Когда человек, взяв в руки орудия труда и заговорив, стал разумным, он обратил внимание на то, что кроме материальных вещей, окружающих его в повседневности, в этой же самой реальности, но на субъективном уровне, существуют образы этих предметов, являющиеся отражением внешнего мира. Эти образы возникают в сознании и представляют собой модели составных частей природы и общества, вбирающие в себя общие стороны этих объектов, их самые совершенные качества. Пытаясь понять, что стало причиной возникновения мира и идей – образов предметов – человек создал мифологию, которая до некоторого времени устраивала всех и стала орудием обмана рабочих масс в руках жрецов и их хозяев рабовладельцев. Позже появились люди, которых не устраивали официальные взгляды на устройство мира. Эти люди называли себя философами – любителями мудрости.
В 469 году до нашей эры, в Афинах, в семье камнереза и повитухи, рождается великий Сократ, человек, первым поставивший вопрос о взаимосвязи материального и идеального, но пока лишь в зародышевой форме. В молодости он много воевал, а дожив до преклонного возраста, стал учителем молодых аристократов, с которых, к его чести, совсем не брал денег за обучение. Сократ, в сущности, ничему не учил, напротив, он сам постоянно учился, задавая аристократам мудрые вопросы (в беседах у него был свой метод – диалектика – развитие мысли индуктивным или дедуктивным путем) и подводя их к правильному ответу. Сократ сравнивал свое искусство с искусством повитухи – как повитуха помогает ребенку родиться, при этом совершенно не взаимодействуя с плодом, так и Сократ, не зная ничего и не давая ответа на поставленный вопрос, помогал знанию родиться, появиться на свет. Он считал, что мы не приобретаем знания, а припоминаем их, поскольку человеческая душа бессмертна и заключает в себе все мировые знания.
Сократ закончил свою жизнь не на мягкой постели и не в роскоши. Будучи аскетом и нонконформистом, Сократ презирал богатство, хотя и не гнушался общением с аристократами. Это его, в конце концов, и погубило. Завистники донесли на него властям, а часть учеников покинула его, примкнув к врагам Сократа. Оставаясь верным своим моральным принципам, Сократ отказался бежать с Критоном из тюрьмы, мотивируя это тем, что нельзя нарушать законы, какими бы несправедливыми они бы ни были, и предпочел принять яд цикуты.
Но имя Сократа пережило века. После его героической смерти у философа появилось огромное множество последователей. О праве считаться его идейным сыном заявляли следующие ученики: Платон, олимпийский чемпион, основавший Академию (где в свое время учился учитель Александра Македонского Аристотель); Евклид из Мегары, глава мегарской школы; Аристипп из Кирены, глава киренаиков, провозглашавших смыслом жизни наслаждение; Федон, основатель эретрийской школы; наконец, Антисфен из Афин, основавший школу киников на холме Киносарг (он проповедовал аскетизм и автаркию, однако на деле оставался представителем аристократии, не способным следовать правилам, которые сам же и установил).
Лучшим же учеником Сократа, донесшим до нас его ценные мысли и развившим его философскую систему, стал аристократ Платон.
Первые диалоги Платона можно назвать в полной мере сократическими, поскольку здесь еще нет объективного идеализма, нет мира идей, нет того, что мы называем платоновой теорией. Это диалоги о справедливости, о добродетели, о морали и духовном мире человека. К ранним диалогам, в которых нет ничего платоновского, но которые можно считать произведениями Сократа (Сократ ничего записывал, поэтому все его идеи нам известны из ранних диалогов Платона; есть еще произведения Ксенофонта, но им не стоит доверять в полной мере), обычно относят «Апологию Сократа», «Критон», «Евтифрон», «Лахет», «Лисид», «Хармид» и «Протагор». Свою концепцию идеального Платон разовьет гораздо позже.
Первым наброском объективного идеализма называют «Менон». Здесь главному герою платоновских диалогов Сократу задают вопрос: что такое добродетель? Разворачивается занимательная беседа, в ходе которой Менон приходит к выводу, что добродетелей много. Есть добродетель мужчины, которая заключается в том, чтобы справляться с государственными делами, благодетельствуя друзьям, добродетель женщины, состоящая в том, чтобы распоряжаться домом, быть послушной мужу. Здесь сметливый Сократ задает целесообразный вопрос: если даже добродетелей так много, то разве у них не может быть того, что их объединяет? Пчел ведь тоже целый рой, но их объединяет то, что все они пчелы. Что же общего у множества добродетелей? Их объединяет эйдос – образ вещи. Сегодня мы называем эйдос идеей и вкладываем в это понятие несколько иной смысл, чем это было у Платона. По Платону идея существует отдельно от вещи, она объективна.
