Все события и имена действующих лиц вымышлены. Любое сходство – совпадение
Часть первая
1
Меня никто никогда не любил, ни родители, ни, тем более, окружающие люди. Да и разве можно ИХ назвать людьми? Я никому никогда не нравилась ни как личность, ни как человек. Ко мне всегда относились как к грязи, делали вид, что меня не существует. Хотя… Разве я существовала для НИХ? Меня никто никогда не замечал, а если и замечали, то делали только больно, как морально, так и физически. Оскорбляли, пинали, плевали в меня многие - практически все в этом окружении, а остальные не замечали меня, делали вид, что не видят происходящего, только чтоб не попасть на мое место, не стать изгоем, другим…
Сотни раз я выслушивала обидные слова в свою сторону, стирала плевки со своей одежды, прятала синяки… Словно «зализывала» свои психологические раны. Поначалу я пыталась бороться со своим положением, но в итоге все становилось еще хуже. Я уверяла себя, что хуже быть не может, но… в сотый раз убеждалась, что мое предыдущее положение было более выгодным. Я пыталась игнорировать, бороться, молчать, но напор со стороны сверстников становился еще сильнее. В конце концов, я перестала сопротивляться этому невыносимому явлению. Я просто жила и верила, что наступит день, когда вся эта ситуация изменится к лучшему, что я тоже буду жить как все нормальные люди - вдали от этой жестокой стаи…
2
Меня не существовало. Ни для кого, а тем более для самой себя. Еще в детстве я хотела спрятаться в какую-нибудь маленькую коробочку и остаться там навсегда. Мне так хотелось, чтобы обо мне все забыли, забыли о моем существовании… Но этого не случилось, моя мечта не сбылась. Как-то пьяная мать рассказала мне о том, что, когда мне было год, я выпала из окна третьего этажа. Врачи сказали – я чудом уцелела. Чудом… Я так жалела потом, что не разбилась в тот злополучный день! Но что я могла сделать? Я ведь была ребенком, просто запуганным, неуверенным в себе ребенком. Никто не постарался хоть раз меня поддержать, сказать мне ласковое слово (или хотя бы нейтральное). Наоборот, из слов родной матери я слышала только «бля…», а от отца – «сука». У него все были суками, а мама вдвойне. Да и я не была для него исключением. Когда он напивался и не мог вылить всю свою злобу на мать, он пытался вылить ее на меня. Так что я с детства привыкла к ощущению ботинка в своей печени. Да и не только злобу он выливал на меня, иногда и содержимое своего организма.
Поначалу просто бил. Когда я подросла и стала сопротивляться – привязывал к батарее и издевался, как только мог. Сама удивляюсь, как выжила. Наверное, судьба моя такая. Многие из вас скажут: «Куда же мама смотрела?» маме было плевать на меня и на мое будущее, да и не раз она таскала меня за волосы и била головой о стену. Не раз я жалела, что она не убила меня в детстве. Тогда все было бы по-другому. Просто меня не было бы на этом свете, в этом обозленном, жестоком мире.
Меня никто не жалел, вернее некому было жалеть. Хотя нет, была одна соседка, которая изредка подкармливала меня пирожками, но и ее не стало – отец мой зарезал ее в приступе «белой горячки».
3
Все показывали на меня пальцем, искоса поглядывали, смеялись и оскорбляли вслед. Никому не было до меня никакого дела. Тем более в школе. Не знаю, как я вообще в нее попала. Наверное, пьяная мамочка решила сдать меня куда-нибудь, чтобы не мешала ей жить.
