Моя жена — человек аккуратный и предусмотрительный. Когда мы всей семьей — я, она и пятилетняя дочка — в выходной день собираемся в кино, на пляж или на прогулку, то еще с вечера одежда выглажена, обувь намыта и начищена. Утром жена укладывает дорожную сумку. Там есть все: бутылочка воды, бутерброд с колбасой, бутерброд с сыром, салфетки, бинт, йод, целлофановые пакеты на всякий случай. Все предусмотрено, все на своих местах.
Вчера в профсоюзном комитете завода за активную работу меня наградили билетами в цирк, который недавно открылся в нашем городе, и народ валом валит на представления. «Своди своих домочадцев хищников посмотреть, — председатель профкома Пал Палыч погладил седеющую бороду и улыбнулся, — говорят, там тигры — натуральные звери».
И вот сегодня мы идем в цирк. После завтрака я спокойно покурил на балконе, покормил аквариумных рыбок, поговорил с зеленым попугаем.
— Ты чего это прохлаждаешься? — жена стояла посреди комнаты, уперев руки в бока. — Опоздать хочешь?
Я посмотрел на будильник: еще два часа до начала, чего она всполошилась?
— Секунду, мне собраться — только подпоясаться. Я страсть, какой шустрый, не успеете глазом моргнуть, как все будет абгемахт.
Я быстро надел повседневный костюм, завязал галстук.
— Полный вперед! Три румба к норду!
Мы бодро зашагали по размякшему от жары асфальту. Перейдя Дзержинку, жена повернула направо.
— Ты что, — удивился я, — забыла, где цирк? Нам в другую сторону.
— А мы пройдем через Горбатый мост, зайдем на Молочный рынок. Я там мясо куплю, а то щишки варить из чего будем?
Ох-хо-хо! Вот почему мы так рано из дома вышли! И охота была по такой жарище тащиться на рынок, ждать, когда она купит мясо, и, конечно, мне потом придется везде и всюду носить эту сумку с мясом и со всеми причиндалами. Как бы отговорить ее от этой безумной затеи?
— Послушай, — сказал я, изображая голосом глубокую озабоченность, — за эти три часа, что мы пробудем в цирке, при такой-то жаре мясо загорится, позеленеет. Только зря деньги выбросим.
— А там баба Тоня мороженым торгует. Я у нее возьму кусок сухого льда, положу в сумку, вот мясо и будет целехоньким, — жена улыбнулась.
Так, не прошло. Зайдем с другой стороны.
— Да, вот еще что, — у меня мелькнула спасительная мысль, — в завкоме сказали, что во втором отделении будет аттракцион с тиграми, понимаешь? Учуют мясо, а у нас первый ряд, перепрыгнут через ограждение, что делать будем? Порвут нас на куски!
— А я мясо заверну в два целлофановых пакета, ничего они не учуют, — усмехнулась жена. — Тебе лень дойти до рынка, а я туда каждый раз бегаю, накуплю продуктов и тащу тяжеленные сумки домой, но не хнычу, как ты.
В мясных рядах она быстро выбрала хороший кусок грудинки, прогулочным шагом мы дошли до цирка, уселись на свои места, и дочь сразу же полезла в сумку за едой.
— Вон, вон Ленка из нашего дома, — дочь протянула руку с бутербродом, указывая на девочку, сидящую в соседнем секторе, — Лен, привет!
Шмат жирной колбасы шлепнулся мне на колени.
— Эх вы, мазилы-тормозилы! — жена подобрала с пола обвалянный в пыли кусок и завернула его в газету. — Можно было бы сразу собакам отдать, а не валять по полу.
Оркестр заиграл бравурный марш, и представление началось.
Мы до слез смеялись над неуклюжими клоунами, с замирание сердца следили за полетом воздушных гимнастов, но с нетерпением ждали появления тигров.
И они появились во втором отделении — шесть испуганных полосатых хищников, отгороженных от нас невысоким сетчатым забором. Быстро расселись по тумбам, вздрагивая всем телом, когда дрессировщик с большими усами и в блестящих сапогах громко щелкал бичом,размахивая палкой с острым железным наконечником. Они опрометью бросались выполнять приказы своего повелителя, кувыркались, перескакивали друг через друга, прыгали через горящее кольцо. Зрители дружно аплодировали, а мне было жаль их, хозяев джунглей, волей судьбы оказавшихся в рабстве у этого усатого узурпатора.
