Ваш ДСГ

               
       В 1984 году я получила приглашение принять участие в работе школы-семинара “Новые методы решения задач динамики опор скольжения”, который проводился в пансионате под городом Миасс Челябинской области с двенадцатого по четырнадцатое сентября. Время было замечательное - начало золотой осени в краю голубых озёр, голубого ожерелья России, среди древнейших на Земле Уральских гор.
 
       На семинаре я читала доклад, написанный в соавторстве с начальником отдела Вадимом Александровичем Гаранкиным, который назывался “Эффект гидродинамического центрирования чувствительного элемента”.  Теоретическими исследованиями в этой области я занималась применительно к поплавковому трёхстепенному гироскопу на шаровой опоре. Перед докладом я сильно волновалась и помню, что даже была вынуждена лечь, чтобы расслабиться и успокоиться. Когда я закончила читать доклад, присутствовавшие на семинаре специалисты задали мне несколько вопросов, на которые  я, помнится, уверенно ответила, и тогда поняла, что для всех слушателей мой доклад был проходящим моментом и только меня поверг в состояние беспричинного страха.

           На этом семинаре выступил и Сергей Григорьевич, прочитавший доклад “Динамика несимметричной жёсткой роторной системы в опорах с газовой смазкой”.  Он говорил без напряжения, спокойно, хорошо поставленным голосом, было видно, что для него выступление перед аудиторией –  дело привычное. Он оказался доцентом кафедры “Гироскопические приборы” Челябинского политехнического института. В своём докладе Сергей Григорьевич привёл результаты решения уравнений гидродинамики на ЭВМ. Это обстоятельство послужило поводом для моего знакомства с ним. Мы разговорились,  несколько раз совершили прогулки на окрестные озёра и даже вместе сфотографировались. Я до сих пор храню этот слайд.
 
             Написав эти мемуары, я послала их Сергею Григорьевичу, чтобы он высказал о них своё мнение и сделал критические замечания. В ответ он написал большое, очень содержательное письмо, которое само по себе могло бы стать самостоятельным произведением, поэтому большую его часть я решила процитировать здесь, практически полностью сохраняя стиль его изложения. В частности, мой коллега написал:
 
 “Читая Ваши мемуары, не перестаю удивляться Вашей памяти. У меня, к сожалению, многое забывается. Вот вспоминаю 1984 год, семинар в Миассе и должен сказать, что не помню даже названия своего доклада, Вашего тоже не помню. Сколько дней он длился – не помню. Но очень хорошо запомнился момент нашего знакомства. Ваше улыбающееся лицо и голос, который до сих пор приносит мне удовольствие, когда Вас слышу.  Но как гуляли и о чем говорили – ничего не помню. Хотелось бы посмотреть слайд, где мы молодые, и тоже не помню, что фотографировались. Очень надеюсь, что удастся побывать в Москве, и тогда Вы мне его покажете”. Конечно, названия докладов и сроки проведения семинара я “помню” только потому, что сохранила программу этого семинара, как и всех других конференций, в которых мне довелось принять участие.
 
           Во время семинара я поделилась с Сергеем Григорьевичем, что мне удалось создать физическую модель обкатки гироузлом упора при разомкнутой цепи обратной связи и  я написала отчёт, приведя в нём приближённые уравнения движения гироскопа и их решение методом припасовывания на ограниченном интервале времени. Я также сказала ему, что сейчас нужно подтвердить мою гипотезу путём решения уравнений движения гироскопа на ЭВМ, чтобы получить периодическое решение при контакте и вне контакта гироузла с упором на длительном интервале времени, и попросила Сергея Григорьевича помочь мне решить эту задачу.
 
            К этому времени сотрудники теоретического отдела нашего института ещё не были подключены к вопросу проверки моей гипотезы. Сама я была полностью уверена в правильности выдвинутой мной гипотезы, но доказать это всему учёному миру можно было, только решив уравнения движения гироскопа на ЭВМ. Коллега дал на это согласие. Я ни разу не упомянула  о том, что разработка этой модели явилась результатом моего напряжённого труда и многомесячных поисков. Я объяснила Сергею Григорьевичу суть предложенной мной гипотезы, объясняющей причину возникновения обкатки, и написала на листочке приведённые в моём отчёте уравнения движения гироскопа.
   
