ГЛАВА 38
П У Д Е Л Ь
Так называлась статья, опубликованная в сентябре 1993 года в газете «Молодой дальневосточник». Этому предшествовало появление в моем офисе корреспондента газеты Вадима Наймана, заинтересовавшегося деятельностью «Свободы» и «Единства», о которых тогда ходило много слухов. Я разрешил ему находиться в моем офисе без ограничений и разговаривать со всеми, с кем он посчитает нужным. Более того, позволил ему, опять же без каких-либо ограничений, находиться рядом со мной в кабинете.
В течение недели Вадим Найман приходил с утра в мой офис и, проводя большую часть времени рядом со мной, наблюдал за всем происходящим. Криминала он не заметил, зато увидел большое количество людей, приходивших ко мне со своими проблемами, и то, как этим людям помогали. Так совпало, что во время моей встречи с Говорухиным (о которой я рассказал в предыдущей главе) Вадим Найман тоже находился в моем кабинете, и именно после этого появился в газете «Молодой дальневосточник» его очерк, который в сокращенном виде ниже изложу:
“Молодой дальневосточник”, 08.09.93 г.
ПУДЕЛЬ
“Россия, которую мы обрели”
По милицейской терминологии он “положенец”. То есть не вор в законе, но человек, находящийся на положении вора в законе, с которым часто считаются больше, чем со многими из воров. Поэтому в крае нет единого мнения, как с ним себя вести. Многие, например, считают чудовищной ошибкой поведение милиции 9 марта прошлого года, когда группа молодых людей (по слухам, до 200 человек) прошла на центральный рынок Хабаровска, где азербайджанцы тогда торговали яблоками, кажется, по 300 рублей, и ни слова не говоря, расставила по прилавкам заранее заготовленные таблички со своей предельно допустимой ценой – кажется, 100 рублей.
Милиция наблюдала, не вмешиваясь. Азербайджанцы запаниковали. Опасались, что они вообще уедут. На что начальник городского УВД М. Шатайло ответил в том духе, что “одни уедут, другие приедут”. Просто у “местного населения” нет больше сил терпеть этот беспредел с ценами...
Таким образом, гарантом интересов хабаровчан оказалось на этот раз невмешательство милиции. Но на самом деле оно стало гарантом авторитета и силы одного человека по кличке “Пудель”, люди которого имели случай напомнить азербайджанцам, что никто за них не заступится.
Правда, самого Пуделя вызвали в городское УВД и заставили, по его словам, подписаться сразу за пять уголовных статей. Но он пояснил, что взял на себя ответственность за эту акцию исключительно потому, что погром – настоящий погром, спровоцированный, как он считает, разнузданным поведением представителей южных национальностей, – уже был назначен. Но не на 9, а на 8 марта, когда на рынке яблоку негде упасть.
Погром был назначен, и кое-кто приготовил уже и сумки для фруктов. И тогда, видя такое дело, он решил взять инициативу в свои руки, чтобы объявить азербайджанцам то же, что несколько месяцев спустя, уже летом, он объявит представителям чеченской мафии. Чеченцы пытались “нагрузить” азербайджанцев (уже других. Тех, что тогда держали винный цех на Трехгорной). А затем в количестве – смешно сказать – 25 человек на семи машинах, с “волынами” (а в машинах обычно бывают еще и автоматы) прибыли на разборку, чтобы “завоевать город”, по их мнению, – ничей. Многих сбивает с толку относительная тишина на хабаровских улицах.
При полном невмешательстве милиции Пудель на этот раз поднял на ноги свыше 400 человек из всех группировок и объявил: приезжайте. Работайте. Мы не националисты. Только помните: город не бесхозный. “...И ведите себя прилично, пока я еще могу сдерживать людей. А то люди могут пойти не тем путем”...
