Гришка дояр

               

 Деревня наша расположилась на двух берегах реки, которая протекает и разделяет её на две половины. Обе стороны деревни связывает грузовой мост, а чуть подальше - маленький мосток, соединяющий два берега в самом узком месте реки. Обычно по нему ходят жители с одного берега на другой в магазин и в сельский клуб, находящийся в центре.
 Деревня находится в окружении небольшого лесного массива, и тот её защищает от сильных ветров в зимнюю пору. В конце деревни, у изгиба реки, вдоль по берегу, словно девичий хоровод, растут берёзки, слегка склонив головы к тихо журчащей реке. Весной наша деревня утопает в цветении абрикосовых деревьев, вишнёвых и яблоневых садов. Возле каждого дома густо растёт сирень. Поэтому издалека, кажется, что дома захлестнуло морской волной. Местные женщины, за такой вид, окрестили нашу деревню логовом бело-голубых туманов.
 Вот в такой деревне и будут происходить события, связанные с появлением нашего героя. Главная дорога деревни была вымощена камнем, что позволяло в распутицу свободно ездить не застревая…Как обычно под осень вся деревня жила ожиданиями возвращения домой местных ребят, отслуживших армию.
 Служба в армии была доказательством зрелости молодого человека. За годы службы парни мужали, приобретали жизненный опыт. На таких парней подрастающая молодежь смотрела с завистью ….
 Вот в один из таких дней, когда осень раздаривала свои шелестящие золотом листья-монеты, украшала ими пешеходные тротуары, покрывая звоном солнечной мелодии всё пространство, из автобуса, приехавшего из города, вышел парень в солдатской форме, с небольшим дембельским* чемоданом.
 Уже два дня встречали солдата родные, и только сегодня, увидев его, вышедшего из автобуса, бросились обнимать всей семьёй. Расцеловав всех наш герой, которого звали Григорий, в сопровождении родственников, отправился домой, держа в крепкой руке чемоданчик.
 Дома ждали его - жена брата, её дети и соседи, которые так же волновались. Не буду описывать встречу и слёзы радости. Солдат вернулся, а это главное в любой семье, где ждут отслужившего армию воина…
 Собранные гроздья винограда начали превращаться в чудодейственный напиток, и только ждали момента, когда по деревне пронесётся свадебный ветер. А свадьбы в деревне нередко гуляли по три четыре дня к ряду. Деревня содрогалась от хмельного веселья, будто кони, почуяв отпущенные вожжи, мчались без устали. Песни «шумел камыш» лились над рекой и, подхваченные берёзами, ещё больше усиливали значение такого торжества.
 Но вернемся немного назад. Отгуляв, свои положенные, солдатские две недели, Григорий продолжал присматриваться к подрастающим невестам, которые сверлили его своими взглядами, прожигая, словно термический снаряд броню, сердце парня. А он, как бы ни замечая их, продолжал обдумывать, с чего бы начать. Парень молодой, и руки сами тянулись к работе. Мать Гриши, женщина в возрасте, проработавшая в колхозе всю жизнь, частенько болела, и Грише приходилось брать на себя всю работу по хозяйству, чтобы помочь отцу. Доить свою корову Григорию приходилось и до армии, когда мать лежала в больнице, и это ему было не в диковинку. Старший брат Иван жил через несколько домов, но постоянная работа и дети не позволяли часто быть у родителей и помогать. Если что, когда сена привезти, да так по мелочи. Заглянет – живы они и здоровы - и опять к себе домой.
 Знакомые мужики, встретив Гришку, спрашивали:
 - Ну, что надумал, может в бригаду строителем или еще куда?
 - Нет, - отмахивался он. - Пока что думаю.
 - Ну- ну, думай, а то может к нам в строительство. Работа каждый день и заработок постоянный, да и отпуск две недели, - говорили мужики. - Мы вот ждём бригадира, чтобы получить наряд на завтра.
 - Я подумаю, - уже отойдя от них, говорил Григорий. - Вот пристали, словно мухи.
 Хотя служба в армии и учит всему, а вот как общаться со слабым полом, его так и не научила. Он как был стеснительный, так им и остался. Встречая молодых девчат, он застенчиво отводил взгляд. Танцы его не интересовали. Любимым его занятием был - мотоцикл, купленный им еще до армии, и вот теперь Гришка старательно готовил его к работе…
 И проезжая по деревне, он замечал, как девчонки, с накрашенными губами и с грустным лицом, смотрели ему вслед. Мотоцикл оставлял за собой след выхлопного газа и разбивал девичьи мечты в трепещущих ещё юных сердцах....
