Понятно, что вежливым. Перевод бабушек через дорогу еще никто не отменял. Естественно, обученным счету. Чтобы сто рублей мог пересчитать с первого раза. Грамотным, чтобы слово «***» на заборе писать. И так далее.
А вот должен ли он быть? В том самом гамлетовском смысле.
Приятель мой Никифор Скабрезников, почтальон нашего отделения номер 111313, был. Бойскаутом и пионером. Шифровальщиком и практикующим алкоголиком. Масоном и розенкрейцером в одном лице.
А после того как заканчивал с доставкой почты, он еще и интернет людям проводил. От имени маленькой компании с большими амбициями. Сверлил стену, кидал конец метров шесть, подключался в коробке и настраивал.
Жене его все это не нравилось. Жена ему выговаривала, подозревая черт знает в чем. И на все оправдания, цитировала кино, намекая на давнишнюю историю, подорвавшую Никифорское реноме:
-- А кокотка из скандинавской редакции? С ее порочным, чувственным ртом?
И еще рукой так делала, изображая порочные губы.
Никифор тушевался и давал себя добить.
Но всегда было готов.
Вот эта пионерская готовность его и подвела.
Пошел как-то по адресу в заявке: дом номер четыре, квартира номер шесть, а там Фея. Вся из себя. И глаза, и шея, и остальные части целого. Голос обволакивает:
-- Ах – говорит – как интересно, как все высокоинтеллектуально и спорадически.
-- В том смысле, что через раз? – интересуется Никифор.
-- Да если бы, – отвечает Фея – реже.
И хвать его за шиворот и к кровати толкает. А Никифор падает на ложе и руки раскидывает в значении «иди ко мне». Дальше они сгорают в горниле страсти, а когда Никифор выползает на свет божий, то понимает, что на дворе глубокая ночь и оправданий нет. Плетется домой в рассуждении: «Семь бед – один ответ», – открывает своим ключом дверь и прислушивается.
И тут жена его, Христиана Борисовна Скабрезникова, со скалкой из тени выходит и по морде Никифора хрясть! В результате – перелом челюсти и минус пара зубов. От души врезала. Никифор на пол садиться около банкетки коридорной, пускает кровавые пузыри и плачет. Христиана удивляется, оправданий требует, а он ответить не может – челюсть не шевелится.
-- Ах, ты батюшки – причитает жена – ах, ты боже ж мой. Я-то думала, грабители какие лезут, насильники.
А сама, по всему видно, врет. Утрирует момент. Продумала все тонко, мол, под маркой бандитского нападения проучить мужа, чтобы место свое знал и по бабам не шлялся. Да вот только силы не рассчитала, много в ней злобы на изменника накопилось, и вся в удар вылилась.
-- М-м-м-м-м – просит Никифор.
-- Водички?
-- М-м-м-м-м-м-м!
-- Что-то я тебя не пойму.
-- Ммм-м-м-ммммм!!
-- А… Сейчас.
Вызывает Христиана «Скорую помощь», та приезжает и намекает на скорейшую госпитализацию и вообще, шли бы утром своим ходом в травмпункт, а то у нас и так работы невпроворот, а тут дергают по пустякам. И что писать в причине?
-- Споткнулся – на голубом глазу отвечает Христиана.
-- Где? – уточняет врач.
-- Да тут, в коридоре, об ботинок запнулся и упал.
-- И об угол шкафа? – подсказывает эскулап.
-- А как же, – подтверждает Христиана – об верхний.
Пакуют Никифора, увозят в больницу, там накладывают шины, скобы, втыкают проволоку, вставляют решетки, и вообще, заботятся и утешают. В результате, есть можно только жидкое, да и то не пойми как. Пить через трубочку, разговаривать через раз и все время такое ощущение, что Никифор цедит слова сквозь зубы с презрением к окружающим. Христиана ему говорит:
-- Чего ты?
В ответ шипящее урчание с обильным слюноотделением.
-- Ну и дурак, – отвечает Христиана – сам виноват.
-- Гхрым-гхрым.
-- А не надо было по бабам шляться.
-- Вжум-вжум.
-- Да конечно! А то я не знаю… Попей соку, солнышко.
И втыкает ему между прутьями трубочку. Никифор пьет и тоскует.
Лечащий врач заглядывает, говорит:
-- Сегодня пусть полежит, а завтра забирайте.
Завтра Христиана Никифора забирает. Привозит домой на такси, усаживает на диван перед телевизором, говорит, смотри передачи, выздоравливай, а сама убегает куда-то. Еще загадочно улыбается в дверях комнаты, с неким предвкушением.
Скабрезников в пульт тыкает, ничего интересного не находит, попадет на фильм «Химическая свадьба» и решает немного полежать. Спать не может, челюсть болит неимоверно, просто валяется, мечтая и страдая. Вот, думает, напасть какая, испугалась Христиана, решила налетчики… с другой стороны, я же своим ключом открыл… странно как-то… надо бы уточнить, что это за…
Никифор все-таки задремывает, а когда просыпается жена уже дома, шебуршит на кухне, гремит чем-то. Пахнет вкусно. Хотя какая разница.
На следующий день Никифор без посторонней помощи отправляется в поликлинику на осмотр. Занимает очередь к хирургу, садится на скамейку у стены, осторожно крутит головой. Народу, как всегда, полно. Бабки какие-то перебинтованные, подростки, и искалеченные мужики в сопровождении злых жен. А вон, вроде, знакомое что-то. Сердце Никифора подскакивает, бьет в грудь и падает в желудок. Не может быть!
Ближе к дверям кабинета, второй в очереди, сидит Фея. С загипсованной ногой. Не иначе Христиана добралась, тут же прикидывает Никифор и испытывает чувство мучительного стыда. Недаром вчера такая загадочная ушла, вычислила и отомстила. Ему хочется провалиться сквозь землю, прямо сейчас. Сидят два горя-любовника в очереди к врачу, искалеченные одной ревнивой женой. Что ты будешь делать.
Он встает, подходит к Фее и произносит как можно четче:
-- Прифет.
Фея поднимает глаза, непонимающе улыбается и отвечает:
-- Что?
-- Эфто я – говорит Никифор.
Но его отодвигает в сторону могучая рука.
-- Чего надо, – над Никифором нависает огромный мужик с бритым по нынешней моде черепом – что он тебе сказал?
Это уже Фее.
-- Не знаю – отвечает Фея.
-- Изфините, я ошився – бормочет Никифор.
-- А-а… – цедит мужик и присаживается около Феи. – Следующие мы.