19 августа 1991 года именно на него вышли представители хабаровской демократической общественности. (Справедливости ради добавим – очень узких кругов общественности), чтобы предупредить: власти, возможно, будут равняться на уголовников и вербовать их для провокаций. “...Вы прекрасно понимаете, чем это грозит вам и нам”.
Пресса о нем ангажировала передовой идеей о “новой перековке”, о том, что, может быть, “эти люди не так уж и плохи?” И немного сама раздувает его популярность (если не считать, конечно, специальной милицейской прессы). Но не очень. Визит в офис к Пуделю... Слово “Пудель”, впрочем, ему не нравится. Поэтому будем называть его так, как ему нравится, – Податев Владимир Петрович. Визит в офис к Владимиру Петровичу кинорежиссера Станислава Говорухина стал фактически продолжением признания его легального статуса...
Короче, какой был кадр! Две лысины живописно отсвечивали на солнце. В креслах друг перед другом сидели человек, поставивший “Место встречи изменить нельзя”, затем “Так жить нельзя”, затем “Россия, которую мы потеряли”; человек, который так хорошо сыграл роль одного из криминальных авторитетов (Крымов – “Сван” в “Ассе” Сергея Соловьева), и – настоящий криминальный авторитет.
И, надо признать, жизнь в данном случае уступила искусству. Настоящий авторитет перед сыгранным выглядел бледно. Пальцы его без конца теребили какую-то схему. Рукав пиджака норовил залезть в пепельницу. И при этом все говорил, говорил, говорил... Без этого неостановимого потока торопливой, сбивчивой, взволнованной речи как-то даже трудно представить себе Владимира Петровича внешне.
О чем говорил? В России каждый знает: если человек сидел, нельзя спрашивать, за что сидел. Следовательно, о 18 годах, проведенных в тюрьмах и лагерях, о том, как он сделал себе свой авторитет, говорить смысла не имело. Владимир Петрович рассказывал о каких-то бывших мужьях, преследующих своих бывших жен, о неудачливых кредиторах и недобросовестных должниках. Владимир Петрович берется решить их проблемы.
В его офис, то есть в офис акционерного общества “Свобода”, действительно, поступают иногда самые неожиданные просьбы. Представители краевого комитета по народному образованию просят выделить помощь многодетной семье. Научный сотрудник просит денег – поехать на семинар. Одна изможденная женщина просит “подогреть” ее мужа в СИЗО. Другая – хочет непонятно чего, и Владимир Петрович дает, временами сам удивляясь, как легко уплывают из кармана эти 30 или 50 тысяч. “Лоха, что ли, увидели?”...
“Иногда забегают, просто чтобы поделиться впечатлениями: “...Представляешь, Петрович, был я вчера у Лобова Олега в Москве. Я ему говорю: “Что же ты, гад, делаешь?” Насчет обмена купюр. Он: “Так я же не зна-а-ал!..” “Вице-премьер – и не знал...” Коммерсанту помельче он пишет записку: “ВСЕМ, КОГО КАСАЕТСЯ. ПРОСЬБА НЕ ПРЕПЯТСТВОВАТЬ ПОДАТЕЛЮ СЕГО В ПРОХОЖДЕНИИ ЧЕРЕЗ ВАНИНО И СОВЕТСКУЮ ГАВАНЬ ТРЕХ МАШИН ИНОСТРАННЫХ МАРОК. С ПРИВЕТОМ – ВОВА ПУДЕЛЬ”. И так далее.
Рассказывал Владимир Петрович о своей новой, во многом загадочной общественной организации “Единство”, выражающей интересы всех без исключения структур, даже криминальных. О том, что будет, когда деятельность “Единства” перемахнет границы Хабаровского края: “Подтянем казачество. Общественные, спортивные структуры... К этому времени в распоряжении у нас будет уже своя пресса”. Из его слов возникал образ какого-то полуреального мира. Не преступным назвать его было нельзя. Но при этом он со всех сторон был обложен жесткими табу. Наркобизнес, проституция и торговля оружием, по возможности, исключаются. Красть можно. Но что-то такое, без чего человек умрет с голоду, или что-нибудь лично ценное для него – нельзя. Если грабишь, то не выламывай кольца. Не вырывай серьги из ушей. Ни при каких обстоятельствах не трогай членов семьи. Проник в дом, застал женщину с ребенком – уйди, не причиняй им зла. “Спалился” – будь добр, верни все. И тебе помогут...
