Тбилисские бани
В одной остановке от Азизбегова находится район серных бань. Серные бани – тоже одна из достопримечательностей Тбилиси. Собственно говоря, и само название города обязанно теплым серным источникам, водой из которых пользовались, пользуются, и я надеюсь, еще долго будут пользоваться, тбилисцы (По грузински тбили означает теплый). Сегодня в серные бани ходят в основном для удовольствия. В годы же моего детства, когда ни у кого не было не то что ванных комнат, а и просто воды в квартирах, бани были единственным местом, где можно было вымыться.
Билет в баню стоил 13 рублей. Еще 10 рублей стоила простыня, в которую после бани можно было завернуться. Когда я немного подрос, мы с пацанами раз в неделю посещали баню, а так как у нас лишнего рубля не было, то ходили мы со своими полотенцами. Высидев часа три-четыре в очереди, гурьбой заходили в заставленный шкафчиками для одежды предбанник. Обычно банщик (работник предбанника) заставлял нас занимать один шкафчик на двоих или троих. Из предбанника голые, с мылом и мочалками в руках, мы заскакивали в помывочный зал и сходу бросались в небольшой, примерно 2 на 3 метра, бассейн с теплой, пахнувшей не только серой, но и мочой, водой. Что мы там только не вытворяли! Ныряли, прыгали с бортика, играли в ловитки. Ни разу не помню, чтобы кто-нибудь из взрослых высказал свое возмущение нашими забавами. Они ведь тоже прошли сквозь детство. Распаренные, мы хватали цинковые тазики, оккупировали один из гранитных лежаков и мылили друг другу спины, с завистью поглядывая на счастливчиков, могущих себе позволить нанять за 100 рублей профессионального мекисе (терщика).
Тбилисские терщики такая же достопримечательность города, как и Нарикала, и Метехский замок, и бани. Профессия терщика передается из поколения в поколение и считается очень престижной. Каждый уважающий себя любитель серных бань ходит только в свою баню, и только к своему терщику, с пеной во рту, а иногда и при помощи более серьезных аргументов, чаще во время застолий, доказывая, что его баня и его терщик самые лучшие. Обычно с терщиком договаривались заранее и своих клиентов он проводил без очереди, получая за свои услуги щедрые чаевые, в два-три раза превышающие те жалкие 100 рублей, которые официально стоили его услуги.
Терщик не мыл, он священодействовал! Распаренный после бассейна клиент ложился на лежак. Терщик делал ему легкий массаж, после которого становился на поясницу, упирался руками в плечи и скользил пятками по всему телу. Затем звонко хлопал клиента по ягодице, что означало, что надо перевернуться на спину. Сколько мы не пытвлись так же звонко шлепнуть друг друга, у нас ничего не получалось.
После массажа терщик приступал к предварительной процедуре. Он надевал специальную шероховатую рукавицу и начинал плавными движениями, от шеи вниз, скатывать с тела грязь. Меня всегда удивляло, откуда на человеке может за неделю собраться столько грязи! Я сильно подозреваю, что не вся она принадлежала данному клиенту. Правда, знатоки утверждают, что терщик скатывает с тела не грязь, а отмерштй слой кожи, мешающий полноценно дышать телу. Неужели человек, регулярно моющийся у терщика, каждые семь недель полностью меняет кожу? И как быть тем, у кого нет денег на терщика? У нас тоже были такие рукавицы, но сколько мы ни старались, скатать такое количество грязи (или кожи) друг с друга мы не могли.
После процедуры скатывания клиент шел мыться под душ, а к терщику ложился другой. Смыв грязь, расслабленный клиент садился на скамью в ожидании основной процедуры – намыливания. Когда терщик видел, что клиент созрел, он укладывал его на живот, брал в руку кису (ситцевый мешочек, отсюда и слово мекисе – мешочник), клал в него кусок мыла, обязательно самого лучшего, вливал вовнутрь две-три ладошки воды из ведра, некоторое время натирал мыло и затем резким движением встряхивал кису, чудесным образом превращавшуюся в воздушный шар. Выжимая шар, терщик покрывал по-детски счастливо улыбающегося клиента клубами восхитительной пены. Потом неповторимо элегантным жестом брал его за руку, одним изящным рывком переводил из лежачего положения в сидячее, размазывал пену жесткой мочалкой по всему телу, после чего окатывал ведром воды. На этом процесс заканчивался. Клиент еще некоторое время плескался под душем, после чего терщик выводил его в предбанник и закутывал в свою собственную белоснежную, а не в застиранную государственную, простыню. Некоторое время клиент кайфовал, бездумно сидя у своего шкафчика, потом одевался и, прежде чем уйти, просил банщика позвать терщика. Выходил терщик, клиент совал ему в руку чаевые, громко благодарил и удаляляся, гордо глядя на шушеру, не имеющую возможность иметь своего собственного терщика.