Из того, что у добродетелей есть общая идея, Платон делает вывод: добродетель у всех одна и та же, иначе люди не были бы добродетельными на один лад, иначе мы бы не знали, что же считать добродетелью. Но как дать правильное определение добродетели? Может быть, надо исходить из определений других понятий? Очертание, например, это, чем ограничивается тело, это граница тела. Цвет – истечение очертаний, соразмерное зрению и воспринимаемое им. Чтобы, опираясь на эти определения, дать определение добродетели, Платон индуктивным путем приводит своих собеседников к вопросу о бессмертии души. Познание, по словам Сократа, есть воспоминание о предыдущем опыте, приобретенном еще до рождения. Познавание – это припоминание. На примере раба, отвечающего на умные вопросы Сократа, но никогда не учившегося, Сократ делает вывод: правда обо всем сущем живет у нас в душе. Так беседующие приходят к тезису «Добродетель – это разум». Но позже Сократ начинает сомневаться, в том, что добродетель является знанием, ведь нигде невозможно найти учителей добродетели, нигде не учат искусству добродетели. К концу беседы Сократ заключает, что не только разум ведет нас к правильным действиям, но еще и правильное мнение об истине. Человек, не знающий дорогу, но имеющий правильное мнение о месторасположении цели, легко приведет своих спутников в нужное место. Естественно, что без знаний мы подобны гадателю или жрецу, полагающемуся на интуицию. Вывод Сократа – добродетель это не что иное, как достающееся по божественному уделу.
Вершиной творчества Платона можно назвать триптих, состоящий из «Государства», «Тимея» и «Крития». «Государство» мы рассмотрим позже, сейчас же нас интересует идеалистическая картина, нарисованная Платоном в «Тимее» и в «Критии».
Диалог «Тимей», написанный в 60-е годы 4 века до нашей эры, то есть тогда, когда Платон был уже зрелым человеком (в это время ему было уже около 67 лет), начинается с того, что Сократ, рассказав за день до того об идеальном государстве, просит на следующий день Тимея, Крития и Гермократа продолжить мысленное проектирование этого государства. Критий вспоминает о законодателе Солоне, который когда-то побывал в Египте и слышал от египетских жрецов, тщательно сохранявших сведения о прошлом, о государстве, которое можно было бы назвать идеальным. Этим государством были древние Афины, граждане которой выиграли войну с Атлантидой за несколько часов до потопа. Критий предлагает воспользоваться примером древнего афинского государства как подобием совершенного государства (у каждой идеи должно быть материальное подобие).
Тимей, включаясь в диалектическую игру, начинает с общего: с происхождения Вселенной. Он ставит вопрос относительно космоса: «Взирая на какой первообраз, работал тот, кто его (космос) устроил, - на тождественный и неизменный (бытие, не имеющее возникновения) или на имевший возникновение (бытие, никогда не существующее, потому что возникает и исчезает, не успев как следует посуществовать)?». Тимей склоняется к первому варианту: «… космос был создан по тождественному и неизменному образцу, постижимому с помощью рассудка и разума». Рассуждая о начале мира, Тимей признает, что может ошибаться: «как бытие относится к своему возникновению, так истина к своей вере». Наша вера может не совпадать с истинным положением дел. Наши представления о начале времен могут розниться с тем, что было на самом деле.
По мнению Тимея, творец захотел создать мир по подобию идеального, и наделил космос душой и умом, поскольку создание должно быть таким же прекрасным, как и идеальное.
Тимей спрашивает: что это за существо, по образцу которого был сотворен мир? Оно объемлет в себе все живые существа (здесь мы ясно видим идею: она заключает в себе общее от всех предметов).
Демиург дал космосу жизнь блаженного бога. Но мир, в отличие от богов и вечной идеи, не бессмертен. «Первообраз – то, что пребывает целую вечность, между тем, как отображение возможно, есть и будет в продолжение целокупного времени (то есть нашему миру – отображению идеи – дан определенный срок)».