          Сергей Григорьевич был человеком исключительно обаятельным,  с широкой улыбкой и красивым низким голосом. Словом, Сергей Григорьевич мне очень понравился. Он охотно рассказывал мне о своей семье и двух дочерях, поэтому перерастать своему чувству восхищения во что-то большее я не позволила, да это и не имело бы смысла.  Сергей Григорьевич обладал большой харизмой, высоким ростом, имел необыкновенно привлекательную внешность и даже ямочки на щеках. Я лихорадочно соображала, как поддержать с ним знакомство. Ведь семинар длился всего несколько дней, и мы могли разойтись, как в море корабли. И я нашла-таки отличное решение!

      Возвратившись после семинара в Москву, я доложила начальнику отдела Гаранкину об услышанных на семинаре докладах  и рассказала ему о Сергее Григорьевиче. Поскольку роторы гиродвигателей  наших поплавковых приборов вращались на газодинамических опорах, а это как раз и являлось специальностью Сергея Григорьевича, то для фирмы было бы полезно заключить договор с Челябинским политехническим институтом. Я сумела заинтересовать и убедить Гаранкина в целесообразности привлечения к разработкам наших гироскопов такого профессионала, как Сергей Григорьевич, в дипломе с отличием которого о высшем образовании было указано, что ему присвоена квалификация инженера электромеханика по специальности “Гироскопические приборы и устройства”.
 
           На нашей фирме  теоретические исследования газодинамических опор ранее проводили начальник конструкторского отдела, кандидат технических наук Семён Григорьевич Кан и кандидат технических наук Игорь Владимирович Яковлев, однако Гаранкин предположил, что в случае привлечения к этой работе Сергея Григорьевича изыскания могут выйти на новый уровень. Помимо этого, расширялись деловые и научные связи нашего института. Поэтому Вадим Александрович дал согласие на заключение договора о сотрудничестве нашего института с кафедрой “Гироскопические приборы” Челябинского политехнического института. После заключения договора исполнителем работы был назначен кандидат технических наук С. Г. Дадаев, я же должна была принимать выполненную работу. Так началось наше многолетнее сотрудничество, скреплённое личной дружбой.  Сама я в газодинамике ровным счётом ничего не понимала и выполняла чисто формальные обязанности при получении отчётов с результатами  исследований Сергея Григорьевича, хотя и использовала эти результаты в своих расчётах инструментальных погрешностей гироскопа, например, расчётные значения радиальной и осевой жёсткости газодинамической опоры, а также другие данные. Кан и Яковлев, напротив,  серьёзно и профессионально  изучали эти отчёты и воплощали рекомендации, данные Сергеем Григорьевичем, в конструкции прибора.

         Спустя некоторое время после окончания семинара под Миассом, выполняя мою просьбу, Сергей Григорьевич вместе со своим студентом решил на ЭВМ уравнения движения гироскопа с ненулевым динамическим дисбалансом ротора при разомкнутых цепях обратной связи и абсолютно жёстком упоре, получив периодическое решение и таким образом подтвердив мою гипотезу. Не поставив меня в известность и даже не включив меня в соавторы, Сергей Григорьевич послал результаты этой  работы в качестве доклада на конференцию, проводимую факультетом приборостроения МВТУ. Случайно узнав об этом, я была взволнована до глубины души.  Схватив все свои отчёты, содержавшие разработку модели обкатки гироузлом упора, уравнения движения гироскопа и их решение на одном периоде колебаний гироузла в контакте и вне контакта с упором, я помчалась в МВТУ и представила свои отчёты в организационный комитет конференции.  После этого доклад Сергея Григорьевича был снят с программы конференции. Как такое могло получиться? Я была твёрдо убеждена, что Сергей Григорьевич - порядочный человек, но он, как говорится, не понял цену вопроса. Он не знал, что эту задачу решала вся гироскопическая элита Москвы. То, что сделал он, являлось практически технической работой, которая могла быть поручена любому грамотному исполнителю, знающему ЭВМ и умеющему программировать.
 
