Это событие произошло прошлым летом. Мы хоронили одного из сотрудников. Что с ним произошло, никто ничего сказать не мог. Всего сорок. А тело внутри все гнилое, как у столетнего старика. И сердце разорвано на множество мелких клочков. Патологоанатомы в шоке развели руками. Никогда такого не видели.
Надо сказать, что Валентин Семенович пришел в коллектив не так уж и давно. На прежнем месте, как оказалось, слыл лентяем и глупцом. Но у нас…
Это был метеор, мегамозг, «электровеник». Называйте как хотите. Мы не могли поверить словам его бывшего работодателя. А он – не верил нам. Подменили человека. Не иначе.
Кто-то поговаривал, что перед тем, как Валентин Семеныч пришел к нам, посетил священные места. А злые языки утверждали, что новый сотрудник ходит к экстрасенсам и магам.
Он был веселым. Просто – душкой. Утро начинал с того, что приглашал всех «испить кофею». К «кофею» он обязательно выкладывал на стол дорогущие шоколадные конфеты. Тетки млели. Закатывали глаза. Лилейными голосами проговаривали что-то типа «балуете нас, Валюша, привыкнем, к хорошему-то».
Мужчины могли спокойно «стрельнуть» у него сигарету. И он не попрекал никого, что слишком часто проделывается этот фортель.
Валентин Семенович очень быстро разделывался со своей работой и переключался на нас. Перекладывал нашу часть работы на свои плечи. Как водится, на его шею тут же уселся весь отдел. Он не жаловался, не брюзжал. В его руках все горело. Все играло. По лицу блуждала улыбка.
И вот теперь…
Не уберегли мы его…
Мы стояли возле могильного холмика. Забросали его еловыми и пихтовыми ветками, цветами. Поставили корзины.
От нашего коллектива был положен огромный венок. С черными лентами, на котором написали золотыми буквами последние теплые слова.
Положили. Налили в пластиковые стаканчики водку. Начальник, как водится, толкнул длинную речь о достоинствах покойного. После чего, установилось молчание. Люди влили горькую в глотки. Поморщились. Закусывать было нечем. Никто не догадался. Не было с нами Валентина Семеновича. Он бы, обязательно, побеспокоился.
И тут, случилось нечто. В абсолютно безветренную погоду венок, что от нашего коллектива, поднялся на метр вверх и закружился.
Люди стояли вокруг. Смотрели на этот спектакль. Молчали. Никто так и не решился обмолвиться о произошедшем. Ведь это не реально. А значит, галлюцинация.
Галлюцинация не может быть массовой. Человек, видевший то, что не видят другие, тут же получают статус сумасшедшего. Кому такие нужны в серьезной организации?
А венок покружил, покачался, да и рухнул на свое место. Будто, и не поднимался вовсе.
Мне совсем поплохело. Я и так, не перевариваю такие мероприятия. А тут, такое…
Я дернула за рукав девушку, с которой работала в одной комнате.
- Лиз, пойдем к автобусу. А то, опять стоять будем. Места займем. Что-то не хорошо мне.
- Идем, - она посмотрела на меня, - действительно, бледная.
Мы пошли по тротуару, к кладбищенской калитке. В середине пути заметили скрюченную старушку. В черном платье и в черном же платке. Она скашивала косой траву, заросшую между оградками. Потом облокотилась на свое орудие. Поглядела в сторону нового погребения.
- Что, сбежали, девоньки, - прошамкала она беззубым ртом и противно захихикала, - испугались?
- Чего, бабуля? – мы переглянулись, и вновь обратили на нее свой взор.
- Да что там… Делаете вид, что ничего не произошло, хи-хи.
- П-произошло, - кивнула я, - венок…
- Ага… венок к-крутился, - подтвердила Лиза.
- И ты видела? – скорее констатировала я, нежели спросила.
Она кивнула. А бабка хитро посмотрела на нас. Потом, вмиг посерьезнела и поманила нас крючковатым пальцем. Зашептала:
- Не просто помер ваш Валентин Семеныч. Душу он дьяволу продал. За хорошие отношения в новом коллективе. За уважение. От того и венок в воздухе болтался.
Ни слова не сказав, мы повернулись и пошли по дорожке, в направлении ждущего нас автобуса. Все увеличивая и увеличивая шаг.
Тут Лиза резко остановилась.
- Постой, а откуда старуха его имя знает?
Я тоже встала. Переварила вопрос. Задала новый:
- А о хороших отношениях…
- И уважении сотрудников… - перебила она меня.
Мы оглянулись. Бабки с косой на том месте не было. И не понятно, куда она могла деться, да с таким громоздким орудием. А на том месте, где она стояла, кружились в безветрии сгоревшие от жары листья.