Сразу оговорюсь: я в бубнах не спец. Кроме того единственного, что у меня есть, я других в руках не держал.
Одна дама пригласила на свой день рождения с бухты-барахты. Вот прям сию минуту, и вечер, подарок негде купить. А у меня гитара за спиной в чехле.
– Не надо подарок, – говорит, – у тебя ж гитара.
Ну, любит она, когда под гитару поют. Мы и попели всей компанией. Хороший день рождения получился. И подарила вот этот бубен. Мне. На свой день рождения то есть. Вот так бывает. Спасибо, Оля!
Бум! Бумм! На весь дом. Кот истошно орёт и прячется под шкаф. Звонкий он оказался, бубен. И звонилочки-бубенцы в нём изнутри, две подвески по пять бубенчиков. Не звонких таких, а как бы шелестящих, словно недосказанность какая в их звоне.
Тут выяснилось, что просто так стучать в бубен не получается. Надо ещё понять как. Звук разный – в центре один, ближе к краю другой. А по ободу бубна и вовсе третий. Звук лопаточкой деревянной извлекается. Буммм! Буммм! И снова кот в ужасе под диван.
Я решил сделать лопаточку-колотушку покрасивее, а то она голая, не комильфо. Нашёл кусочек шкурки лисьей с белоснежным длинным мехом, да и натянул на лопаточку. Звук, вроде, не изменился, разве что чуть мягче стал, а смотрится ну совсем по-другому.
Эй, Кыса! Ты где? Выходи, камлать будем. Однако сидит кот где-то, спрятался – он же видел, что я бубен в руки взял. Ну-ка... с акцентом на первую долю... а теперь на вторую, как положено!.. бум-БУМ, бум-Бум!..
И поехали мы в Эссо на «Берингию», на старт знаменитой камчатской гонки собачьих упряжек. Все с гитарами, поскольку нам там концерт давать, а я ещё и бубен взял. Ну как не взять, ведь не куда-нибудь едем. Я там покамлаю, духов добрых каюрам вызову, чтоб в снежной гонке смелым ребятам помогали. Тысяча сто километров всё ж, как-никак, не шутка. А из двадцати каюров – четыре дамы-синьориты, три камчатских и одна из Германии, уже капитально к Камчатке прикипевшая.
В общем, идём мы по Эссо. Солнце, морозно. Настроение прекрасное. Праздник! «Нургэнек» с «Коритэвом» песни эвенские да корякские поют, в бубны стучат. Людей – тыща, а то и две. Всем радостно и весело. Задорный праздник – старт гонки. А вот и упряжки, которые длинной цепочкой перед стартом гонки-пролога вдоль улицы вытянулись. Вот упряжка Андрея Притчина, признанного фаворита гонки. А вот Андрей Семашкин, а вот отец Василий Ревенок, местный священник, тоже к старту готовится. Собаки сидят и лежат, высунув языки, позируют фотокамерам. Любезно разрешают себя потрогать и сфотографироваться в обнимку, норовят лизнуть в нос.
Хо-хо! А вот и мой приятель, с которым мы последние годы только в Эссо и видимся! Когда-то на параллельных факультетах в военно-морском училище учились. Ва-а-а, какая встреча! И я радостно стучу в бубен. Если учесть, что на мне ещё и меховая шапка с меховыми хвостами и бисерными подвесками, каких ни у кого больше нет, то я смотрюсь весьма неплохо. И выражаю радость встречи громкими гулкими ударами, оглашающими всю улицу.
За руку меня кто-то – хвать! Не резко, не сильно, но цепко так. Поворачиваю голову – незнакомая дама солидного возраста.
– Вы что ж это делаете, а?
А это… м-м-м… что-нибудь не так?
– Зачем вы в бубен колотите? Да ещё в такой.
– В какой «такой»?
– А вы что, сами не знаете, какой у вас бубен?
Что правда, то правда. Не знаю.
