Любить себя... Миниатюры

               
               
                Любить себя…

      Никогда особенно не понимала, что означают такие простые, но растиражированные миллионными тиражами, слова о любви … к себе.

      Все говорят, что нужно любить себя и жизнь станет прекрасней.

      А как это: любить себя?

      Конечно, никто внятного рецепта не даст. И примеры собственной любви приводятся какие-то хиленькие и неубедительные: поспал, поел, оделся, обулся. Заработал на жизнь: один миллион, другой миллион, третий…  Потратил все это на пятое – десятое. Кто-то сел, кто-то поехал. Детально – на чем, какой марки, какого года выпуска. И опять: продал, купил, опять продал… И все для себя любимого.  И все из любви к себе. Казалось бы.

       Хорошо. Но если это так, а не иначе - отчего же ты так часто не удовлетворен тем, что имеешь? Женой, родней, домом, и гаражной площадкой, на которой уже не умещается автопарк «драгоценностей для себя». Слишком часто буксуешь в чувствах и ощущениях… Тебя ничем не удивишь. И редко чем обрадуешь. Ты давно уже удивляешься тому, что других еще что-то удивляет в этой жизни. И на  предложение поехать куда-то ты только пожимаешь плечами, потому как там ничего нового не произойдет… Независимо оттого, поедешь ты или нет… Все, вроде, так знакомо тебе. До боли. До оскомины.

       Хотя, зря ты так… Произойдет. Обязательно. Но не для тебя.

       И уже где-то на заднем фоне слышатся показательно - дружные голоса про тряпично - бытовые радости. Но уж  это  и есть самые мелкие радости, которые по большому счету  радостью-то и  не назовешь. Это так: погашенные базовые потребности. Так вот, радость от их приобретения гаснет по мере привыкания еще быстрее, чем световая волна. То есть очень быстро.

       Человек вообще привыкает ко всему очень быстро, быстро настолько, что не  может даже этого оценить.  А может оттого и не ценит очевидного. Он, возможно,  и способен-то  оценить  только то, чего не имеет или лишен в силу непреодолимых обстоятельств. Или то, что теперь стало для него недостижимым как ускакавшая на розовом коне молодость, ушедшие  в мир иной родители, невосстановимая  жизнью потрепанность нервов и потерянность безупречного, всегда желаемого «сибирского здоровья и кавказского долголетия» …

                ***               
       Удивительные открытия  приходят неожиданно. Среди житейской суеты, где-то среди книжных истин Ветхого Завета, среди моря обрывков мыслей и разрозненных фраз. Это происходит, когда  загадка переходит в ранг неразгадываемой, и разум спокойно отпускает ее на волю…

       На волю, где она тут же встречается со своей второй неотъемлемой разгадочной частью  и становится просто истиной.

       И тебе не нужно бежать за тридевять земель, в тридевятое царство за своей сказочной любовью к себе…

       Моя сказка или сказание, или то, о чем я хочу рассказать, живет в узких улочках патриархальной  Москвы, в карамельном домике чьих–то фантазий. Там, где радостный  «архитектурный вопль»  Гауди органично переплетается с мавританским разноцветьем и ординарностью знойной Испании.

Там, где орхидеи бесконечно цветут в переливах перламутровых камней, бросая причудливые блики на искаженные водным преломлением столешницы прозрачного стекла.

       Там, где ты испытываешь детское изумление, когда видишь перед собой коленопреклоненного мужчину, который бережно держит на весу твою ногу. Но это не подобострастие или унижение.  И не игривость супружеских отношений, когда муж, под вздохи умиленных дам, аккуратно надевает тебе сапожки, оберегая твой свежий лак маникюра.

       Это нечто другое – когда сильный и прекрасно сложенный человек, закутанный в тогу самурайских одежд, совсем чужой тебе и потому недоступный,  с достоинством берет твою стопу в свою ладонь и аккуратными легкими движениями пеленает ее. Ты же, как завороженная,  исподволь, как бы украдкой, разглядываешь, как играют на его бицепсах  многоцветные сложносочиненные татуировки. Татуировки, что оживают от малейшего движения, ставя дыбом загривок полярного волка, подсвеченного загадочным светом полной луны. Волка, еще мгновение назад похожего на добродушную собаку хаски.
 
