины, двинули. На лестнице я успел перемолвиться с Хоботковым:
- То-то у тебя жена обрадуется…
- Спокойно, у меня родители на даче, едем к ним.
4
Особняк родителей Хоботкова располагался в центре города, но на тихой зеленой улочке, «и в стороне, и в людях». Став телезвездой и телемагнатом, Хоботков выбил земельный участок, быстро построился и переселил родителей, но те, как и прежде, предпочитали проводить все теплое время года на старой загородной даче.
Через час в гостиной хоботковских родителей за накрытой на полу поляной, все дошли до кондиции, уже вовсю шла игра в «крести не козыри» на раздевание, это на полную работал «Хельсинский синдром», бар был почти опустошен, и меня как самого трезвого отрядили за пивом.
В кустах у дома я заметил подозрительное шевеление.
- Так, офицера ко мне! – рявкнул я командирским голосом. Из-за кустов, из-за спин ОМОНовцев вышел полицай с погонами подполковника.
- Почему ОМОН, а не СОБР?!- сходу заорал я на него? – Где Кролик, где Кошелек? Кто руководит операцией?
Подпол так опешил, что отдал мне честь.
- Я подполковник Введенский. Подполковник Кроликов и майор Кошельков на срочной спецоперации с СОБРом. (Ага, знаю я их «спецоперации», пьют где-нибудь в районе под видом «засады»).
Видимо, подполковник знал меня в лицо, видел, что я накоротке с высшим ментовским руководством. Но быстро взял ситуацию в свои руки.
- Да не ори ты! Ваш Какафонов и так всех перебаламутил. Здесь все, кого срочно удалось собрать. Что хоть происходит?
Я быстро объяснил диспозицию. Описал «террористов».
- В дом я вас проведу, а там берите всех тепленькими, желательно, без стрельбы.
Вот пусть мне специалисты сколько угодно доказывают, что ментовские операции так не проводятся, я бы и сам не поверил, если бы не участвовал. В гостиной никого не оказалось, народ расползся по спальням. В запутанных коридорах менты сразу заблудились… Я пытался выступать в роли проводника. Короче, непонятно, как получилось, что в узком проходе я оказался сразу перед всеми тремя террористами, вооруженными здоровенными ножами, а ОМОНовцы у меня за спиной. Один из ментов успел выскочить вперед и тут же получил ножом в шею. Кровь брызнула фонтаном. Он еще упасть не успел, как я сорвал малый нож спецназа у него с пояса. Дальше была давка и рубка…
Через минуту из террористов в живых никого не осталось, оказалось, что они и не собирались сдаваться.
Я был в крови с головы до ног и пошел в туалет замываться. Дверь в санузел была заперта. «Занято», - донесся из-за нее голос Хоботкова. Кажется, сквозь шум льющейся воды я различил и Ленкин голос. Я плюнул и пошел осматривать дом. Голая Танька храпела на расхристанной кровати в одной из спален. До майского парада оставалось семь минут. Я набрал номер и услышал интеллигентный голос Тюбика:
- Алло? Слушаю вас!
- Дима, диск не меняй, мы победили, вся морда в крови.
- Да я и не думал ничего менять. Вы все живы?
Я отключился. Вот так… Мило время провели.
Через два часа мы в купальных халатах вчетвером сидели на полу гостиной хоботковских родителей. За окном затихали звуки нашего голо-парада. В звукоусиливающую аппаратуру диктор что-то бодро вещал об успехе нынешнего шествия.
- Ха, знали бы они, как все это на самом деле! – усмехнулась проспавшаяся и совершенно трезвая Татьяна.
- Интересно, а что же все-таки было на диске этих отморозков? – продолжила беседу Елена.
- Ах, боюсь, что это уже не важно, - резюмировал Хоботков и потянулся за телефоном.
- Куда звонишь? – поинтересовался я.
- В клининговую фирму. Надо уборку сделать пока родители не заметили, - по-детски надув губы, пробурчал Хоботков.
5
Утром я проснулся с болью во всем теле и сквернейшем расположении духа. Не оставляло ощущение безысходности и невозвратимой потери. По всему надо было срочно ехать на работу, а точнее – в хоботковское кафе.
«Господи! - молился я всю дорогу. - Ну, сделай так, чтобы вчерашнего дня просто не было!».
Дверь в кафе была открыта нараспашку и подперта кирпичом. Я заскрипел зубами и вихрем влетел по лестнице. В зале было неожиданно людно. За столиками завтракали и оживленно переговаривались симпатичные девки из отдела маркетинга, никого из «высшего руководства» не было. Я застыл в дверях. Потом достал мобильник из кармана и минуту тупо смотрел на него – календарь показывал… 30 апреля. До майского голо-парада оставался один день.
Я еще раз внимательно осмотрел зал. За разными столиками с нашими девчонками кокетничали Клоун, Мутный и Ветеринар. Но я уже знал, как действовать. Не снимая плащ, прошел в кабинет администратора, нажал кнопку селектора:
- Нового охранника быстро ко мне!
Через минуту тот протиснулся в кабинет с недоуменно испуганной рожей.
- Вы уволены! Вон отсюда! – рявкнул я на него.
Бочком на негнущихся ногах охранник вышел за дверь.
Это была не единственная потеря. Похоже, нашему милому междусобойчику, который некоторые считают работой, пришел конец. Нужно придумывать новую игру. Но, по крайней мере, у меня больше никто не погибнет.
Конец.