     К счастью, Сергей Григорьевич с пониманием отнёсся к возникшей проблеме, а поскольку и у меня не возникло и тени подозрения, что он сознательно сделал попытку присвоить себе приоритет в решении этой задачи, это позволило нам мирно разрулить ситуацию. Я написала письмо Сергею Григорьевичу, и самый серьёзный вопрос, который только может встать между двумя учёными,  был решён дружески.  Наши отношения не были испорчены. Возможно, Сергей Григорьевич переживал, но в тот момент мне об этом не было известно.

      Вот как, со своей стороны, это событие описывает в своём письме Сергей Григорьевич:
“Задачу по обкатке, Вами поставленную, насколько я помню, я поручил студенту–активисту СНО (студенческого научного общества). В те времена в вузе было очень престижно привлекать к научной работе студентов. Кафедре засчитывались, как сейчас говорят, бонусы, баллы и особенно совместные со студентом публикации. Задача, которую Вы мне поставили, показалась мне несложной для расчётов на ЭВМ, и поэтому  её решение я поручил этому студенту. Конечно, решали вместе. Решили. Доложили на студенческой конференции, по-моему, в апреле 1985 года. Заведующему Лысову А.Н. работа понравилась, и он сразу предложил сделать доклад по этой работе на конференции в МВТУ, сообщение о которой он недавно получил. Я, естественно, "клюнул". И кафедре хорошо, и мне "хорошо". В тот момент и далее у меня даже мысли не возникало, что надо с вами переговорить, получить разрешение, включить Вас в число соавторов. Недомыслие. Вот это: "Я решил, значит, я автор" и послужило ошибкой, за которую мне до сих пор неимоверно стыдно и которая послужила мне хорошим уроком на будущее. Конечно же, никакого злого умысла не было. И, слава Богу, Вы с вашим интеллектом это поняли. Примите ещё раз мои извинения за это деяние и за переживания тогда и те, которые вы, видимо, испытали в настоящее время, вспоминая все это.
Видимо, сыграло роль и то, что у меня не было всей информации, как важна Вам эта проблема, сколько сил Вы в её решение вложили. Это сейчас мне все известно из ваших мемуаров "Обкатка". А тогда? Плюс ещё и то, что мы были знакомы ещё очень недолго.
Когда Вы позвонили и я услышал ваш взволнованный и возмущенный голос, меня словно ударили. До меня сразу дошло, что мы натворили. Я не знал, что делать. Лысов посоветовал снять наш доклад с конференции. Что мы и сделали, если мне не изменяет память, послав телеграмму на имя организаторов конференции”.

        Из этого письма ясно, что мы совершенно одинаково поняли причину возникшей проблемы. Сергей Григорьевич напрасно волнуется по поводу того, что я снова переживаю случившееся в 1985 году. Тогда вопрос был решён позитивно, мотивация поступка понята, и сейчас воспоминания мне понадобились лишь для написания мемуаров.

        Мы продолжали сотрудничество в области исследования газодинамических опор ротора гироскопа. В один из своих приездов, когда мы гуляли по Москве, Сергей Григорьевич рассказал о своей жене, директоре гостиницы, о том, как долгими вечерами  ждёт её домой с работы. “Ой, подумала я, - вряд ли его жена действительно так долго задерживается на работе”. Моё предчувствие не обмануло меня. Вскоре они расстались, и каждый из них нашёл своё счастье с другим человеком. Что же касается нас, то единственным нашим соприкосновением было касание моего развевающего на ветру лёгкого шарфа о его куртку. В своих письмах Сергей Григорьевич очень тепло отзывался о своей второй жене Анне Яковлевне, о своих двух дочерях от первого брака и их мужьях, о своих теперь уже многочисленных внуках и внучках, включая наследников Анны Яковлевны. Я рада, что во втором браке счастье улыбнулось ему, он его достоин, он его заслужил.

