Лежа, на белом облаке, они глядели вниз - на землю и мечтали вернуться снова.
С высоты птичьего полета, земля выглядела иначе, словно лоскутное одеяло: рек, озер, морей, лугов, гор, лесов и населенных пунктов. Дороги, как окантовка, разделяли все это многообразие.
Если посмотреть еще ближе, то можно рассмотреть население планеты - это были дети и старики и изредка люди неопределенного возраста...
Каждый, кто сидел на облаке, мечтал найти своих, из прежней жизни, но это было очень сложно...
Люди, увлеченные жизненными наслаждениями, забывали о Боге. Они прятались от него под черные колпаки невидимок, что бы он не видел их деяний. И лишь, когда становилось совсем невыносимо, снимали колпаки и устремляя взгляд к небесам, обращались к Нему и рассказывали о том, как несправедлива к ним судьба. И тогда Господь, в помощь, посылал Ангелов.
У Нины Михайловны было три сына. Воспитывала одна. Днем работала врачом в ЦРБ, вечером мыла полы в соседнем магазине, по выходным "горбатилась" на даче и по дому. Одевалась просто, но аккуратно. Сама - среднего роста, короткая стрижка седых волос (начала седеть в 24 года), голубые, как два кусочка неба, глаза... Человек она была добрый и отзывчивый. Всю свою любовь вложила в детей.
Старший - Кирилл, родился крепышом на четыре килограмма. Тогда, с мужем Петром, они были безмерно счастливы. Жили трудно, строили дом и поэтому экономили на всем. Петр - мастер "золотые руки", все делал сам добротно и качественно - "на века". Плотницкому мастерству его научил дед, а он свои навыки передавал сыну. Тот постоянно вертелся вокруг отца: подносил гвозди, молоток... Самому "от горшка - два вершка", зато уже при деле - Помощник! Он всегда помогал матери, жалел ее и берег. Закончил ПТУ на водителя. Работал, возил начальника завода. Возвращался домой с работы и ...погиб в автомобильной аварии.
Если бы можно было выплакать все глаза... Если бы можно было отдать свою жизнь взамен сына... Если бы можно было помочь, спасти... Нет. Не дала, Нине Михайловне, судьба, такого шанса... Не дала... Целый год бросалась она к окнам на звук тормозящих машин и закрывала лицо руками, пряча слезы от детей.
Средний, Николай, родился через три года после Кирилла. Семья уже жила в новом доме. Рос Коля с характером, упрямый, что "вобьет в голову", не переубедить. Рано уехал из дома в Ленинград, учился в мореходке, закончил институт, там встретил свою любовь, женился, работал конструктором в судостроении. Детей им Бог не дал. Приезжал к матери на неделю в отпуск. Говорили обо всем, без умолку, до ночи. Старался восполнить свое отсутствие: купил газовую плиту, холодильник, чайный сервиз на 12 персон, платок пуховый...
В сорок лет - инфаркт... и все. Третья смерть... Безмолвно сидела она на стуле и раскачивалась, как маятник, из стороны в сторону. Глядела в окно, но сквозь озера слез, не видела ничего. Гладила руками выцветший фартук. И тяжело вздыхая, думала: - Хорошо, что Петя до этого не дожил. А то, как бы он это перенес?
Когда на свет появился младший - Геннадий (через пять лет, после Коленьки), случилась беда. Отчего, так и не выяснили, только ночью случился пожар. Петр всех вынес на улицу, а себя не уберег.
Нина Михайловна думала, что хуже ничего быть не может. Ошибалась...
Все соседи, её жалея, несли доски, бревна, деньги... Дом восстановили..,а вот жизнь? Только дети и забота о них, помогли не сломаться. Гена, младшенький, слабенький, часто болеющицй, доставлял много заботы. Он всегда жил с матерью. После армии (в Чечне) вернулся домой и начал выпивать. Разговаривать с ним было трудно. У него на все был свой ответ, который он считал единственно верным. Женился. Родилась дочка Настя. Жена уехала работать в Москву и осталась там жить, с другим... Гена еще больше стал пить. Что только не делала Нина Михайловна, чтобы помочь сыну, но все тщетно... А год назад и вовсе пропал летом...
Единственная радость - Настена! Если бы не она? Залетит, как воробышек: - Ба, давай я помогу.
Пол помоет, белье на речке выполощет, в огороде прополет. Подойдет, обнимет руками, прижмется и шепчет: - Я тебя, так люблю!