 Гришка ехал, оседлав железного коня, и наслаждался свободой, после трёх лет службы в армии. Местные «свахи» не давали прохода Григорию. Не раз он слышал о том что, дескать, девчата, какие «сочные», а на корню сохнут.
 - И куда это только ты смотришь? Гляди, Гришка,- говорили они ему,- вот разберут всех.
 - Да ну вас, - отмахивался Григорий, потирая своего «коня». - Заработаю много денег, тогда и посмотрим. Вы что ко мне в свахи напрашиваетесь, а? - И напрасно вы затеяли со мной этот разговор, - говорил он, улыбаясь. - Сначала работа, а потом всё остальное.
 - А ты где уже устроился или нет?
 - Нет, вот пока думаю.
 - Ну, думай, - глядя на него, продолжали женщины. - Ребят много пришло в этом году с армии, чего доброго, останешься с носом.
 - А вы не бойтесь за меня, - говорил он, показывая на свой нос, - он всегда при мне.
 Поняв, что от него больше ничего не добиться, «свахи» расходились, каждая идя своей дорогой.
                ***
 Как-то, идя по деревне, Гриша повстречал зоотехника Федора Никитича.
 - Ну, солдат, как нагулялся или ещё гуляешь?
 - Да вроде и надоело, - сделав скучный вид на лице, отрапортовал Гришка. - Пора впрягаться в работу, а то лень матушка засосет, словно лесное болото.
 - Что правда, то правда, - сказал Федор Никитич, посматривая на Гришку, и подбирая слова, с чего бы начать разговор.
 - А вот не пойдёшь ли ты ко мне, - сказал он, - у меня как раз одного человечка, не хватает. Как думаешь?
 - К тебе, дояром, что ли? - удивился Гришка!
 - А что! Дома корову доишь, вся деревня знает, и скрывать тут нечего. Одну можешь, а тут немного больше. Да и деньги же неплохие платят не то, что в полеводческой бригаде. Подумай – дело говорю, - не унимался Федор Никитич.
 - А что, и пойду, коли возьмешь, - прищурившись, глядя на зоотехника, выпалил Гриша.
 - Вот, глупая голова, а я что тебе предлагаю. Ну что, по рукам, Гриша?
 - По рукам, - ответил тот, и они ударили, заключив сделку, словно хорошие купцы.
 - Приходи завтра к семи часам, как раз доярки все собираются, и за одним познакомлю тебя с обстановкой. Не обманешь? - вопросительно посмотрев ещё раз на Гришку, спросил Федор Никитич.
 - Нет, - заключил Григорий, обрадовавшись такому повороту событий. Он поспешил домой, чтобы сообщить новость, что он определился с работой.
 - Ну, сынок, насмешил ты меня, - услышав, где будет работать Гришка, сказал отец. - И кто это такую работу сосватал?
 - Зоотехник. Он предложил, а я согласился.
 - Ничего пусть поработает, если нравится, а не потянет, так уйдет, парень молодой, - заступилась мать за сына. Больше о работе никто в этот вечер не вспоминал.
 Утром Григорий сел на мотоцикл и быстро доехал до красного уголка, где собирались все доярки. Он слез с мотоцикла и зашёл в помещение. Федора Никитича не было, и он, увидев женщин, поздоровался с ними.
 - Здравствуйте, женщины,- сказал Гриша приветливо и слегка улыбнулся.
 - О! Гриша, а ты, какими судьбами к нам в такую рань? - сказала Клавдия, выпалив фразу на одном дыхании - словно воробей выпорхнул из клетки.
 - Никак среди нас решил найти невесту.
 Дружный смех пронесся по комнате, будто летний дождь забарабанил по стеклу.
 - Да нет, дорогие, вот доить вас пришёл, - сказал он со смехом в голосе. - Неужели думаете, не смогу?
 - А чего нет, - затараторили они, - мы завсегда, пожалуйста, только у нас свои мужики есть.
 - А им что прикажешь делать, - сказала все та же, бойкая на язык, Клавдия.
 И опять смех заполнил комнату.
 - Да, я вижу, с вами не соскучишься, - ответил Григорий и, повернувшись, присел на лавку, которая стояла у стены.
 Кое-кто из доярок щёлкал семечки, складывая скорлупки в карман.
 - Ой, Гриша, а чего ты и правда к нам в дояры хочешь? - спросила Мария, женщина средних лет. - Свою- то, корову, что не надоело за «сиськи» дергать?
 И опять дружный смех, словно густое облако, наполнил маленькую комнату.
 В это время в комнату вошел Федор Никитич.
