Из цикла: "Мир восхитителен"
МЮНХЕН. ЯНВАРСКИЕ МЕТЕЛИ…
В Мюнхене нужно жить в отеле Кемпински. Хотя бы и потому, что это – город Кандинского. Того самого абстракциониста, что ярким видением графического мира дал особый материал для возникновения синдрома Кандинского – Клерамбо своему именитому брату – психиатру.
Странно, столица земли Баварии и тотальная недоверчивость к миру несовместимы. Здесь мир живет во всем: в архитектуре старых зданий, первозданности белых соборов; особой домашности снегопада, заметелившего город под крыши.
Мир в неспешном чавканьи по булыжным тротуарам. Особая прелесть спокойствия в заметенности трамвайных путей и воскресной их спячке. И вялом течение мысли как в припорошенной снегом реке Издре: а если пути не почистят, будут ли по ним ходить ненавязчиво – бесшумные трамваи? Хотя, даже если их не почистят до завтра, все равно не услышим знакомых перестуков металла на стыках как в Москве…
О, по сравнению с Москвой, Мюнхен безусловно старомодно провинциален. Внешне. И отсутствие привычной московской сутолоки, дает нам редкую возможность оценить домашнюю неспешность преодоления мешковатых сугробов по пути к “Alte Pinaсotek“ – императорскому собранию картин.
Центральным здесь стало полотно “Битва Иисуса“, принадлежащее кисти Альбрехта Альтдорфера. Как исток возникновения коллекции. Замышлялось государственное собрание картин венценосным правителем, в первую очередь, для поддержания статуса Мюнхена в качестве культурной европейской столицы...
А на самом деле все для того, чтобы ты смог сделать собственное открытие, стоя в двадцать первом столетии перед эпическим полотном: это лишь иллюстрация четырнадцатого века к битве добра со злом в фантазийном “Братстве колец“ Джона Рональда Руэла Толкина. Хоть Толкин и несоразмеримо младше имперской затеи коллекционирования лучшего из совершенного...
Забавно было бы узнать у самого автора “Властелина колец“ видел ли он эту картину шестисотлетней давности или же это пересечение истинного видения событий в макрокосме человеческих чувств и предвидения?
Но потрясение возможно не только в женском, чрезвычайно подвижном восприятии. Большее удивление вызывает пристальное внимание моего прагматичного супруга к пейзажам итальянцев, но тех, что неизвестны нам по галереям российским. Каналетто представлен здесь лишь одной – другой картиной… И есть ли он вообще? Уже не помню. Заслонила рацио череда иных имен, тщательно прописавших городские пейзажи с четкими стройными силуэтами совершенных по архитектуре зданий…
Как по-разному мы - мужчины и женщины – видим мир, хоть и пытаемся смотреть на него с одной и той же позиции. Я обращаю внимание на свет и тени, на полутона настроения, на душевный настрой… А супруг задумчиво задается одним и тем же вопросом: откуда?
Откуда в этих картинах так много выверенных инженерных решений?
Откуда эти идеальные здания и куда исчез мир, изображенный там?
Как могли художники придумать все это, если они как фотографы лишь отражают реальный фон, естественный пейзаж. Картины - это лишь слепок времен, скорее калька жизни того времени, обозначенного приблизительным датированием: 14 -15 век. Но если все это так, то куда исчезли эти блистательные инженерные конструкции?
Как они могли существовать тогда, за 500-600 лет до нас, если даже при всем совершенстве новых технологий сейчас построить подобные города – утопии невозможно? Их просто нет здесь, в современном мире.
Так откуда же они там?
И как подтверждение правоты вопроса – разруха 17 – 18 веков в перегнивших балках, осыпающихся фасадах домов. На тех же картинах итальянцев, но уже эпохи Позднего Возрождения… Как созвучно это сегодняшнему состоянию мира. Не оттого ль вся наша жизнь проходит в ожидании чудесных перемен, в ожидании Годдо…
С удовольствием перехожу в зал Рубенса и... обалдеваю от навалившихся со всех сторон студенистых частей тела. Весь этот паноптикум страдающих от явного ожирения, давно обиженных сахарным диабетом персонажей, уставших от разгульной жизни и безучастно изрыгающих пресыщение на несчастного потомка… Бегом! Бегом от желеобразности существования!
И как глоток чистой родниковой воды – элегантный Жан Этьен Лиотард с портретом юной матери. Те же бережно прописанные лица с нежным румянцем, те же пытливые ясные глаза: умиротворение и полное принятие жизни – без помпы и показушной, как проказа, вульгарности.
