Мы с Эльжбетой и её дочками Вандзей и Ядзей быстренько сообразили миску рыбного ассорти и поставили её поближе к усатому фэйсу. Я заметила, что наш обаятельный Мурлыка пользуется в данном обществе заслуженной популярностью, как, впрочем, и в любом другом, где он соизволял появляться, кроме собачьего, конечно. Все возможные сомнения быстренько отпали. Да, это был наш Маркиз, злостный любитель морепродуктов из рыбацкого города на Азовском море. Скорее даже не любитель, а профессионал–рыбоед. Достаточно было пронаблюдать за его трапезой. Этот кот никогда не жрал, как некоторые. Он ку-у-шал. Ему не хватало только белой накрахмаленной салфетки и серебряной вилки.
- А мы тебя по телевизору видели, - сказала я, - год назад после урагана НТН показывала затопленный город Б. и тебя в нём, сидящего на каком-то столбе от забора. Ты ещё сердито глянул в камеру и начал мыть пузо языком. Ну, скажи, Маркиз, ведь это был ты?
- Что ж теперь честному коту с грязным пузом ходить из-за ваших ураганов, - не отрываясь от рыбного деликатеса, ответил Маркиз.
- Помнишь, Катя, мы с тобой ещё семь лет назад говорили, что это не совсем кот, - поглаживая котейку по спинке, сказал Саша, - признайся, Маркиз, чьё ты воплощение?
- А вам не всё ли равно, - ответил кот, - вы лучше ешьте, поправляйтесь – вон сколько тут всего вкусного. Когда ещё перепадёт на лапу. Рыбки хотите? А мне можете подлить валерьяновки…
Вот и поговори с ним.
Потом мы все пели очень мелодичные песни. Я, к сожалению, совершенно не знаю польский язык. Моей семье не предоставилось возможности его выучить, да и нужды пока не было. Когда деда шлёпнули в 1936-м году по 58-й статье, бабушке пришлось выбирать – или родной язык, или жизнь её трёх детей. И, да простит шляхетное панство, она выбрала детей. Но в данный момент смысл песен нам был почему-то ясен без перевода, как, впрочем, и все разговоры. Мы с Сашей и Маркизом мурчали песенки под мой любимый клюквенный морс и чувствовали себя совсем дома.
Ужин гармонично переходил в завтрак – по старой польской традиции. Маркиз с паном Мышъем сидели в обнимку и пели что-то воинственное, мелодией своей шибко напоминающее «Варшавянку».
Потом мы с удовольствием отдали дань мудрой народной традиции и соснули часиков эдак несколько на каждый глаз после приёма пищи. Благо, время в этом мире нелимитировано, пуховые перины и одеяла из звериных шкур мягкие и тёплые, а нахальный пушистый кот традиционно прокрался под бочок и задрых там, добавляя домашнего уюта. А в комплекте с уютом хвостатый негодник навеял весёленький сон, причём, один на двоих…
Снился нам кошачий концерт, и не истошные вопли на крыше в лунную мартовскую ночь, а настоящий концерт – с номерами, костюмами, на настоящей сцене, но артистами в нём были коты и кошки. Кстати, в отличие от того убожества, которым нас ежедневно пичкают с телевизионного экрана, наши мурлыки были талантливы и играли, что называется, с куражом. Выступали певцы, танцоры, иллюзионисты (ни одна мышка во время концерта не пострадала), специалисты разговорно–мяукающего жанра, акробаты, жонглёры, два брата – чечёточника, залихватски отбивающие ритм хвостами, и даже два толстых сиамских кота – борцы сумо. Конферансье в чёрной шубке с белыми носочками и грудкой объявил очередной номер:
- Выступает знаменитая певица Мура Хвостовская. Народная кошачья плясовая «Откушу я хвост мышу». Вышла бедовая киска в сарафане и серёжках кольцами и запела:
«Отгрызу я хвостик мышечке,
Отгрызу я круглоухому.
Ой, сметанка, сметанка моя,
Поллитровая банка моя.
Я поймаю птичку с рыбкою,
Заточу я их с улыбкою.
Ой, ты котик, ты котик пушной,
Приходи пообщаться со мной.
