Есть старинный обычай: под Новый год, когда в полночь бьют часы, загадывать желания, словно обращаясь к неизвестному будущему с какой-то мечтой, ждать от него чего-то самого нужного, самого заветного.
Так уж устроен человек, что никогда не перестаёт мечтать, ждать, надеяться. И вот снова Новый год... Чего же пожелаем мы себе, другим, каждому, всем? Куда направлена сегодня наша надежда?
Конечно, у каждого из нас есть своя, маленькая по отношению к миру личная жизнь, и наша надежда направлена, прежде всего, на неё. И тут из бездонной общечеловеческой глубины сразу всплывает никогда не умирающее слово "счастье". "С Новым годом, с новым счастьем!" - говорим мы. И, конечно, "новое" счастье наших новогодних мечтаний есть прежде всего счастье, способное до конца победить и растворить в себе страх; счастье, свободное от ужасов, гнездящегося где-то на самой глубине сознания, от которой мы всё время пытаемся отгородиться и спастись вином, заботами, шумом, словами, хотя тишина её побеждает всякий шум. Может быть, потом-то и говорят в новогоднюю полночь о "новом" счастье, что "старое" никогда по-настоящему не удаётся, что всегда в нём чего-то не хватает. И снова с мечтой, мольбой и надеждой заглядываем мы вперёд. Счастье нельзя отождествлять с чем-то одним и вдобавок внешним. Да, ясно, что физическое довольство - это счастье, но не полное, что деньги - счастье, но и мучение, что успех - счастье, но и страх. И поразительно, что, чем больше такое вот внешнее счастье, тем более оно хрупко, тем сильнее в нас страх сохранить, упустить его. И так, два подлинно глубоких и неистребимых полюса человеческого сознания: страх и счастье, ужас и мечта.
О, если бы люди в своей суетливой жажде сиюминутного, маленького, дешёвого счастья нашли в себе силу остановиться, задуматься, вглядеться в глубину жизни, если бы услышали они, какие слова, какой голос вечно обращены к ним на этой глубине, если бы знали они, как близко к ним счастье и счастье подлинное! Но как редко доходим мы до этой глубины, как боимся её и всё откладываем: "Не сегодня, а завтра, послезавтра займусь главным и вечным... Есть ещё время!" Но времени так мало: ещё немного, и стрелка подойдёт к роковой черте... Какой горестной правдой и печалью звучат слова великого жизнелюба Пушкина: "На свете счастья нет!", какой высокой печалью пронизано всякое подлинное искусство! Только там, внизу, шумит и горланит толпа, и думает, что от крика и мутного веселья придёт счастье. Нет, оно приходит только изнутри, из глубины души, и только тогда, когда мужественно вглядывается человек в жизнь, снимает с неё покровы лжи и самообмана, когда глядит прямо в лицо страху, когда узнаёт, наконец, что счастье - подлинное, неумирающее - во встрече с истиной, любовью, с тем бесконечно высоким и чистым, что извечно называл и называет он Богом.
Так вот, с Новым годом, с новым счастьем! Пусть новизной его будет то, что мы полюбим немного больше, немного сильнее; то, что от внешнего, мимолётного, случайного счастья перейдём к исканию радости, которой никто не отнимет у нас, - радости, которая способна вечностью наполнить каждую минуту этого уходящего от нас времени.