В год двухсотлетия генеральной битвы двух великих армий близ русской деревеньки Бородино (26.08.1812) историческая память зримо и настойчиво воскрешает те знаменательные события, когда слава российской армии взметнулась на недосягаемую высоту, когда сила российского оружия, помноженного на небывалый взлёт патриотизма и растревоженную загадочную русскую душу, сломила хребёт замыслу легендарного Наполеона. Фантастическому замыслу по глобальному переустройству мира.
Почему бы, самим не полистать страницы истории и понять зрелым свободным умом, из каких же составляющих сложилась и складывается Победа?
Мало полистать – вспомнить были и небылицы, легенды и поверья, которые при всей кажущейся невероятности, быть может, самые вероятные, потому что поднимают истину из многообразия реальных форм.…
Когда-то давно приятель-историк рассказал мне трогательную историю о необычайной женской силе, которой нет равной. Когда женщина берется за меч, значит враг наполовину уже разбит. Это также как народ встаёт на защиту своей родной земли, как мать жертвует собою ради неоперившегося дитя.
В истории речь шла о конкретном событии: красивая умная элегантная мадемуазель однажды появилась на оборонительном рубеже Отчизны, чтобы возродить дух солдат и офицеров. Личной бескорыстной преданностью высоким идеалам созидать общую Победу.
Прошло много лет, и всё это время образ бесстрашной девицы, одной из лучших учениц Сперанского (которого Наполеон назвал единственной светлой головой в России) жила в закоулках моей памяти, чтобы cнова быть рассказанной. Я не знаю, правда это или нет, поэтому добавил сценку с Минетчицей для пущей художественности, потому что вслед военному обозу всегда прилеплялись женщины, готовые усладить тело и опустошить душу.
И как удивительно, когда появляется иная юная и чистая женщина, перед которой хочется преклонить голову, которая как великое знамение вдохновляет беззаветно и бескорыстно отдать жар своей души, знания, силу, опыт (жизнь!), и поверить в нечто святое и вечное.
***
Итак, уважаемый читатель, приступим к картине давно минувших дней.
В те давние годы в государстве Российском восседал на троне сиятельный император Александр Палыч. Поданные царя поначалу терялись: любить? бояться? ненавидеть? – уж очень непоследователен был царь-батюшка – и вскоре утвердились: любить и ненавидеть нельзя, а бояться надоть.
С французом русский царь прежде и воевал, и дружил, и пробовал примкнуть к фантастическим планам Наполеона по утверждению нового миропорядка. Но как? Оба первые, у обоих прибавка к имени – Первый. Попробуй тут встань в общую шеренгу по счёту первый-второй. Потому и не получилось двинуть единой армией покорять Индию, заодно и Китай. Эх, какой проект был!
Вошел француз в российскую землю, не иначе как проучить коварного русского царя. Невдомек иноземцам было, что на защиту царя-батюшки поднимется целый русский народ, а ведь было подобное в Испании. Однако углядел французский император явные промашки в обороне державы и рванул к сердцу России в расчете, что пока там русский медведь проснется, соберется и сожмётся в один кулак – Наполеон уже в Москве хлеб-соль откушивать будет. Алексашку первым царем Сибири сделает, пусть там с кондовыми сибирскими медведями целуется, коли с ним расхотел.
Поначалу так и было, отступала наша армия, и шел француз по пятам. И дали понять царю, что пора главную силушку выводить. Кто с французом один из первых хитро бился, кто турок под чистую разбил? Кого пуля дважды пощадила: первый раз вошла в висок и вышла из глаза, второй – прошла из одного виска в другой, позади глаз? Для будущих великих дел был он Богом сбережён. И, наконец, пришёл его час. Фельдмаршала Кутузова пора назначать первым военным начальником!
Недолюбливал его царь. Между тем, самому несподручно полки водить – хоть и Александр, но всего лишь Палыч, до Македонского не дотянуться. Посему вызволен был Кутузов из опалы и назначен Главнокомандующим русской армией.
Осень на носу. Француз беснуется, чтобы главную военную баталию устроить. Палыч места себе не находит в Зимнем дворце: уже пол-России под Наполеоном. А Кутузов что-то медлит.
Были бы усы – шевельнул ими русский царь – и мысль здравая осенила бы. Однако,
топнул ногой и повелел:
— Карету мне и Сперанского леденец! Тьфу ту, ученицу лучшую – дипломированного специалиста по управлению персоналом.
И помчался император в войско самолично наметить рекогносцировку. Викторианским духом воодушевить защитников Отечества на долгожданный отпор неприятелю. Сперанского новую наработку представить фельдмаршалу.
Как подъехали они к полкам, не успел царь пересесть на белого коня, тут ему тощий солдатик бросается под ноги и лоб оземь бьёт.
— В чем дело, служивый? Почему не в строю!?