“То есть вы берете на себя те властные функции, с которыми не справляется нынешняя власть?” – “А что вы можете предложить?” – Говорухин кивал. В некоторых местах вопросительно поднимал глаза к потолку, затем вновь кивал, как бы подтверждая: “Погибла Россия!”. Некоторые вещи он потом в интервью назвал “мифологемами”. От предложения прийти вечером в казино вежливо отказался, но дал на прощание свой московский телефон, сказал, что будет ждать звонка месяца через два, потому что создание фильма – процесс долгий.
Словом, выглядел он и крупнее, и осанистее, и вообще держал себя так, будто каждую неделю ему приходится выслушивать по меньшей мере трех Пуделей. Из-за этой разницы в поведении как-то затушевалось то, что особо неприятных вопросов Говорухин, в общем-то, и не задавал. Если не считать вопроса о том, как Владимир Петрович относится к вору в законе по кличке “Джем”. Но Владимир Петрович не мог перед кинокамерой так прямо сказать, как он относится к Джему. То есть начал, конечно, говорить о том, что с Джемом его связывает давняя дружба. И что Джем – крестный отец его младшего сына. И тогда Говорухин его прервал, с видимым удовольствием сообщив, что уже виделся с Джемом в Хабаровском СИЗО.
Владимир Петрович, казалось, смутился. Нашли тоже, что спрашивать! В краевом УВД могут лучше рассказать, кто такой Джем. Джем – это Комсомольск. Джем – это “Братва”. Многочисленный трудноуправляемый уличный контингент. Джем – это воровская идея в классическом ее варианте: есть “братья”, есть “мусора”, коммунисты – “козлы”, коммерсанты – барыги, “спортсмены” – “комсомольцы” и т. д. Поэтому Джема хабаровские “спортсмены” не признают. А Пуделя – признают. Собственно, уже давно, по словам работников УВД, идет борьба за влияние на Джема между Пуделем и Комсомольской-на-Амуре группировкой воров...
Джем, в отличие от Пуделя, никогда не пытался выделиться из тамошнего своего окружения, и потому лично от него в Комсомольске мало что зависит. В то время как направленность “Свободы” и будущего “Единства” в Хабаровске целиком определяет воля одного человека. И его авторитет в криминальной среде. Ему не раз говорили, что это чрезвычайно опасная ситуация! Слишком велик соблазн для других – воспользоваться созданной им системой. Владимир Петрович отвечал, что надеется, что Бог этого не допустит.
Как он пришел к Богу? Некоторое время назад он обнаружил, что делать добрые дела ему помогает некая высшая сила, природу которой он пытается понять. Этим, в частности, объясним его интерес к экстрасенсам. Год назад он даже собирался помочь одному экстрасенсу с камерой, позволяющей выходить на Вселенные разных уровней. Выходило, что Иисус Христос – на 15 уровне. Рерихи – один на втором, другой – на третьем. А он, экстрасенс, – на восьмом...
Экстрасенс Владимиру Петровичу не понравился тем, что, по его мнению, считал себя величайшим из людей. Хотя успел обнаружить вокруг его головы особенный ореол. Ауру. Ореол – ореолом, но и в милиции ломают голову над секретом необычайной удачливости Владимира Петровича. Ведь когда человек балансирует на грани двух миров, следует ждать, что ему рано или поздно “предъявят”: “По какому праву ты здесь распоряжаешься? К тому же – не вор?”.