Не зря говорят, что подростковый возраст – самое страшное, что могло придумать человечество. Подростки слишком жестокие, и с каждым годом становятся все обозленнее, а тем самым опаснее. Мне никогда, наверное, не удастся понять это до конца. Так хочется сказать, что я буду бороться с этим до самой смерти, но нет, я не буду бороться, я просто хочу не попасть вновь под действие этих нелюдей. Я видела все, что они творили, и это страшно. Страшно и жутко вспоминать те картины из прошлого, когда ненависть и страх одновременно руководят тобой и из-за этого ты не в силах сдвинуться с места. Когда тебе приходится участвовать в этих деяниях, только чтобы не быть на месте «жертвы»… Жутко…
4
Я попала в эту стаю не случайно. Как сейчас помню: был осенний холодный день. Я шла из школы, переулками-закоулками, чтобы, не дай бог, меня не заметили эти люди, вернее нелюди. Но и здесь удача не улыбнулась мне. Из-за угла вынырнула та самая ужасная компания, и мое сердце сразу же ушло в пятки. «Какие люди!» - послышалось с той стороны. «Да это же наша овечка!» - продолжил мысль еще кто-то. Мой пульс участился на столько, что, казалось, сердце вот-вот вырвется из груди (хотя, как оно могло вырваться, оно же давно уже находилось в пятках!). «Бежать!» - пронеслось у меня в голове, и ноги сами потащили меня с бешеной скоростью в неизвестном направлении. Лучше бы я этого не делала! Лучше бы не послушалась своих ног и осталась на месте, приняв мир таким, каким он есть. Но я побежала…
«Стоять!», «Ты куда?», «Наша овечка убегает» - доносилось позади меня. И я бежала что есть силы, но… Моя скорость не могла сравниться со скоростью той компании. И они догнали меня, догнали и наказали. Чьи-то руки вцепились в мою куртку, кто-то подставил подножку… Дальше точно не помню, помню только ощущения. «Овца!» - сказал кто-то и нанес первый удар носаком ботинка мне в лицо. Челюсть сильно заныла, из носа капала кровь. Но это было только начало. Вот чей-то ботинок вонзился мне в живот, а этот ботинок ударил в почку. Дальше вся компания начала пинать меня ногами по чем попадет… Они даже не трогали меня руками – брезговали, боялись замараться, хотя сами уже были по уши в крови. Наверняка они уже утонули в ней.
Было страшно и больно, но сопротивляться было бессмысленно. И я молчала и лежала, надеясь, что скоро им это занятие наскучит. Я вся сжалась и закрыла голову руками, пытаясь хоть как-то сохранить себе жизнь. Лучше бы я этого не делала! Лучше бы дала им себя убить! Но сейчас уже поздно думать о том, что было бы лучше.
Я лежала и старалась не издавать ни единого звука, чтобы не подзадоривать эту стаю. И это помогло. Довольно скоро им надоело это занятие, и они оставили меня истекать кровью на этом грязном асфальте.
Минут через десять после их ухода я открыла глаза и попыталась подняться на ноги. Мне с невероятными усилиями удалось это сделать. Лицо предательски болело, кровь из носа уже перестала течь. На остальные раны я уже даже перестала обращать внимание, главное, что я могла идти.
После этого случая я около недели не выходила из дома, так как не могла открыть даже рот. Да и просто дожидалась, когда мои раны заживут. Они зажили, зажили все раны, но не зажила одна зияющая кровоточащая рана – психологическая.
5
Я сильно похудела. Меня было не узнать. И это было мне на руку. Признаюсь, я много раз пыталась изменить внешность, но меня постоянно вычисляли и еще больше насмехались, издевались. Вы спросите за что? Да я и сама не знаю. Может, я и сделала когда-то им что-то плохое, но, неужели из-за ошибок прошлых лет можно так относиться к человеку? Неужели люди не умеют прощать или, на крайний случай, забывать прошлые обиды? Неужели в человеке может быть столько зла, ненависти? Неужели никто не задумывается о своих поступка и не ищет в них явного греха? Неужели человек не задумывается о том, что все зло, что он причинил другим, может вернуться к нему?
Да и равнодушие – грех. Как человек может пройти мимо, когда видит, что другому просто необходима его помощь? Как человек может закрывать глаза на то, что рядом с ним с нечеловеческой ненавистью относятся к другому человеку? Как можно не замечать зла в людях? Я не могу ответить на эти вопросы, хоть и задаю их я. Наверное, все это можно, но только тогда, когда сам ты пропитан этими пороками. А у кого их нет? Кто может сказать, что он не совершил ничего подобного, что не прошел мимо нуждающегося в помощи или защитил слабого?
Так вот, я сильно изменилась и вновь вернулась в ненавистное мне общество. Да, меня было сложно узнать в первый день моего возвращения. Но все быстро поняли кто я. И все бы началось сначала, если бы… если бы не один случай.
