Глава 5.
- Познакомься, Степан Степанович, это супруга учёного Правдина Вячеслава Вячеславовича – Катерина Бэ, а это Хваленко...
- Я пришла не знакомиться, - сухо перебила мэра Катя Бэ, оценивающе посмотрев на заместителя Хваленко вошедшего в кабинет. - Дело касается только Правдина и вас.
Самохвалов в калейдоскопе служебной, деловой и прочей суеты совсем забыл, что собирался посетить научника из того самого загадочного НИИ, квартировавшего когда-то в здании мэрии, и чьим имуществом несомненно являлись находящиеся там скульптуры. Учёного ранее уже посетил агент Следопытов, собиравший информацию о деятельности этого странного учреждения, но теперь в мэрию пришла сама супруга этого учёного, да ещё с какой-то для него просьбой.
- Мой первый заместитель в курсе, и скульптур и всего остального, - сказал улыбаясь мэр и развёл руками. - У нас секретов друг от друга нет!
Он подумал: «Какая будет реакция этой Кати Бэ? Интересная она однако женщина».
- Нужна ваша помощь, Самохвалов, а не этого Хва-лен-ко, - строго на «ты» сказала Катя Бэ, по слогам чеканя фамилию зама, да ещё с вызовом делая ударение на последний слог.
- Позвольте, Катя Бэ, - с таким же ударением на букву «Б» произнёс оскорблённый зам.
Он не ожидал подобной дерзости от посетительницы, тем паче просительницы, какая бы не была та красивая и самоуверенная. На мгновение он даже потерялся.
Шефу стало жутко интересно. Он подобно римскому императору поудобней устроился в ложе-кресле предвкушая бой двух сильнейших гладиаторов - Бэ и Ко.
- Позволь, Бэ, - опомнился зам от удара нанесённого в самое больное место, прямо в самое «ко», осознав что незнакомка с ним уже на «ты», - да ты и впрямь Бэ, что можешь так разговаривать со мной!
- Я могу всё!.. - многозначительно заявила Катя Бэ, отбивая удар и нанося свой, всем вооружением: голосом, тоном, смыслом, наглостью. - А что можешь ты - Хва-лен-ко? Что можешь ты?!
Тут зам был не просто сражён, тут было хуже - выронил оружие. Он жадно хватал ртом воздух, стоя на середине ковра, с ненавистью глядя на соперницу. А точнее на победителя на арене Колизея. На песке валялся его меч, а в сантиметре от лица угрожающе замер трезубец из трёх слов - "что можешь ты".
- Хватит, хватит, хватит! – закричал император Самохвалов, прекращая этот поединок. Если настоящему римскому императору достаточно было поднять или опустить большой палец, то мэру не хватало ещё той лёгкости, в нём было много душевного: привязанность, дружба, уважение к сослуживцу, в конце концов. Но, если копнуть глубже, то сейчас он сам являлся побеждённым.
- Так вы готовы выслушать мою просьбу, Самохвалов? – как ни в чём не бывало, продолжила посетительница.
- Да, – с покорностью и долгом к победителю заявил мэр, но почувствовав себя предателем по отношению к заму, спохватился и быстро заговорил:
- Кстати, Стёпа, эта женщина принесла, вернула мне мою потерянную статуэтку - вот! Он схватил и потряс нэцкэ в руке, словно пытаясь развеселить капризного ребёнка по фамилии Хваленко.
"Обиженный ребёнок" не мог смириться с позорным поражением. Он дулся: «Чтобы какая то Бэ, так меня!?», но сказал:
- Иван Иванович, а может эта женщина воровка, украла и принесла нэцкэ, чтобы...
- Чтобы втереться в доверие, – с издёвкой закончила фразу Катя Бэ. - Во первых, эта безделушка моя, а во вторых у нас очень мало времени. Очень мало.
Самохвалов приблизил нэцкэ к глазам, повертел со всех сторон. На обратной стороне, на самом основании была выбита надпись – «Цена 1 руб.20 коп.»
