Северное сияние
Опрокинулась чернильница летописца, и выплеснулись руны на небо, и потемнело оно. И ушёл Бог…
Хромой рысью, шатаясь из стороны в сторону, от одной обочине к другой, двигался акуум. Крупный двухголовый самец – биоэнергетический волк – полуящер.
Иноходец устал. Шерсть на холке и по бокам взмокла, а чешуя была теплой как у змеи, разогретой на камне в солнечный день.
Кулеры сбились с ритма сердцебиения и горели только опознавательные диоды, по контуру обеих морд.
Акуум третий день без остановки вез не только хозяина, но и новый кибернетический «Хаудах»* - боевое седло (симбиот живого организма, компьютерных технологий и механики), модернизированное и во временную тюрьму для пленницы Эйнара.
- Хозяин… - взмолилась первая голова – Хозяин! Выбрось эту шлюху, она дешево стоит! Или разделай её на мясо, дай мне погрызть кости, выкини всё лишнее, и оставь на продажу только мякоть! Мы выручим за филе гораздо больше, чем за эту дуру целиком!
Эйнар молчал. Ни один мускул, на его лице, не изменил положения. Тоска и гордость – вот единственное что читалось на обветренном лице сына севера…
Ветер подгонял своих воинов, и снежная крупа врезалась своими копьями в беспристрастное лицо, с характерными морщинами джокера вокруг молчаливых губ и бездонных глаз.
Перед ними лежал мир забвения, на тысячи и тысячи фурлонгов** …
Этот мир добровольно отказался от Бога (выгнать силы такого рода невозможно).
И мир возрадовался!..
Торжество интеллекта (его конструкторской составляющей), жажда приключений и азарт, нежелание обременения, жесткой «духовной» составляющей ребра Адама, создали мужскую автократию, «институты метаморфоз», и Themis*** резервации.
Трррры, трррры, трррры, трррры – трыкали когти акуума по вымощенной главной дороге, ведущей к городу. Кхркк, кхркк, кхркк – трещали от перенапряжения диоды. Сшхшлюп, сшхшлюп – ловил хаудах прутьями-щупальцами анестезированную Ойдлиг. Всщщщиу, всщщщиу – жег ветер путников. И лишь хозяин-всадник не издавал ни звука. Эйнар смотрел вдаль… и был мертв. И виднелся край леса…
Рассказывали, что по холодным полям рыщут ричикиты – двуногие ящеры с птичьим оперением и аппетитом росомахи. Они, стаями гонят жертву к липким лесам, а прижав к опушке, обгладывают загнанных, до свежих, кровавых костей (как пираньи в доисторические времена).
В папирусах находили рисунки пауков с бычьей головой, лемуровыми когтями-липучками, и щупальцами – затягивающими свою жертву в ненасытное чрево. Минтры (быко-пауки) – стражи леса, манили путешественников, словно эльмовы огни.
- Хозяин! Сантари – хунтарит’тэ**** ! Я дальше не повезу эту шмару! – запротестовала вторая голова акуума. И от клетки (хаундаха) чешется вся спина! Мне, все равно на пургу, я даже рад буду остановиться! Кулеры – скоро выйдут из строя. И если прилетят «Чукры»***** - я, вот, не буду тут прицельно плеваться! Ты мне второй день не даёшь пива, и вина с перцем! Нет у меня духа боевого… Вообще нет ни какого духа!
– Железный зад акуума, рухнул в снег, и хаудах, в клубах пара, начал заваливаться на чешуйчатый бок расстроенного зверя.
Ойдлиг, рухнув мешком с репой, покатилась по фиолетовому полу к лапам-прутьям. От удара – сознание женщины выплеснулось в глубокие синие зрачки.
Эйнар натянул вожжи, и ударил огненным хлыстом по крупу полуящера.
- Айднар харгжмых******! – наматывая ремни на локоть, хозяин вцепился зубами в ухо слуги.
- Сцил! Я тебя на фарш пущу, и продам втридорога. Ни какая шлюха не будет столько стоить!
