Во времена Советского Союза в посёлке нашем было два профессионально- технических училища – связистов и механическое. И вот как-то раз несколько учащихся из мехПТУ решили воспользоваться на редкость благостной сентябрьской погодой, и совершить вылазку на природу, отдохнуть, так сказать, на лоне, заночевать в палатках, и вообще вкусить, насколько это возможно, прелестей бивачной жизни в течении пары выходных дней.
Сказано – сделано! Молодёжь, она вообще легка на подъём, а уж на праведное дело и подавно! К субботе группа ребят, в их числе и Эдик Илюшин, закупила и приготовила всё необходимое для удачного проведения мероприятия.
Сразу по окончании занятий в ПТУ рюкзаки были быстренько приспособлены на спины туристов и ими был взят курс в сторону железнодорожной станции.
Как вскоре выяснилось, подобная же идея отдохнуть на природе посетила и нескольких парней из соседнего ПТУ связистов. Столкнувшись лицом к лицу на перроне и проведя интенсивные переговоры, вся компания решила двинуться в одном направлении и разбить свои биваки недалеко друг от друга на берегу речки Арышки.
Эх, кто из нас не путешествовал по молодости лет! И спустя многие годы приятно вспомнить непередаваемое ощущение счастья и чувство общности со своими друзьями, весело топающими рядом с тобою по лесной тропинке и хохочущими от избытка энергии.
Эдик Илюхин шёл в середине группы ребят, эмоционально рассказывая лучшему своему приятелю Юрке Шевелёву о том, что его магнитофон "Комета" стал вести себя очень скверно.
– Ты понимаешь, фигня какая, – сокрушался Эдик, – левый канал пишет с провалами, хоть ты тресни! Я уже и головку спиртом протирал чуть не до дыр, и проводки на неё перепаивал, и по уровню ленты выставлял – ничего не помогает! Запишу концерт, потом начинаю прослушивать и – понеслось! Звук то появится, то пропадёт, то появится, то пропадёт, ну сплошное мучение!
– Может, надо вообще другую головку поставить? – задумчиво отвечал Юрка. – А плёнка-то нормальная, не осыпавшаяся?
– Да я разные плёнки пробовал! – с досадой махнул рукой Эдик. – Главное, обидно, блин! Пишешь, пишешь, время гробишь, а начнёшь прослушивать – пытка! Надо всё заново переписывать.
Таким вот образом, оживлённо беседуя на самые разнообразные темы и бодро шагая, обе группы пэтэушников добрались до места назначения. "Механики" расположились на берегу Арышки прямо по ходу движения, а "связисты" удалились немного правее.
Пока ставили палатки, собирали валежник, обустраивались, заметно стемнело. Спустя некоторое время два костра уже полыхали на берегу и молодёжь веселилась от всей души.
Эдик сидел у огня, подбрасывая в раскалённую золу сухие ветки, и с удовольствием хохотал, слушая рассказы друзей о всякой всячине. Много забавных историй прозвучало в этот вечер, много было смеха, подначек. Однако, всему приходит конец, и далеко за полночь обе компании кое-как угомонились и постепенно затихли в своих палатках.
Проснувшись поутру, Эдик заставил себя выбраться из спального мешка и выглянул наружу. Было ощутимо холодно и над миром висел такой плотный туман, что, как говорится, в двух шагах хоть топор вешай.
– Вот это да! – восхитился Эдик и потряс за плечо сладко сопевшего Юрку.
Шевелёв что-то буркнул спросонок, открыл глаза, зевнул и сел.
– Смотри, какой туман! – сказал ему Эдик.
Юрка выглянул из палатки, посмотрел, подумал и произнёс:
– Парни вчера говорили, на той стороне речки колхозное картофельное поле. Правда, там сторож с ружьём ходит, может солью в задницу бабахнуть, – Шевелёв протяжно зевнул, – но в такой туман он нас не разглядит. Айда, Эдька, за картохой! На обед картохи напечём, народ очумеет от радости!
Мысль была разумной. Парни прихватили вместительную тканевую сумку и по сырой траве добежали к речке.
– Холодно, блин! – взвыл Юрка, пересекая водную преграду. – Хорошо хоть, здесь воды по колено, и до того берега недалеко, иначе ну его нафиг бы!
Туман курился над речкой и полем, создавая удивительную инопланетную атмосферу. Парни нашли полёгшую уже на землю картофельную ботву и присев на корточки взялись за дело.