- Действительно не моя...
- Таких много, когда то в 90-х мой муж изготавливал их на продажу, - ответила Катя Бэ, снова поторопила мэра, - сейчас не об этом, у нас мало времени.
- Слушаю вас, - покорно ответил Самохвалов.
- Для начала проводите этого за дверь, - пальцем копьём указала она на «этого».
- Степан Степанович...
- Да понял, - с обидой в голосе сказал Хваленко и вышел из кабинета.
Он понял что проиграл.
***
Сейчас Самохвалов ехал с женой учёного домой к самому учёному. Требовалась помощь, а если точнее, спасение умирающего научника. Катя Бэ без лишних подробностей приказала, а именно так можно назвать просьбу с каким тоном она разговаривала даже с мэром, спуститься в подвал и дотронуться до одной из обнажённых скульптур, именно обнажённых. Она сама посетила вместе с ним терракотовую комнату и проследила за действиями Самохвалова, указав на статую, напоминающую Апполона. Шеф, оглядываясь на женщину, с брезгливостью погладил глиняную руку какого-то древнегреческого бога. «Достаточно, - коротко ответила Катя Бэ и пояснила. - Обнажённые фигуры символ физической красоты и здоровья». Она тоже дотронулась до скульптуры некой обнажённой нимфы: «На всякий случай. Очарование не помешает. Одичаешь тут с вами».
«Хоть что-то стало проясняться, - отвечал сам себе Самохвалов, предвкушая ещё разгадки. - А дальше будет больше!» Он, врождённый чиновник, как никто другой знал, что за его помощью и оказанной им услугой следует как прописанная истина ответная услуга. Как возвращение бумеранга.
В машине они молчали. Лишь иногда он посматривал на неё, пару раз они встретились глазами. Мэр чувствовал себя на редкость комфортно, а его спутница была само очарование. Её поначалу грубые манеры улетучились и она весело, а иногда и просто кокетливо смотрела из окон автомобиля на дорогу, пешеходов и самого Самохвалова. «И не подумаешь, что едем к умирающему, а может уже мертвецу. По виду этой Кати Бэ не скажешь. Странная она» - думал он. «А он ничего, этот модный чинуша. Интересно до чего он доиграется с этими статуями?» - думала она.
Катя Бэ решила ничего не объяснять и не растолковывать Самохвалову, подумав: «Пусть разговаривает со Славиком сам», а мэр был в таком прекрасном настроении, что начинать забивать голову всякой научно-мистической чепухой считал прямо преступлением против такого чудесного настроения: «Ещё успею «знаний» набраться». Поэтому и ехали они молча.
- И всё-таки, почему вы именно «Б»? – без пошлого подтекста заговорил мэр. - Почему фамилия из одной буквы, да еще такой?.. Это не красит. Никогда не встречал, но повидал...
- На самом деле я А, была когда-то А, но мой муж воскресил меня, также как и вы сейчас воскресите моего мужа. Он сам назвал меня «Б», т.е. вторая по алфавиту, дважды рождённая. Ну, с юмором конечно...
- Надеюсь, после «воскрешения» он не станет Бэ? – пошутил мэр.
- Не волнуйтесь. Он станет живым... Вот дом, приехали.
***
- Просто, возьмите его за руку и подержите, - сказала Катя Бэ.
- А он, оно... не развалится, не... лопнет? – спросил мэр.
У него были другие представления о воскрешении людей. Вернее не было никаких. Он с любопытством, с трепетом представлял иногда себе этот процесс - «воскрешение человека», но такого человека!.. Таких людей Самохвалов ещё не видел. Если только в фантастических фильмах...
Учёный вообще не был похож на человека, это был скорее какой-то полупрозрачный дух, неизвестная субстанция, тонкий облик и намёк не человека. Это полупрозрачное переливающееся существо, отдалённо напоминающее целлофан наполненный водой лежало на чистой кровати посередине светлой комнаты. Лежало так, будто сейчас должны были прилететь на своём инопланетном корабле инопланетяне и забрать с собой родственника, домой, на свою планету, вернуться в свою цивилизацию. Для нас, землян, если не обращать внимание на «инопланетное» тело, обстановка вокруг могла напоминать лишь прибранную, чистую спальню приготовленную родными больного, ожидающими визита участкового врача. В такой роли Самохвалову бывать ещё не приходилось.