«Почитатель ума и знания должен рассмотреть прежде всего причины, которые связаны с разумной природой, и лишь во вторую очередь те, которые связаны с вещами, движимыми извне». Тимей поэтому выделяет две причины сущего: 1) производящие прекрасное и доброе; 2) вызывающие случайное и беспорядочное. «Если ум и истинное мнение – два разных рода, в таком случае идеи, недоступные нашим ощущениям и постигаемые одним лишь умом, безусловно существуют сами по себе».
То есть, идеи – это нечто, независимое от человека, существующее само по себе, познаваемое посредством мышления (похоже на теорию информационного поля, из которого мы черпаем информацию, не правда ли?).
Тождественное и неизменное бытие, не имеющее возникновения – это идея (эйдос), «сама ни во что не входящая, незримая и никак не ощущаемая, но отданная на попечение мысли». Имеющее возникновение и склонное к исчезновению бытие есть почти подобное идее. Воспринимается этот вид бытия (материя) посредством мышления, соединенного с ощущениями. Помимо материи и идеи, которые суть виды бытия, существует пространство – вечное, неразрушимое, воспринимаемое вне ощущений, канал между материей и идеей, пустая и бесформенная среда, в которой рождаются вещи – отпечатки идей. Как видим, Платон устами Тимея провозглашает наличие двух категорий: идеи и материи.
Подытоживая все нами сказанное о «Тимее», можно сказать, что это произведение – очерк объективного идеализма (идея, по словам Платона, объективна), наиболее полный и систематичный, чем «Менон».
Не менее ярким философским сочинением, раскрывающим понятие идеи, является «Критий». В диалоге принимают участие Тимей, Критий, Сократ и Гермократ. Критий говорит, что все наши суждения – лишь отображение идей (как и все вещи; следовательно, если речь идет об идеальном государстве, значит, должно было существовать или существует государство, подобное идеальному; вот потому-то и Тимей в предыдущем диалоге привел в пример древнее Афинское государство как слепок с идеи). Речи о божественном мы одобряем, принимаем на веру, речи о человеческом – проверяем, сомневаемся в них. Критий, как и Тимей до него, проецирует идеальное государство на древние Афины, идеализируя, таким образом, старину. Критий делит древнее афинское общество на ремесленников, сельскохозяйственных работников и воинов (подобных сословию стражей в «Государстве»), чья собственность была общественной («никто ничего не имел в частном владении»).
Критий приходит к повествованию об Атлантиде. Островом правили царь и девять архонтов. Все они управляли десятью областями острова. Вначале правители Атлантиды повиновались законам, «презирали всё, кроме добродетели, не ценили роскошь, были высокоморальны. Но позже «возобладал человеческий нрав» и цари опустились, были поглощены самыми низкими пороками. Идеальное государство было погублено моральным падением верхов. Зевс решил наказать жителей Атлантиды, но вот какому наказанию он подверг атлантов – то ли войне с афинянами, о которой упоминал в предыдущем диалоге Тимей, то ли потопу, на что также делались неясные намеки – остается невыясненным. На этом произведение обрывается.
Итак, Платон как первый объективный идеалист был уверен в том, что идея преобладает над вещью, а вещь всего лишь отражение идеи. Вещь – слепок с идеи, идея же – образец, по которому создается вещь, идея - порождающая модель, как истолковывает это понятие лучший комментатор диалогов Платона Лосев. Общие идеи, по мысли Платона преобладают над конкретными вещами (есть идея стола и множество материальных столов; есть кусок железа и кусок угля и то, что их объединяет – масса как идея, как общее свойство этих веществ). Все, что мы познаем, приходит к нам из мира идей, через пространство. Демиург, создавая материальный мир, сотворил его по образцу идеи.
С понятием идеи тесно соприкасается понятие идеала. Идеал по Платону – модель, по которой можно судить о недостатках вещей, модель, к которой необходимо стремиться. Существует идеальный бриллиант (не имеющий шероховатостей, недостатков), идеальная внешность, идеальные люди (стремящиеся к справедливости и творящие во имя справедливости). Вполне осуществимо и идеальное государство.
Точно так же, как вещество и поле являются видами материи, сторонами материального, так и идея и идеал – это не что иное, как стороны идеального (мы помним, что по Платону и материальное и идеальное вместе составляют бытие). Идеальное по Платону – совокупность идей, мир идей, мир, сосуществующий с миром вещей, определяющий этот мир вещей.
Философская система Платона была привлекательной и в некоторой мере удобной, но она страдала погрешностями. На смену ей должно было прийти иное понимание идеала и идеального. Это стало возможным лишь через две тысячи лет.