Полтора месяца назад охрана обнаружила во дворе “Свободы” ручную осколочную гранату с разогнутыми “усиками”. Граната была привязана к заднему колесу его автомобиля. Кто-то считает это свидетельством масштабного наступления иногородних мафий. Кто-то не разделяет этой “мифологемы”. Но известно, что примерно три года назад Пуделя действительно хотели убрать, а Джема заблокировать в Комсомольске. Сам Владимир Петрович говорит об этом загадочно:
– Их была масса. И все они были воры в законе...
Подробнее рассказать он категорически отказывается. Милиции удалось отследить прибытие в Хабаровск, по крайней мере, двух воров – по кличке “Ватуло” и “Яблочко”, которые предъявляют Пуделю ряд обвинений и избивают его у подъезда его дома. Пудель едет в Комсомольск, затем в Москву и в Тбилиси, откуда прибывает другая “бригада” воров, и вскоре происходит встреча в Бире, в туберкулезном “санатории” для зэков, где тогда сидел крупнейший авторитет преступного мира на Дальнем Востоке “Хозяйка”.
О чем был разговор – милиции неизвестно. Но вскоре все закручивается в обратную сторону. У Ватуло происходит какой-то неприятный разговор, после которого он уезжает во Владивосток. И затем, когда вопрос фактически уже разрешился в пользу Пуделя, с участниками событий начинают происходить странные вещи. Во Владивостоке Ватуло зачем-то вздумалось в ресторане загасить окурок на лбу одного из членов местной спортивной группировки. От руки которого он и погиб. Через некоторое время в Бире, неудачно кольнувшись, умирает Хозяйка.
Из пяти самых активных участников событий четверо погибают, причем, не прослеживается даже намека на какой-то умысел Пуделя. В это трудно поверить, но вот вам рука Провидения! В конце концов, в Хабаровском крае Пудель остается один. Точнее, он и Джем. А еще точнее – он, Джем, и еще шестеро воров в Комсомольске-на-Амуре. Вот что мог бы ответить Владимир Петрович на вопрос, как он относится к Джему, если бы захотел.
Остальные вопросы, повторяю, казались поверхностными и случайными. Был даже такой вопрос: “А вот что бы вы сделали, столкнувшись, скажем, со случаем зверского изнасилования?”. Владимир Петрович просто ответил:
– А вы?
Говорухин натянуто рассмеялся, а я поискал глазами и не нашел одного человека из окружения Владимира Петровича. Во время беседы в комнату отдыха – такое название носит его приемная – заглядывали много парней в ярких цветастых рубашках, спортивного телосложения. Иногда даже очень спортивного. Не хочу, чтобы это звучало пренебрежительно. При мне один из парней великолепно заговорил по-английски. Но из-за спортивности сложения они казались одинаковыми. Так что, даже иногда непонятно было: то ли это разные люди, то ли один человек успевает так быстро переодеть рубашку и заглянуть вновь с какими-то бумагами, создавая знакомую атмосферу конторы, почти лишенную, между прочим, блатного духа.
Эти рослые парни мне кое-что напомнили, но я не мог с ходу определить, что. Но того, кого я искал, – не было. Есть там один такой, про него даже писала “Комсомольская правда”. Есть люди, рядом с которыми ощущаешь, что ты – не просто человек. А что у тебя есть почки, печень, желудок: все это вдруг начинает напоминать о себе. Есть солнечное сплетение. Есть пальцы, которые так легко сломать. “Ну, там, поломал немного ему пальцы”, – ответил он, когда я в прошлый раз задал ему аналогичный вопрос. Обронил как бы смущенно. Но не очень. Так иногда должностное лицо, изъясняясь сугубо официальным языком, вдруг как матюгнется!.. Вроде и вырвалось, а вроде так оно и должно быть. “Ну, а что с ним делать, если они ничего другого не понимают?..”.
