- Значит так. Сначала в оливковом масле поджариваем меленько так рубленый чесночок. Добавляем креветки, быстренько обжариваем, пару минут достаточно, я купила уже отварные, теперь вина наливаем белого сухого. Э э э подруга, не увлекайся, стакан достаточно. Чтобы рыбий запах ушел, и креветки приобрели благородный аромат. Теперь сливки нальём и пармезанчик настрогаем на тёрке. Опаньки…прекрасный соус, аж тянется. Ой, у меня ещё кусочек рокфора остался, раскрошим и в соус для пикантности. ММММ - поэма. Так, ну и чтобы ещё сожрать, чтобы похудеть?
Салатик: руккола с оливковым маслом, лимонным соком и соевым соусом, немножко семечек и всё тот же любимый пармезан. Элегантный ужин. Правда, холестерола до хрена. Но мы его вином растворим.
Вино, какой страны вы предпочитаете в это время суток?
Лёлька, ну и какого фига ты красное чилийское принесла. К креветкам белое надо. А у меня только полбутылки осталось, но шабли.
- Маргоша, take it easy. Всё эстетничаешь. Вечно усложняешь: если груша, то с рокфором, дыня с ветчиной, сёмга со свежим огурцом.
- Лёля, блин, на следующую пятницу сделаю винегрет и в русском магаАзине куплю плавленых сырков и кильки в томатном соусе.
- Нее, кильку пряного посола. Помнишь в России «хор Пятницкого» - эта килечка называлась.
- Жалко, что водку не пьём. Представляешь, вчера Ольга звонит из своей Айовы, очень ей хемингуёво.
- Тоже мне интеллектуалка. Хэм – парниша из Чикаго.
- Лёль, Хемингуэй то причём? Ольга в ностальгии. Вчера скайпились с ней.
Эта дурында пьяная в стельку. Купила в ихнем американском сельпо водку «столичную» и огурцов вязниковских. Обалдеть, – вязниковские огурцы. Это она на концерт сходила. Саксофона наслушалась. Вот и случился у неё приступ ностальгии.
Cидит, ревёт. Сопли на кулак наматывает. Жалко её. А я в другом темпо ритме. У нас утро красит нежным светом, а у неё вечер и послесаксофонье и душа от водки разомлела.
А я не выспалась. Что-то, Лёлька, я не высыпаюсь: то ли ночи короткие, то ли я так быстро сплю. Короче обиделась подруга, послала меня на три весёлых буквы и отключила скайп.
- Марго. А по какой стране она ностальгирует? По России? Так она из неё 25 лет назад уехала. По Израилю? Так тоже десять лет как в Америку свалила.
- Лёль, да тут другое. Чувство эмигранта. А эта неприкаянность только внутри нас сидит.
Помнишь поговорку: где родился, там и пригодился.
-Маргарита, нам бы её заботы. Да она утречком встанет свеженькая, как огурец вязниковский. Сядет в свой «Мустанг» и поедет наш великий и могучий русский язык америкосам преподавать. А ты к своим ученикам на автобусе поедешь, потому, как машинку свою ты съела.
-Лёль, ну почему съела. Продала, потому что мне из-за машины не платили бы пособие. Чего я в этой подготовительной школе получаю. Пшик. Четверть ставки.
- Марго, не прибедняйся. У тебя квартира своя. Ольге муж после развода вообще дом оставил. А я почти половину зарплаты на съёмную квартиру трачу. Давай не будем о грустном. Наливай. Ой, как вкусненько. Готовишь ты отпадно. Ну, шабат шалом. А свечи с лавандой? Угадала. Марго, а нам что мешает поставить диск Кенди Далфера и тоже послушать саксофон?
-Лёль, а почему Кенди Далфер. Наш Козлов не хуже. Сейчас его « ностальгию» для фона поставлю.
Обожаю. Всё-таки саксофон - самый сексуальный инструмент.
Хотя моё либидо не реанимирует даже саксофон. Умерло всё.
-Маргоша, ты не права. Женщина в менопаузе - самое то. Месячных нет, а оргазм есть. Типа старенькая, но чистенькая. Да и хватит тебе уже скорбеть. Два с половиной года прошло. Ты живая. А у тебя вся личная жизнь - виртуальная. Всё сублимируешь. То в литсайте дрочишь, то натюрмортики мажешь. Бабушка Мозес, мля. Ну, динь динь. Хорошее вино.
- Лёль, ну я ещё плаваю…
- Я на тебя угораю. Кто к тебе подойдёт? Народ на набережной в пОльтах мёрзнет, а наша идиётка в зимнем море плещется. Да тебя любой нормальный мужик испугается.
