Начавшийся сезон отпусков разогнал часть сотрудников на отдых. Поэтому в отделе было пустовато и душно. Лариса весь понедельник и часть вторника провела за компьютером, занимаясь привычными однообразными делами, чаще всего нажимая кнопку «в печать». Принтер, тоже не любивший жару, сопротивлялся, дрожал и шуршал, выдавая замятые листы.
Приходилось переделывать снова.
Стопка распечатанных документов постепенно росла, и в этом было что-то успокаивающее. Работа движется, зарплату платят. Пусть не очень большую, но стабильную.
В это отделение пенсионного фонда на скромную должность ее устроил в свое время бывший муж. Понятно, что по знакомству. Она тогда только окончила институт, но уже собиралась в декрет, хотя этот факт от отдела кадров удалось скрыть — срок был небольшой и глазу незаметный.
Потом родился Юрик, подрос немного, и его отдали в детский садик, а Лариса с мужем развелась. Без всякой на то веской причины. Просто совместное житье стало в тягость. Даже непонятно, что их вдруг тогда друг к другу кинуло… Ни одной точки для пересечения. Скучная обыденность.
Муж особо и не возражал.
Только Муська еще с неделю закатывала скандалы, обзывая ее всякими нехорошими словами. Но потом и она успокоилась. Но не смирилась. И на протяжении всех последующих лет всячески старается обеспечить Ларису светлым будущим, насылая на нее, то одного жениха, то другого.
А Лариса пожмет плечами и смотрит мимо.
Не любит она эту суету. Зачем ей лишняя головная боль? И вообще главный мужчина в ее жизни — Юрик. Это она так Муське говорила. Лишь бы от тотального контроля избавиться, от несвободы этой материнской спрятаться. На самом деле, Лара за эти годы успела в нескольких романах отметиться, один из них даже трагический был, с ревностью и страданиями. Но чаще всего ее личная жизнь, тщательно замаскированная, напоминала отношения с бывшим мужем — тихо, мирно и не интересно. В настоящее время наблюдался у нее вялотекущий роман с бывшим одноклассником, случайно встреченным на одной из вечеринок в родной конторе, и похоже, ничем таким уж кардинальным он и не закончится.
Принтер вытряс из себя еще один замятый лист и вырубился.
Воспользовавшись паузой, Лариса выскользнула в коридор, чтобы прогуляться до шестого отдела, где работала ее приятельница Маша Сернова. Но поболтать не удалось. Маша сделала круглые глаза, скрестила руки, а потом двумя пальчиками изобразила торопливые шаги в сторону сквера на площади, что означало, извини, сейчас не могу, встретимся после работы.
Но сама не выдержала и, пробегая мимо с бумагами, успела шепнуть:
— Есть новости. Относительно работы. Страшные.
— Да, ладно, — засомневалась Лариса, что уж такого может случиться в их конторе.
Закрыть — не закроют, учреждение государственное, сократят — тоже вряд ли, она работник со стажем и на хорошем счету. А вот начальство запросто может поменяться. Такое уже было. Но ни одна новая метла еще ни разу не дотянулась до ее скромной должности.
После работы, отойдя от входа на безопасное расстояние, Машка торопливо вывалила все, что знала.
— Ларка, дело - труба, наши славные денечки на мягкой пенсионной ниве закончились. Сокращения у нас. Не, ты что, не утка. Мне Эмма из бухгалтерии сегодня шепнула, а ей ее тетка, что в Белом Доме работает. Не перебивай! Короче, завелся у них там молодой да резвый, вот он и надумал работу нашей конторы оптимизировать. Путем слияний и сокращений. Лес, Лара, рубят - щепки летят. Мы с тобой, да еще восемь человек из нашего отделения - в списках на вылет.
Ларка ей не поверила.
Ну, не может такого быть, просто не может. Она ведь исполнительная, не злая и не конфликтная, молчаливая даже. Некурящая, в конце концов. За все годы работы — ни одного нарекания. И на субботники, всегда — пожалуйста. И в выходные… Грамоты есть. Благодарности всякие. А потом Юрику всего девять лет, а если дети несовершеннолетние, то нельзя…
Или сейчас все можно?