       - Как переменчиво все в подлунном мире… - Шепчешь тихонько, еле сдерживая тяжелеющие веки... И шепот тает в уголках губ... 
               
       И незаметно для себя  вскоре вся оказываешься в плену широких полос бинтов, пропитанных эфирными маслами, которые образуют вокруг тебя еще одно эфирное тело. И дурманящий кокон заботы окутывает тебя и пробуждает самые тонкие сентиментальные настроения.

       А белоснежные пушистые полотенца уже покрывают тебя бесконечными полотнищами. И рука молчаливого  Мастера заботливо поправляет и заправляет выбившиеся махровые концы, формируя идеальный конверт.

       И оттого, что делает он это не казенно, но абсолютно уверенно в своей правоте, ты быстренько, как послушный ребенок, согласно закрываешь глаза. И ощущаешь  где–то там, внутри, теплое чувство благодарности за этот кокон  заботы, который пробуждает непередаваемое чувство защищенности от проблем внешнего мира. Чувство, которое все реже посещает нас в круговороте дней, поскольку  корни его глубоки, и ведет оно к корням Твоего Дерева Жизни. К детству.

       Только там, мама с вечерними сказками, теплым молоком, в котором безрассудно размокало и затем тонуло печенье.

      Там, твердые, зеленые яблоки из дружественного нам Китая, которые ты  не хотел грызть и поэтому с увлечением долбил ими по клеенчатой столешнице, с удовольствием наблюдая, как буреют яблочные бока и в порывах кожуры выступает сладкий сок.
      
И оттого, что эти  детские воспоминая, такие сокровенные, потаенные,  без спросу  завладевают тобой, ты, как–то внутри, умудряешься застесняться, шмыгнуть носом и мысленно поддернуть сползающие колготки «унисекс»  местной  чулочно - носочной  фабрики  «Красный пролетарий».

        И, словно возвращаясь к реальности, с усмешкой замечаешь кофейную  пену кружев нынешних чулок какого–нибудь там Филлипа ……….. или Пьера, небрежно брошенных на лаковую кожу ридикюля Марни.

        И снова ускользаешь в мыслях, едва цепляясь за музыкальную тему релакса, не вдаваясь в подробности,  относится ли это к кельтским балладам, которые заманивают тебя  своей медовостью, или  это просто национальные речитативы, обогащенные, как кислородом, звуками природы. Не вдаешься ни в какие подробности оттого, что твоим телом уже завладел Мастер.

       И  под напором мощных рук, которые ты тут же путаешь с крыльями огромного ската, под их скользящими и  завораживающими движениями, тебе становится абсолютно безразличными все долго тянущиеся неприятности, которые замусорили твою жизнь.

       И этот странный, вечно орущий судья, у которого скорее всего случится-таки порез лица, потому как оно все равно  уже перекошено гримасой ненависти ко  всему живому и должно пребывать в этой маске по определению. И само это дурацкое ДТП по вине «придурошного»  водителя «Газели», который влупился в твой джип на красный сигнал светофора… И закрытое сотрясение  мозга, и головные боли, и противная метеозависимость… И внезапные метаморфозы с делом, вопреки  чистому и беспристрастному решению «ордена полосатой палочки», ставшие пережеванной резинкой, которая согласна отлепиться от зубов фемиды только вместе с самими зубами …

       Молчаливый Мастер, сам не зная того, просто взбивает все в пену с эфирными маслами. И молекулы орущего судьи, вместе с его неправедными решениями подыгрывать страховой компании и отдать госэкспертизу частной угоднической фирме «Рога и колеса», неумолимо растворяются  в общей массе удовольствий, которые можно получить от жизни, если поменять свое отношение к происходящему.

       Нужно только прислушаться к себе, своим ощущениям, сладкой дрожи освобожденного от проблем тела...