- Ну, смелее – возьми его за руку! – приказала ему женщина.
Мэр трясущейся рукой потянулся к руке существа, взял её, холодная, но как ни странно ощущалась: «Не из воздуха и не воды»... Вдруг «тело» на глазах стало наливаться цветом, тяжестью, крепостью и прочими физическими свойствами, одним словом жизнью и через 5 минут настоящий, обыкновенный мужчина уже лежал на обычной кровати в обыкновенной спальне, стандартной двухкомнатной квартиры, привычного пятиэтажного дома, провинциального города Н, на нашей планете. Лежал обнажённый. Свершилось!
- Спасибо, - произнёс учёный.
- По-по-пожалуйста, - ответил, словно выдавил из себя слова мэр. Он пытался себя убедить, что всё это ему померещилось.
Катя Бэ мило рассмеялась, взглянув на Самохвалова, подошла к кровати воскресшего супруга, укрыла его одеялом, потом наклонилась и поцеловала:
- Здравствуй милый, теперь и ты вернулся. Я не могла оставить тебя, я навеки тебя…
- Может я пойду? Мне идти?.. - словно школьник выполнивший общественное поручение, спросил Самохвалов, наблюдая как изливается нежность Кати Бэ к своему вернувшемуся супругу. Он чувствовал себя лишним. «Вернулся не с улицы, не из командировки, не за хлебом ходил, а вернулся... с того света!» - с испугом подумал Самохвалов и снова спросил:
- Может мне пойти?
- Ах нет, что вы, что вы!.. - спохватилась Катя, вспомнив про «врача» Самохвалова. Как хозяйка, которая встретила гостя по всем пунктам этикета, но вдруг забыла про самое основное и главное действо – чаепитие. - Посидите, поговорите, вам многое необходимо знать, а я сейчас чай организую, - она засуетилась и побежала на кухню.
- Вы кажется Самохвалов Иван Иванович, - приподнимая голову с постели и протягивая руку мэру начал учёный.
- Зовите просто Ваня, здесь не учреждение, у нас не официоз и мы с вами одних годов...
- Вячеслав, Слава, - пожал руку научник. – Видите ли, обратная трансформация сборки энергетических уровней происходит не сразу, вы простите... извините, извини... Я ещё какое-то время буду дружить с кроватью, - похлопал по своему ложу учёный и улыбнулся, - но это на неделю не дольше...
- Поправляйтесь... поправляйся, - перескочил Самохвалов на «ты», усаживаясь на стул, заботливо придвинутый заботливой женщиной.
- Сейчас будет готов чай, ребята, - опять упорхнула на кухню.
«И куда вся наглость испарилась? Как быстро улетучилась, прям пай баба! Вот когда им бабам нужно, всё сделают и в собаку превратятся, и кошкой замурлыкают» - подумал Самохвалов про супругу учёного, свою супругу, и вообще про всех женщин на свете. Мэр как всегда мыслил глобально.
- Я знал, что ты рано или поздно объявишься, - начал Правдин, - да пришлось бы самому к тебе обратиться…
- Слав, ты можешь обращаться - когда хочешь, зачем хочешь...
- Да не, я вовсе не про ваше, служебное. Тут недавно опять этот агент появлялся, этот Андрей, как его...
- Следопытов, - продолжил Самохвалов. Он был удивлён, а вернее вполне допускал такое поведение разведчика. Это профессиональное так въедается в них, что они уже на чистом энтузиазме играют роль в спектаклях, которые сами и ставят. Продолжают работать, т.е. шпионить уже по инерции. – Это я просил его узнать о вашем НИИ, но я не думал, что он зачастит, забегается. Я не говорил ему про статуи, про все эти «энергии», токи...