Сцил взвыл, и, вздернув круп, иноходью бросился в сторону липкого леса…
Пахло талым снегом, землёй, хвоей, метро… Видимо в тоннелях посадили ёлки, и сломали верхние перегородки…
Да откуда тут станции…
Просто у ричкитов начался гон, и креозотом была помечена каждая ель на опушке.
Липкий лес был полон жуткими легендами на столько, насколько прошло, проехало и пробралось сквозь него - люду и зверью.
Каждая, увенчавшаяся успехом переправа, по главной дороге, была зарождением новой легенды.
Некуда было их девать, и летописец пролил чернила…
Эйнар направил своего акуума в темную, не имеющую конца нору просеки. Кусты дикого торна хрустнули ровно через сто метров. Показатели систем радиолокационного опознавания******* определили вводную – «перезагрузка».
Верблюдом, симбиот опустился в рыхлый снег, перегородив зимнюю дорогу. Диоды погасли. Медные трубки кулеров запустили фреон.
Глаза под веками шлюхи, как маленькие глобусы, закрутились по неведомой ещё траектории.
ШШШШШШШШ…. – пар поднимался по лестнице, к свинцовому небу.
Пар Ойдлиг, вплетался нитью в столп животного, и акуум пробуждал пленницу хозяина.
Небо! Небо! Она ещё ни когда не видела небо… Запахи леса, шерсти животного, электролита и фреона.
Зрачки расширились, и затопили аквамарином всё. Взахлеб, запахи текли и наполняли, топили женщину. А женщина, рыбой чпокала всеми губами…
Ммм… – лес съел стон пленницы… Хкхрххкхрх хкхрххкхр – теплое пузо Сцилла топило снег, посылая басы в стратосферу.
Мордой мурены, на бок легла голова одинокого воина. И ноздри почуяли кровь. И рука стала продолжением меча.
Сосны остановили пургу. Ветер стих. Запах кислого, стухшего мяса, смолой стекал по стволам. Было слышно, как щелкают статические разряды, трущихся волосков на паучьих лапах…
Хвост атомохода вынырнул над поверхностью. Искрясь и воспламеняя края просеки, бенгальскими огнями, меч Эйнара нагрел воздух и активировал сенсоры акуума.
Рывок разогнавшегося танка, заставил хаудаха заключить в броню всех крупных, невраждебных существ!
Просека горела салютом Гая Фокса******** . Дым гнал пауков в чащу. И близились огни города
Город ждал…
Затмение
Вложив двуручник обратно в ножны, Эйнар резко осадил животное. Схватил за ухо одной из голов, и закусил до крови! Акуум взвыл и иссенечерное, отравленное облако заслонило странников от лесной гряды. Хаудах схлопнулся укрыв пленницу (на всех уже не хватало энергии). Полуящер замер в оцепенении и закатил все четыре глаза. Желтая радиоактивная слюна потекла из уголков пасти первой, и второй голов.
Лишь всадник, спокойно взирал на запад… ветер хлестал его лицо, и уносил макулотоксин акуума обратно к лесным паукам.
Женщины и звери глупы… – пронеслось у него в голове, - но без них не так интересно…
Огромная пирамида-город горела впереди факельным светом, звала запахами жареного мяса, бензина, крепкого табака, пшеничных паров виски…
- Хозяин! Хозяин! – проснувшись, затараторили обе головы. – Хозяин, ты доведешь когда-нибудь своего Сцилла до гробовой ямы!
- Да! – заметила вторая голова. – Сбросишь туда, и закопаешь!
- Поменяешь на глупый Харлей!
- Одно хорошо – Харлей не сможет возить Хаудах, и в яме я окажусь вместе с ним и этой сукой - Эйнар молчал.
- Хозяин. Хозяин! Я хочу собачек по-корейски на ужин!
- Да! Эхе-эхе-эхе – часто задышало животное, свесив оба языка, и капая теперь зеленой слюной.
- Двадцать штучек!
- Сладеньких!
-Вкусненьких!
- Хозяин, ты мне ухо прокусил!
- Опять заставил загадить всё вокруг!
-Если бы вокруг, то все, все умерли бы!
- Собачек, двадцать штук! Каждому!
