Лесь, в то время как слушал собеседника, попутно изучал материалы дела, среди которых, случайно, по ошибке, а не по чьему-то упущению и недогляду, была жалоба Судислава, где он ясно отметил, что его помещение в тюрьму особо строгого режима имело серьезные последствия для возможности пользоваться правами на уважение личной и семейной жизни: его частная жизнь и контакты с внешним миром в тюрьме особо строгого режима были сильно ограничены. Прежде все заключенные тюрьмы особо строгого режима имели право всего на одно свидание с супругами, родителями и детьми без стеклянной перегородки в месяц, при этом единственный разрешенный физический контакт сводился к рукопожатию в начале и в конце свидания. Свидания с другими родственниками (включая братьев и сестер) допускались только через стеклянную перегородку. Кроме того, позволялось общаться с родственниками по телефону всего два раза в неделю по десять минут.
Судислав несмотря на введенный для всех заключенных режим был лишен даже этих «счастливых» возможностей. Хотя назначенная для проверки по его жалобе комиссия признала, что Судислав больше не мог считаться с большой степенью вероятности склонным к побегу, она сочла, что в случае побега Судислав подверг бы общество недопустимому риску ввиду характера преступлений, в совершении которых его обвиняли, и последствий для общества и общественного мнения. Что касается угроз и запугиваний, чинимым Судиславом, что они осуществлялись им не только в отношении персонала и администрации учреждения, но и прежде на людей вне учреждения предварительного заключения. Судиславу было официально сообщено, что его побег создал бы неприемлемый риск для общества.
Впоследствии, 21 апреля 1037 г., комиссией в рекомендациях, касающихся Судислава был сделан следующий вывод:
"Учитывая личность Судислава и ход его заключения, его необходимо признать способным на акты отчаяния. В пределах тюрьмы особо строгого режима такие акты почти наверняка (должны) будут направлены против себя. В менее строгом режиме он мог бы дать выход эмоциям на окружающих. В настоящее время остается необходимым особое внимание. Возникает вопрос, может ли тюрьма особо строгого режима, в конце концов, несмотря на все предпринятые попытки, предложить требуемое внимание».
Отчет за последние шесть месяцев 1059 года –до времени визита Леся подтверждает данную клиническую картину Судислава. «Его психологическое состояние то улучшается, то ухудшается. Имел место период депрессии. Причиной периодов психологического спада является несколько факторов, таких как: тоска Судислава по семье (этому, безусловно, способствует его заключение в тюрьме особо строгого режима), продолжающееся напряжение судебного разбирательства по вопросам права (в конце концов, на кону у (заявителя) стоит большая ставка), относительно низкая цельность личности (он имеет низкую психологическую устойчивость), а также его познавательные способности, которые находятся не на высоком уровне. Судислав содержится в тюрьме особо строгого режима в течение двадцати двух лет, и ему, очевидно, тяжело справиться с этим. Помимо этого, некоторые черты личности и неопределенность относительно его дальнейшего заключения накладывают большие требования к ограниченным силам Судислава».
Отчет от 13 апреля 1059 г. гласит:
"Из предыдущих отчетов о ходе заключения Судислава следует, что до его помещения в тюрьму особо строгого режима его рассматривали как лидера, знакомого с тюремной жизнью. Имелись систематические проявления того, что он оказывал значительное (отрицательное) влияние, в том числе с помощью, inter alia, угроз. Результатом этих проявлений являлись частые переводы из одной камеры в другую по его просьбе (не может найти себе места, благо камер предостаточно). С тех пор, как он содержится в тюрьме особо строгого режима, гораздо заметней стала более неустойчивая и подавленная сторона личности Судислава.
Судислав описывается тюремными медиками как уязвимая личность, склонная к депрессии, который проходит курс лечения по своим жалобам. Некоторые причины могут объяснить контраст между ролью Судислава во время заключения до помещения в тюрьму особо строгого режима и его текущей ролью. Во-первых, разумеется, необходимо упомянуть угрозу возможного осуждения к (пожизненному) лишению свободы. Назначение даты судебного разбирательства возродило надежду на оправдание, доказательство им собственной невиновности, но очередное возвращение дела на дополнительное расследование очень сильно огорчило Судислава неопределенностью сроков окончания следствия. По словам тюремных медиков, он начинает выздоравливать. Во-вторых, Судислав не справляется с режимом тюрьмы особо строгого режима. Судислав раньше (да заключения) не был сдержан никаким кодексом морали и не считался с правами окружающих. В тюрьме особо строгого режима существуют ясно определенные ограничения и зависимость. Судислав тяжело смириться с потерей контроля над своей жизнью, и это кажется одним из факторов, способствующих развитию и продолжению жалоб депрессивного характера».
«Для политических заключенных в отличие от уголовных потеря свободы и вынужденная бездеятельность уже само по себе тяжелое наказание, так что незачем отягчать его, тем более что вина человека еще не доказана»-пронеслось в голове у Леся почерпнутое у князя Кропоткина.
«Другим важным фактором являются контакты с семьей; у служащих тюрьмы особо строгого режима сложилось впечатление, что они ухудшаются, и начинает увеличиваться дистанция между семьей и Судиславом.
Отчет за последние полгода подтверждает данную клиническую картину Судислава. Его психологическое состояние то улучшается, то ухудшается. Имел место период жалоб депрессивного характера. Ухудшения являются главным образом реакцией по своей природе (плохие новости, связанные с назначением дела). Все еще сказывается продолжающееся напряжение по поводу исхода уголовного судопроизводства (в конце концов, на кону у Судислава стоит большая ставка), и это должно рассматриваться на фоне относительно низкой цельности личности заявителя (он имеет низкую психологическую устойчивость), а также его познавательных способностей, которые находятся не на высоком уровне. В связи со всеми его проблемами Судиславу оказывается регулярная помощь со стороны медицинского персонала тюрьмы. Он имеет постоянные контакты с психиатром, психологом и социальными работниками. Хотя и порой прерываясь, Судислав готов пройти курс лечения, которое оказывает позитивный эффект на его настроение. Он реагирует, как на поощрение, когда его невзначай называют как «князь»-подчеркивая несмотря на заключение-его привелигированный статус.
Остается тот факт, что Судислав переживает исключительно тяжелый период, и ему тяжело справиться с ограничениями тюрьмы особо строгого режима. Если информация о риске побега и связанная с ним неприемлемость риска для общества может быть рассмотрена таким образом, что отсутствует острая необходимость дальнейшего заключения (заявителя) в тюрьме особо строгого режима, должна быть рассмотрена альтернатива помещения его в учреждение с режимом изоляции, в котором имеется возможность создания определенного пространства при установлении ограничений. Отсутствие идеального учреждения содержания под стражей, где должен был бы быть заключен Судислав в будущем, не должно являться решающим фактором в процессе принятия решения о том, продлить или нет заключение в ЮК-25/6 ("Черный дельфин")».