– Ладно бы сувенирный какой, но он же у вас непростой! Поверьте, я давно культуру камчатских народов изучаю, так что знаю, о чём говорю. Нельзя вот так просто духов звать без дела и без толку!
Ну, тут я попытался объяснить, оправдаться – мол, вот, старого приятеля встретил, так, мол, и так, приветствовал, постучал в бубен…
– Вы ему сейчас постучите, а он возьмёт и пить бросит!
Приятель с женой сделали испуганные лица. Ещё бы. Я говорю:
– А вон «Нургэнек» там бубнами стучит, почему мне нельзя?
– «Нургэнек» не стучит, а песню поёт. А вы просто стучите. Есть разница. Так что с бубном поаккуратнее надо бы. Вы можете не верить в духов, но это уже будет не их проблема. Вот так. Всего хорошего!
И пошла дальше.
А на следующий день в Мэнэдеке, где собственно старт основной гонки, подходит ко мне незнакомый гражданин аборигенской наружности в чёрных очках. Возраст… да сложно сказать. Ему могло быть как сорок, так и семьдесят. А я только что шутливо покамлал «на удачу» германской гонщице Лизе Штреккер – на бубне и на варгане – и стою, солнышком северным наслаждаюсь. И соснами-берёзами под синим-синим небом. Сказка!..
– Вот что, друг, – он взял меня за рукав и отвёл в сторону. – Извини, но ты что-то не то творишь. Ты пойми, это бубен, а не барабан. В барабан стучат, с бубном разговаривают. Барабан ритм даёт, да, а бубен – продолжение души. Это я тебе не для красного словца, врубись, друг, это очень серьёзно.
Катана – продолжение души самурая; гитара – продолжение души Ричи Блэкмора… ага... что-то такое мы уже слышали.
Он был очень серьёзен и даже смотрел на меня с сожалением. Он был слегка выпивши, я тоже.
– …Бубен у тебя не какой попало, и шутки в сторону. Можно посмотреть? Ну… так и есть. Это мой двоюродный брат делал. Не барабань в него. Песнь свою сложи, именно свою, песнь сердца своего. Жизни своей песнь! Слова в ней не нужны, в ней душа твоя будет. А когда она сложится и внутри тебя зазвучит, пой её сам себе. Внутри. И лишь когда наружу попросится, вот тогда бубен возьмёшь и…
Он снял тёмные очки, сунул их в карман куртки и неожиданно запел горлом… нет, не запел. Он начал какой-то торжественный рассказ, в котором не было слов, только один или два гортанных слога. Он не колотил в бубен – он то приглаживал его лопаточкой, то слегка постукивал – по ободу и по центру, то царапал гулкую и звонкую его поверхность. В мелодии не было апогея, она была простой и одновременно непередаваемо завораживающей. Она не походила на то, что мы обычно слышим на концертных площадках, когда выступают любимые нами народные ансамбли Севера. Это была его песнь. Негромкая и искренняя, чуть грустная, но углами рта он улыбался. Глаза-щёлочки он ещё и лукаво прищурил. Он словно приоткрывал малую толику некоего секрета, который не следует раскрывать кому попало, ну разве что чуть-чуть, а там уж насколько хватит способностей внимавшего.
– Понял? Вот и хорошо. И сними эту меховую херню с лопатки. У тебя настоящий, правильный мужской бубен, а лопатка – как проститутка какая. Шкуру молодого телёнка надо, чтоб волоски миллиметра два были. А это… Вот и хорошо, что понял. Ищи свою песнь и слагай её. Долго, постепенно. Она будет твоя и только твоя. И никому не давай колотить в свой бубен. И сам не долби просто так, от не фиг делать… Разве что легонько подыграть кому-то, если очень попросят, и то – будь осторожен. Бубен – это не барабан. Бубен – твоё сердце. Не забывай об этом.
Вот такая история.
А этот бубен – вот он, рядом. Ждёт, когда я сложу песнь своей жизни.
Может, сложу и даже спою. Когда-нибудь.
2012, март