- И Лошадку! – тут акуум сделал вид, что крутит лапой в снегу…
Всадник поднял бровь? И хрипло, не громко (впервые за весь путь) произнес на человеческом наречии:
- Ты помнишь, Сцилл, что было с предыдущей «лошадкой»? Осьминога тебе
– спокойно продолжал Эйнар
– за это, и на мойку сам не поедешь…
- Да?!!
- А кто?
-А кто? Кто тебя вытащил тогда из Лупанария ?! А кто эту шлюху спас?
- А кто троих тащит без продыху, неделю, на своей старой лысеющей спине?
– Сцилл молитвенно сложил переднюю пару лапищ, словно херувимчик католического храма, кои остались ещё для поддержания архитектурного ансамбля во многих городах мира.
Всадник закатил потускневшие зеленые глаза…
- Будут тебе собачки, адское отродье. А за лошадкой я лично прослежу.
- Помни хозяин, посылая меня к такой-то матери, и называя отродьем дьявола, что придумал, и вывел меня ты!
– Скалясь, и пританцовывая оставшимися четырьмя лапами, ехидно радовалось животное.
- Дай оближу!
- Дай, дай, дай!
Эйнар слегка улыбнулся. – Сначала в мойку.
Шестилапый мутант встал на дыбы, встряхнув, тем самым заставив раскрыться хаудаха, и галопом поскакал к городским воротам.
Ойдлиг судорожно глотала свежий воздух. Тело её тряслось от холода. Но лучше было схватить пневмонию, чем задохнуться в капсуле тюрьмы-седла, пропахшей сырым мясом…
С умом выстроенный мегаполис всегда радует глаз.
Мужское сознание породило вершину цивилизации! Средневековая архитектура (любого центрального населенного пункта) с конца второго тысячелетия, заключила прочный союз с передовыми открытиями науки и техники!
Глазам женщины предстало удивительное зрелище. Такого не было даже в книгах Жюль Верна, контрабандой доставленных в сектор «40»!
Восемь дорожных полос вмещали все возможные средства передвижения. Обычные лошади и ретромобили из энциклопедий за 1989г, передвигались в общем потоке с мутантами акуумов и сверх звуковых гоночных болидов, не создавая транспортного коллапса.
Широкие, мощеные камнем тротуары благородно мерцали в факельном свете.
Мягкие габариты диодов не нарушали общую традицию освещения. Каждый желавший (будь он наездником пилотом или транспортом) был снабжен арсенид галлиевым ЭОПом .
Пламенеющая готика представала во всей красе. Аркбутаны величественно оплетали весь город, создав кружево, неподражаемое даже в белье самых дорогих куртизанок!
Шелк знамен. Величественность гербов, оттенялись уютными забегаловками потомственных буржуа. Даже нищие – были здесь – колоритом! Добровольной, оплачиваемой должностью!
Эйнара же и зверя сейчас манило другое. Мясо на вертеле! Бочки бургундского! Корейские собачки! Тайский массаж! Впрочем, все это город давал своим гражданам!
Хозяин шепнул, что-то иноходцу. И громадина, будто и не было в ней полутора тонн веса, с легкостью почтового голубя исчезла с главной дороги. Через секунду появившись в переулках восточного квартала.
И сменилась ночная радуга, на тьму дневную…
Материализация прошла на этот раз удачно, и Сцилл не застрял, между рыбных прилавков. Прозрачная, газовая сфера, появилась в центре святыни Седьмой********* . Площадь прародительницы Ген, озарилась сине оранжевым пламенем, и пустые глазницы черепов, на миг, вспыхнули ухмылкой столетий.
Колонны загудели, словно бы от гонга в день жертвоприношения.
Величественно ступая, меж святых камней, акуум появился у ступеней апарт-отеля, склонившись, что бы хозяин и хаудах могли сойти.
Сработали сенсоры, и двери, слоновой кости, приветственно распахнулись.
Несколько лакеев китайцев, почтительно взяв, Сцилла под уздцы, проводили на нано – мойку класса VIP: заказ был давно уже получен.
Слуги иного ранга - монахи, пристегнули хаудаха в рекреационной, и ввели странника в залы.
