Я умерла… и тотчас же проснулась. Было тепло и как то очень уютно. Мыслей пока не было, не набежали родимые, но какая-то полу-мысль согревала внутри. Можно было протянуть ноги или перевернуться на другой бок. Где-то в оттаявшей душе уже зарождались воспоминания. Да было ли это? Может и не надо вспоминать совсем?
Большим пальцем правой ноги нажимаю пульт. Замелькали лица на экране. Кто-то что-то говорит про необычайный прогресс. Кто-то уверяет, что молочко очень скоро потечет из крана. Хорошо бы. По магазинам не люблю ходить. Да и экономнее так. Счетчик поставишь и все. Будет капать прямо из бухгалтерии. С расчетными книжками, скрученными трубочкой.
Пора собираться на работу. Надеть разноцветные перышки. Носик подкрасить. Буду, как новенькая. Я откуда-то точно помню, что душа бессмертна. Но покушать хочется. Котлеты из крапивы запить кофе из репея. Высшего качества. Как бодрит запах кофе в утренней квартире. Выскакиваю в коридор. А вот и лифт на работу. Расскажу приятелям, какие забавные сны мне снились. Про другой мир. Холодную улицу, грязные тротуары, покрытые полу растаявшим снегом. Впрочем, очень трудно подобрать слова. Например, снег – это что-то вроде мягкого сахара. Или взбитых белков. Нет, не буду рассказывать. Не поверят. Приду в теплую комнатку с компьютерами вдоль стен. Сяду на свой мягкий пуфик. И распущу волосы по плечам. Или как это у нас называется. Потом буду долго-долго нажимать на все кнопочки. Глядишь, к концу дня что нибуть и получится.
А вечером на танцы поеду на новом лифте. Только забегу домой перышки переодену. Там, на танцах должен быть такой усатенький. Когда он начинает усиками шевелить, я так и хочу выпрыгнуть из своих перышек. А музыка так и пилит, так и пилит. В моем хрупком теле растет сладость. А потом можно пойти спать. Можно, конечно, поболтать с подружками. Но это лучше делать в рабочее время. Так экономнее. А вот спать на работе начальство не разрешит.
Летом в отпуск можно поехать на самый верх. Там много солнца, или… как там это у нас называется. Для пребывания в отпуске на солнце у меня есть две ниточки, скрывающие срамные места. Перышки там не одевают – загорать надо. Кожу подлечить. Чтоб помягче была и попушистее. Туда лучше ехать одной. Там много усатеньких пасутся. Денежки подрабатывают.
И подругу не возьму. Это на работе с ней хорошо. Она производительность труда хорошо изображает. Сидит, пыхтит, как будто нас полная комната. И левой ногой в затылке почесывает, будто думает. А в гулянье она ноль. Не знает о чем говорить можно, о чем нельзя. В прошлый раз развылась, как ее в той жизни детки любили. А нам это нельзя, малы еще. Нас и на работе то ценят за неопытность. Кто про воспоминания проболтается, того на лифте - вниз, в подвал. А оттуда никто не возвращался.
А еще в мою квартирку надо пуховичков натаскать. Вдруг гости придут, а усадить не на что. Неудобно как-то. И телевизор надо новый, чтобы перышки у комментаторов казались полупрозрачными. А спортивные передачи, чтобы были короче. И чтобы тем, кто включает телевизор, подарки присылали по вакуумной почте.