6
Я шла домой в первый день своего возвращения в это гнилое общество. По привычке обходила все ИХ злачные места стороной, чтобы вновь не попасться им на глаза. Удача опять была не на моей стороне – я увидела эту компанию. На этот раз они избивали другого подростка. И я должна была пройти мимо, должна была, как все, сделать вид, что я ничего не заметила. Но я не смогла. Нет, я не стала на сторону того бедолаги, не попыталась его защитить, не стала врываться в этот мир, ИХ мир. Я просто стояла в стороне и наблюдала за происходящим. И мне не было жалко этого подростка, нет! Я думала только о том, что неделю назад я была на его месте. Я радовалась, что я не одна такая, что есть еще изгои общества. И моя радость в душе воплотилась в реальность, и я улыбнулась. Кто-то заметил. Кто-то из них. Я думала, что сейчас все повторится, и я буду вновь лежать на этом грязном асфальте. Но… Мои опасения впервые не оправдались. Кто-то из НИХ подошел ко мне и спросил: «Хочешь?»
- Что? – переспросила я.
- Хочешь поучаствовать? – вновь задал вопрос подошедший ко мне подросток – мой враг (это потом я уже узнала, что его зовут Зюня).
- Да, - неожиданно даже для самой себя ответила я.
И он повел меня в этот круг обозленных подростков, в эту стаю. И я тоже била ногами этого бедолагу. Но я выливала зло не на него, а на НИХ. Я не оправдываю себя. Я виновна, но не больше, чем они. Да, я почувствовала вкус этой ненависти, я ощутила удовлетворение в своих действиях, и, что самое страшное, я почувствовала облегчение на душе. Да-да, именно облегчение! Сама теперь ужасаюсь, как я могла так поступить, как я смогла стать такой, как они. Но тогда я этого не понимала, да и не хотела понимать. После этого мы отправились отмечать победу над еще одним «лохом».
Я вернулась домой под утро и обрадовалась: ну хоть сегодня я перестала быть для них «быдлом». Перестала… Но теперь я стала частью компании, частью ИХ, частью СТАИ…
Часть вторая
1
… мы пили и смеялись. А что еще могут делать подростки? Чем еще нам было заняться? Вернее им. Не стоит говорить, что есть куча других занятий, не нужно читать лекций. Лучше подумать о том, какое занятие можно найти для НИХ? И я была среди них… И я поднимала бокалы, вернее не бокалы, а бутылки…
Меня довольно быстро приняли в это общество. На удивление быстро. Парадокс: тот, кто вчера был изгоем, сегодня стал частью этого же общества! Прошло не так много времени и мы подросли. Нет, мы не стали мудрее, мы не перестали вести себя аморально и внушать страх в души «лохов». У нас просто появились новые интересы, еще хуже прежних. Мы перестали обзывать и унижать других, но мы продолжали избивать и начали грабить. И если раньше вся их злоба выливалась на таких же подростков, как и они, то сейчас они выбирали практически всех – от подростков до людей преклонного возраста.
Как-то мы ограбили женщину. Ей было около сорока лет. Мы напали на нее в очередном закоулке. Она отдала им все, но ИМ было мало. Макр начал ее избивать. Все поначалу смеялись, но не помогали ему. Макр убил бы ее, если бы Зюня его не остановил. Мне становится жутко и страх сковывает горло, когда я вспоминаю те времена. Сколько же мы натворили! И я уже не боялась ИХ. Тогда я перестала бояться, но не встала на путь исправления. Я перестала бояться, потому что алкоголь притупляет страх. А мы пили практически круглосуточно.
2
Было много всего, много грехов лежит на наших душах. Жаль, что тогда я не понимала, к чему и с кем иду. Я не жалела о случившемся, а радовалась. Но это было тогда…
Мы взрослели, и наши желания изменялись, росли. Мы находили другие занятия и наша, еще оставшаяся где-то в глубине души человечность таяла на пути нашего превращения во взрослых людей. Вскоре ее совсем не осталось. Человечность исчезла после нашего первого убийства. Да, мы убили человека… Даже сейчас мне страшно произносить эти слова. К счастью, это была случайность. В пьяной драке кто-то из нас убил человека и даже не ужаснулся своему поступку. Наоборот, это стало открытием чего-то нового, неведомого нам ранее.