- Про статуи не говорил ему и я, я вообще ему последний раз ничего не говорил – уже не мог... разговаривать. Супруга объяснялась, провожала, я всё слышал - сам как растение - не сказать, не пошевелиться. Дон Жуан он у вас, Катьке моей такие комплименты сыпал... Она у меня верная, а мужики к ней липнут, это всё от конфигурации потенциала...
- Вот ребята, вы лучше чайку попейте, - с "конфигурацией потенциала" вошла и сказала Катя Бэ. Она поставила на маленький столик две чашки. – Крикните, если что понадобится, - ушла в соседнюю комнату.
- Конечно Иван... Вань нам бы выпить за встречу, отметить «рождение», но мне сейчас нельзя, пока, именно из этого рождения...
- Не надо, успеем, - сказал мэр. Он не пил второй день. На него порой находило такое просветление. В «такие» дни он был особенно задумчив и строг, и вот именно в такой день и появилась супруга этого учёного. «А что если был "на коне" в этот момент?» - спросил себя и шуткой ответил себе же: «Факир был пьян и фокус не удался!», - улыбнулся.
- А я смотрю, ты с «пьяницей» нашим дружишь, - сказал учёный, подразумевая знакомую им обоим скульптуру и тоже улыбнулся. – Опасность есть распылить в этом сознание, потеряться...
«Как он догадался? Мысли читает? Или уже на роже написано? Так, хорош пить - завязываю», - подумал Самохвалов и спросил:
- Расскажи вообще что нибудь про эту канитель, статуи, эту... аномальную зону, а то знаешь наткнулись там, своими догадками, опытным путём, эмпирически так сказать... - вспомнив, что сидит рядом с учёным, начал Иван Иванович, - расскажи что нибудь новенькое, - улыбнулся.
- Да, вам надо это знать, именно тебе, - поправился учёный, - т.к. именно ты встретился с объектом, и должен выполнить миссию, всё сложилось... а догадки они тоже верны, сейчас всё объясню.
- И если можешь, пожалуйста без этих словечек научных, как их... терминов.
- Постараюсь.
Далее учёный начал свой рассказ. Иногда его повествование прерывал вопросами Самохвалов или заботливая Катя Бэ заходила в комнату и подливала им чай. Мэру всё время казалось, будто учёный читает его мысли – так грамотно и в тоже время интересно и доходчиво он рассказывал. И это ему не показалось...
***
- Скульптуры эти собраны из разных мест, городов. Лично я привёз несколько из города К, где работал в тамошнем филиале. Мы с супругой у вас здесь в Н с 84-го года, она кстати к моей науке не имеет отношения, вообще к науке - учительница в школе, русский-литература. Я в тот год закончил институт социологии в К, получил диплом, специальность, женился, устроился в наш филиал, но не проработал и года, нас решили сократить, но потом наши сторожилы похлопотали, и нам оставили филиал в Н, этот особняк и вот так я оказался тут, - он развёл руки, показывая свою комнатушку.
- Кое-что знаю от Следопытова - доложил мне, - сказал мэр, а сам подумал: «Хитёр этот Следопытов, лезет сюда, агент, двойной агент, ладно бы водку пить, а то вынюхивать...» - и спросил для приличия, официоза так сказать:
- А как звучит твоя специальность, ну там должность?..
- Эксперт по оценке напряжённости в социотипах, горизонтальной субординации социальных групп, взаимодействие в иерархии подгрупп...
- Достаточно, - рассмеялся мэр. - Это для меня тёмный лес, я так сказать скромный практик...
- Да пожалуй. Мы исследовали структуру общества, но из наших социальных изысканий, из теорий еще не могли получиться результаты, выводы, обобщения и поэтому реальные, прикладные знания. Поначалу мы работали на теории, а не они на нас. Но когда эти теории заработали, а это предположил ещё в 58 году один наш учёный, я тогда ещё не работал, даже не родился...
