Александр Яковлевич Таиров (настоящая фамилия Корнблит) родился в июне 1885 г. в городе Ромны Полтавской губернии в семье учителя. После окончания гимназии Александр поступил на юридический факультет Киевского университета. Тогда же в его жизнь властно вошел театр. Таиров дебютировал в 1904 г. на подмостках Драматического товарищества под руководством Лепковской. Дальше последовала череда ролей и театров, пока в 1906 г. он не оказался в петербургском Театре Комиссаржевской, где главным режиссером тогда был Мейерхольд. О сотрудничестве с Мейрхольдом Таиров отзывался так: «Принимая целиком его разрушительную платформу по отношению к старому театру, я в то же время не принимал его созидательной платформы». Возможность продемонстрировать свою созидательную платформу представилась в 1907 г., когда Таиров вступил в труппу Первого Передвижного общедоступного драматического театра при Лиговском Народном доме в Петербурге.
В 1913 г. Таиров принял приглашение Константина Марджанова служить режиссером в только что созданном Свободном театре. Здесь он был поражен игрой молодой двадцатичетырехлетней актрисы Алисы Коонен - удивительно пластичной и разносторонней в своем даровании. Прежде она играла в МХТ у Станиславского, однако бытовые роли ей явно не давались. Зато Таиров сразу разглядел в Коонен то, что давно искал – стремление к большим страстям и большим обобщениям. Это была «его актриса», а он сам был «ее режиссером». В их творческом союзе заключался главный секрет успеха Камерного театра Таирова, основанного в декабре 1914 г. Таиров стал его «умом и волей», Алиса Коонен – его «сердцем». В том же году они обвенчались. В своих «Записках режиссера» Таиров утверждал, что Камерный театр задумывался и создавался в противовес театрам Натуралистическому (подразумевался театр Станиславского) и Условному (театр Мейерхольда). Свое детище он назвал «театр эмоционально-насыщенных форм» или театр неореализма.
Главная задача режиссера, по мнению Таирова, заключалась в том, чтобы дать исполнителю возможность раскрепоститься, освободить актера от быта. В театре должен царить вечный праздник, неважно, праздник трагедии или комедии, лишь бы не пустить в театр обыденность. Этому правилу он старался следовать потом на протяжении всей жизни.
25 декабря 1914 г. Камерный театр поразил Москву своей первой премьерой - спектаклем «Сакунтала» по драме древнеиндийского поэта Калидасы в переводе Бальмонта. Затем появились «Веера» Гольдони, «Женитьба Фигаро» Бомарше, «Сирано де Бержерак» Ростана и «Фамира-Кифаред» Анненского. С «Фамиры» началось сотрудничество Таирова со сценографом Александрой Экстер. Сценическое пространство было решено в стиле кубизма: нагромождение разноцветных кубов на сцене напоминало причудливые пейзажи, конусы казались пирамидальными тополями. Некоторые эпизоды игрались на широких ступенях лестницы. Декорации, по словам Таирова, превращались в «послушную клавиатуру для актеров». Так рождалась новая традиция сценографии.
После «Фамиры» Таиров обратился к «Саломее» Оскара Уайльда. Оформляя спектакль, Экстер, кроме тканей, применила тонкие металлические каркасы, обручи, даже фанеру. Пространство как бы самостоятельно аккомпанировало действию, жило своей жизнью. Вопреки уайльдовскому тексту Таиров показал Саломею под совершенно неожиданным ракурсом: она девственница, доведенная до отчаяния любовью к пророку. Все, кто ее окружают – отъявленные мерзавцы, один только Иоанн Креститель достоин ее любви, и она хочет быть любима чистым человеком! Коонен в роли Саломеи выглядела неземной, отрешенной девушкой, но поступки ее становились понятны залу и даже убийство Иоанна в конце не вызывало в зрителях отвращения.