         В девяностые годы, в период развала нашей отрасли, когда новые разработки перестали финансироваться и договор нашего института с Челябинским политехническим институтом не был продлён,  мы продолжали наше общение через личную переписку.  Свою преподавательскую деятельность Сергей Григорьевич совмещал с написанием монографий и подготовкой к защите к докторской диссертации. Всегда в работе, в освоении новых дисциплин, в научном поиске. А летом огород. При низкой оплате труда учёного-преподавателя  огород являлся  серьёзным подспорьем  в хозяйстве. На работу и на дачу он часто ездил на велосипеде. Оклад его как преподавателя, кандидата технических наук в нулевые годы составлял смехотворные две тысячи рублей. После защиты докторской диссертации, когда преподавательскому составу несколько повысили оклады, Сергей Григорьевич тоже получил прибавку. Спрашиваю его по телефону: “Сколько же Вы сейчас получаете?” Чувствую, отвечать ему почему-то неловко, но потом он всё же говорит: “Много”. Я продолжаю настаивать. Наконец, Сергей Григорьевич сдаётся: “Пятнадцать тысяч”. Я чуть не прыснула со смеху. Пятьсот долларов в месяц ещё несколько лет назад получал мальчишка-курьер, не имеющий вообще никакого образования, не говоря уже о научных степенях. В последние годы своей работы профессор, доктор технических наук Сергей Григорьевич, имея полную учебную и научную нагрузку получал аж двадцать тысяч рублей. Да, дела в России с положением учёных оставляют желать лучшего. А вот высказывание на этот счёт самого Сергея Григорьевича:

“По поводу зарплаты. В ноябре 2011 года в платежке читаю: "Начислено 22479.89 рублей". На руки получаю 19334.59. При этом государственный оклад профессора 5670.00 за 25 рабочих дней. Если дней меньше из-за праздников или по другим причинам, то заработок пропорционально меньше. Добавка Госдумы прошлого созыва доктору наук - 7000 рублей за 25 рабочих дней. Если дней меньше, то и добавка пропорционально меньше. Уральские 15% плюс добавки местного начальства, вот и набегает "немалая" сумма в 22000 руб. 15% уральских минус 13% подоходных, вот и получается, что компенсация за экологию на Урале, то есть за ущерб здоровью, составляет 2%. В декабре начислено 20568.32 рублей – зарплата посыльного без образования в Америке”.

           В 2004 году я задумала написать статью под названием “Движение трёхстепенного гироскопа с электрической пружиной и нулевым кинетическим моментом” по результатам работы, проведённой ещё в девяностые годы, и послать её в самый престижный, с моей точки зрения, научный журнал “Механика твёрдого тела”. При нулевом кинетическом моменте мы имеем дело уже не с традиционным гироскопом, а  просто с твёрдым телом, подвешенным в кардановом подвесе, по осям которого установлены датчики угла и датчики момента. В своей работе уравнения движения гироскопа я дополнила уравнениями, учитывающими запаздывание в срабатывании цепей обратной связи. Мне снова  пришлось обратиться к Сергею Григорьевичу с просьбой решить с помощью компьютера написанные мной для этого случая уравнения движения гироскопа. Сергей Григорьевич согласился, и работа закипела.

          В Челябинск и обратно в Москву посылались бандероли с исходными данными, результатами моделирования и решениями уравнений, с многочисленными вопросами. Я получала длинные ленты с результатами вычислений на компьютере, представляющие собой бесконечные столбцы цифр для многочисленных начальных условий. Кое-что пыталась оформить графически. Общая картина вырисовывалась, но пока так туманно, что сделать какие-либо выводы было просто невозможно. Тогда я предложила Сергею Григорьевичу найти решение для одного частного случая, физически очевидного. Ответ пришёл незамедлительно, но весьма неутешительный: получен расходящийся процесс. Это означало, что в рассматриваемом частном случае гироузел двигался от упора к упору вдоль диаметра отверстия упора, всё больше и больше вдавливаясь в него, то есть с увеличивающейся амплитудой. Я твёрдо заявила: “Этого быть не может. Способ проверки работоспособности трёхстепенного гироскопа после запуска на орбиту искусственного спутника Земли положительно зарекомендовал себя на практике, а наша статья является теоретическим обоснование этого метода”. Сергей Григорьевич был задет как профессионал и парировал: “Я точно следовал Вашим уравнениям”. Через какое-то время получаю от него письмо с предложением проверить в уравнениях движения гироскопа знаки перед членами уравнений, определяющими величину моментов датчиков момента, расположенных по осям карданова подвеса гироскопа, так как он полагает, что они  неправильные.