Дома жена брезгливо посмотрела на мои испачканные брюки:
— Снимай, я их постираю, да и пора на летнюю форму переходить.
Мне нравилось работать во вторую смену. К пяти часам вечера огромный цех затихал — уходили длинные «девчачьи» конвейеры, инженеры, техники, службы снабжения спускались с антресолей, выключался верхний свет, и только два участка ярко освещались несколькими светильниками.
Я зашел в раздевалку, надел белый халат, белый чепчик, легкие тапки, включил приборы на рабочем месте. Интересно, много ли сегодня у меня будет работы? Надо поглядеть.
Лида, контролер самого высшего шестого разряда, осматривала изделие по механике, вращая его на карданной подвеске. Я сел рядом:
— Привет.
— Привет, — она покосилась на меня, — ты что сегодня такой красивый, в белых штанах, как из Рио-де-Жанейро?
Я вспомнил поход в цирк, хождение за мясом и решил пошутить.
— Тут, знаешь, … такая штука... — я говорил медленно, сомневаясь в сказанном, — такая история... и говорить не хочется.
— Да? Что же такое могло случиться? — она повернулась ко мне, в ее глазах появилось любопытство, — наши взяли Париж или сдали Петербург?
— Эх, Лида, Лида! Дело в очередной женской глупости, которая не поддается логическому объяснению.
— Ты чего это на нас, женщин, бочку катишь? На нас весь мир держится. Вам бы, мужикам, хоть раз родить, вы бы узнали, как быть женщиной.
— Говорят, лучше два раза в год родить, чем каждый день бриться, — возразил я. — Нет, не буду рассказывать, это такой скандал!
Она отодвинула изделие.
— Опять на «Рязани первой» под фикусом отмечали день граненого стакана и устроили половецкие пляски?
— Какие там пляски, еще хуже, — задумчиво ответил я, — а ты никому не расскажешь?
— Никому, — она придвинулась ко мне вплотную. — Что же случилось?
От нетерпения у нее дрожали губы.
— Собрались мы вчера всей семьей в цирк, — медленно начал я, — а жена говорит: мол, давай зайдем на рынок, я мяса куплю. Я ей говорю, что нельзя в цирк ходить с парным мясом, там на арене будут тигры бенгальские, хищники, учуют мясо, перестанут подчиняться дрессировщику, представление сорвем. А она: я мясо в целлофановый пакет положу, тигры ничего не учуют.
Я замолчал.
— Ну и что, что было-то потом?
— А потом суп с котом, — я все больше распалялся. — Купили мясо, разве вас, женщин, переспоришь, сели на первый ряд, дочь полезла в сумку за конфетами, сумка упала, мясо вывалилось, целлофан лопнул, ближайший тигр, злой и голодный, учуял свежее мясо, сиганул через ограждение, хапнул солидный кусман, брызги полетели мне на брюки и рубаху, съездил мне хвостом по лицу и был таков — убежал по проходу между секторами. Жена закричала, дочь заплакала, оркестр оглушительно заиграл марш. Я потащил своих женщин к выходу, в сутолоке забыли сумку, а когда я за ней вернулся, кошелька с деньгами там не оказалось. Считай, еще десять кило мяса тигр уволок. Дома выяснилось, что у жены сломан палец, поехали в травмпункт, наложили гипс.
Лида слушала с огромным вниманием, забыв о работе.
— Вы бы пошли пожаловались администрации на это безобразие, — она сжала кулаки, — пусть компенсируют убыток!
— Да на кого жаловаться? — я махнул рукой. — На свою глупость? Нас бы еще и оштрафовали за нарушение порядка. Вот и пришлось мне сегодня надеть другие брюки и рубашку. Только ты никому не говори, а то будут пальцем показывать, вон, дескать, дурак влип в историю.
Лида задумалась.
— А я тоже хотела с сыном в цирк сходить, теперь не пойду, мало ли, какой случай.
— Ну что, Николай, я требую сатисфакции, пойдем повилкуем, работать нам с тобой сегодня придется нескоро, — Николай Александрович, представитель заказчика, взял меня под руку, — пошли, пошли.
На моем рабочем месте мы достали из стола шахматы, и сражение разгорелось с новой силой.
В конце месяца у нас, как всегда, работы очень много. Надо делать план, иначе все останутся без премии, а премия составляет треть зарплаты. Приходилось задерживаться до полуночи, уезжать с последним троллейбусом. За этими хлопотами я совсем забыл о разговоре с Лидой, не до шуток, только успевай поворачиваться.
