На днях я снова встретил Топтунова. Он не утратил своего весёлого расположения духа и придурковатого выражения лица.
- Пишешь? Славно, брат, выходит у тебя! Всё в точности как в жизни. Особенно про меня.
Я улыбнулся. Топтунов продолжил:
- А вот ещё недавно случай был…
Я достал блокнот.
- Подходит, значит, ко мне знакомая, Лизка – слыхал, может? Петрова у ней фамилия, - начал Топтунов. – Вот, понимаешь, подходит она ко мне и говорит:
- Пойдём, Аркаша, в театр. А то что всё в кино, как бескультурные какие.
А я, понимаешь, не то что бы запал на неё, а так, приятная девка. Почему бы и в театр не сводить, раз напрашивается. Купил сам два билета. Спектакль в двух действиях, а название, хоть убей, не вспомню уже.
Вот встретились мы с ней, внутрь зашли. Я джинсы одел, рубаху, даже жилетку откопал приличную. Всё же театр. Лизка тоже нарядилась. Платье на ней какое-то. Ещё больше приятная стала. Сдали мы куртки в гардероб и заняли места согласно купленным билетам.
А вокруг мужики все в пиджаках. У баб на шеях чего только не висит. Я Лизке и говорю:
- Да, это те не в кино на гопоту глядеть.
Тут спектакль начался. По сцене мужик какой-то скачет. Баба сидит, тёлка его, по ходу. Что-то там про любовь говорят, что хрен её выгонишь, даже в форточку залезет. Хорошо сказано.
А посередине спектакля у меня в носу зачесалось. Чихнуть, понимаешь, хочется, аж сил нет, а нельзя. Вокруг эти в пиджаках сидят, как начнут какую-нибудь ботву нести, что лучше б просто по мордам дали. На Лизку смотрю – та на сцену глядит, аж рот открыла. А я думаю, как бы не чихнуть.
Тут, слава Богу, перерыв объявили. Мы из зала вышли, я за шторкой какой-то прочихался. Кайф!
Пошли мы с Лизкой в буфет. Цены там – охренеть. Бутер с колбасой полтос стоит. А мне вдруг жрать припёрло. Надо, думаю, в ларёк сгонять (у театра стоит, я его сразу приметил). Говорю Лизке – погоди, я сейчас в сортир сгоняю. А сам в ларёк! На полтос этот купил чипсов и колой запил. А то бутер какой-то! Заодно Лизке шоколадку купил. После театра отдам, думаю.
Возвращаюсь точно по звонку. Сели мы с Лизкой обратно. На сцене толпа народу теперь, все наряженные – девки в платьях с хрен пойми какими рюшками, у мужиков штаны в обтяжечку. Бал, значит. Смотрим, приобщаемся к культуре. Я даже начал думать, что Лизку лучше в театр водить. По деньгам дешевле, а эстетики, так сказать, больше.
Вдруг у меня в животе забурчало. Да так, понимаешь, основательно! Вот дела, думаю. Пожрал в ларьке.
А живот-то терпеть не будет. С носом справиться можно, а кишкам не прикажешь! А бурчит всё громче и громче. Мужики эти ещё оборачиваться стали. Всё, хана. Хорошо, Лизка не слышит, на бал смотрит. А мне куда смотреть, всё пытаюсь бурчание заткнуть.
И вот когда у меня самое громкое забурчало, один мужик рот раскрыл, как на сцене всё кончилось, а все встали и захлопали. И я вскочил, хлопаю громче всех, свищу даже. Тут-то в шуме и бурчать перестало. Аж обидно. Весь спектакль то из-за носа, то из-за живота пропустил и ничего не понял.
Топтунов вздохнул и посмотрел на свои кроссовки.
- Лизке-то понравилось, - продолжил он. – А мне неохота больше идти. Лучше уж в кино. И чего она в театре этом нашла?