        Я немедленно приступила к проверке и, о ужас, обнаружила, что в данных мной Сергею Григорьевичу уравнениях эти знаки записаны с точностью до наоборот. Я допустила непростительную невнимательность. У меня буквально волосы зашевелились на голове, потому что та же ошибка содержалась и в моём отчёте, и в  статье, опубликованной в весьма солидном журнале. Другое дело, что обнаружить её при инженерном решении уравнений движения на одном периоде колебаний чувствительного элемента не представлялось возможным. Эта ошибка могла быть выявлена только при решении задачи на ЭВМ, когда решение уравнений движения было получено на значительном интервале времени. Сгорая от стыда и позора, я  немедленно сообщила о своей ошибке Сергею Григорьевичу. Вскоре после этого от него пришёл ответ:  получено решение, соответствующее здравому смыслу.

      Затем в процессе работы у нас возникла другая проблема. По моей просьбе, Сергей Григорьевич искал решение задачи при различных начальных условиях, и я получала от него рулоны бумаги, содержащие решения в виде последовательности тысячи цифр.  По этим данным нужно было построить множество графиков движения гироскопа. К сожалению, компьютерная программа Сергея Григорьевича  не позволяла получить графическое решение, поэтому мне предстояло проделать огромную рутинную работу. Конечно, это меня не радовало. Тем не менее, удача всё же улыбнулась нам. Когда я прилетела к дочери в Калифорнию, то обратилась к своему зятю с просьбой построить с помощью компьютера графики движения гироскопа по численным результатам решений, полученных Сергеем Григорьевичем. На это зять – выпускник факультета вычислительной математики и кибернетики – ответил, что ему легче самому решить эти уравнения и получить ответ сразу в графическом виде, чем выполнить то, о чём я прошу его. Что он и выполнил блестяще. Так у нашей статьи появилось три автора, при этом вклад каждого в нашу совместную работу был вполне очевиден.

      После написания статьи начались мои хождения по мукам. Когда я представила её в журнал “Известия РАН. Механика твёрдого тела”, то, как выяснилось спустя несколько лет,   статья сначала была направлена на рецензирование сотруднику Института проблем механики Филатову.  Рецензенты, как правило, не торопятся присылать отзыв. Так и в этот раз заведующей редакцией пришлось несколько раз просить рецензента ускорить написание рецензии. Наконец, отзыв пришёл, однако он оказался ни положительным, ни отрицательным. Его резюме было таким: статья не вполне соответствует профилю журнала. Рецензент высказал авторам ряд совершенно необоснованных претензий, в том числе не относящиеся к вопросу, рассматриваемому в статье. В своём развёрнутом  ответе рецензенту я от имени всех авторов,  в частности,  написала, что  статья позволила установить  ранее неочевидный факт о наибольшем влиянии запаздывания в цепях обратной связи на характер движения гироскопа.  Далее я указала, что исследуемые в статье эффекты могут быть использованы для практических целей – проверки работоспособности гироскопа после выведения космического аппарата на околоземную орбиту путём сопоставления движений гироскопа в наземных условиях и после выведения космического аппарата на орбиту. Новизна и простота этого метода подтверждена патентом РФ N 2117917,  нашедшим применение в космическом аппарате “Метеор-3М”.  Однако мой весьма обоснованный ответ всё равно не убедил рецензента.