Мне на солнышке греться хорошо,
Не желаю я гоняться за мышом.
Вы погладьте по шёрстке меня
Три минуты и ещё четыре дня…»
- Дырку протрут, - не смогла я удержаться от комментария, - шубу не жалко?
- Не жалко! – увлечённо провозгласила киска – артистка, - искусство требует жертв.
- И что ж вы, Мура, за фигню поёте, в самом деле?
- Почему фигню, - возразила мадам Хвостовская, - я чётко и без лукавства разъясняю, что мне надо: мышь, сметана, кот, доброта и ласка. Вашим человеческим артистам нужно то же самое, да ещё и в извращённой форме, но они маскируют свои низменные инстинкты всяческими красивыми словами: любовь – морковь, страсти – мордасти, луна – цветы…
Так кто из нас прав?
- Конечно же, вы, сударыня, - галантно ответил мой супруг. Я не могла с ним не согласиться. Киса отвесила поясной поклон и с достоинством удалилась.
- Хватит дрыхнуть, - сказал Саша после концерта, - ты как хочешь, а я просыпаюсь.
- Угу, - ответила я, - и передай этому белохвостому негоднику, чтобы он перестал наводить всяческие кошачьи приколы. Я ещё немного подремлю.
Но не успела полностью пройти торжественная процессия мышей в белых монашеских балахонах, несущих на спичке кусок сыра вместо статуи святого, как Саша начал меня тормошить:
- Вставай, работать пора!
Я открыла глаза. За окном было темно. Кот с невинным видом умывался, делая вид, что он тут совершенно ни при чём. Он, дескать, просто погулять вышел. Оказалось, что мы сладко проспали не час и не два, и нам пришлось участвовать ещё в одном семейном застолье, на сей раз не таком длительном, но столь же насыщенном. И, вот что интересно, при немалом количестве съеденного и выпитого, никаких симптомов панкреатита или похмелья ни у кого не обнаруживалось. Не понадобилось ни мезима, ни рассолов. Оставалось только приятное чувство насыщения без нездорового переполнения желудочно–кишечного тракта и повышения веса. Не хватало ещё приобрести нездоровую привычку есть еду при нашей врачебной зарплате…
Мы обратили внимание на отсутствие за столом белобрысого Яськи и спросили, где он.
- Работает, - отмахнулся дядюшка, - ему туда еду отнесли.
На наш вопрос о характере яськиной работы пан Кошмарский ответил, что хлопец, дескать, занят настройкой компьютера.
- Настройкой чего?! – переспросили мы в один голос.
- Вы не ослышались, - ответили нам, - мы здесь обитаем в привычной обстановке средневековья, но жизнь–то идёт своим чередом.
- А почему вдруг таким сложным аппаратом занялся этот бестолковый парнишка?
- Тут ты права, Кася, - как есть бестолковый. Вообще ни на что не годен – ни в поле, ни на военную службу. Но когда в доме появился компьютер, он быстрее и лучше всех разобрался в его нанотехнологиях.
- Так уж и нанотехнологии?
- Да, это самая последняя модель. У вас она только в разработке. И наш, проше пани, белобрысый дурень оказался истинным гением программного дела. Днюет и ночует рядом с машиной. Все наши порталы держатся на нём. Но поскольку парень таки бестолковый, то в помощь ему определили Гжегоша. Дед его быстро приструнит, если что.
Дедушка Гжегош солидно кивнул чубатой головой, вытирая усы, - дескать, отчего бы не приструнить, это мы можем.
А мне вдруг подумалось – если правду говорят, что компьютер – это протез мозга, то Яська после протезирования своих глупых полушарий начал приносить конкретную пользу. А дед при нём стал вроде как настройщиком – можно подумать, что мало ему было своих обязанностей. Народ мои умозаключения одобрил.
Хвалёный компьютер новейшей модели находился в большой комнате и вид имел весьма солидный: экран занимал всю стену, по периметру его располагалось несколько экранчиков поменьше, а клавиатура была в несколько раз больше и сложнее обычной «клавы». Яська увлечённо щёлкал мышью, добиваясь каких-то известных только ему результатов, но сидел он в кресле несколько криво.