       А руки мастера уже швыряют тебя в океанский прибой, который мощной  настойчивой волной меняет рельеф дна и пеной размыленных барашков с  легким шлейфом пузырьков растекается по твоей оголенной спине. И ты боишься даже вздохнуть, чтобы от твоего энергетического посыла не нарушилась сама гармония массажа, необходимого тебе как глоток свежего воздуха в разряженной атмосфере хищной планеты.
 
       И чем выше становится шапка кислородного коктейля для спины, тем дальше уходят проблемы ДТП...

       И обиды на  орущего судью, который орет на тебя за твои же деньги, которые ты регулярно выплачиваешь в бюджет и на его содержание  в том числе.

Обиды на то, что он даже не кричит, а орет со злобно – перекошенной мордой, пытаясь скрыть свои персональные комплексы неполноценности и страхи перед этой жизнью.

За счет благополучия и душевного равновесия других. И то, что орет он на всех, а не только на тебя, не становится утешительным призом в твоей жизни. А твоя жизнь…
       
Твоя жизнь сейчас в мускулистых руках Мастера, что сильными упругими кольцами шлифует тебя, создавая новое тело: изящное, легкое, гармоничное в любых своих проявлениях. И спина сбрасывает, наконец, жесткий панцирь проблем. И в области лопаток робко пульсирует та самая, новая жизнь: это пробиваются  крылья.
         
Крылья свободы от невзгод...
         
Крылья, которые позволяют с низкого старта метнуться вверх и наполнить легкие до краев живительными потоками неизведанного, но такого желанного – потоками перемен в Твоей, такой личной и такой исключительной, Жизни. 
         
И от всего этого  многообразия растревоженных чувств, ты еще больше утверждаешься в своей исключительности и словно созревшая куколка готовишься стать прекрасной бабочкой. А Молчаливый Мастер продолжает колдовать над тобой. И руки  - крылья мечутся, рассекая воздушные подушки, в которые он сам до этого упаковал тебя.

        И  ты вдруг понимаешь, что эти движения не привносят хаос в твое созерцательное настроение, не разрушают психоделику  расслабления. И согласно киваешь, словно от тебя зависит выбор техник, похожих одновременно и на театр Антонио Годеса, и на ритмические всплески воинов Ирландского королевского балета.
 
        Это не твое выступление.

Это соло  Мастера, для которого все балетные "па" лишь прелюдия. Он сам синтезирует техники, пока многократно усложненные, они не становятся похожими на капоэйру. Танец на грани боевых искусств и филигранного владения телом. Телом своим и чужим.
 
        А тело… Под властными, мощными движениями тело радуется и поддается, позволяя,  замешивать и взбивать себя сильным мужским рукам словно тесто. Тело не может определить свое точное местонахождение между небом и землей в этот момент. И только проснувшееся сознание вяло интересуется; есть ли в раю массаж? И тело, распростертое в нирване заботы, одобрительно вздрагивает пальцами рук, соглашаясь на праведную земную жизнь ради вечной массажной нирваны.

        И благостные мысли апрельской капелью венчают весеннее обновление нашей жизни.
   
                *                *               *

       В нашей жизни бывает много бед и лишений. Много горечи и разочарования в людях.

       Но, словно в награду за наше терпение и стремление выжить и жить красиво, Господь награждает нас… тоже людьми. И оказывается, что, как ни крути, вся соль нашей жизни - это общение. Общение, которое порождает заботу, поднимает заскорузлые пласты памяти и показывает нам, что на самом-то деле мы намного лучше и чище, чем можем признаться даже себе.

      И только наше умение сопереживать, помогать и понимать других на различных уровнях расцвечивает небосвод нашей жизни фейерверками радости и удовольствия. Фейерверками любви к себе.

       Те же, кто этого не понимает и не принимает - просто стоят  на другой ступени  общей пищевой цепочки.

       Только посмотри внимательно вниз.
       И ты увидишь их где-то там…

       Там, на дне оврага жизни, цепляющихся за хрупкие корни растений в попытке  выползти хоть куда–то; то ли вбок, то ли вверх…