Мужики нас белых и пушистых любят.
-Значит, загорать не будем и эпиляцию делать не будем. Будем белые и пушистые. Ну что? Динь динь?
-Ритка, Я закон вывела: мужики ходят косяками. Стоит одному нарисоваться. Как тут же стая подтягивается.
-Лёль. Ну, тоже мне бином Ньютона. Русская поговорка есть - просватанная невеста всем нужна. Но ты очень уж рьяно взялась за поиск. Это уж и не поиск, а облава. У меня уже целая тетрадь телефонов, номеров машин, ников в сайте знакомств всех твоих кавалеров, к которым ты идёшь на встречу. И я, как телохранитель, жду твоего отбоя тревоги.
- Подруга. Но я всегда отрапортовываю до одиннадцати.
- Лёлька, ну ведь ты умная, ты же знаешь, что сайт знакомств - это помойка, где каждый ищет жемчужину.
-Марго. Но Сашка постоянно заходит на мою страницу, и смотрит, кто у меня был в гостях. Пусть, гад, видит, что на меня спрос.
- Лёль, Мне кажется, что вы просто оба заигрались. Я всегда была против вашего развода. Ты же знаешь.
-Рита, какая дивная игра. Наш развод совпал с днём серебряной свадьбы и обхохочешься: с днём всех влюблённых. Ты бы видела, как он в рабануте с четырьмя раввинами танцевал с чернильницей и свитком моего гета. Я в сторонке стояла, не знала смеяться или плакать над этими ритуальными танцами.
- Лёль, но ведь это ты подала на развод. Это тебя Людка с понталыги сбила. Она, как врач к проблеме подошла: все, что вызывает страдания, надо отсекать. Она и со своей жизнью так же обошлась. Любила, а на развод подала. Не умеете вы прощать…
-Марго, но если он не только загулял, а ещё и меня унижать стал. Ну, ты бы терпела, если бы тебе сказали, что от одного твоего вида его тошнит. Я его на пять лет старше. У него сын от первого брака, у меня сын от первого брака. А общих то нет. Я ему нужна была, как воспитательница. Чтобы его сына поднять. Ты же видела. Я как клуша тряслась над ними, своего Дениса на второй план отодвинула. Всё Виталику, он бедненький матерью – алкашкой брошенный, любви не видел. А сейчас в свои 28 лет он мне заявляет, кто ты такая. Пошла вон.
- Знаешь, Лёль. Способность любить, она с детства закладывается до 5 лет. А ему эту программу не заложили. Вот он и не любит никого. Сидит на шее у папаши, телок тридцатилетний, пятый год на первом курсе. Сашка его содержит, и он всегда будет на его стороне. Это твой Денис самостоятельный. Живёт отдельно. На шее вашей не сидит.
- Денис мне того, что на вторые роли отодвинут был - не простил. Не любит он меня. Никто меня не любит. Никому не нужна.
Все предали... Да, весёлый у нас ужин с саксофоном… Наливай. Знаешь, как бы наше лёгкое пристрастие к сухому вину, не переросло в стойкую зависимость. Не дождутся.
-Лёль, ну не реви. Всё в жизни можно исправить. Кроме смерти.
Вот и март кончается. Скоро море станет тёплым, и будешь со мной плавать. А может и наладится у тебя ещё всё с твоим Сашей. Кто ж судьбу знает. Или может, достойного человека встретишь. Всё-таки стареть одному плохо. Надо, чтобы кто-то был рядом.
Вот только мне не нужен никто. Таких как мой муж, больше не делают. Как же я тоскую… Знаешь, я после гибели сына, просто мёртвая была . Год на убойных антидепрессантах. И эта боль так во мне глубоко. Она невысказанная, но я о ней говорить не могу. И никого до этой темы не допускаю. Я её не выкричала, она камнем на сердце. А ведь восемь лет прошло. А боль от смерти мужа не притушила антидепрессантами. По живому, по истерзанному сердцу, его смерть прошла. И всё время хочу её высказать. Как же я тоскую. Как тоскую…
- Марго, ну не реви, давай твоих мальчиков помянем…Знаешь, я тебе завидую. У тебя любовь осталась. Надо же! Людей уже нет, а любовь к ним осталась…
Слушай, убери ты это сухое вино. У тебя там, в баре водка для коктейлей есть. Эх, Ольгу бы к нам с её вязниковскими огурцами из Айовы. И выключи уже этот саксофон. У тебя где- то Русланова была. Поставь «Валенки».