- Что это с ним? – шепотом спросила я у Эльжбеты.
- Настройщику пришлось немного поработать вожжами, - прыснула смешливая Ванда.
- Господи, зачем же так жестоко?
- От этого паршивца зависит твоя жизнь, Кася, и не только она, но и будущее всего нашего рода, - сурово ответил дядюшка, - может быть, он хоть так поумнеет.
- Что, голова думала, а попа отвечает? – съехидничал Саша.
- Вот именно.
Пан хакер обернулся на разговор и резко побледнел, сделав круглые глаза.
- Что с тобой, детка? – участливо спросила я.
- Он не хворает у вас часом? – вторил Саша.
- Н-нет, прошу пана, я не хворый, я того, боюсь…
- Чего боишься-то, горе луковое?
- Вас, пан Александр, и пани Катажину.
- Ты чё, пацан, сбрендил, - взорвалась я, - мы тебе что, варнаки с хунхузами аль сарацины с ниндзями, чего нас бояться-то?
- Но вы же, прошу пани, призраки!
- Ты что, совсем офигел, пан программист несчастный, - я так и присела от смеха, - какие такие призраки?
- Хлопцы в деревне говорили, а также сам пан ксендз, - призраков ты, говорят, Яська, грешная твоя душа, из своих адских свечений вызываешь.
- Так вот откуда ветер дует, - задумался Кошмарский, - ну, с паном ксендзом мы как-нибудь договоримся, он человек разумный, да и паны инквизиторы в нашем мире не водятся. А хлопцы, если будут что лишнее болтать, так и нагайки попробуют.
- С нагайкой ещё успеете, - я всё-таки попыталась решить вопрос миром, и попытка неожиданно удалась, - ты хоть знаешь, Ясь, кто такие есть призраки вообще?
- Ну, как вы, пшепрошу, пришельцы с того света…
- Помилуйте, а кто тебе сказал, что мы с того света? Мы-то как раз с этого. А вот ты сейчас живёшь именно на том свете, и если бы надумал появиться у нас, то был бы самым настоящим призраком. Усёк?
- Логика у тебя железная, - шепнул мне на ухо Саша.
- Не столько логика, сколько знание элементарных законов природы и эзотерических правил, - отшептнулась я.
- А-а-а, - с облегчением протянул Яська, - а я-то думал…
- Учись, детка, это занятие полезное и приятное, - поучающим тоном сказал пан Александр.
- Ты что ж, бестолковое дитя, нас перед гостями позоришь, тоже мне, пришельцев нашел, мыслитель холерный! Спиноза! Ты вон, лучше о панской машине думай да о нашем великом деле, а не то опять тебя настраивать будем. Теперь уже оглоблей, многообещающим тоном произнёс суровый Гжегош.
- Не надо настраивать, дед, я всё понял, - серьёзно ответил Яська.
- Ну, коль понял, то давай, действуй. Прошу ясное панство садиться, - Кошмарский придвинул к экрану моё кресло и указал каждому его место.
И тут мне подумалось: никакой Яська не дурак, просто въедливый тугодум. А что излишне суеверный – так это дело поправимое. Подрастёт – поумнеет. Особенно, если заглянет в интернет, там его быстро уму-разуму научат, и не только, чего хорошего…
- Интересно, пан Казимеж, - спросил мой любознательный супруг, - зачем вам всё-таки понадобилась эта машина? Ведь из вашего мира можно легко выставить любой портал естественным путём.
- Выставить-то можно, - вздохнул дядюшка, - дело не в этом.
- А в чём, прошу пана?
- Всё дело в энергии, перед концом света её становится всё меньше и меньше, а установка и функционирование портала – дело крайне энергоёмкое. Вот мы и решили задействовать технику и подключили свою машину к электросетям нескольких особо крутых плутократов в вашем мире – всё равно они её у вас украли и используют на всякую чепуху. Так пусть хоть немного пользы принесут обездоленному ими человечеству…
Я живо представила себе счётчики вышеназванных «братков» и мерзко захихикала. А Саша вспомнил плановые отключения света, воды и кислорода и печально вздохнул.