Запахи амбры, и гвоздики, имбиря и женьшеня, дым коптившихся тут же, на открытом огне, угрей, опиумная поволока, поднимавшаяся из-под пола, накрыли Эйнара плащом, блаженного спокойствия. После душевой процедуры, и растирания маслами, мягкий ковер, и шёлковые пуфы приютили утомленного странника.
Гостю была подана чаша разогретой сливовицы, с добавлением кориандра, сахара, корицы, перца и конопляного взвара. На широком, плоском, медном блюде возвышалась гора чечевичного плова, с острой олениной и дайконом.
Первый кувшин был осушен до половины, когда приятную воздушную дрожь (ситар) нарушил пронзительный птичий крик…
Хаудах - Седло у боевых слонов.
Фурло;нг (др.-англ. furh — борозда, колея + др.-англ. long — длинный). 5 фурлонгов приблизительно равны 1 километру (1.0058км)
От лат. Themina - женщина.
Задрало всё – дО черта! (другой язык)
Крупные (длина тела от 4х м, размах крыльев до 15 м) крыланы: В отличие от летучих мышей, многие крыланы достигают крупных размеров: длины тела до 42 см и размаха крыльев до 1,7 м (летучие лисицы).
******Съем твою тушу сегодня! (другой язык)
*******Система радиолокационного опознавания («Свой-чужой») — аппаратно-программный технический комплекс для автоматического различения своих войск и вооружений от войск противника.
********Ночь Гая Фокса (англ. Guy Fawkes Night), также известная как Ночь костров (англ. Bonfire Night) и Ночь фейерверков (англ. Fireworks Night) — традиционное для Великобритании ежегодное празднование (но не государственный праздник) в ночь на 5 ноября.
В эту ночь, пятую после Хэллоуина, отмечается провал Порохового заговора, когда группа католиков-заговорщиков попыталась взорвать Парламент Великобритании в Лондоне в ночь на 5 ноября 1605 года, во время тронной речи протестантского короля Якова I, когда, кроме него, в здании Палаты лордов присутствовали бы члены обеих палат парламента и верховные представители судебной власти страны.
Гай Фокс пытался спрятать в подвале Вестминстерского дворца бочки с порохом. Один из соучастников предупредил королевского лорда о намечавшемся взрыве и сказал, чтобы тот не приходил на следующий день в здание дворца. Лорд решил спасти не только свою жизнь, но и королевские жизни. Он предупредил короля, и на следующий день Гай был арестован и отвезен в Тауэр.
Maculotoxin - основной нейротоксичный компонент яда Синекольчатых осьминогов (земля 2012г.), и акуумов (земля 3020). Он же – Тетродотоксин, считается сильным небелковым ядом естественного происхождения, нейропаралитического (курареподобного) действия.
Лупана;рий (также лупана;р, лат. lup;nar или lup;n;rium) — публичный дом в Древнем Риме, размещенный в отдельном здании. Название происходит от латинского слова «волчица» (лат. lupa) — так в Риме называли проституток.
ЭОП Электронно-оптический преобразователь (ЭОП) — это вакуумный фотоэлектронный прибор для преобразования невидимого глазом изображения объекта (в инфракрасном, ультрафиолетовом или рентгеновском спектре) в видимое либо для усиления яркости видимого изображения. В ЭОП оптическое или рентгеновское изображение преобразуется с помощью фотокатода в электронное, а электронное - в видимое, получаемое на катодолюминесцентном экране. Последние поколение ЭОП – снабжены фотокатодами на основе арсенида галлия, химического соединения галлия и мышьяка - важного полупроводника, что позволило ещё больше увеличить коэффициент усиления света и уменьшить габариты приборов.
Аркбута;н (фр. arc-boutant) — один из типов используемых в церковной архитектуре коллон в форме наружной полуарки, передающей горизонтальное усилие распора от сводов постройки на опорный столб и расположенной за пределами основного объёма здания.
*********Единственная традиция женского начала, заимствованная в Др. Китае. II тыс. до эры Христа. В III тыс. после Р.Х. взята скорее ради красоты жертвенного обряда