Второе убийство уже было сознательным. Мы подстерегли парочку влюбленных и начали свой кровавый поход. Мы подошли к ним, Муся попросила зажигалку и… понеслось. Все не вспомню. Помню, что парень пытался отбиваться, защитить честь своей девушки, но… Толпа всегда была сильнее двух людей. Пока мы убивали этого «защитника», парни из нашей компании насиловали девушку… Потом они убили и ее…
Любое наше подобное действие заканчивалось пьянкой. Не припомню всего. Было многое: и алкоголь, и наркотики, и секс с малознакомыми людьми и не всегда по желанию. Драки, пьянки… все сливалось в один сплошной круг, вернее один круговорот.
3
Нет, это было не все, не все, что мы натворили. Было многое, но один момент я не забуду. Это тоже было осенью. Наша компания шла по переулку. Члены банды весело болтали. Вдруг Макр резко остановился.
- Вот это ляля! – сказал он, и все посмотрели туда, куда он показывал. По другой стороне шла беременная девушка.
Я до сих пор корю себя за то, что не задержала нашу компанию возле какого-нибудь киоска, только чтобы не встретили мы эту девушку. Я корю ее, за то, что вышла в сумерки куда-то. Неужели не могла дождаться утра? Ведь все в нашем городе знают, что выходить на улицу опасно в сумерках. Никто не выходит, а она вышла…
- Давай посмотрим, кто у нее внутри, - проговорил Зюня и, щелкая ножиком, они направились к ней… Удар… и она упала на асфальт. Компания подходила все ближе к ней, все было интересно, как устроен этот мир.
- Сейчас мы увидим тебя изнутри, - сказал Зюня и направил нож к ее животу.
- Не надо! – крикнула я, и все обернулись. Все смотрели осуждающе на меня. Вот, какая я плохая, помешала ИМ, лишила ИХ такого удовольствия, испортила настроение! Они недолго на меня смотрели, продолжили задуманное…
Я закрыла глаза и отошла в сторону. Мне впервые за столько лет не хотелось участвовать в их деяниях. Я ничего не могла сказать – внутри меня неожиданно появился ком. Он подступил к горлу и мешал дышать. Я стояла, прислонившись к стене. Самостоятельно стоять у меня уже не было сил. Муся обернулась и осуждающе на меня посмотрела.
Я поняла, что одним своим словом могла вырвать себя из этой компании. Но если раньше они могли разве что избить, то сейчас им было интереснее убивать.
4
Но ничего не изменилось. После расправы над беременной, мы все вместе пошли дальше. Все было также, только Муся стала по-другому на меня смотреть. Она осуждала меня. Или боялась? Скорее осуждала.
Был еще один страшный момент, из-за которого я до сих пор не могу спокойно спать. Мне и сейчас жутко. Я не могу забыть ту картину. Мы подловили одного из «лохов» в темном переулке. Сначала просто били, хотели потом убить, но…
Возникла другая идея в одной из ЭТИХ больных голов. Кто-то сказал, что убивать – это банально. На вопрос, а что же с ним делать, кто-то предложил СЖЕЧЬ…
Мы облили «лоха» бензином… Не всего, сначала только ногу и… подожгли… Мне страшно об этом вспоминать. Это мое прошлое и мне не хочется в него возвращаться даже мысленно. Но я постоянно в него возвращаюсь и осознаю весь тот ужас, который мы творили.
Мы подожгли его… Кто-то лил бензин на его тело, и… он сгорал постепенно. Бедолага орал не своим голосом. От его крика звенело в ушах. Вонь горящего тела заполонила всю округу. Мы все провонялись этим запахом, все, до единого… Муся сказала тогда, что он красиво горит. И я впервые не узнала ее. Тогда я поняла, что мы творим. И страх охватил мою душу. Хотя… разве у меня осталась душа? Я думала, что хуже уже быть не может. Но мои мысли опять подвели меня. Может быть еще хуже. Может. Фантазия человека не иссякает.
5
Именно после этого случая я перестала быть частью ЭТОГО общества, вернее, переставала быть. Я поняла, что все наши действия – это настолько ужасно, что оправданий им нет, даже быть не может. И никто не в ответе за нас. Каждый сам отвечает за себя.