 - Ну, я вижу, вы тут перезнакомились, - и посмотрел на улыбающихся доярок.
 - А вы бы немного задержались бы, и мы бы …..
 И опять смешок прокатился среди женщин.
 - Да ладно вам, смущать парня, - заявил Федор, махнув дояркам рукой, - вот начнет парень работать, так ещё и не одной нос утрет по надоям. - Не так ли, Гриша? - обратился он к сидящему пареньку.
 - Посмотрим, посмотрим,- съязвила всё та же Клавдия, и, бросив взгляд на Гришку, вышла из комнаты.
 Федор Никитич развел по местам женщин и, обратившись к Григорию, сказал, что даёт ему пока десяток коров, у которых нет постоянных доярок. Гришка прошёл в коровник и посмотрел на буренок, которые повернули головы к нему, словно впервые увидели дояра в мужском обличии.
 - Значит так, утром раздача кормов и вечером, а после дойка. Ну, словом, как дома, так и здесь, - и пожелав Григорию успехов, Фёдор пошел по своим делам.
 Женщины, взяв корзины, раскладывали силос в кормушки и приготавливались к дойке. Григорий же не торопился, сначала обошёл своих милых подопечных, погладил каждую из коров и посмотрел на брелки, на которых красовались клички. Издали казалось, что он говорил им ласковые слова. А они слушают его, как будто это было «объяснение в любви». И коровы, на такие ласковые слова, мотали головами и мычали, показывая свою признательность ему.
 В первый день ему помогала баба Галя - женщина, которая собиралась уже идти на пенсию в этом году.
 - Смотри, Гриша, что да как, - говорила она ему, в душе жалея парня, - мотай на «ус», солдатик. Не мужское это дело, - подумала она, но промолчала.
 Дойка коров закончилась и, раздав каждой коровке силос, как лакомство и презент за то, что вели себя смирно, не махая хвостом по лицу дояра, Гриша сел на мотоцикл и упорхнул до вечерней дойки.
 Подъехав в центр, он зашел в магазин купить кое- что для дома из еды. Выйдя на улицу из магазина, он встретил знакомых деревенских, которые явно хотели «сообразить». Но , видно, не хватало еще одного «компаньона».
 - Гриша, а может ты, составишь нам компанию? - спросили они его.
 - Да куда мне до вас, - улыбнулся Григорий. - Мне столько и за всю жизнь не осилить. А вам на один зуб и то на тот, который шатается.
 - Ох, Гришка, и остёр ты на язык, - сказал Пантелей - местный сторож амбара.
 - Извините, мужики, меня дома работа ждет. Вы уж тут без меня соображайте, а мне пора. И он сел на своего «железного коня», прибавил газ и умчался вперед, оставив только сизый дым из выхлопной трубы сзади…
 Золотая осень незаметно пролетела шелестом, падающих и шуршащих под ногами, листьев, гонимых холодным ветром. Все реже появлялось солнце, и на небе вырисовывался пейзаж из темных облаков, приносящих затяжные дожди, говоривших о том, что где-то близко шагает медленными, но уверенными шагами снежная зима. Над домами, в которых затопили печи, появились дымок из труб. Ночи становились длиннее, и ночное небо выглядело не так приветливо, как летом.
 Григорий втянулся в работу, и свободного времени у него почти не оставалось. Он влился в коллектив, и теперь был с ним, как одно целое. Нередко доярки поговаривали, что у него не хуже получается, чем у них и радовались за него.
 - С характером парень, - слышалось от бригадира животноводческой бригады. - Вот она смена, - радовался он за Григория.
 Доярки уже привыкли, и не замечали, что среди них был молодой парень…
                ***
 Зима проскочила незаметно. Григорий продолжал работать, всё больше прикипая к своим «любимицам», которые отдавали ему свою любовь, в виде надоев молока, опережая именитых доярок.
 - Ох! Гриша, - если и дальше так пойдет, - мы за тобой не угонимся, - говорили они.
 Как бы зима не испытывала Григория, весна брала бразды в свои руки. Сначала лёгкими шагами, а после и совсем заиграла звоном ручейков и зеленью, едва появившейся на пригорках травы. На деревенских заборах появились петухи, хлопая крыльями, они с криком извещали, что пришла весна. Деревья проснулись от зимней спячки, начали наряжаться в зеленый наряд, развешивая на себе ожерелье из изумрудных листочков, словно молодые невесты. Березки-подружки перешептывались у реки между собой и рассказывали о своих зимних снах.