Между прочим, мы, журналисты, часто тоже многого не понимаем. И, случается, обижаем людей. Или им кажется, что мы их обидели. Вот обидел журналист – что теперь с ним делать? Не в суд же в самом деле на него подавать...
Интересно, а если кому-то, из входящих в “Единство” известных и уважаемых людей, или самому Владимиру Петровичу покажется, что я написал что-то не то. Например, если я изложу все, что мне говорили про него в краевом УВД. А говорили, например, что хочет в рай, да грехи не пускают. Мир легального бизнеса отталкивает, извините, запах параши. И тогда он решил найти “слабое звено” в лице наиболее впечатлительных представителей творческой интеллигенции (которым, прежде, чем выходить на контакт со “Свободой”, надо очень хорошо подумать), и не без успеха. В разное время на него работали или просто оказывали ему услуги известные в городе юристы: П., А., З., бывший прокурор города Т...
Государственные чиновники, которые сами подписывали ордера, арестовывали людей, на службе у человека, который все свои годы в тюрьме проходил в “отрицаловке”. А теперь сам их зовет, они соглашаются – это нечто! “Круче” этого – только вор в законе Иоселиани в одном правительстве с Шеварнадзе, бывшим министром внутренних дел Грузии...
Да, пример Иоселиани многих вдохновил, так что идею “Единства” трудно назвать слишком оригинальной. Скорее, считает УВД, “Единство” нужно, главным образом, для того, чтобы Владимир Петрович смог получить доступ к валютным счетам, которого у него сейчас нет. И если он действительно заинтересован сейчас в стабилизации обстановки в Хабаровске, то порукой тому – не его личные качества, а его вполне легальный капитал, позволяющий ему не заниматься преступной деятельностью.
А человеку с капиталом действительно нужен порядок. Человеку с капиталом не хочется садиться в тюрьму. Наверное, никто не боится тюрьмы меньше, чем Владимир Петрович. Но никто меньше его, наверное, не хочет сейчас туда. От телекамер, от звонков “Владимир Петрович, Владимир Петрович!..” – Снова туда?..
Говорили, впрочем, и противоположное. Вот мы говорим: “Пудель, Пудель”, а может быть, кто-то даже и рад, что вокруг него столько шуму? Под прикрытием которого настоящие “акулы” проворачивают сделки, которые ему и не снились. А наше внимание почему-то приковано к человеку, которого преступный мир отрядил с посольской миссией к нашему миру, как большой мир отправляет в почетную посольскую отставку политиков, которым вышел срок...
Так вот, если изложить все, что говорили в крайУВД про Пуделя и его людей – интересно, что они со мной сделают? Поставят на счетчик на полмиллиона? или сломают мне пальцы, чтобы я больше не писал? Нет, Владимир Петрович, наверное, все-таки подаст в суд. А остальные? А если ущерб будет слишком велик? Хотя бы, в принципе, – смогут они меня убить?..
Господи, да успокойтесь, – скажут мне, – сколько мыслей из-за каких-то пальцев. Не волнуйтесь. Между собой они договорятся. Так сказать, игры настоящих мужчин. Зато ответственность! А что пальцы сломали – ну, что ж... Нет, не что же, а я не хочу. А хочу законности и порядка... Значит, вы хотите порядка. Скажите, а вам все равно, каким способом поддерживается порядок? Вы готовы принять (минуточку, это очень важно) все эти суперсредства: резиновые палки, подвешивание в наручниках к батарее, заталкивание резиновых палок в задний проход, и прочие вещи, которые глупо отрицать лишь потому, что у вас нет официального подтверждения, что они есть?
Когда с вас срывают на улице шапку, вы обращаетесь к первому же попавшемуся оперативному дежурному, не думая о том, что, может быть, он потом будет преступника истязать. Давайте честно. Мы, в общем, знаем, что такое милиция, и в большинстве своем почти согласились с тем, что борьба за закон не ведется и не может вестись только законными методами. Но это не значит – не подавать руки милиционеру только на том основании, что он милиционер. И среди них есть порядочные и непорядочные. Как и везде. Есть свои “ястребы” и “голуби”. Тоже как и везде.
