Мыши шастают в крапиве, в рост поднявшейся полыни,
и в гречихе сахалинской - не боятся нас ни чуть,
приручились, как ни странно, осмелели донельзя.
Их не трогает охотник из соседнего подворья.
– Вот они и мельтешатся. Даже кошкам не пригодны,
да и тех совсем не стало – все повывелись коты.
Под раскидистою кроной, в креслах стареньких на лоне,
запиваем Жигулёвским (из Хабаровска транзитом) – мы икру морских ежей,
брюхоного - иглокожих - нынче нам пришлись по вкусу
в самый их разгар сезона: в апельсинно-жёлтый цвет.
Мыши заняты делами и утаскивают в нору
панцири полупустые, что бросаем им в кусты…
Хорошо, сударь, Петрович. На пленэре казаковском
у Татарского пролива больше некому мешать.
Облака как занавески, чтоб светилу быть не резким.