 И нашему герою весна ударила любовным хмелем в голову, напоминая ему, что существует формула любви. Нередко из соседнего телятника приходили молодые девчонки, работавшие телятницами, помогать матерям - дояркам. Девчата остались работать телятницами после десятого класса в родной деревне…
 Порой Григорий бросал свой взгляд на Татьяну - дочь одной из доярок, которая приходила помогать матери. Уж очень была она хороша собой и быстра в работе. А длинная коса придавала ей вид настоящей русской красавицы. Он не редко любовался ею, но работа вновь перебивала его мысли, навеянные весной и карими глазами Татьяны.
 - И чего это, Федорка, твоя Татьяна к нам повадилась? Прямо, как будто тут мёдом намазано,- сказала всё та же, бойкая на язык, Клавка. - У нас тут, кроме как навоза, ничего нет.
 Клава хитро посмотрела на стоящего рядом Гришку.
 - Гриш, а может, ты знаешь, - обратилась она к нему.
 Щеки парня раскраснелись, но он сделал вид, что не расслышал вопроса.
 - Ты бы, Клавдия, лучше за коровами смотрела, - ответил он, а то бригадир говорил, что у твоих коров надои упали.
 - А ты за меня, дорогой, не бойся, - смеясь, парировала она.
 - А бригадиру скажи – мало будет, так я ему добавлю своего, - и она, взяв в руки свои груди, потрясла ими.
 Дружный хохот пронесся по коровнику.
 - Да ну тебя. С тобой только свяжись, - и Григорий, взяв подойник, подошел к следующей корове.
                ***
 Весна, словно певчая птичка, упорхнула, растревожив сердца молодых. Наступившие летние дни заполнили быт деревни. В огородах появились первые ростки, посаженных овощей. На полях колосились озимые, набирая силу и зрелость зёрен. Издали они напоминали зеленое море, и проезжавшие по дороге машины выглядели, как небольшие суденышки, плывущие в объятиях морских волн. А пеший прохожий просто терялся в этих « бушующих волнах» озимого моря…
 Григорий прилагал все усилия в работе и вскоре вышел вперед по надоям молока в районе.
 - Вот смотрите,- не раз говорил бригадир, ставя в пример Григория некоторым дояркам.
 - Тебе бы, Семён, ещё человечка три, таких, как наш Григорий, и глядишь, медаль получил бы,- подзадорили женщины бригадира.
 - Ох, девки, вам бы только языками молоть, - бормотал тот, проходя по коровнику.
 В летнее время стада коров паслись на сочных лугах, и только к вечеру их пригоняли с пастбищ, что бы подоить.
 Чем чаще забегала Татьяна к матери, тем чаще встречались их взгляды. Теперь можно было видеть их рядом, разговаривающих о разных пустяках. Но их сердца говорили совсем другое.
 После дойки Григорий садился на мотоцикл и, покручивая ручку газа, смотрел на стоящую недалеко девушку.
 - Ну что, может подвести тебя до дома? Всё равно я еду в ту сторону, - махнул ей рукой Гриша.
 - А можно?
 - Ну, конечно же, чего тебе пешком, а тут быстро, с ветерком. Только косынку подвяжи.
 - Таня, ты хоть держись хорошенько, а то упадешь,- предупредила мать её.
 - Да я буду держаться крепко, - сказала девушка, и села на сиденье сзади, обхватив Григория двумя руками…
 Ох, и что только не рисует воображение матери.
 - А вдруг, это и, правда, любовь. Кто знает?
 И она смотрела в след уезжавшему мотоциклисту, увозившему её дочь. Гришка гнал свою двухколесную машину по пыльной дороге. Ветер теребил подол ситцевого платья и концы косынки.
 - Держись крепче, - кричал Григорий ей, - и она ещё сильнее прижималась к его спине.
 Гришка впервые испытывал такое сладостное чувство от прикосновения Татьяны и гнал мотоцикл быстрее.
 - Разобьёмся,- кричала она ему, – не гони так сильно. А то больше не сяду к тебе на мотоцикл.
 Он сбавил газ, и его верный «конь» убавил пыл, покатил спокойно, словно наездник сказал ему ласковое слово.
 - Ой, Таня, посмотри ты сама вся в пыли и платье, словно ты была на мельнице,- сказал Григорий, когда они подъехали к её дому.
 А она, отряхивая платье, смотрела на него, чувствуя, как бьётся сердце при виде этого парня.
 - А ты теперь куда? Домой или?
 - Да вот заеду к брату, а после домой.
 - Тогда до завтра, - и она бросила умоляющий взгляд, говоривший: - Постой ещё хоть немного.
 - Может вечером, в кино сходим, - предложил он. - А?
 - Я согласна, - ответила она. И он уловил ноту радости в её ответе.