Итак, наша неунывающая и уже успевшая спеться гоп-компания наконец-то начала размещаться у пульта управления авантюрой. Мы с Кошмарским, как основная боевая единица, сели поближе к оператору с настройщиком, Сашино место вскоре должно было стать резервным, так как его участие планировалось прежде всего в исправлении истории семьи его родителей, и только во вторую очередь – моей.
За нами расположились трое крепких юных кошмарят, представляющие собой некое подобие ОМОНа. Правда, мы с Саней воздержались от сообщения бравым парням о пришедшем нам в голову сравнении, дабы не оскорбить благородных юных шляхтичей. Они почему-то всерьёз считали, что отряды мясистых молодыкив из ОМОНа существуют только для грубого изгнания с наводнивших мою убитую страну базаров несчастных старух, пытающихся продать последние вещи, чтобы хоть как-то выжить. И откуда только у них взялось такое ложное понятие о доблестных защитниках нашей никчемной жизни и остатков чести и достоинства?
Короче, по боевому расписанию, наши ребятки должны были в случае необходимости появляться в заданном месте и времени в полном боевом вооружении и наводить шухер. А в случае крайней необходимости отряд мог увеличиться в несколько раз, так как соседи панов Кошмарских представляли собой скучающих и весьма бравых любителей приключений, и родственных душ для ведения боевых действий можно было набрать немало. Впоследствии даже сам пан ксендз после разъяснительной беседы согласился участвовать в нашей работе и оказался паном весьма шляхетным, весёлым и боевым – но об этом позже, когда время придёт. К сожалению, наше войско не могло действовать как серьёзная убойная единица – призраки всё же, но профессионально пугануть и помочь вовремя смыться в случае надобности могли серьёзно.
Пани Эльжбета с дочками сидели скорее в зрительном зале – они были на хозслужбе и прикрывали тыл. Война войной, а обед – по расписанию…
Надо ли говорить, что право совещательного голоса имели все находившиеся в помещении, в том числе кот Маркиз, в данный момент делающий вид, что спит, а также сидящий на плече пана Кошмарского пан Мышъ, делающий вид, что умывается, а на самом деле зорко отслеживающий окружающую обстановку своими чёрненькими глазками–бусинками. Все разместились поудобнее на деревянных диванчиках и креслах, покрытых рысьими и медвежьими шкурами. Мне даже вручили забытое дома вязание, памятуя о том, что процесс изготовления домашнего трикотажа весьма способствует полезному расслаблению и наводит на удачные мысли. Дядя начал последний инструктаж:
- Докладывай, Катажина, как поняла свою задачу, а также, чего не поняла. В процессе работы разбираться будет поздно – можешь и не успеть.
- Извольте. Если я правильно поняла, мне предстоит внедряться в различные жизненные ситуации и менять их к лучшему. Как внедряться – понятия не имею. Да и делать что-либо страшновато – а вдруг ещё хуже получится. Тем более что во всех ранее прочитанных научно–фантастических книгах существовало одно табу: ни в коем случае нельзя изменять историю, в которой всё предрешено и закономерно. А следом за ним – второе табу: меняй – не меняй, старайся – не старайся – всё равно ничего не выйдет.
- Верно пишут твои фантасты. Когда всё течёт как надо, то и менять ничего нельзя, да и не получится, как ты правильно заметила. Но если история начинает давать сбои, тут и вмешаться не грех.
- Не понимаю, как это история может давать сбои. Вроде бы солидный процесс, и тут – на тебе!
- Сейчас объясню доступно. Представь себе, что ты вдеваешь нитку в иголку и начинаешь шить. История – как эта нитка. Когда всё идёт нормально, стежки ложатся ровно и красиво – так, что душа радуется. Но вдруг по неизвестным нам причинам нитка скручивается в один или несколько узлов, сбивается в колтун, и шитьё путается…
- И что же дальше?
- А дальше некоторые узлы удаляются сами, другие – если удачно подтянуть нитку, третьи приходится распутывать, а некоторые – что?
- Рвать немилосердно. Бывает, что нитка сама рвётся. Короче, завязываешь новый узелок на нитке и начинаешь шить снова. Бывает и несколько таких случаев в процессе одного шитья без видимой причины, бывает – ни одного, как повезёт
- Видно, что пани достойная – шить умеешь.
