Когда раздался телефонный звонок, Элла, как обычно по вечерам, была дома и читала книгу. Она лежала на диване, подперев голову рукой, и в который уж раз перечитывала «Войну и мир». Впервые она прочитала ее еще совсем девчонкой в перерывах между почти не прекращавшимися баталиями и играми в индейцев, в которых она участвовала, ничем не уступая мальчишкам со своего двора. Тогда она беззаботно пролистывала «скучные» страницы, отдавая предпочтение описаниям битв и военных подвигов. Лет в восемнадцать она вновь взяла в руки эту книгу и взахлеб читала страницы, посвященные чувствам героев романа - Андрея к Наташе, Пьера к Эллен…
Сейчас, когда ей уже стукнуло за тридцать, она снова перебирала страницу за страницей, старалась вникнуть в смысл, которым пронизана была каждая строка, и пыталась найти ответ на вопросы, на которые сама она ответить не смогла. Вот уже лет шесть, как оставил ее муж. Это произошло вскоре после того, как позвонила женщина, которую он любил в юности. Муж рассказывал когда-то о ней, но воспринималась она лишь чем-то далеким, очень прошлым, а впереди была целая жизнь, и с ней был Вадик. Однако прошлое вдруг напомнило о себе телефонной трелью, и Элла осталась одна. С тех пор она боялась телефонных звонков - ей казалось, что каждый может принести ей новое несчастье, отнять и то, что у нее осталось, хотя сказать точно, что это, она, пожалуй, не смогла бы. Может быть, память…
Элла подняла трубку. Звонила Татьяна, ее подруга по работе. Завтра они с мужем Эдиком решили пойти в ресторан и хотели бы пригласить Эллу составить им компанию. Элле нравилось бывать в обществе этих ребят. Их отношения, удивительно простые и открытые даже для нее, пленяли ее, заставляли подчас улыбаться, а иногда наводили и тихую грусть, когда Элла представляла себе, что и она могла бы быть на месте Татьяны.
В ресторане они неторопливо попивали шампанское и коньяк, Эдик много шутил, рассказывал смешные истории и анекдоты. Элла смеялась, в глазах у Тани тоже проскакивали веселые искорки, однако Элла понимала, что Таня, наверное, слышит эти шутки уже не в первый раз, и что Эдик рассказывает их исключительно ради нее, пытаясь расшевелить и растопить ее грусть, скрепленную годами.
Стрелки на циферблате часов приближались к одиннадцати, когда к их столику подошел молодой человек лет двадцати с небольшим, резко наклонил голову и попросил у Эдика разрешения пригласить на танец Эллу. Эдик, разумеется, разрешил, и взгляд молодого человека перешел на нее. Его голубые глаза смотрели просительно, и при неярком свете небольших ламп, висевших по стенам, казалось, что они каким-то необъяснимым образом расширяются где-то в глубине.
Опершись на предложенную руку, Элла встала, и они направились к центру зала, где уже танцевало несколько пар. Некоторое время они двигались в такт плавной мелодии молча; одна его рука, нисколько не сжимая, лишь чуть поддерживала ее повисшую, казалось, в самом воздухе руку, а другая очень осторожно обнимала ее за талию.
- Я прошу Вас, простите меня, - вдруг прорезал это ни к чему не обязывавшее молчание голос юноши. - Вы знаете, я… Меня зовут Женя. Я сейчас сидел со своими друзьями за столиком, и меня вдруг… В общем, тут играли песню - «Пригласите даму танцевать», Вы, наверное, слышали. Мне захотелось - я, наверное, много выпил, извините, - сделать то, о чем поется в этой песне. То есть пригласить танцевать женщину постарше и тем доставить ей радость, а, с другой стороны, как-то для себя самого пошутить… Извините еще раз, пожалуйста. Я увидел Вас издали, встал и пошел, но когда я посмотрел в Ваши глаза, я… Мне стало очень стыдно. Я не мог этого не сказать. Простите.
- Ну что Вы, не надо. Все хорошо. - Голос Эллы говорил почему-то сам по себе. В душе творилось что-то непонятное, а в глазах стояли слезы, но не горькие, а странно счастливые.
- Я с самого детства смотрю людям в глаза и, кажется, я научился по ним разбираться. Вы… Вы какая-то настоящая, не искусственная, как… Может быть, мне не надо говорить этого, но мне хотелось бы еще раз увидеть Вас и просто… поговорить. Мне хотелось бы как-то разобраться в Вас, потому что… Вы чем-то меня притягиваете и… мне нужно это. Извините еще раз, наверное, я действительно не смел этого говорить.
- Ну что Вы, мне бы… - слова давались Элле с трудом. - Мне бы тоже хотелось еще поговорить с Вами. Вы можете записать мой телефон.
- Вы понимаете, я очень близорук, а очки остались в пиджаке у стола. А при ребятах… Они не поймут. Если Вы можете, запомните, пожалуйста, мой телефон, а, вернувшись к Вашему столику, запишите. Пожалуйста.
Возвратившись к Эдику с Таней, Элла так и сделала, хотя телефон Жени и так врезался ей в память.
Прошла неделя. Отложив книгу, Элла поднялась с дивана, постояла в задумчивости, встряхнула головой и решительно подошла к телефону. Когда она набирала номер, рука ее чуть дрожала.
- Але, слушаю Вас, - ответил на другом конце провода незнакомый мужской голос.
- Добрый вечер, извините, Женю будьте добры.
- Здесь такой не живет. Вы, наверное, ошиблись номером…
Элла положила трубку. Ей стало смешно.
___________
3 августа 1990 года, Рига