 - Тогда приходи, я буду ждать тебя у входа.
 - Хорошо, - ответила она и улыбнулась ему в ответ.
 Он погнал мотоцикл в «галоп», чтобы помочь дома отцу и успеть на вечерний сеанс.
 У клуба он увидел афишу, которая приглашала на кинокомедию «Полосатый рейс». За последние полгода этот фильм во второй раз привезли в деревню. Кинопрокат не очень баловал новыми фильмами деревенских киномехаников, и им приходилось терпеть манипуляции района, заманивая зрителя любым способом. Не имея других развлечений, молодежь « ломилась» на вечерний сеанс, чтобы сидя на последнем ряду, спрятавшись от зоркого взгляда местных, быстрых на слухи женщин, взять любимую девушку за руку или поцеловать.
 Женщины из полеводческой бригады, часто встретив Гришку, ехавшего на мотоцикле, кричали ему вслед:
 - Ты не всех еще передоил, а то можем помочь. Но он ничего не слышал, и только ветер напевал ему весёлую песню лета.
 Он просто улыбался, видя, как они ему махали руками. Вскоре Гриша был признан лучшим дояром в деревне. Из района пришла телефонограмма о награждении его премией, в размере ста рублей и грамотой. В то время это был почти месячный оклад. Награда не вызвала у парня особого восторга, он просто любил свою работу и большего для себя не хотел…
 Как бы ни радовало молодёжь прекрасное лето с его золотистыми рассветами и вечерними теплыми закатами, и звёздами, которые напевали им волшебные мелодии, приходит оранжево-пурпурная, пушкинская осень с её звоном свадебных колоколов.
 - Федорка, никак дочь замуж собралась?- спрашивали деревенские женщины, любящие посудачить на чужой счет. - Твою-то дочь, говорят, частенько видят на пару с Гришкой-дояром. И на мотоцикле везде вдвоем, бабоньки сказывают.
 - Да ладно вам, языками - то молоть.
 - А чего ты скрываешь, вон вся деревня гудит. А ты вроде, как и не знаешь! Не слышала, что ли?
 - Когда скажут, тогда и буду знать, - сказала Федора, отмахиваясь от них, как от назойливых мух.
                ***
 В один из воскресных дней, возле дома Федоры появились необычные гости. Было видно, что неспроста они выбрали этот дом.
 Выйдя во двор, Федорка спросила их:
 - По какому поводу пришли, милые гости, в такое время.
 - Дело у нас к вам,- сказали брат Григория и его жена.
 - Коль дело, говорите, то надобно решать за столом, - сказала Федора и пригласила их в дом.
 А местные мальчишки и девчонки, играющие на улице и видевшие эту процессию, уже неслись по деревне с криками……
 - Татьяну сватать пришли! Татьяну сватать пришли!
 Дом распахнул перед сватами двери, и гости, в составе брата Григория, его жены Светланы и дяди Петра, материного брата, вошли в светлую залу, предназначенную для особых торжеств. Григорий вошел последним и прикрыл за собой дверь. Пришедших усадили за стол, и тут Иван, не откладывая в долгий ящик, что да как, обратился к хозяевам.
 - Вот узнали, что у вас есть красна девица необычной красы, а у нас красный молодец, и мы доверенные лица жениха, хотели бы засватать её, если она согласится, - закончил речь Иван.
 - Ну, что скажете, хозяева? Каков будет ваш ответ?
 - Гости любезные, мы тут ни причём, невеста рядом, пусть ответит. Ей решать, а мы всегда поддержим её выбор, - сказали родители невесты.
 - Что скажешь, доченька, гости ждут ответа.
 Татьяна стояла, опустив глаза. Её щеки, словно спелое яблочко, налились пунцовым огнём. Только сердце выбивало ритм понятный одной ей:- Да, да, да.
 - Я согласна, - сказала Татьяна, глядя на Григория, который так долго ждал этой минуты.
 - А теперь, гости дорогие, раз нашлось согласие, не прочь бы и отметить такое радостное событие, - и хозяева стали ставить на стол угощения.
 Сваты договорились о времени свадьбы. Дата была назначена. Две семьи усиленно готовились к торжеству.
 Деревня гудела, словно пчелиный улей или листья деревьев от налетевшего ветра, узнав о свадьбе этой молодой пары…..
 Ровно через год в маленькой семье Григория появился первенец, и молодой отец, держа его на руках, улыбался этому маленькому созданию, подарившему им счастье.
 Впереди были долгие годы совместной жизни двух любящих сердец, встретившихся случайно, и, пронёсших свою чистую любовь, сквозь радости и невзгоды времени.