Разум каждого отдельного субъекта для данного субъекта – высшая экспертная инстанция, предъявляющая своё неоспоримое заключение о реальности. ( Я не касаюсь онтологического вопроса о том, что есть реальность, что есть бытие) Данные для разума собирают чувства. Чувства основываются на ощущениях, являющихся субстратом восприятия или чувственного образа мира.
Чувства доносят разуму собранные данные с искажением и тем самым могут ввести его в заблуждение. Возможно, чувства преднамеренно вносят искажение, для того, чтобы разум не накладывал своё вето, не обуздывал их, и они могли свободно выражаться в эмоциях и аффектах. Возможно, чувства обманывают разум потому, что их так воспитали. Под воспитанием я понимаю здесь прежде всего детерминацию поведения неосознаваемыми мотивами и структурами психики (комплексами в психоанализе).
Так или иначе, разумом чувства осознаны, но подвергнуты воздействию бессознательного, иррационального. Ослабляется ли могущество разума обманом чувств? Или он осуществляет свою собственную цель. Хитёр ли, по большому счёту, разум?
Итак, восприятие искажается страстями – чувствами доведёнными до максимума и ставшими доминирующими. Но разум может использовать игру страстей для приобретения власти над чувствами. В этой игре, назовём её искушениями, страсти истощают себя. И тогда они, страсти, перестают затмевать восприятие, искажать данные для высшей инстанции – разума.
Искушения сами и выводят на свет разума латентную, иррациональную составляющую чувства и зародыш страсти.
В подтверждении, приведу евангельскую мысль о том, что Богу более угоден раскаявшийся грешник, чем праведник, не подвергшийся искушениям. А также мысль объективного идеалиста Георга Вильгельма Фридриха Гегеля о том, что Божественная Воля ведёт себя по отношению к мировому процессу как Абсолютная Хитрость Абсолютного Разума. Бог дал людям свободу действовать как им угодно, не стесняя их интересов, целей и способов достижения. Но из этого получается осуществление Его целей. Цели могут быть полностью отличны от целей, руководивших теми, кем Он пользуется.
Сексуальность, если она затмевает все иные человеческие мотивации, может быть причислена к страсти. Сексуальность сама по себе, отделённая от инстинкта продолжения рода легче всего переходит в страсть. Как всего лишь одна из страстей она вполне может быть переплавлена и истощена при осуществлении Божественных целей. А потому нет оснований считать её Первоначалом, абсолютной причиной, движителем, осью, на которую накручивается весь воспринимаемый мир. Сексуальность не может соперничать с более незыблемой Причиной, которая кроется в Разуме, возможно даже в Абсолютном Разуме.
Только, если рассматривать сексуальность как Эрос, её можно отнести к одному из космогонических Первоначал и предположить, что Эрос включён в Божественный Промысел как вечное стремление к прекрасному и источник творческой активности.