Правдин улыбнулся, но вдруг снова стал серьёзным:
- Вот тогда и стали поговаривать о принципиально новом подходе и взгляде на общество и его структуру, заговорили о новом невиданном оружии...
- Оружии!? – воскликнул мэр. Ему вся история с энергиями представлялась до сей поры как невинная игра в «хотелки и желания», хотя он конечно и предполагал некую серьёзность НИИ.
- Да, оружие! И принципиально нового образца, качественно нового типа. В его создании не задействованы обычные заводы, привычные технологий, и даже известные нам теории. Это совсем другая область. Применение его привычное, вернее обычными людьми, без техники и механизмов. Цель поражения, действие – те же люди, а точнее весь социальный организм. Это как «спасение утопающих …», - процитировал он избитую поговорку, - только с обратным вектором, принципом действия...
- Вот бл*дь, - тихо произнёс Самохвалов, достал из кармана платок и протёр лоб, - надо же...
- Волноваться не стоит, я не открываю военную тайну, кто знал больше меня и реально мог бы её открыть - давно уже там, где я был до вашего визита одной ногой, - сказал учёный и пошевелил ногой точащей из под одеяла. - Я знаю лишь одну сотую, одну тысячную от всех исследований, - возле своего синего глаза он пальцами показал приблизительно «одну тысячную».
- И вы,.. ты рассказывал это Следопытову?
- Нет, вовсе нет, с этим агентом мы просто выпивали, а то что я ему рассказал, вряд ли он понял или запомнил, - учёный усмехнулся.
- Да вы недооцениваете его, это лучший агент в Н, а может быть и в стране.…
- Да, квалифицированный, неуязвимый, непобедимый,.. - в шутливой манере учёный начал перечислять звания, регалии и прочие награды разведчика Следопытова, которыми тот наверняка хвастался Правдину по пьянке.
- Вы зря шутите, - сказал серьёзный мэр, ему после слова оружие как то не веселилось.
- Повторяю, всей информацией не располагаю даже я. Нас были тысячи сотрудников по всей стране, и только единицы, повторяю, только единицы - директора филиалов НИИ могли знать более-менее общую картину и то % на 50-60!
- А на сколько же % ты? – с уважением глядя на учёного, спросил Самохвалов. Как он был далёк от всего этого!
- % на 2-3, - отмахнулся Правдин, было заметно, что его интересовала другая тема.
- Всего 2-3? – спросил мэр. Авторитет учёного резко упал в его глазах.
- Достаточно, - также резко вернул свой авторитет научник. - Достаточно, чтобы сойти с ума. В тот последний год мы подошли к теории «плавающего знания», - учёный с восхищением поднял вверх палец. - Ну об этом позже, да и сложно объяснить, вернее популяризировать научное знание, чтобы объяснить...
«По-пу-ля-ри-зи-ро-вать, - по слогам про себя проговорил Иван Иванович, думая нужное, практическое. Вот это мне и самому надо будет сделать, чтобы рассказать Стёпе вкратце, хотя бы суть, пересказать - популяризировать»
- Давай Слав, расскажи про статуи, с них подходи к этому знанию, как его...
- Плавающему, или переменному..
- Вот, вот, - сказал Самохвалов, который уже входил в курс дела, как новый работник в первый день на новом рабочем месте.
- А что статуи, – усмехнулся учёный, - статуи всего лишь модель, экспериментальная копия…
- А где же не модель? Где это, настоящее оружие?
- Везде! – развёл руками Правдин. – Ты, я, все! Всё общество!
Самохвалову померещилось, будто он выстрелил себе в голову.
***
С самого утра мэр пересказывал Хваленко всё, что рассказал ему научник у себя дома, вернее то, что ему удалось упомнить и «популяризировать». Он не без гордости упомянул «главное» в процессе воскрешения.
- Для воскрешения подхожу только я, это он так говорит, по крайней мере из всех кто к статуям вхож, - сказал довольный мэр.
- А что не понять, кто ещё в наше время «воскресит» окромя начальника? – пошутил зам.