- Да нет, я всё больше не шью, а штопаю или перешиваю.
- Но об иголке с ниткой понятие имеешь. В ваше время люди разучились делать что-либо руками, да и головой – не очень. Забыли, что избыточная спесь – это первая причина вырождения. Кстати, в продолжение темы: без причины никогда ничего не бывает – просто не все причины нам известны.
- И что же, теперь тупо рвать все узлы налево и направо? Это, я вам скажу, такое можно нашить…
- Ни в коем случае. Вмешательство должно быть хорошо продуманным и выполненным с ювелирной точностью.
- А разве возможно всё это продумать? Я никак не могу ассоциировать себя с тремя парками или ангелами Кармы.
- Зачем себя с кем-то ассоциировать? У каждого своя работа. Мы, например, - исполнители, операторы. Наша главная задача – вовремя уловить узел и понять, что с ним делать.
- А думает пущай добрый боженька – у него голова большая. С нимбом…
- Не кощунствуй, Катажина. Хотя, по большому счёту, если отбросить грубую формулировку, что-то в этом роде и получается.
- Будем считать, что понятно, хоть ничего не понятно. Теперь хотелось бы обговорить техническую сторону дела.
- За техническую сторону дела отвечает наш белобрысый оболтус Яська. На экране мы увидим все необходимые ситуации, решим с божьей помощью, где произошел сбой, во что необходимо вмешаться, далее устанавливается портал – а дальше дело за тобой. Ты подселяешься в нужного человека и действуешь его руками во благо всего человечества.
- Как далеко можно проникнуть таким образом?
- Пшепроше пани, - вежливо вмешался идущий на умственную поправку Яська, - портал ставится в пространстве, времени и между мирами в любом направлении и на любое расстояние. Всё к услугам пани.
- Понятно. Ты только не подведи, малый. Очень не хочется оставаться где-нибудь в Орде или в турецком гареме…
- Буду стараться, - ответил Яська, а дед втихаря показал ему увесистый кулак, правда, совсем без злости, а так – для порядка.
- И ещё, - продолжила «пани Катажина», - дело в том, что я, проше панство, в некотором роде метиска. Как, впрочем, и многие мои соотечественники. Ну, допустим, втиснете вы мою грешную душу в чьё-либо иностранное тело, а как я смогу общаться с окружающими? Языкам-то не обучена, а тем более древним.
- Языкового барьера как раз и не будет. Всё предусмотрено. Ведь общаетесь вы с паном Александром с нами, и все мы прекрасно друг друга понимаем, - ответил Кошмарский.
- Да-да, всё так естественно произошло, что я и не обратила внимание. Ведь мы разговариваем без переводчика! Чудеса, да и только.
- Никаких чудес. Просто мы знаем не все свои возможности.
- И ещё несколько вопросов: почему, собственно, вы обратились ко мне? Ведь в моём мире достаточно более достойных кандидатов. Не думайте, я не кокетничаю и ни в коем случае не трушу, но всё ли смогу сделать? Некоторые вещи мне просто недоступны – хотя бы по состоянию здоровья или возрасту. Опять же, и оробеть могу в незнакомой обстановке – я ведь не супермен какой и в шпионских школах не обучалась…
- А, по-твоему, герой должен обязательно быть суперменом или выпускником шпионской школы? Видно, что-то в твоём мире очень сильно не туда сдвинулось, если вам в качестве героев навязали подобную пакость. Ведь во все времена и у всех народов шпионское ремесло считалось позорным и недостойным честного человека.
- Кто бы спорил!
- А супермены – это вообще тупые выкидыши больной фантазии зажравшихся деятелей Голливуда. Всей этой мерзостью в твоём мире пытаются заменить нормальное понятие героизма, чтобы сделать из людей послушных уродцев. Не думаю, чтобы тебе могли нравиться подобные «герои».
- Обижаете, дядюшка. Я пока ещё крышей не съехала.
- Этот факт тоже учитывался при выборе кандидатуры оперативника. Но главное другое. Для предстоящей работы нужно затратить большое количество жизненной энергии.