В процессе извлечения корнеплодов из почвы Эдик потёр зачесавшийся лоб тыльной стороной ладони и ненароком взглянул в сторону, да так и замер! Сквозь вьющиеся щупальца тумана, метрах в пятнадцати, он увидел смутные очертания человеческой фигуры. Кто-то стоял неподалёку и, похоже, наблюдал за ними!
– Юрка! – сдавленно шепнул Эдик. – Смотри, там кто-то есть!
Шевелёв быстро повернул голову и внимательно вгляделся в силуэт. Жизнь вокруг замерла.
– А-а-а, – облегчённо протянул Юрка, – это же конь! Фигня, копай дальше!
Эдик чуть не расхохотался.
"Ничего себе! – подумал он. – Как это я умудрился коня с человеком перепутать! Очуметь! Хотя, в принципе, в таком туманище и чёрта лысого увидеть можно. Ну, Юрка, ну, зоркий сокол!"
Эдик вынул из земли ещё несколько картофелин, украдкой взглянул в сторону несчастного животного, заблудившегося на колхозном поле, и, вздрогнув, напряг зрение. Как говорится, рубль за сто, что это был человек! Ко всему прочему он, словно бы демонстративно, поднял руки и развёл их в стороны, похоже, сладко потягиваясь... или же сигналя кому-то, дескать, обходи этих вредителей слева-справа! Туман обволакивал фигуру неизвестного, скрадывал её, но ошибиться в его принадлежности к гомо сапиенс было невозможно!
– Юрка, – толкнул Эдик приятеля в бок, – смотри!
Шевелёв взглянул сперва на Илюхина, потом на человека в тумане и пробурчал:
– Блин, ну чё ты дёргаешься, говорю же тебе – это конь!
Эдик внутренне ахнул. Он не знал, чему верить, глазам, или ушам своим. Уж не рехнулся ли он? Или это Юрка рехнулся? Туман, конечно, густющий, однако коня от человека отличить, пожалуй, всё-таки можно. Почему же один из них никак не способен сделать это?
– Юрка! – снова пискнул Эдик. – Смотри, второй появился!
Сквозь пелену и вправду было заметно, что силуэт удвоился. Неизвестные люди определённо смотрели в сторону Шевелёва и Илюхина, стовно бы решая, что предпринять в их отношении.
Юрка мельком глянул на чужаков, закинул ещё пару картофелин в сумку и буднично произнёс:
– Точно, второй конь подошёл.
...Небеса обрушились на землю!
Эдик так и сел, глядя выпученными глазами на приятеля. Тот, наконец, понял, что с Илюхиным что-то не в порядке, встревожился:
– Ты чё, Эдя? Ты коней, что ли, не знаешь?
Илюхин, совершенно ошеломлённый, произнёс в ответ дрожащим голосом:
– Юрка... это же не кони!
– А кто же это? – не понял приятеля Шевелёв.
– Это не кони, Юрка, это – ЛЮДИ!
– Кто люди? Кони?
Более идиотский вопрос трудно было себе представить. Возникла пауза. Парни смотрели друг на друга в абсолютном недоумении. И вдруг Юркино лицо стало багроветь, глаза полезли из орбит, он взмахнул руками, повалился на спину и заорал так, словно ему вонзили нож под лопатку:
– А-а-а-а!!!
– Ты чего? – взвизгнул от неожиданности и испуга Эдик, на четвереньках подполз к Шевелёву: – Что с тобой?
Но Юрка, схватившись руками за живот, катался по земле и картофельной ботве, издавая стонущие звуки. Эдик стоял перед ним на коленях, совершенно растерявшийся, и просто не знал, что теперь делать. Наконец Шевелёв затих, кое-как приподнялся на локтях и каким-то блеющим тембром произнёс:
– Ну... блин... ты дурак. Так ведь и до смерти довести можно! Ты чё, не понял, это же братья Коневы, из ПТУ связистов!
И тут, будто логически завершая сцену, из тумана вынырнули братья Коневы, чрезвычайно заинтригованные происходящим, и старший, Серёжка, спросил:
– А чё это вы тут ржёте, пацаны?
Спустя пару мгновений Эдик, как подкошенный, рухнул рядом с Шевелёвым и оба, держась за животы, начали что есть мочи хохотать.
– Во набухались парни! – прокомментировал младший Конев.
Минули годы. Бывшие весёлые пэтэушники выросли, обзавелись жёнами, детьми, утонули в бытовых проблемах. Как будто и не было никогда ни юности, ни молодости. Но иногда, вдруг, вспомнится что-нибудь этакое, и улыбка озарит лицо – были!!! Были у нас и юность, и молодость! Да ещё какие!