Поздно вечером по дороге в курилку я наткнулся на регулировщика с ремонтного участка, который явно меня поджидал.
— Ты всем рассказываешь, как на тебя в цирке набросился тигр, — начал он, не поздоровавшись. — Я звонил в цирк, там у меня знакомый работает, никакой тигр никогда через ограждение не прыгал.
Я никак не мог врубиться: о чем это он? А, разговор с Лидой, шутка сработала.
— Теперь весь город говорит о случае в цирке, которого не было. Если администрация подаст на тебя в суд за распространение ложных сведений, наносящих экономический ущерб, твоей годовой зарплаты не хватит, чтобы его компенсировать.
Во, как повернулось! Дошутился! Под суд угодить можно, с работы выгонят с позором! Неприятный холодок подступил к сердцу. Признаться? Тогда точно не миновать проблем. Но я рассказывал эту историю с тигром только Лиде, вот с нее и спрос.
— А если бы ты работал в цирке и у тебя бы тигр выкинул фортель, ты бы как отвечал на телефонные звонки? То-то же.
— Этого не может быть, там техника безопасности на высоте, да и вообще так не бывает, — уже не очень уверенно проговорил он.
— Бывает, бывает, и курочка хромает, — я вразвалочку пошел в курилку.
На другой день, когда я готовил установку к работе, Лида сама подошла ко мне.
— Коль, — начала она вкрадчивым голосом, — а вот электрик Ванин, оказывается. был в цирке вместе с тобой. Он говорит, что никакой тигр никуда не прыгал.
Как же я забыл про него? Петька Ванин действительно вместе с нами был на том представлении и сидел недалеко от нас, держал на коленях маленькую вертлявую дочку. Во попал! И свидетели есть, и факт налицо!
— Петька, что ль? — я сделал вид, будто бы вспоминаю что-то. — Был он там, был. В доску пьяный, двоих таких алконавтов милиция вывела. Его оставили, потому что с ребенком. Дальше своего носа он ничего и не видел, где уж там заметить молниеносный прыжок зверя.
— Да, он пьянь еще та, я его знаю, — Лида задумчиво помолчала и медленно пошла вдоль
конвейера.
Бедный Петька! Он принципиальный трезвенник и в рот не берет спиртного.
Инженер из отдела сопровождения проекта подошел ко мне, поигрывая резиновым эспандером для кистей рук.
— Коля, — он скривил губы в иронической улыбке, — я проанализировал твою сказку под названием «Прыжок тигра» и пришел к твердому убеждению — врешь ты все! Этого не может быть, потому что не может быть никогда!
Я разозлился:
— А чего тут анализировать? Поедем ко мне домой, спросим у жены почему у нее палец в гипсе. Если она подтвердит мою версию — с тебя ящик коньяка, если окажется, что я вру, — с меня ящик коньяка. Ну, слабо обогатиться на двадцать бутылок с тремя звездами?
Инженер заколебался.
— Ой, обеденный перерыв кончается, а я еще в столовой не был, — он повернулся и быстро пошел на выход из цеха.
Все! Надо с этим кончать! Как бы мне мои шуточки не вышли боком! Завтра с утра во всем признаюсь Лиде.
После пятиминутки я подошел к ней:
— Лид, прости меня, насчет тигра я пошутил. Не было такого в цирке.
— Не было, говоришь? Мне вчера вечером двоюродная сестра позвонила, она своими глазами видела, как тигр рвал мясо и убегал от вас. Понимаю, вы всей семьей много страха натерпелись, и штаны ты испортил, и жена кошелек с деньгами потеряла. Мы на участке скинулись по рублю, раз такое дело получилось, — она достала из нагрудного кармана халата небольшую пачку денег и сунула мне в руку.
Я открыл рот:
— Да это... это...
Но Лида уже шла вдоль конвейера, озабоченно поглядывая по сторонам.
На все деньги я накупил дорогих конфет и под бодрую музыку производственной гимнастики прошел вдоль участка, угощая всех, кто был на своих местах.
— У тебя что, сегодня день рождения? — спросила пожилая монтажница Саша, затачивая жало паяльника.
— Сегодня международный день истины, — с гордостью сообщил я.
— Я в газете читала, теперь этот день будут отмечать ежегодно, — Саша посмотрела на меня, — палец у жены не болит?
— Не болит, — радостно ответил я.
Это была истинная правда.