Лиотард так же хорош в старой Пинакотеке, как и в Дрезденской галерее: не часто приходится встречать приверженность стилю наперекор веяниям моды…
А на улицах Мюнхена все те же сугробы и народ, преодолевающий снежную жижу… Прямо, как в Москве.
Пожалуй, больше я не буду бродить по нечищенным “штрассе” в итальянской обуви с «выщелком». Важные лаковые штиблеты, модно демонстрирующие тупой нос, обиженно прижимаются к моей ступне влажным мехом при очередном погружении в январский коктейль. Ну и снегу же навалило! А ведь по ощущениям - налило!!
Хитро поглядываю на драгоценного спутника жизни: куда эмоции спрятал? Его зимние “Балдинини” больше похожи на бальные туфли и, по моим наблюдениям, нежная, почти перчаточная кожа также дает течь…
Значит так: из Москвы от морозов убежали. Теперь нужно сбежать от баварских осадков, пенных и стойких как знаменитое пиво...
“ГРАЦИО, СЕНЬОРА, ГРАЦИО…”
Птицы летят на зимовку в южном направлении. Самое близкое к нам сейчас теплое название: Южный Тироль. Написала и аж ручки потерла довольненько. И езды–то на БМВ с навигационным оборудованием, которое детально указывает все мельчайшие повороты для оптимальности пути, каких-то три часа. Только преодолей Альпы и вместе с австрийским Инсбруком за необозримой завесой величественных гор останется даже естественное сопровождение зимы – снег.
Бр-рр… Надоели морозы. Пусть уж лучше пальмы и елки вперемешку, лишь бы вызревали киви и виноград…
Земли Северной Италии, совсем недавно по меркам человеческой жизни отобранные Муссолини у австрияков, встретили нас довольно равнодушно: небо, затянутое серой пеленой, прячущее в сизый ватин горные пики; минусовые температуры и обледеневшие слезы января. Так: от добра добра не ищут…
“Господи, помилуй, Господи, помилуй, Го-о-спо-дии…”: на этот мотив совершенно неожиданно звучит в романско-готическом соборе с 800- сотлетней историей благодарность итальянцев Деве Марии:
« Грацио, Сеньора, грацио, Сеньора, гра-ци-о-о-о…”
Какая разница в ментальности! Итальянцы ежедневно благодарят Пресвятую Деву за все, что уже имеют; за то, чего нет и, возможно, никогда не будет, а так хочется; за радость жизни… А мы, русские, в первую очередь просим Всевышнего оградить нас от всяких неприятностей и опасностей той же жизни…
Избегание неудачи как способ достижения цели.
Как много странного и непонятного. Впрочем в Тироле даже кошек зовут не “кис-кис “, а, представьте себе - “мини-мини “… Хоть обкыскайся - ни одна хвостатая тварь не обратит на тебя своего кошачьего внимания.
Но что же делать, если хандра все же закралась в беззащитную перед бытием душу? Выход есть всегда. Быстрее туда, где все печали отступают перед гастрономическими изысками... В ресторан! Раз Италия - это страна макарон в любых извращениях, необходимо испытать и в этом удивление. Да и есть ли что-то такое, что может открыться для нас внове?
О! О макаронах особый разговор: дома мы едим их по достижению готовности и чрезвычайно редко, а здесь необходимо есть часто и не совсем доваренными. То есть, чем меньше варишь - тем они быстрее проскакивают в желудок. Забавно. Как и то, что нам было предложено блюдо Cinocchetti sardi con salsiccia e pelorino sardo, известное в настоящий момент лишь тем, что содержит козий сыр с острова Сардиния, где долгое время пробыл Путин в гостях у Берлусконни.
Так, отблески русско-итальянской дружбы, а на самом деле это - всего лишь ракушки с твердым кисло-молочным продуктом.
Насладиться послеобеденным капучинно в присутствии истинных гурме не удалось: этот напиток здесь заказывают только до 11 утра - край пополудни, поскольку при правильном приготовлении он на две трети состоит из густого как сливки молока, которое предварительно тщательно взбивают. Получается чрезвычайно сытно. Чинно заменили его на макиатто.
Дольше было объяснять, что в нашем каппучиновом молоке даже мышь не утонет. Отсюда и употребление его в любое время суток. Было бы желание. Едва удалось ускользнуть от сахара, который добавлялся исключительно для улучшения вкуса.
