Письмо
Во-первых, нужно пояснить один очень важный момент: я ничего не стал бы исправлять. Хотел бы исправить, но ни к чему это. Что было, то было, работа над ошибками может только навредить. В этом случае точно может. Вообще, опасное это дело, копаться в прошлом. Опасное и неблагодарное. Конечно, кто я такой, чтобы учить вас жить, но я все равно искренне желаю вам пореже оглядываться. Речь даже не о неудачах и ошибках прошлого. Плевать, даже если это успех. Все равно он уже прошел и может не повториться.
Так что, исправлять я ничего не собираюсь, хоть и сложно удержаться. Это своего рода напутствие перед дальней дорогой. Я планировал написать письмо самому себе, но, похоже, ничего не получится. Иначе вы бы не стали это читать. Тут самое сложное - не выглядеть со стороны последним неудачником. А если бы я воплотил в жизнь свою первоначальную задумку, то выглядел бы именно так в ваших глазах. И вы не стали бы читать, кому охота читать про неудачника. Поэтому, обойдемся без осуждений и упреков, к тому же, я слишком молод для подобного. Возможно, я прочитаю это лет в сорок и буду ржать как ненормальный над собой же. Или мне станет стыдно. И задумаю написать еще одно письмо, но уже себе двадцатилетнему, а мне, кстати, на данный момент двадцать лет. А потом лет в семьдесят перечитаю его и сочиню еще одно для сорокалетнего себя. И виной всему будет незрелость мысли и тому подобное. Глупости, если подумать. Так можно писать бесконечно, хоть каждый год. Но, как я уже сказал, это пустое занятие. Особенно, если учесть, что таким, какой сейчас, я уже никогда не буду.
Я все еще помню те тетрадные листы, чаще всего в клетку, в таких легче рисовать. Обычные двойные тетрадные листы, я писал в них маленькие рассказы. В основном ужасы. Про деревню, в которой происходила всякая ерунда. Наверное, тут свою роль сыграли летние каникулы, которые я часто проводил в деревне. Впрочем, это все не важно, а важно было то, что мне нравилось писать эти рассказы. По-настоящему нравилось. Дело было в школе, и эти рассказы спасали меня от надоедливых задач и упражнений. Один рассказ я успевал написать урока за два, потом рисовал красочную иллюстрацию и давал почитать одноклассникам. В этом-то и был весь секрет. Меня читали! Не все меня поймут, но это потрясающее чувство, когда кто-то, хоть кто-нибудь, интересуется твоим творчеством. Я написал их очень много, не могу сказать сколько точно. Но больше сотни, в этом я уверен. Никогда не забуду восторг от дописанного сотого рассказа. Радость улитки, взобравшейся на стебелек. И все же я радовался, и чувствовал себя вовсе не улиткой, а кем-то вроде Стивена Кинга или Говарда Лавкрафта. И еще я помню рисунки, которыми оформлял каждый рассказ. Один на развороте в качестве обложки и еще один внутри. И мамину надпись желтым карандашом на одном из рисунков: «Нельзя быть таким злым!» А потом я вырос, перестал их писать. Сложил в коробку с разным хламом и забыл. Спустя какое-то время кто-то нашел эти рассказы, посмеялся. Я бы и сам с удовольствием посмеялся бы над ними сейчас, но не получится. После этого случая я их выбросил. И был уверен, что поступил правильно. Я в целом не так уж и жалею об этом, хотя пара попыток написать их заново все же имела место быть. Просто хочу сказать, обращаясь к тому, для кого я все это пишу сейчас, что точно таким образом избавляются от уродливых или больных детей.
Мы сочиняли рассказы вместе с Игорем, моим одноклассником. В отличие от меня, ему больше нравилось рисовать. Рисовал он тоже всякую жуть, но получалось здорово. Он не был художником и толком не знал всех тонкостей, но все равно рисовать он умел. У него была к этому предрасположенность, и, думаю, если бы он не жил с родителями и двумя братьями в старенькой двухкомнатной квартирке, если бы не донашивал за старшим братом вещи и не тратил последние деньги на сухой пирожок в столовой, лишь бы не помереть с голоду к последнему уроку, он бы точно учился на художника. Я помню, как мы с ним после школы приходили в парк или залазили на чердак теремка на детской площадке возле его дома, чтобы написать пару ужастиков и в итоге засиживались до самого вечера. Или просто шлялись по всему городу в поисках идей. Мама ругалась, что так долго пропадал неизвестно где. Сейчас я мог бы ее утешить лишь тем, что пройдут годы, и я буду убегать из дома и не появляться сутками. Так что радуйся, мама, что пока только до вечера. Время шло, Игорь менялся, а я по-прежнему что-то сочинял. Игорь курил и пил пиво с ребятами из школы, а я влюблялся и провожал девушек до остановок. И к тому времени, когда я начал напиваться и курить, Игоря уже поперли из двух школ. Мы виделись с ним два раза, когда я был на первом курсе. Рассказывал, что у него все хорошо, хотя, врал, конечно. Но я не стал ни о чем спрашивать и просто слушал все эти выдумки. Он любил привирать, это я знал с детства. Трепло, каких свет не видывал. Могу с чистым сердцем сказать, что в школе мы были с ним лучшими друзьями. И самыми популярными в классе. Все из-за этих рассказов. Просто разминулись по жизни, так часто бывает. И если это письмо каким-то чудом дойдет до меня тех годов, хочу посоветовать ценить каждую секунду дружбы с ним. Не потому, что он святой и научит тебя только хорошему, это точно неправда. Дело в том, что одной холодной, депрессивной весной еще один твой друг устроится работать менеджером по кредитам в магазин сотовых телефонов, и к нему подойдут двое пацанов с паспортом на имя Игоря. А в это время Игорь уже будет жить в каком-то селе очень далеко от города, сидеть на игле и мечтать только о том, как бы вернуть долг этим двум пацанам. А ты по-прежнему будешь что-то сочинять, по-прежнему влюбляться, но мир уже не будет таким же ярким и красочным, как когда-то.