Мне нет прощения, так как я тоже была частью стаи. И хотя мне не хотелось уже участвовать в их злодеяниях, я принимала участия, так как выбора у меня не было. Вернее, я его не видела. Выбор есть, всегда есть. Нужно лишь посмотреть на ситуацию с другой стороны и попытаться что-то сделать, или ничего не делать. Бывает, что плохая ситуация сама собой проходит, но только не в моем случае. Мне необходимо было что-то делать. Я просто не могла по-другому.
Я просто не смогла бы ТАК дальше жить, творить ТАКОЕ. Меня уже не было – я растворилась в этой СТАЕ. Но мне необходимо было сохранить часть той души, которая заставила меня с ужасом посмотреть на свои деяния. Это был переломный момент в моей жизни – жизни в ОБЩЕСТВЕ.
Часть третья
1
Я не смогла сразу побороть себя и выступить против СТАИ. Я продолжала жить в ней, лишая при этом жизни других, более достойных для существования, людей. У меня просто не было сил противостоять ИМ. Да и сказывалась еще детская неуверенность в себе и своих силах. Я продолжала находиться в стае, до определенного момента.
Однажды вечером, когда мы вновь собрались, Муся в приступе агонии убила моего, скажем, парня. Теоретически он не был мне парнем, просто около двух недель он был моим постоянным партнером в сексе. Она убила его. Муся зашла к нам в кухню и сообщила о случившемся. Без сожаления и даже с улыбкой на лице. Мы пили и не обращали на нее внимания.
- Что будем делать с трупом? – спросил Зюня у нас, делая глоток из очередной бутылки.
- А давайте его сварим! – предложила Муся. – А что, все равно жратвы нет. А так хоть обществу послужит.
И они с Зюней пошли «разделывать» его. Я не знаю, сколько они там возились с ним, но вскоре пришли с «продуктом» и начали готовить. Когда ужин был готов, Зюня сказал, что человечина чем-то похожа на курятину. Он не успел еще накрыть на стол.
- А это тебе подарок, Нася. На первое время пригодится, - весело проболтала Муся и бросила на стол… половые органы моего бывшего кавалера…
Я не знаю, сколько было выпито и сколько было во мне злости и ненависти к Мусе. Я знаю только то, что я резко разозлилась на нее и полезла в драку. Мы дрались, вырывая друг другу патли. И это продолжалось бы еще очень долго, если бы… в моей руке не оказался нож. Скорее всего, мне его вложил в руку Зюня…
Тогда я впервые убила человека… Впервые… До этого я просто наблюдала, как это делают остальные, а сейчас… Сейчас я сама подняла руку на человеческую жизнь и с нечеловеческой злостью всадила нож ей прямо в сердце…
2
Муся теряла жизнь, а я теряла лицо и душу. Именно тот маленький кусочек души, который заставлял меня смотреть на это общество ДРУГИМИ глазами. Теперь я потеряла все… Муся умерла и с ней умерла моя душа и моя человечность. Хотя… разве можно меня назвать после случившегося человеком?
Тогда я не осознавала свой поступок – я была пьяна. А когда осознала, то поняла, что натворила, и что со мной сделало это общество. Я смутно помню, как покинула город, как села на поезд и отправилась, куда глаза глядят. Мне нужно было побыть одной…
Именно в тот момент я перестала быть частью ОБЩЕСТВА, именно тогда я вышла из СТАИ…
Послесловие
Я живу и виню себя во всех совершенных мною грехах. Я виню себя, что когда-то сказала «Да». Мне нет прощения, я не хочу, чтоб меня простили, я не хочу себя прощать. Я хочу жить дальше с этой болью за то, что совершила. Главное, что я осознала свои поступки, а, значит, во мне остался кусочек души.
Я боюсь только одного – боюсь вновь вернуться в стаю, боюсь столкнуться с ней. И страшно мне не от того, что стая может сделать со мной что-то подобное. Мне страшно от того, что я могу опять стать частью стаи.
Недавно я столкнулась с подобным обществом. Проходя по улице, я увидела, как группа подростков избивает своего шестнадцатилетнего сверстника. Мне стало жутко, и я… прошла мимо. Да, я прошла мимо, как и все остальные люди. И мне нет оправдания, я просто боюсь, что все может повториться…