      Тогда статья была направлена статью второму рецензенту - на этот раз Привалову. Опять после длительных переговоров второй рецензент прислал свой отзыв и снова, не оценив статью должным образом, дал рекомендацию направить её в отраслевой журнал. В его отзыве также не содержалось претензий по существу проблемы, а только ничего не значащие замечания. И снова от имени авторов я написала ему ответ, в котором указала, что ни один отраслевой журнал не публикует статьи о движении гироскопа. Отраслевые журналы помещают статьи об устройствах, методах, способах и т.д. Я отметила, что авторы категорически не согласны с рецензентом по поводу того, что тематика статьи мало подходит для журнала, ибо теоретические проблемы гироскопии всегда были неотъемлемой частью публикаций этого журнала. Далее  я привела ссылки на ранее опубликованные мной вместе с соавторами статьи в этом журнале: “К определению величины поддерживающей силы в поплавковых приборах при колебательном движении поплавка” и “Движение трёхстепенного гироскопа с динамически несбалансированным ротором при контакте упругой рамки с упругим ограничителем”, указав, что эти статьи раньше соответствовали тематике журнала, а наша последняя статья по неизвестной причине ей почему-то не соответствует.  Во всех трёх статьях  задача сводилась к определению траектории движения чувствительного элемента при заданных условиях, связанных с проблемами трёхстепенных гироскопов. Послав во второй раз в редакцию своё возражение на отзыв рецензента, мы опять наткнулись на ту же глухую стену.  Мы недоумевали, в чём дело: статье определённо не давали хода.

         Тогда я позвонила своему знакомому, ответственному секретарю редколлегии журнала “Механика твёрдого тела” Анатолию Герасимовичу Горшкову. Разговаривая с ним, я чувствовала, как я внутренне напряжена, как дрожит мой голос. Он же, как и всегда, был вежлив и беспристрастен. Обещал сам ознакомиться со статьей, рецензиями на неё и моими ответами на них. В тот момент я ещё не знала, что он смертельно болен. Через месяц его не стало. Статья повисла в воздухе.  Моя приятельница – заведующая родственной МТТ редакции  - будучи свидетельницей нашей истории, высказала предположение, что своей статьей мы кому-то перебежали дорогу. Я отвергла это предположение, так как полагала, что тематика статьи достаточно узкая и вряд ли кто-либо ещё занимается подобными вопросами. Приятельница посоветовала мне  позвонить главному редактору журнала Дмитрию Михайловичу Климову, что я и сделала. Коротко объяснила ему суть статьи и отметила отсутствие конкретных возражений у рецензентов. Дмитрий Михайлович обещал посмотреть все материалы. Вскоре статье дали зелёную улицу, и она была опубликована в первом номере журнала за 2007 год.
 
          Когда вопрос с опубликованием статьи уже был решён, мне неожиданно позвонил Сергей Григорьевич и взволнованно сообщил, что Ю.Г. Мартыненко, В.С. Рябиков, Н.Н.Щеглова и Л.И. Нехамкин опубликовали в журнале “Гироскопия и навигация”,  N 2, 2006 г. статью с точно таким же названием, что и моя в соавторстве с C.Е. Кухтевичем, В.А. Исаевым и В.А. Гаранкиным в журнале “Известия РАН. Механика твёрдого тела”, N 2, 1989 г., которая называлась “Движение трёхстепенного гироскопа с динамически несбалансированным ротором при контакте внутренней рамки с упругим ограничителем”. Я чуть не задохнулась от возмущения. Позвонила в МИЭА начальнику теоретического отдела Валентину Фёдоровичу Рафельсону и, обрушив на него информацию, полученную от Сергея Григорьевича, попросила его взять для меня в научно-технической библиотеке интересующий меня журнал.  На моё заявление Рафельсон отреагировал вполне адекватно: “Мартыненко – слишком большой и серьёзный учёный, чтобы ему можно было предъявлять подобного рода претензии.  А библиотеки на нашей фирме давно нет”.
 
