В 98 году мир облетела скандальная по своей нелепости и настолько же смешная, до абсурда, новость, заставив содрогнуться в диких скачкАх ведущие мировые биржи, - Билл Клинтон и Моника Левински. А сколько было досужих разговоров, обсуждений, кухонного смеха. Правда, самому Биллу это было, как серпом по причинному месту - грозил импичмент. Мировое сообщество в средствах массовой информации со всех сторон перемывало исподнее незадачливому, но всё ещё президенту США, а значит отцу великой нации и его случайной пассии, сделавшей себе скандальное, до безобразия, имя и заработав на этом N-ую кругленькую сумму.
Вот, собственно, и конец маленькому, но столь необходимому для дальнейшего повествования предисловию.
Итак, 98 год, длинная очередь... не суть зачем. В очереди, немного обособленно насколько это можно, стоят две на вид интеллигентные дамы средних лет и ведут оживлённую беседу о современной литературе.
За ними стоит высокая худая бабка в незастёгнутом потёртом пальто и домашних растоптанных тапках - видно, живёт рядом. Она, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, уже давно хочет вступить в беседу - ну, скучно же стоять битый час, но её настораживают и сдерживают непонятные и мудрёные слова, такие как катрены, терцеты и бог весть, ещё какая то бредятина, которую и не выговоришь, не то что запомнишь, и сдобренные к тому же неизвестными для неё фамилиями. Нее, фамилии то всё больше знакомые, но те ли это люди? Вопрос.
При упоминании, всуе, амфибрахия, а через некоторое время и какой то ономатопоэйи, она даже перекрестилась, на всякий случай. Бабка, по всему видно, была очень бойкая по жизни и не дура посудачить, нужна лишь была маленькая зацепка, чтобы встрять и почесать язык за культуру, но, увы, случая не выпадало - больно мудрёно, а про Киркорова и Пугачёву они ни слова.
- Вот, суки интеллигентские! - ещё подумала она незлобиво и продолжила вынужденное слушание этой непонятной для неё ахинеи, надеясь всё-таки на удобный случай. - Ишь, как друг перед другом выделываются, умники! "Амьфетрахей" - прости, Господи!
Счастье, как обычно, бывает не предсказуемо - дамы сменили литературную тему и заговорили о политике. Зазвучали знакомые фамилии - тут уж не спутаешь: Клинтон, Левински...
Бабка встрепенулась, ожила и немного приосанившись, с изрядно скучающим видом, будто и не ждала битые полчаса этот замечательный случай своего вступления в интеллигентную беседу, с чувством собственного достоинства, мол и мы не лыком шиты, выставив вперёд худую ногу в растоптанном старом тапке, громко выдала - Ну-у, этому Клинтону то... мичмана дали?