Предыстория: http://www.proza.ru/2011/07/10/111
Здравствуй, родная серая комната. Я снова здесь, я вернулся к тебе, в твои тёплые материнские объятия. Передо мной с удивлением во взгляде сидит мой старый друг, Лектор. Он всё так же смотрит мне в душу, как когда-то, и приговаривает тихо:
— Что-то я не могу понять, что с твоим голосом... Внутренним голосом, друг мой, твой желтый туман так красиво искрится, — говорил с благоговением он.
Я направил взгляд на то самое одностороннее зеркало, в котором Лектор когда-то увидел голоса надсмотрщиков. Они сейчас обеспокоены, наверное. В прошлый раз Лектора уводили насильно, и успокоить его было в тот день непросто. Они с трудом поддались на мои просьбы разрешить мне встретиться с моим старым другом ещё раз. А теперь спешить было некуда. Это конец и начало! Переломный момент в этом отрезке времени, именуемом жизнью. Всё, что когда-то имело значение для меня, теперь будет забыто. Я ухожу в монастырь. Настоящая вера находится здесь, истины скрыты в сознании тех, кто замкнут в этих стенах.
Я сидел и безмятежно улыбался.
— Друг мой Лектор, скажи мне, будь добр, ты ведь видишь всё таким, каким оно есть, не так ли? Чистым, без примесей, ты видишь всю правду, да?
— Я склонен этому верить. Всевышний убедил меня в том, что обычно люди пропускают потоки его голоса мимо ушей, а я - один из тех, кто смог их постичь. Он сказал мне, что я достоин этого.
Эти слова грели мне душу. Никогда я ещё не был настолько счастлив. Я помню мою первую любовь. Прекрасную весну в своей жизни, расцветающую яркими бутонами, наливающуюся солнечными лучами, радостью, счастьем, самозабвенно парящую в облаках. Какое прекрасное было время... Но ему не сравниться с сегодняшним днём.
— Лектор, а ты счастлив оттого, что Всевышний выбрал тебя?
— Да. Я знаю, что моя жизнь истинна, и я не живу в мире иллюзий. Это даёт мне желание жить дальше.
— А хотел бы ты подарить кому-нибудь такую же жизнь? Ты хочешь, чтобы все люди точно так же бросили свою реальность, уверовав в твою?
Лектор нахмурился. Было видно, что он колеблется.
— Я отвечу за тебя, друг мой, — улыбнулся я. — Ты просто обязан помочь всем, кому сможешь! Ведь нельзя хранить счастье в одном себе. Счастье нужно делить, и меньше его не станет! Знал бы ты, как ужасно живётся незнающим, как молчалива, темна их жизнь, знал бы ты, как им нужна наша помощь!
Мой друг в смирительной рубашке поднял глаза и откинулся на спинку стула от удивления, испуга, потрясения. Я знал, что он видит. Он видит мой голос.
- Оно так красиво... Твоё слово...
- Да, Лектор! Да, я теперь с тобой! Я тоже понял всё и пришел сюда, дабы воссоединиться, дабы быть ближе к таким же, как мы с тобой! Это наш монастырь, Лектор! Наше логово, наш дом и родина! Наше начало и наш конец!
В комнату ворвались обеспокоенные, суетливые люди в белых халатах, пара из них взяла за руки моего онемевшего от священного благоговения друга, ещё несколько подбежали ко мне, заломили мне руки и начали натягивать на меня смирительную рубашку. Но чего стоит физическая свобода против душевной? Мой голос разливался по комнате, просачивался сквозь стены, выходил за пределы больницы, летел на многие километры вперед... Они застёгивали на мне это сковывающее движения одеяние, но душа моя свободно парила по небу... А по щекам моим стекали слёзы, слёзы счастья. Теперь я там, где должен быть. Теперь я с вами...