        Меня его утверждение не могло успокоить до тех пор, пока я сама не прочитала статью “конкурентов”.  Поехала в библиотеку имени Ленина. Помню, каким долгим показался мне тот час, пока журнал “Гироскопия и навигация” поднимали из книгохранилища. Как только журнал оказался в моих руках, я немедленно приступила к чтению статьи, озаглавленной “Движение трёхстепенного поплавкового гироскопа при его контактах с упором”. Действительно, заглавие статьи Мартыненко и его коллег оказалось очень созвучным нашему. Далее я прочитала аннотацию статьи и воспрянула духом: в статье речь действительно шла о поведении гироузла при его контактах с упором, но для совершенно другой задачи. В завершение статьи указывалось, что работа выполнена в рамках программы “Государственная поддержка ведущих научных школ” (грант 1835.2003.1), и в разделе “Литература” давалась ссылка на нашу работу. Я с облегчением вздохнула, однако подумала, что авторы этой статьи вполне могли бы дать ей какое-нибудь другое название.

      Наша статья “Движение трёхстепенного гироскопа с электрической пружиной и нулевым кинетическим моментом” поступила в редакцию журнала “Известия РАН.  Механика твёрдого тела” третьего ноября 2004 года. Статья Мартыненко и его коллег поступила в редакцию журнала “Гироскопия и навигация” двадцать шестого октября 2005 года, то есть на год позже нашей, а была опубликована на год раньше.  Сотрудники Института проблем механики, назначенные рецензентами нашей статьи, были связаны с Институтом механики МГУ, где работали некоторые авторы статьи, также посвящённой поведению гироскопа на упоре. Поневоле рождалась мысль: “А не права ли была моя приятельница, когда говорила, что мы кому-то перебежали дорогу? Не потому ли гноили нашу статью, что мы, пионеры  в постановке и решении этой задачи, снова рассматривали поведение гироскопа на упоре, правда, для другой задачи? И у рецензентов было естественное желание не дать ход нашей статье, особенно если учесть, что на эту работу ими был получен грант?”

       Но сломав все “рогатки и препоны”, мы прорвались, и я была счастлива. А потом мне представилась возможность самой перевести нашу статью на английский язык для американской версии журнала “Mechanics of Solids”. Однако вскоре я поехала к дочери в Калифорнию, и статью перевёл другой человек. Так закончилась моя последняя работа, связанная с гироскопией, и последняя совместная работа с Сергеем Григорьевичем.  Для американского варианта статьи требовалось указать адрес электронной почты каждого из соавторов. Зять, будучи человеком опытным в деле общения с пользователями интернета, свой адрес не предоставил, у Сергея Григорьевича в то время электронной почты ещё не было. На мой же электронный адрес до середины 2009 года приходили письма со всего мира. В одних содержалась просьба прислать деньги нуждающимся, и разумеется, в долларах, в других – сообщение о том, что я выиграла в лотерею крупную сумму денег и мне необходимо перечислить за некоторые формальности совсем небольшую сумму. Часть писем не могла быть прочитана моим старым компьютером, остальные письма я больше не открывала, опасаясь SPAMа.
 
       За статью американцы выплатили нам гонорар. Российское авторское общество пересчитало доллары на рубли и выдало мне пятьсот шестьдесят пять рублей, зятю как иностранцу, хотя кроме российского, у него не было никакого другого гражданства, - четыреста тридцать рублей, а Сергею Григорьевичу – более семисот рублей, так как он задержался с оформлением доверенности на меня на получение денег, а ко времени выплаты курс доллара чрезвычайно вырос. Сергей Григорьевич презентовал свой гонорар мне, предложив купить от его имени цветы к восьмому марта, и я, сначала изумившись и попытавшись отказаться от такого щедрого подарка, затем была бесконечно ему благодарна и наградила себя покупкой двух баночек крема для лица фирмы Avon, которые на свои деньги никогда бы в жизни не купила.
 
