- Есть, но это не про нашу честь. Но вернёмся к этой женщине, которая когда смеётся, вися на шее у своего поклонника, то освещает его лицо зубами. И вот сегодня, когда вы с Аркадием ходили, отправляли посылку с воблой в училище твоего сына, к этой женщине в её корпус, под названием «Не всё потеряно», приехал её муж с сыном этой веселушки, который сразу видно не сын его, а пасынок, потому как зовёт отчима по имени-отчеству.
- И застали эту даму, с золотым ртом, с любовником, с которым она не расстаётся?
- В том-то и дело, что она, видимо, бегала звонить домой, и там ей сказали, что к ней едут. Так она любовника отправила в экскурсию или просто велела спрятаться. А с мужем курлыкала – ты бы видела – пылинки с него сдувает, и то за ушком у него поласкает, то в щёчку поцелует.
- А сына хоть раз поцеловала?
- На улице ни разу, уж может, когда завела их в свой корпус, чтоб показать палату свою.
- Ну, гадюка, - возмутилась Калерия, - значит, молодого мужа ласкает, которому, если забеременеет от любовника здесь, навяжет ребёнка. А сына нет?
- А ты откуда знаешь, что второй или третий муж моложе неё?
- Одна женщина мне на танцах шепнула, когда мы с ней воду ходили пить из источника.
- Муж красавец, послал свою жену лечиться, а она ему ребёнка хочет родить от очень безобразного мужика. А если не только лицом будет похож ребёнок, но ещё и в болезнях каких?
- Хватит уже об этой женщине и её потомстве. В больницах, Маша, я столько насмотрелась на всякие отклонения, даже говорить не хочу. Вот и к клубу подходим, вон курящие вывалили из него – закроем пока рты, чтоб дыма не нахлебаться, и не дыши, пока их не проскочим.
- А я дыма не боюсь. А что Аркадий твой не курит? – Маша спросила громко, видя, что нечаянная любовь Рели, заметил и хорошо слышит их.
- Аркашка не пьёт и не курит, - встретил их на пороге клуба молодой мужчина, любящими глазами, завораживая Релю. – И пошли танцевать, пока медленные танцы. А вас, Маша, попрошу оставить мне хоть один быстрый, вроде вальса или танго.
- Пожалуйста, сейчас погляжу, есть ли свободные? – Маша распахнула свой старый веер. – Как раз все быстрые танцы у меня свободны.
- Договорились, - Аркадий увлёк Калерию в танце в сторону, где было свободнее. – Письмо ты ждала. Что пишет выпускник? Скучает, наверное, по маме и беспокоится, чтоб здесь тебя не обидели?
- Что скучает – да. Это в каждой строчке. Мы с ним, когда долго не видимся, то встретившись, разговорами поражаем даже его товарищей – наговориться не можем. И письма пишем часто, не как иные курсанты родителям – не балуя своих домашних. Зато, если что-то надо – обязательно напишут.
- Это связь, как не установится, когда мать в себе ребёнка носила, грудью его кормила, так за всю жизнь не наладится. Равнодушие сначала родителей к детям, а потом им в ответ.
- Откуда тебе такие тонкости известны? – удивилась Реля.
- В Космосе всё известно. Кто-то, когда нас, молодых, там не было, следил, как твоя мать относится к своим дочерям. А потом за тобой. И вопреки поговорке, что яблочко от яблони не далеко падает, ты очень далеко оторвалась от жестокой матери, как в смысле расстояния, так и в сердечном отношении к своему ребёнку и к другим детям – ведь ты много лет работала в детском саду. А кто тебе в этом помогал? Кто тебе сердце золотое выковал? К маленькой Реле Пушкин прилетал во сны, и разговаривал с ней, чтоб она не стала, как мать, чтоб любила людей.
- Пушкин же и не дал маме выкинуть меня в окно, когда мы ехали в эвакуацию. Дед мой любимый летал по маленькой церквушке, куда меня принесли, умирающую, крестить, и просил Бога сохранить мне жизнь. – Калерия увидела, что Аркадий ревнует её даже к деду и замолкла.
А он продолжал говорить, будто словами Рели, а с другой стороны от себя:
- Но Пушкин должен был отступить от тебя, и не являться во сны, когда у девочки Рели случалась любовь. Но у 10 летней Рели не могло вспыхнуть это чувство, когда я поймал тебя на руки, чтоб ты в могилу не упала. И даже у 12 летней Рели ничего не возникло, когда я тебя выловил, как рыбку из Японского моря.
- Конечно. Я же не видела тебя в лицо. А девчонки, кто видел тебя, сказали, что очень красивый парень – ведь тебе тогда было 16 лет, но молча принёс в больницу, и пока медики приводили меня в чувство, исчез никем не замеченный. Вот Степан, который спасал меня в поезде с Дальнего Востока, не только от бандитов, но и от мамы – кормил, поил, рассказывал сказки, нагадал мне, когда рожу своего сына. В него я могла влюбиться, если бы он был рядом со мной до 1961 года, но он сказал, отвечая на мой глупый вопрос, что от людей из Космоса не бывает детей, поэтому чуть позже мне покажут во сне человека, от кого и будет мой ребёнок.
- Обо мне даже не вспомнила, что и я ехал в том же поезде, и мы с отцом тоже сражались с теми же бандитами, но это не важно. Показали тебе твоего будущего курсанта?
Калерия покраснела: - И правда, ехал, в другом вагоне. Мы лишь один раз увиделись в вагоне-ресторане. Потом ты обиделся, мне показалось, что я со Степаном хожу туда кушать, а кто бы ещё меня покормил кроме него? Родительница лишь объедки от своей пищи носила рабыне.
- Извини. Я погорячился – мне, и мои родители так говорили. Но показали тебе мужа?
- Показали и не только, чтоб лицо я запомнила, рост и фигуру, но и уплыл мой будущий муж от меня и маленького ещё ребёнка по грязной реке, буквально в самом начале нашей жизни, можно сказать.
- Ты очень печалилась?
- Не до страданий по мужу молодой жене было – заболел при разводе наш ребёнок и болел долго. Я в больницу неслась к шести часам утра, а уходила после 12 ночи. К счастью Филатовская больница, где лежал Олежка, а потом – выучившись на медсестру, работала я – была близко от нашего дома. И я носилась туда-сюда как угорелая, когда он в ней лежал.
- Некогда было и на Москву посмотреть?
- Что ты! Всё как в тумане. Думала, умрёт мой малыш, и я долго не проживу.
дальше - http://www.proza.ru/2014/01/13/1364