Будучи совсем маленьким, я ходил в баню вместе с мамой, в женское отделение. Я там вовсе не чувствовал себя неловко, мне даже было интересно. Пока я лицом к лицу не столкнулся с голой Лали. Почему-то мы оба засмущались, и сделали вид, что не замечаем друг друга. После этой встречи я категорически заявил, что лучше сплошь покроюсь грязью, чем еще раз пойду в женское отделение. Выход из положения предложил Ваник. – Мужчина не должен ходить в женскую баню, а то он потом никогда не женится! – категорически заявил он на вечернм совете. – Теперь он будет ходить в баню со мной!
Посещать баню с Ваником было намного интереснее, чем с мамой. Мы ходили с ним в ту самую баню, в которой работала Маник, поэтому Ваник там считался своим. Нам не надо было стоять в очереди, и нас бесплатно мылил веселый терщик великий Вазген, жену которого, тоже бесплатно, натирала иранской грязью Маник, тоже не последний человек в своем деле. Такой вот был бартер. Натирая меня, Вазген, с уважением глядя на мое крошечное мужское достоинство, на полном серьезе предсказывал мне великое сексуальное будущее. Я в этом тогда еще ничего не понимал, но Ваник с ним соглашался, правда, с оговоркой. – Ты прав Вазген-джан, так оно и будет, если только мальчика не испортят! – А как такого красавца могут испортить? – искренне удивлялся Вазген. – Понимаешь дорогой Вазген, Мишик хоть еще и маленький, но уже еврей. – Заговорщицки оглядываясь по сторонам, но громко, чтобы я слышал, шептал ему на ухо Ваник. – И его могут обрезать! – Вай мэ! – делал круглые глаза Вазген. – Ваник, ты обязательно должен его спасти! Поклянись, что ты этого не допустишь! – Вазген-джан, клянусь твоей мочалкой, я этого не допущу! – Ваник картинно прижимал мочалку к мохнатой груди. Мне становилось страшно. – Дядя Вазген, а как это обрезать? – испуганно спрашивал я. – Очень просто: - Вазген брал меня жесткой рукавицей за кончик.- Плоскогубцами вот так оттягивают кожу, а потом приходит хахам (служка в синагоге) и бац!... отрубает ее специальным топором. - От ужаса я терял дар речи. – Но ты, Мишик, не бойся! Раз Ваник поклялся, что не допустит этого, значит не допустит! Весь Тбилиси знает, что если Ваник поклялся, то он умрет, но клятву выполнит! – Успокоенный, я сквозь слезы благодарно улыбался Ванику. Видя мою радость, со мною вместе радовались Ваник и Вазген. Какие они были хорошие и добрые!
На прощание Вазген, умоляюще сложив руки, просил: - Ваник, как брата прошу, попроси Маник, чтобы она тебя тоже таро обмазала, а то я когда тебя натираю, как будто джунгли раздвигаю. Тебе не терщик, тебе парикмахер нужен! – Не говори глупости! – возражал Ваник. - Настоящий мужчина должен быть волосатым! Скажи Мишик, я прав? – аппелировал он ко мне. – Конечно ты прав, Ваник! – поддерживал я своего обожаемого соседа. – Настоящий мужчина должен быть волосатым! – Я страстно мечтал, что когда-нибудь буду таким же волосатым, как Ваник. Но как я ни мечтал, восатости Ваника я так и не достиг, хотя и меня бог этим добром не обидел.
Когда я во дворе во всех подробностях рассказывал пацанам, как меня мылил сам Вазген, все мне очень завидовали. Правда, тайну про обрезание и клятву Ваника я, сам не знаю почему, от всех скрыл.
Однажды весь Майдан потрясла новость, которую народ горячо обсуждал несколько недель. На помывку к Вазгену пришли самые великие в мире футболисты Миша Месхи и Гиви Чохели! (любимцы всей Грузии, игроки сборной СССР, чемпионы Европы и олимпийских игр). Каждый пацан из нашего двора уверял, что он лично был свидетелем этого великого события. Конечно, все они врали! А самый главный врун Адик Малкин уверял, что ему лично Гиви дал потрогать черную повязку на правой ноге, которую его заставила носить ФИФА в знак того, что эта нога у Гиви запрещенная! (весь мир знал, что удар правой у Чохели был смертельным!) Я, чтобы доказать свое свидетельство, поклялся мамой. Конечно, я немного клятвопреступничал, но только совсем, чуть-чуть. Хотя я Мишу и Гиви лично не видел, но зато во всех подробностях слышал рассказ о том, как они запрсто пришли, и как по-простому, по-человечному, разделись догола и помылись, из первых рук, от самого Вазгена. Каково же было мое удивление, когда все эти брехуны тоже поклялись мамами! С тех пор отношение к клятвам у меня стало более критичным.
