Справа, за широкой полосой заснеженного пляжа – устье реки. Впереди, насколько видно глазу, нагромождение льдин. Издали может показаться, что это толстый и прочный морской лёд, но это не так. Пригнало ветром льдины, и набило впритык друг к другу, а ещё льдину на льдину, а перевёрнутые бочком в прогалину между и припорошило снежком кажущуюся однородной массу. Давай! Ступай! Опробуй крепость глыб и смотри на берег издали героем-победителем, если не оступишься ненароком и не нырнёшь под вдруг перевернувшуюся под каблуком предательницу, и сразу накроет сверху та, что поровнее и потяжелее, как могильная плита над последний раз хлебнувшим замерзающей в животе воды ртом.
Жутенькая перспектива.
Поэтому – тихонько по скрипучему снегу, по замёрзшей ночью корочке, расплывшихся днём под мартовским солнцем, белых мелких горошин. Дышится легко. Можется идти влево, вправо, назад или вперёд, это совсем всё равно, потому, что идти не нужно никуда. Это ноги привыкли двигаться равномерно, перенося тяжесть тела с ноги на ногу, и поглощая метры пути. Куда пути?
Ничего не происходит. Прислонившееся вчера за столом к левому боку молодое красивое тело не добавило ни грамма желаний. Вот только плеснуть совсем немного на дно стеклянной кружки тёмной жидкости и обжечь на мгновение рот. Даже не стучит в висках.
По заснеженным прямым улицам идти всё равно куда. Лишь бы придти потом обратно в тёплый дом, спуститься на первый этаж, получить ключ от ячейки и побыстрее забраться на верхнюю полку светлого зала, с лёгким ароматом чего-то незнакомого.
Из кожи постепенно выступают капельки пота. Что-то происходит с телом. Тёплый, чуть влажный воздух проникает в ноздри и размягчает сухие связки, щекочет горло. Глаза скользят взглядом по гладким доскам стен и потолка, по крохотным лампочкам, рассеивающим свет. Ароматическое масло чуть выдавливается на горячие камни и добавляет то, от чего уходить не хочется. Голова свежа и пуста – нет мыслей и желаний, кроме тех, которые ждут ещё больше капелек пота на гладкой коже рук, плеч, живота, спины, ног, а потом жаждут сильной струи прохладного душа, и совсем недолгого размещения потом в раме, похожей на кресло, с мокрым холстом под расслабленным телом. Вот так, именно так – расслабиться и не думать ни о чём.
Что-то важное для других ещё придёт не раз и заставит сжаться в пружину, нести, делать, отталкивать или принимать, радовать или огорчать кого-то. А для себя – незнамо когда, вдруг выйти из этой заторможенности и нежелания желать, и снова что-то захотеть, что придаст смысл тому, что никак не можешь найти. Или ты просто боишься найти потому, что потерять это снова будет концом, за которым нет уже ничего. Но твёрдо знаешь, что преодолеешь страх, и снова будешь желать и жить.
Усть-Нарва, 14 марта 2012