— Да я и не служивый, а служивая, и прозвище у меня Минетчица. Послушай, царь-батюшка, историю мою…фельдмаршалу минет делаю…
Слушал царь ровно десять секунд – осердился, снова топнул ногой:
— У тебя, детка, от проливаемой крови мозги пошли набекрень. Или хочешь, чтобы я перстень свой царский за складный донос тебе дал!? Историю хочешь переиначить? На публику играешь? Много вас таких – перстнями не запасешься… Накормить девчонку сладкой боярской кашей и отправить в деревню, к мамке: верно, давно у неё коровы не доены. Четыре, как будто, сиськи у коровы – поупражняйся, крошка, на здоровье и для оного! Вот мой царский указ!
Проскакал царь на белом коне перед строем русских полков и возбудил у воинов
громовое «УРА-А-А!». Дрогнул француз от мистического страха, как заблудший в неведомый лес пришелец пугается шума своих шагов.
Вышел фельдмаршал с обнаженной головой и поклонился царю.
— Буду краток, Кутузов, задай немедленно трёпку Боунапарту, чтобы сильнее всколыхнуть русский народ, и совместно с народным ополчением добей врага. Чтобы сподручнее управлять совместной армией, вот тебе лучшая ученица Сперанского. Это будет твой секретарь и офис-менеджер.
Тут спрыгнула из кареты сопровождения диво-дивное – аккуратная ладная девица с элегантным кейсом сверкающим золочеными застёжками, как генеральский китель эполетами. Высокая, темноокая и темнобровая, стройная в белом необычном костюме – она смотрелась нездешней райской птичкой.
Кутузов повел представить секретаря своим адъютантом, а царь со свитой ускакал назад в Петербург.
Адъютанты зенки пялят на пригожую девицу и посмеиваются в усы. Вроде и девчонка, а краса дородная есть, вроде сердечко должна тешить: ножки стройные, глазки карие, грудь трепещет и играет как рыба на мелководье – взять на руки и закружить в любовных утехах. Ан нет! Смотрит строго и внимательно.
— Господа офицеры, это наш новый начальник канцелярии и мой секретарь, Мальва. Пусть она сама о себе расскажет, а я вздремну чуток, – сказал фельдмаршал, сел в кресло и закрыл глаз.
— Боевые генералы!
Вы честь и слава русской армии!
Вы доблестный стратеги Отечественной войны!
Вы направляющая той дубины, которая огреет и размозжит французов с русским размахом! – чеканным благозвучным голосом говорила Мальва, расхаживая перед ними то заложив руки за спину, то скрестив их на груди, то артистически жестикулирую. – На каком языке с вами удобнее говорить? Французском, немецком, английском, русском?… Я небезосновательно считаю, что мы будем говорить на лаконичном языке делопроизводства. Моя задача переносить ваши устные идеи, планы, методы в указы и приказы. Вести учёт созданным документам, размножать, рассылать и, в определённой мере, проверять исполнение. Так сведем к минимуму вечный русский бардак.
Переглянулись адъютанты: вот это девица! Палец в рот не клади – откусит, выплюнет и продолжит говорить четким деловым языком. Интим не предложишь. Лучше будет она ничья, но всем одинаково мила и приветлива. И согласились заняться каждый порученным делом, быть каждому на своём месте. На войне как на войне!
С этого дня каждый в штабе словно сыр в масле катался, всё стало как-то просто и понятно. А Мальва как Птичка Божья порхала в канцелярии, где благоговейно трепетали перед ней; летела на военный совет, где усаживалась поближе к фельдмаршалу, вела стенографические протоколы и читала мысли (хороший секретарь понимает шефа с полуслова) то и дело засыпающего Главнокомандующего, и потом всё это оформляла ясными, краткими, легко читаемыми распорядительными документами. Эти документы, размноженные писарями, ротные командиры своим солдатам читали с викторианским восторгом. И солдаты вдохновлялись правильно высказанным словом, как будто точно передающим их собственные мысли и чувства, и это созвучие утраивало силы – и воины бесстрашно шли на бой во славу и на защиту русской земли.
Слухами земля русская полнилась, и мир вокруг земли русской, что старый фельдмаршал с черной повязкой на глазу восполнил утраченное в прежних боях здоровье, приблизив и поручившись на секретаря от Бога – на искусную Мальву. А значит конец пришёл французу, отсюда и началось падение Наполеона, о чём свидетельствуют исторические хроники.
Коварство Палыча не знало границ: в Париж на белом коне въехал он, Александр I, чтобы разыграть новую политическую игру, вопреки нуждам русского народа, чьи герои остались лежать в братских могилах на Бородинском поле, пропитанным их кровью. Мудрый фельдмаршал, словно предчувствуя, что лавры победителя все равно заберет двуличный царь для своих имперских целей, тихо почил от нахлынувших болезней, зная, что предначертанную Богом миссию по спасению Отчизны выполнил сполна и с лихвой.
Спустя короткое время скончалась и Мальва. Почему умерла – осталось загадкой.
Здесь я заканчиваю рассказ и наливаю полную чарку во славу фельдмаршала Кутузова, умницы Мальвы и многих-многих других, известных и безвестных, кто не щадил себя для Победы, как на линии фронта, так и за таковой. Вечная слава русскому воину! И трогательной женской силе!