- Стёпа, ты будешь слушать?!
- Конечно, конечно, всё – без шуток, извини! – извинился зам, изобразив внимание.
- Скульптуры эти из разных мест, годов. Несколько штук уже были в Н, первые, находились у этого барона, что тут до революции жил. Глиняные копии с мраморных, античных и древних. Стояли тут по залам да коридорам – людей пугали, - Самохвалов рассмеялся. - Потом их в подвал отнесли, его кстати, подвал специально выкопали под них, под коллекцию, а остальные после притащили. Правдин говорит, что сам несколько привёз из К – он оттуда родом. У меня кстати там бабка столетняя доживает, по материнской... - стал ответвляться в свою родословную мэр.
- Вань, да ты про эти энергии расскажи, - вернул зам начальника к нужным «корням».
- Ну вот, заметили они эти энергии давно, вернее, предположили о них давно. А как заметили их, зафиксировали, так сразу с перепугу и прекратили исследования, разработки, закрыли институт и уничтожили все документы. Пострашнее ядерной бомбы говорит, то оружие могло получиться, это по его словам. Учёные светилы выяснили...
- А что с той парной, где мы там здороваемся? - спросил зам, подразумевая двойную скульптуру.
- В том то и дело! – воскликнул мэр. - Сама появилась!
- Сама?!
- Да, и не только эта, а ещё некоторые! Правдин называл какие, я уж не помню…
- Ну как это сама, сами? – к такой мистике Хваленко был явно не готов. – Как?!
- Да вот так! Появились и всё. Они вообще сами себя могут восстанавливать – «регенерировать» на каком-то там уровне, - довольный, что выговорил ещё одно интересное научное слово мэр воскликнул, – во как!
- Они живые что ли!? – с испугом спросил зам.
- Да нет, мертвые, глиняные, - успокоил Самохвалов. – Просто общество каким-то макаром влияет и всё такое...
Тут его объяснение уже выходило за грань «популяризировать»:
- Да ты, да мы сами видели, как пистолет на одной скульптуре появился, пацан наш, рабочий его отломил, а он на следующий день там вновь оказался, будто кто за ночь новый вылепил, прилепил!
- Ходит что-ли кто туда? Живёт там?! – округлил зам глаза.
- Да нет, мистически всё происходит!
- Аааа!.. – затянул Хваленко. - Всё равно – дела-аааа!
- Это ещё не дела по его словам. Настоящие «дела» по его мнению, связаны с каким то «плавающим знанием»! – козырнул шеф.
- Это как говно что-ли? – засмеялся зам.
- Ты зря Стёпа смеёшься...
- Да нет, я уже не знаю над чем смеяться, а над чем плакать... Влезли короче в «плавающее знание»...
- В том то и дело. И процесс этот нами запущен. Эти учёные сюда и не ходили, то есть в подвал, типа просто его охраняли как сторожа, чтобы кто к статуям не полез – бед не натворил...
- Вот почему они отсюда убираться так не хотели, упёрлись...
- Ну это теперь Стёпа нам понятно, а тогда откуда я мог представить, предположить, что тут такая мистика...
- Да-аааа... Слушай, а куда все остальные научники подевались? Что из всех один Правдин этот остался? Он что говорит?
- Да, умерли, - спокойно ответил мэр. А если бы не эта шустрая его жёнушка Бэ, то и ему крышка. Я же тебе говорил, каким я его по приезду застал, типа воскресил - чистая протоплазма! Ха-ха-ха! Они все, кто там работал и были с этими статуями связаны, с этими энергиями завязаны... А как мы их оторвали как от сиськи, тут и стали помирать...
- А как же мы теперь? – словно узнавший о смертельной болезни, спросил зам, - тоже умрём? Бл.дь, нашли себе здание, - он обречённо махнул рукой.
- Какое нашли...
- Это ты Самохвалов, давай, мол, дворец заселим, какого х*я там эти частники как тараканы всё заняли, у этих "вымерших динозавров" арендуют, деньги им платят. Лучше мы, лучше нам!..