        В последние годы работы в своём родном институте, который теперь называется Южно-Уральский государственный университет, Сергей Григорьевич читал пять дисциплин, как, впрочем, было всегда. Когда у него заболела жена, он очень сильно переживал за неё. Но всё закончилось благополучно, и теперь она в Новороссийске ухаживает за своей больной, престарелой матерью. Сначала Сергей Григорьевич временами наведывался туда и только подумывал о том, чтобы уйти с работы и переехать в Новороссийск, чтобы воссоединиться с женой, которая не может оставить свою беспомощную мать. Теперь Сергей Григорьевич  уже живёт в Новороссийске. Конечно, наука, коллеги и студенты Сергея Григорьевича очень многое потеряли с его уходом из университета.
 
        И по сей день Сергей Григорьевич поздравляет меня со всеми праздниками, рассказывает о событиях жизни своей и своей многочисленной семьи, присылает свои монографии и фотографии. В ответ я в течение длительного времени не могла что-либо послать ему, поскольку мне нечем было похвастаться. Теперь у меня уже двое внуков, и я несколько раз посылала в Челябинск изображения наших  пяти счастливых физиономий.  Когда однажды в конце девяностых Сергей Григорьевич приехал в Москву, он подарил мне прекрасный букет цветов и очень тяжёлую, несмотря на небольшие габариты, картину из малахита с нанесённым на нём как на холсте пейзажем. К моему юбилею Сергей Григорьевич прислал изящно выполненную Златоустовскую гравюру на стали. Недавно он прислал мне также диск с большим количеством фотографий членов своей семьи. В своём письме в ответ на мои извинения за то, что я ничем не отблагодарила его, Сергей Григорьевич возразил:
 
       “Вы пишете: "…не могли что-либо послать…". Это ведь не так. У меня и шишка (из Калифорнии), и великолепная книга "UTAH" с замечательными пейзажами, которыми я не устаю любоваться, и фотографии (все храню). А две книги сейчас. А девятнадцать рассказов – целая книга.
        Эти Ваши мемуары всколыхнули во мне массу других воспоминаний нашего вместе. Я очень хорошо помню, как мы в Москве ходили с Вами на концерт где-то в олимпийской деревне. Концерт плохо помню, кажется, там Клара Новикова выступала, Вас хорошо помню, и мне было очень хорошо с Вами. Хорошо помню, как мы гуляли по Тверской и как я переживал, что Вы замерзли. Помню, как бывал у Вас в гостях на старой квартире, эти рулоны бумаги с бесконечными колонками цифр. Особенно помню, как волновался, защищая перед Вами наши работы по хозтеме. Вы тогда мне казались очень строгой и требовательной, и вся в работе. Ни минуты перекуров. Признаюсь, робел”.

          А вот его недавнее письмо: “Алла Дмитриевна, с Весной Вас и праздником!
 Послал к этому празднику живой подарочек и очень надеюсь, что уже получили.  Это мой любимый, волшебный кактус, волшебство которого состоит в том, что он расцветает к 8 марта цветом, который показан в присоединённом файле. Когда-то я увлекался кактусами, и у меня была небольшая коллекция. Это немногое, что от неё осталось. Цветок очень неприхотлив. Даже если Вы уедете на несколько месяцев, он не пропадет без полива. Пересаживать его тоже не нужно. Летом поливать можно раз в неделю или опрыскивать несоленой водой. Осенью с октября поливы прекращать и ставить в самое холодной место на окне.  С января опрыскивать раз в неделю и тогда можно надеяться, что он будет цвести  с конца февраля до середины марта. А у меня он расцветал к 8 марта.
Всего Вам доброго.
Ваш ДСГ”.

          Меня радует, что сейчас, когда я увлеченно начала писать рассказы, репортажи, миниатюры и мемуары о своей жизни, Сергей Григорьевич стал моим доброжелательным читателем. Уже более двадцати восьми лет я всегда чувствую его поддержку, хотя он и живёт за тысячи километров от Москвы. Исключительно трудолюбивый, ответственный, не боящийся трудностей. Прекрасный  учёный,  педагог,  муж,  отец,  дедушка,  друг  –  всё это Сергей Григорьевич. Здоровья Вам на долгие годы, и большое Вам спасибо!