- И откуда, позвольте спросить, она у меня возьмётся, да ещё и в большом количестве? Я же всю жизнь хвораю. Ведь мне повезло родиться рядом с ядерным полигоном.
- Не скажи. У людей, оставшихся в живых после тяжёлых испытаний и болезней, жизненной энергии достаточно много, как и силы воли, ведь эти два понятия напрямую связаны между собой. Но самое главное не это.
- А что?
- Больше всего энергии имеется у людей, оставшихся последними в своём роду, особенно у женщин.
- Под это определение я как раз попадаю. А кроме меня – ещё несколько человек.
- Правильно. Подходят твоя свекровь и лучшая подруга – вы трое являетесь последними женщинами в роду, и муж – пан Александр – последний мужчина в своём роду. Каждый из вас будет развязывать узлы истории своего рода и, по совместительству, помогать другим.
- Ну, хорошо. Отрабатываем мы, допустим, какой-то отдельный эпизод в истории. Допустим, всё заканчивается хэппи-эндом. Ура и да здравствует, все довольны, все смеются. Но этот эпизод, в свою очередь, меняет всю историю, нам надо вмешиваться в следующие эпизоды, а они и сами уже изменились. В результате происходит чудовищная путаница, в которой не только пан чёрт, но даже сам хвалёный господь бог ногу сломит. А нам, простым смертным, что делать в данной ситуации? Чтобы не попасть, как герой Шекли, в мир, где «мать, как всегда, несла яйца, а отец пас крысиные стада»…
- Подобный вариант полностью исключён. Всё продумано до мелочей. Хэппи-энд произойдёт не сразу, а после обработки всех эпизодов. Ты проснёшься утром в своём мире, а мир уже совсем иной.
- Ага, проснёшься утром, а в мире – бескровная революция, - как говорит моя премудрая свекровь.
- Примерно так. Пани Иоанна неплохо ориентируется в порядке вещей.
- Зато я что-то никак не сориентируюсь. Как всё это можно сделать? Заморозить мир? Разбить историю на фрагменты? Как?!
-Не забивай себе голову избытком высших материй, Катажинка. Это уже дело вышестоящих сущностей. Наше дело – рядовая работа. Мы только исполнители, оперативники.
- Ну и приключеньице! Ясь, а Ясь, где на твоей машине находится зелёная лампочка божьего согласия и красная – несогласия?
Яська пожал плечами:
- Ниц нема.
- Не паясничай, Катажинка. Эти лампочки есть у каждого из нас в сердце, и если хоть один из нас почувствует, что решение неправильное, мы сразу будем это решение менять. Есть ли ещё вопросы?
- Пожалуй, нет. В общих чертах понятно. С чего мы начнём?
- Для начала попробуем заняться здоровьем. В истории твоей семьи было два серьёзных узла по линии матери – пани Эужении.
- Вообще-то, маму звали Евгения Антоновна, но она бы спокойно отнеслась и к польскому варианту своего имени, хоть поляков у неё в роду, скорее всего, не было. Были русские, белорусы, украинцы, скандинавы и кто-то из коренных сибирских народов. Но точно не знаю. Да сейчас никто толком и не знает историю своего рода. Одичали люди, превратились в перекати-поле.
- А ты бы хотела узнать свою родословную?
- Очень. Серьёзно, всю жизнь мечтала об этом, хоть и понимала, что мечта моя несбыточна.
- Вот и ещё одна причина, по которой тебя выбрали в оперативники. Человек должен понимать, чем он занимается и всерьёз хотеть это делать…
- Нет, вы посмотрите на эту холеру! – резко сменил тему дядюшка и добродушно рассмеялся.
Белый кот Маркиз перевернулся на спинку и спал кверху пузом с блаженной улыбкой на устах, сложив передние лапки на груди. Народ умилённо заулыбался.
- Грёзы на крыше, - сказал Саша и почесал коту розовое брюшко. Маркиз ответил недовольным ворчанием, лёгким кусанием и пяточным боем.
- Хватит вам болтать, - сурово сказал кот, - уж очень вы, бесхвостые, разговорчивы. Работать пора.
И мы начали работать.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
http://www.proza.ru/2012/03/28/1999