- Кто знал! – закричал, начавший закипать мэр.
- Да никто, - остановил кипение зам. - Если бы знали... Теперь уж пятки назад не вывернешь…
- Это точно… А умереть, мы не умрём! – успокоил мэр. – Я видел, как Правдин на моих глазах ожил...
- Слушай Вань, а что он про нэцкэ говорит, твою, что пропала?
- Что говорит? - спросил мэр, подумал, улыбнулся и ответил:
- Не брал говорит и всё, мамой клянусь! Бля буду!
На этом моменте двое начальников стали громко и долго хохотать, вспоминая какие подозрения и переживания были связаны с её пропажей. Но тут Самохвалов вспомнил интересный момент и сообщил Хваленко, словно насыпав ему на рану соль:
- А ты знаешь Стёп, что твой «любимый» агент к научнику не один раз ходил…
- Это твой, твой! Я тебе говорил, что он хмырь, а ты одноклассник, товарищ, друг детства! Он двойной агент – этот твой Следопытов, ещё объявится эта рожа!..
- Ну это еще не выяснено, чья «рожа» тут виновата, всплывёт как нибудь, выяснится... А насчёт нэцкэ, что сила в ней и всё прочее – ничего в ней нет, - пустышка костяная! Там энергии другие, от мысли что-то, материализации, Правдин сам кстати двойную скульптуру не видел, она вообще может, несколько месяцев назад появилась…
- Ни хера себе! И вот как объяснить?!
- В том то и дело, кому говорить? Кто объяснит? Раз такие учёные как Правдин и те знают на 0 целых, х*й десятых%. Слушай Стёп, а давай вдвоем к нему в гости сходим, ты знаешь, он нормальный мужик, выпьем, посидим, а? – предложил Самохвалов, заранее зная ответ, а точнее проверяя свой «правильный ответ».
- Не пойду, Вань, не пойду, - ответил «обиженный и оскорблённый» Хваленко.
- Что тебе баба? – спросил Самохвалов и сам же ответил:
- Баба за своего мужа встала, постояла – вот и всё! Все бы так бабы за своих мужиков….
- Не пойду. Вот сам Правдин оклемается и тогда пусть сюда к нам приходит, свободно заходит, а я не пойду, - твердил упрямый Степан Степанович.
Что-то надорвалось в заместителе Хваленко. И вовсе не по вине его позорной капитуляции перед этой странной Катей Бэ, это всё повод для дешёвого психоанализа. Он давно почувствовал какой-то внутренний раскол и раздвоение. С обязанностью ИО мэра - исполняющего обязанности градоначальника Н он справлялся как часы – чётко работал настроенный и заведенный им самим механизм, но что-то новое и неведомое появилось в его мировоззрении за последний месяц. Он стал много размышлять, много читать, особенно художественной литературы, иногда брался за философские и научные труды, стал сам сочинять и писать, правда, преимущественно стихи. Ему бы пойти по карьерной лестнице вверх, поехать к примеру в столицу, войти в ряды политиков, да ещё таких, кто с лёгкостью разговаривает об «однополярном и многополярном мире», и делает потом этот мир с нужной всем «полярностью»; но вся внутренняя проблема зама и заключалась в том, что этот мир был не нужен ему, будь он хоть какой полярности - стал не нужен. Он начал жить в своём вымышленном и выдуманном мире. Но абсолютно реальном, т.к. нашёл его в себе самом. Он чётко осознал над собой, над всеми (из своего опыта) могучую руку неведомого Управляющего, влиятельного Мастера, настолько сильного, насколько чувствует свою силу простой горшечник перед обычным куском сырой глины.
- Стёп, устал ты, - сказал мэр. - Я тебе как другу говорю, найди толкового помощника и пусть всё делает, и твоё, и моё, ну разумеется под нашим чутким руководством и наблюдением, а мы отдохнём. Отдохнём.
- Надо подумать, - сказал зам.
Он задумался об этом ещё раньше Самохвалова.
***
Продолжение следует.