Хотя помнится наш приятель в далеком Сингапуре снисходительно осведомлялся: буду ли я кофе или сахар с кофе. Другая культура…
От их каппучино и макаронов реально клонит в сон. Недаром они так трепетно относятся к послеобеденному двухчасовому сну. Поэтому на ваш звонок всегда ответит не сам бизнесмен, а его мама и не очень довольным голосом предложит разбудить его, если что важное. Землетрясение, например.
Клюк – клюк… Это вовсе не описка, а предложение элегантного хозяина приватного ресторана выбрать, наконец-то вино. Удивляемся: как это клюк- клюк? Это что же наклюкаться до положения риз? Помнится, что живо понятие этого еще с фольклорных времен. То бишь незапамятных, а в нашей стране запамятовать о таком не дадут. Исконно русское понятие. Откуда оно здесь в южном Тироле, где даже кошек подзывают иначе? Удивленно спрашиваем об этом у австрияка итальянского происхождения или итальянца австрийского, уже запуталась.
На вопрос почему клюк, в свою очередь, удивляется он. А как же иначе? Ведь, когда ты пьешь, то слышишь как по гортани перетекает жидкость с клюканьем. Заметьте: итальянец искренне не слышит бульканья , равно как и их, местные кошки «кысканья». И это не глюки. Отсюда и клюк – клюк.
Одним словом: tutto bene – все хорошо. Да, кстати “тутти – фрутти “ из подросткового словаря, обозначающее жевачку, и вовсе - “все фрукты “.
МУЖЧИНА В ВОЗРАСТЕ ПЯТЬ ТЫСЯЧ ЛЕТ
Никогда еще не стремилась так увидеть мужчину. Безнадежно чужого. Того, кто никогда не сможет стать даже знакомым.
Хочу хотя бы взглянуть на мужчину, чей возраст исчисляется тысячелетиями. Какой он, мужчина по имени Otzi, родившийся пять тысяч лет назад...
Знакомый итальянец- адвокат так пошутил по этому поводу: ”Если бы я знал, что этом возрасте буду выглядеть как он, то я бы без колебаний подписал любые бумаги”.
Ради находки Otzi город Больцано в Северной Италии открыл четырехэтажный музей, где каждому волоску, случайно соскользнувшему со звериной шкуры доисторического человека, отвели почетное место…
Только в таком сонном краю как Больцано и могли найти окоченевшее тело Otzi ice man пару десятилетий назад и затем десятилетиями пугать иностранцев, как людей с иными странностями, кондитерскими изделиями в виде черно-бело-шоколадного скелета с полуотпавшими челюстями.
Причем, заметьте, учитывается вкус по возрасту: если молод и несмышлен – возьми молочное дуо, если ощущаешь нехватку магния – остановись на черном шоколаде. Все это весьма символично: север Италии совсем неитальянский и благодарность потомков, отлитая… в шоколаде. Странно, правда, что за пределами их пристального внимания остались такие «прелестные» варианты как; сахарная домовина с крупной леденцовой черепицей ( ой, никогда не догадаешься; это такой древний гроб с крышкой ввиде крыши дома, словно само начало этой крыши, но с коньком...) и тесанные каменные глыбы с дырками для стен построек тысячелетней давности. В современном варианте они могли бы быть с изюмом. Хи-хи...
В общем, если человека мы называем - делом, то окоченевший охотник Отцы - уже мертвое. Мертвое дело, датированное пятью тысячами годами назад…
Смотреть на человека хоть и "мамонтова периода", замерзшего от холода на вершине горы – грустно. Не оттого ль, что я ни как не могу согреться в большой квартире бизнесмена, где на протяжении всего дня был отключен теплообогрев в целях экономии. Не знаю, стоит ли останавливать газовый котел и опускать температуру до 8 градусов в жилых помещениях, чтобы пережить жуткий страх вымирания за мизерный выгоду в несколько евро? Не проще ли перейти на более дешевое топливо?
Как-то совсем не по-итальянски: мороз снаружи, кругом альпийские вершины и, если бы не душевное тепло хозяев и ворс мягких пледов – в памяти остался бы лишь перестук зубов и истерично-холодный, почти сосулечный нос.
Никогда не подозревала, что способна переносить такие низкие температуры и при этом выжить. Бедный, бедный Оtzi…
Пожалуй, уже пора поблагодарить за гостеприимство итальянский север и с особым вкусом погрузиться в пуховые перины мюнхенского отеля.
Мягонькие и обволакивающе-тепленькие как мамины руки…
РАЙСКИЕ САУНЫ ЭРДЕНА