Премьера «Саломеи» пришлась на октябрь 1917 г. После революции у театра едва не отобрали особняк на Тверском бульваре. Потом по требованию Луначарского здание вернули и даже выделили деньги на перестройку зрительного зала. На время ремонта труппа выехала на гастроли в Смоленск. В буквальном смысле на чемоданах появилась «Адриенна Лекуврер» Скриба - легендарный спектакль Камерного театра, оставшийся в репертуаре на 30 лет. Как всегда, Таиров поразил зрителя неожиданной, свежей трактовкой старой пьесы. Трагедия уживалась в его постановке с комедией, буффонада - с драмой…
Громкими премьерами следующих лет стали «Принцесса Брамбилла» (1920) по Гофману - расточительно щедрое переплетение реальности и фантастики, эксцентриады и гротеска, цирковых и акробатических номеров — и «Жирофле-Жирофля» (1922) по оперетте Лекока. Но особенно поразила современников постановка Таировым «Федры» Расина (1922). Множество сцен из этого спектакля вошли в историю мирового театра. Легендой стал уже первый выход Коонен-Федры: словно сламываясь под тяжестью своей гибельной страсти, она шла очень медленно, и пурпурный плащ тянулся за ней, как кровавый след…
В середине 1920-х гг. Таиров открыл для себя американского драматурга О`Нила. В ноябре 1926 г. состоялась премьера «Любви под вязами». «Я считаю, что в этой пьесе О’Нил поднялся до больших высот, - писал Таиров, - воскресив в современной литературе лучшие традиции античной трагедии». В спектакле была показана история трагической любви мачехи (Коонен) к пасынку (Церетели) и их яростного соперничества из-за фермы. В спектакле «Негр» по пьесе того же автора (1929) на сцене предстала история любви Эллы и негра Джима. Коонен-Элла, проживающая на сцене целую жизнь своей героини (от ребячливой девчушки до страдающей безумной женщины) поднималась в своей игре до подлинно трагических высот. Примечательна реакция самого О’Нила: «Как велики были мои восхищение и благодарность, когда я увидел ваши спектакли... Они полностью передавали именно внутренний смысл моей работы. Театр творческой фантазии был всегда моим идеалом. Камерный театр осуществил эту мечту».
Во время европейских гастролей 1929 г. Таиров познакомился с Бертольдом Брехтом, который передал ему для постановки свою новую остросатирическую пьесу "Трехгрошовая опера" на великолепную музыку Курта Вайля. После перевода, осуществленного Вадимом Шершеневичем, Таиров сразу же приступил к репетициям. Премьера оперы (первая на территории СССР) состоялась в 1930 г. и стала заметным событием театральной жизни. Все исполнители, участвующие в постановке, были поющими и прекрасно озвучили музыкальные номера Вайля.
Между тем, в 1930-х гг. «легковесный» репертуар Камерного театра, стал вызывать сильное неудовольствие советской критики. Партия требовала от театра создания спектакля, «созвучного революции», и показа современного положительного героя. Таиров переделывал, кроил то роман Семенова «Наталья Тарпова» (1929), то сценарий Никитина «Линия огня» (1931), то романтическую трагедию Кулиша «Патетическая соната» (1931), то пьесу Первомайского «Неизвестные солдаты» (1932). Но постановка этих весьма несовершенных пьес была во многом вынужденной. Великой удачей для режиссера стала встреча с близким ему по духу драматургом Всеволодом Вишневским. Итогом их творческого содружества стала постановка «Оптимистической трагедии» (1933) с Коонен в роли Комиссара. Взволнованный рассказ о том, как анархический отряд моряков под влиянием женщины-комиссара становится сплоченным революционным полком, по-настоящему увлек режиссера. «Вся эмоциональная, пластическая и ритмическая линия постановки, — говорил Таиров, — должна быть построена на своеобразной кривой, ведущей от отрицания к утверждению, от смерти к жизни, от хаоса к гармонии, от анархии к сознательной дисциплине». Вершиной движения по спирали ввысь становилась гибель Комиссара, озаренная победой ее идеи. «Оптимистическая трагедия» в постановке Таирова имела невероятный успех и сразу стала классикой советского театра.