Большинство бань располагалось в пойме речки Цавкисицкаро, которая впадала в Куру прямо напротив Метехского замка. Речка эта ужом вьется по узкому ущелью, левый склон которого составляет Сололакский хребет, самой высокой точкой которого как раз и является Святая гора (Мтацминда). Большую часть ущелья занимает знаменитый тбилисский Ботанический сад, в который мы с ребятами очень любили бегать. Мы знали десятки тропинок, по которым в сад можно было бесплатно пробраться. Опять же к тысячепятисотлетию речку ниже Ботанического сада решили спрятать в трубу, а ущелье, во избежание наводнений, перегородили дамбой. И это благоустройство обернулось страшной трагедией.
Был осенний сезон дождей. Во время сильнейшей бури произошел оползень, и огромное дерево, как пробкой, закупорило трубу. Образовалось целое озеро Дамба не выдержала и рухнула под напором воды. Поток, сметая и захватывая все на своем пути, стримительно понесся вниз. А так как большинство бань распологалось ниже уровня земли, то они и оказались основной жертвой разбушевавшейся стихии. Спастись удалось только тем, кто еще не успел войти в предбанник и помывочный зал. Долго еше заполненные жидкой грязью бани были закрыты, а солдаты, пожарники и водолазы, проявляя чудеса самоотверженности, извлекали на поверхность раздувшиеся трупы. Я не знаю всей статистики, население не принято было информировать о таких событиях, но говорят, что число жертв превышало 700 человек.
Тот страшный день случился в сезон катания на самокатах, когда мы допоздна гоняли по нашей улице Гришашвили свои самодельные тележки. Вдруг ночную тишину разорвал жуткий вой фабричных сирен и мимо нас пробежал голый мужчина! Мы подумали, что это какой-то ненормальный и начали было дразниться, как следом за первым, с воплями и плачем появилась целая толпа голых людей, мужчин и женщин. Пронесся слух – затопило серные бани! На улицу выскочили все, кто мог двигаться, с полотенцами, простынями или какой-нибудь одеждой в руках. Обезумевших от страха людей заводили в дома, пытались обогреть и успокоить. Выбежала и моя мама с пальто в руках. - Маник! Маник! – кричала она на всю улицу. – Боже мой, в этой бане работала Маник! Вы не видели Маник? – хватала она за руки пробегающих мимо голых женщин. Никто ей не отвечал. Какая Маник, о чем кричит эта женщина! Тут такое горе, а она ищет какую-то Маник! На следующий день мы узнали, что Маник не удалось спастись.
Всю ночь мама не спала. А утром мы пошли на Крцанисскую навестить Ваника. Около наших бывших дверей собрался весь двор. Многие плакали. Тетя Гугули взяла маму за руку. – Какое несчастье! Бедный Ваник! Не могу без слез смотреть, как он страдает! Пойдем к нему. Ведь ты им была как сестра. – Ни до, ни после я не видел мою маму в таком горе. Не в силах унять рыдания, она обняла поседевшегоза ночь Ваника. – Анечка, что мы будем делать без моей Маник? Как она вас любила! Мишик, помнишь, какие она тебе пирожки жарила! А теперь нет Маник! И даже тела ее нет. Все затопила эта проклятая вода! Лучше бы она меня тоже затопила! – Рыдания содрогали некогда могучее тело. Ваник размазывал по небритому лицу слезы. Он сразу стал маленьким и жалким. Я не выдержал и разревелся во все горло. Чья-то теплая рука обняла меня. – Мишик я так тебя давно не видела! – прошептала мне на ухо заплаканная Лали.- Хорошо, что вы пришли. Мне так жалко Ваника! – Эх. Лали, Лали! Что она могла знать о Ванике и Маник? Такой страшной потери у меня еще не было!
Ваник так и не оправился от потери любимой жены. Он перестал есть и пить, он хотел как можно быстрее умереть, чтобы поскорее встретиться со своей Маник. Месяца через три его желание исполнилось. – Мама, а как ты думаешь, Ваник встретился с Маник? – с надеждой я спрашивал у мамы. – Конечно встретились! Если люди так любят друг друга, они обязательно встречаются на небе! – сквозь слезы уверяла она меня.
Сегодня серные бани, впрочем как и весь Майдан, одно из самых посещаемых туристами мест. Они полностью перестроены и соответствуют мировым стандартам. В прочем, как и цены. Моя мама, работая 6 дней в неделю по 8 часов, в среднем в меяц зарабатывала рублей 800. То есть на ее заработок в баню можно было сходить раз 60. Сегодня средняя цена билета в общую баню равна 8 лари, при среднем зааработке в 160 лари. Вот и считайте.