Через год закончит институт. Умная, красивая, добрая...
Каждое утро Нины Михайловны начиналось с обращения к Богу. Она молилась за своих кровинушек, за сыновей и мужа. И каждое утро, с облака к ней спускались Ангелы, чтобы дать ей силы, чтобы отвести прочь все тяжелые болезни, чтобы наполнить теплом ее сердце и для внучки, и для людей.
Ангелы целыми днями искали сына Геннадия, а вокруг одни черные колпаки.., черные колпаки... Поди определи, кто под ними..?
Зимой, с обморожением, в больницу привезли бомжа. Ампутировали ступни ног. Очнулся он от наркоза, не поймет - где он, что с ним... Ни одной родной души рядом... Слезы катились по впалым, морщинистым, смуглым щекам и скатывались в беззубый рот... Он вспомнил мать, братьев, дочь... Комок встал в горле, дышать стало тяжело и из груди вырвался крик. Первый раз, за двадцать лет, он рыдал в голос, жалея себя, свою загубленную жизнь, несчастную мать... Все зашумело в голове, закружилось и он потерял сознание. Но этого времени хватило, на то, чтобы Ангелы нашли его.
- Прединфарктное состояние. - Констатировал врач и добавил: - Да, помотала его жизнь, потрепала. Не жилец он, не жилец...
Два Ангела склонились над Геннадием. По телу пошло тепло и благодать. Боль ушла, а перед глазами проплывали картинки из жизни:
- как он с Николаем ходил на ночную рыбалку, после которой, утром, они бегали по песчаному берегу реки Ветлух, купались и смеялись.
Кирилл брал брата в Москву, водил на Красную площадь, в ГУМ и ЦУМ. Купил ему пиджак и брюки в пятый класс. Они пили газированную воду и ели мороженое.
Как все вместе - мама, Кирилл, Николай и он ездили за новым телевизором.
Как провожали Гену в армию.. Мама гладила по стриженной голове и не сводила с него глаз, как прижала к груди, когда он вернулся и долго не могла успокоиться. Плакала и плакала...
Как первый раз вынесли, завернутую в одеяло, дочку. Глазки пуговки глядели прям на него...
Он открыл глаза и яркий свет ослепил его.
- Петр Ефимыч! Петр Ефимыч, он пришел в себя! - донеслись фразы до его слуха.
- Живуч! - кто-то вторил женскому голосу. - Хотя, в его случае, наверное было бы лучше, если бы умер. Кому он нужен? Кто его ждет? Голод, холод да подворотни...
- Мама, ... - еле слышно прошептал Геннадий.
- Эх, Чудо-юдо, про мать вспомнил... - С этими словами доктор вышел из палаты.
Больной шел на поправку. Глаза у него были, как у "побитой собаки", грустные-грустные. Каждую ночь он плакал тихо и безмолвно в подушку и просил прощение у мамы. Гена вдруг осознал, сколько бед он ей причинил и несчастий.
Пришел день выписки.
Куда? В никуда... Дали ему костыль больничный и поковылял он по дороге..., а впереди его и сзади два Ангела.
Дошел до храма. Устал. Сел на камень. И Ангелы рядом сели. Глядит, "навороченная" машина подъехала, вышел из нее молодой мужчина, лет тридцати пяти. Сел рядом, предложил закурить. За тем стал говорить, как будто сам с собой:
- Все зло от денег! С женой развожусь. Имущество делим. Мое имущество, - он буквально кипел от злости, - Весь мой бизнес коту под хвост... Сука. Интересно, а тебе сколько денег надо для полного счастья? - и он презрительно поглядел на бомжа с костылем.
Геннадий пожал плечами и тихо сказал:
- Домой бы, на мать глянуть, на дочку... - слезы опять покатились по проторенным дорожкам, - а там и умирать можно.
- А, где мать то живет?
- В Ивановской области. Город Шуя.
- Далеко тебя занесло.
Мимо неслись машины, шли люди. Теплое, весеннее солнце разрывало в клочья снежную ткань и не жалея бросало ее в грязь у дорог. Птицы щебетали над головой и перелетали с ветки на ветку.
- А, не хай будет, - сказал собеседник и махнул рукой, - чё сидишь то, вставай, поехали... в Шую...
В этот момент и с него слетел черный колпак. И Ангелы покорно спустились на помощь.