Я знаю, ты не веришь в любовь. Даже если кому-то говоришь обратное, а ты говоришь и почти всем, все равно не веришь. Можешь не упираться. И в этом нет ничего удивительного, если учитывать обстоятельства, в которых ты рос. Пусть это не в полной мере тебя оправдывает, но понять можно. Сейчас, когда букеты цветов и комплименты на ушко еще способны творить чудеса, любовь для тебя больше похожа на игру, в которой кто первый признался, тот и проиграл. Сейчас ты смотришь на влюбленных и думаешь, что им просто скучно, вот они и затеяли всю эту игру. Или просто кто-то из них богатый, а второй сидит на шее. А вовсе не потому, что дышать друг без друга не могут. Но ты постарайся сильно не удивляться, когда узнаешь, что девушка может сказать «нет». Более того, она может назвать тебя несерьезным, незрелым и еще многими, казалось бы, совершенно безобидными эпитетами, которые все же заденут тебя за живое и заставят нагрубить в ответ. И с этого момента начнется далеко не самый лучший период в твоей жизни. Не могу сказать, что сейчас я наконец-то понял, что такое любовь, но я, по крайней мере, знаю, что она есть и не делится на ноль. И доказывать ее нужно вовсе не словами и даже не поступками. И ее не ищут в Интернете или ночном клубе, в парках, в институтах. Ее вообще не ищут. Она сама тебя ищет, и чем дольше ты прячешься, тем больше шанс, что она, в конечном итоге, плюнет на тебя и пойдет дальше.
Еще я знаю, что ты не веришь в Бога. Но тут я бессилен, ты сам все поймешь со временем, а пока просто живи, как считаешь нужным.
Вообще, я бы посоветовал тебе побольше радоваться жизни, пока можешь. Потому, что все твои нынешние проблемы сводятся к таким мелочам, рядом с которыми дальнейшим неприятностям будет просто стыдно стоять. И разве человек имеет право на что-то жаловаться, если он здоров, молод, если у него есть друзья, есть, в кого влюбляться и есть те, кто любит в ответ. Если есть мысли в голове, от которых не хочется навсегда закрыться в ванной, есть любимый писатель, любимый фильм, песня. Когда не жалко времени, проведенного в парке с книжкой. Оглянись, да ты же счастлив. Теперь, когда есть, с чем сравнивать, пусть я и не много тебе рассказал, может, начнешь уже ценить свою беспечность. Я не знаю, откуда берется это чувство, наверное, со временем станет понятно. Просто тоскливо иногда бывает. И вроде понимаешь, что это все - стандартные трудности, и лет через десять они будут выглядеть не такими серьезными. Но отчего-то страшно смотреть вперед, и каким-то чересчур бессмысленным кажется все вокруг. Возможно, это банально, но, похоже, в таких ситуациях спасает лишь вера в лучшее. Глупо думать, что все закончится плохо, и ты можешь, конечно, запастись шаблонами на все случаи жизни, но какой тогда интерес? И даже если ты вдруг когда-нибудь остынешь к той, которой нес цветы на последний этаж в самые первые минуты дня всех влюбленных. Если настанет день, когда тебе больше не захочется сочинять, и исчезнет всякая необходимость копаться в себе, и твоя рыжая Муза по пьяни выбросится из окна. Когда Linkin Park выпустят свой лучший альбом, и ты, быть может, даже сходишь на их концерт. Когда перестанешь лепить бумажных журавлей из любого листа бумаги, что попадет к тебе в руки. Когда сможешь сесть в машину, неважно в какую, и уехать, наконец, из этого города. Все равно, это чувство останется и будет время от времени открывать почти затянувшиеся старые раны. А пока просто живи, но помни, я не тот, кто поймает тебя во ржи, когда ты подойдешь слишком близко к обрыву. У меня есть дела поважнее.
Akeno 2012