В следующем сезоне зрителей Камерного театра ожидала новая необычайная постановка — «Египетские ночи». В этом спектакле Таиров соединил в одном представлении «Цезаря и Клеопатру» Бернарда Шоу, «Египетские ночи» Пушкина и «Антония и Клеопатру» Шекспира. Рискованный эксперимент опирался главным образом на смелость и актерское честолюбие Алисы Коонен, которую давно манил образ великой египтянки. Однако после этого спектакля Камерный театр и в прессе и в дискуссиях стали называть формалистическим - так были восприняты философские обобщения Таирова, говорившего о связи судьбы человека с судьбой эпохи.
В 1936 г. Таиров поставил комическую оперу Бородина «Богатыри» с новым либретто Демьяна Бедного – рассказ о том, как князь Владимир Красное Солнышко спьяну окрестил Русь. Зрелище получилось яркое, пестрое, смешное, стилизованное под палехские миниатюры. Беда заключалась в том, что настрой «Богатырей» совершенно не соответствовал логике текущей эпохи. Таирова обвинили в искажении исторического прошлого русского народа. «Правда» разразилась статьей «Фальсификация народного творчества». Спектакль был снят. Критика обрушилась на Камерный театр и его руководителя со всех сторон. Утверждали, что в практике театра была целая «система замаскированных вылазок против нашей партии, советского строя и Октябрьской революции». В августе 1937 г. волевым решением таировский Камерный театр слили с Реалистическим театром Охлопкова, при том что творческие установки двух главных режиссеров были совершенно несовместимы. В искусственно объединенном коллективе актеров на протяжении двух лет царили хаос и неразбериха. В 1938 г. Охлопков со своей труппой перешел в Театр драмы. Это спасло Камерный театр от гибели. В 1940 г. появился еще один великий спектакль Таирова, где опять мощно зазвучало трагическое дарование Алисы Коонен — «Мадам Бовари» по Флоберу. Причем режиссер не инсценировал Флобера в традиционном понимании — он вскрывал драматизм этого романа, всматриваясь в самую глубину человеческой души.
Великая Отечественная война застала театр на гастролях в Ленинграде. В начале сентября состоялась премьера спектакля «Батальон идет на Запад» Мдивани. Спустя месяц театр отправился в эвакуацию. На Балхаше и в Барнауле артисты Таирова дали более 500 спектаклей. Среди премьер этого периода «Фронт» Корнейчука, «Небо Москвы» Мдивани, «Пока не остановится сердце» Паустовского, «Раскинулось море широко» и «У стен Ленинграда» Всеволода Вишневского. В 1945 г. в связи с 30-летием Камерного театра Таирова наградили Орденом Ленина. Однако следующие годы оказались для режиссера очень трудными. В Советском Союзе развернулась «борьба с низкопоклонством перед Западом». 20 августа 1946 г. вышло постановление ЦК ВКП(б), практически запрещающее зарубежную драматургию. Советская же драматургия тех лет Таирову мало что давала. Его новые постановки оказались неудачными. Плохие сборы, закрытие актерского училища при театре, обветшалое здание, требовавшее ремонта – все эти трудности дали повод обвинить Таирова в некомпетентности. В 1949 г. Камерный театр подвергся насильственной реорганизации и с 1950 г. стал называться Московским драматическим театром им. А.С. Пушкина. Таиров и Коонен были отправлены на пенсию. Режиссер пережил свое детище всего на год с небольшим. Его жизнь закончилась тем, чем и должна была закончиться: приступом бреда, Соловьевской клиникой, безумием. Диагноз: болезнь потрясения - рак мозга...
Скончался Таиров в сентябре 1950 г.
Модернизм и постмодернизм http://proza.ru/2010/11/27/375