Так почему “голуби” с двух сторон не могут договориться, оттеснив “партию войны”? Почему мы должны отталкивать человека, если он так и просится на роль “голубя”?
Да потому, возразят все, хоть немного знающие жизнь, что ни одному слову ИХ верить нельзя. И табу ИХ – верить нельзя. Погодинского Кости Капитана, способного к “перековке” в реальном преступном мире не существует. Но даже если такой вдруг найдется, если конкретный человек – Владимир Петрович Податев всерьез увлечен своей идеей примирения волков и овец, то мир, который он представляет (а он интересен нам постольку, поскольку его представляет) все равно преследует какие-то свои цели. И предположения, будто бы ИХ целью и венцом может быть некое стабильное мироустройство, в котором оба мира живут, не сталкиваясь, – не более, чем излюбленная преступниками мифологема. Социализм и национализм – ложь ХХ века. А “криминализм” – может стать ложью ХХI века...
Верно. После Шаламова не надо это доказывать. После Шаламова наше отношение к НИМ – это страх. Похожее чувство приходилось когда-то испытывать при нечаянном соприкосновении с КГБ. Не подходить! Не разговаривать! Просто пройти мимо с каменным лицом. Как мимо цыганки на рынке. Любой контакт – это “коготок увяз – всей птичке пропасть”, и тебя съедят. В лучшем случае – выплюнут, если ты для них слишком тощ...
Мир с ними невозможен. Блатной мир должен быть уничтожен. Переговоры с ним – сплошной обман. А на то, что ОНИ предлагают – лучше просто зажмурить глаза и не смотреть.
А если все-таки посмотреть?
Мы говорили с Владимиром Петровичем много часов, но разговор с ним лишь дополнил разговоры с другими людьми его круга. Или, скажем так, бывшего его круга. Более примитивными, конечно, чем он. Но зато более свободными в своих высказываниях. В результате возникла картинка… Вежливые мальчики в спортивных костюмах разъезжают на отличных машинах между коммерсантами и просто состоятельными людьми, а те совершенно добровольно... а если не добровольно? В этом пункте всех разъяснений возникает огромный черный провал, но его не видно. Понятно я выражаюсь? Меня поначалу раздражали недоговоренности “Пуделя”. Например, он рассказывал, как пришлось помогать девчонке, которую “нагрузил” наркоман. “Поставил на счетчик” на 200 тысяч рублей. За то, что та, якобы, его “сдала”. Я пытался добиться ответа на вопрос: а если бы она его и в самом деле “сдала”?..
А если, допустим, я – коммерсант. Или просто состоятельный человек. И хочу быть сам по себе. А на меня “наехали”. Я обратился в милицию, и их повязали, – остаюсь ли я, с его точки зрения, партнером, достойным заступничества?
Не больших результатов дают попытки разговорить Владимира Петровича на предмет его личных отношений с милицией:
– Они любят повторять, что могут в любой момент меня “сморщить”. Они думают, их задача – “сморщить” меня. Они думают, это так трудно...
Чуть оживленнее:
– На наше место придут другие, и начнется Владивосток. Хуже Владивостока, потому что у нас здесь транзит, понимаете?..
Владимир Петрович имел в виду крупнейший транзит по морфию. Представители Средней Азии ему уже не раз предлагали долю, но в Хабаровске это как-то не прижилось.
– Вы запретили?
– То есть не в том дело, что запретил, а в том, что не поддержал. Сказал: кому надо, тот пусть этим и занимается. Для наркобизнеса, видите ли, нужна очень солидная крыша. А они как-то все выходили на не очень серьезных людей, и их “вышибали”. То есть, попросту говоря, грабили. В Хабаровске ведь полно нищих наркоманов. Придет один, другой, третий, четвертый, а пятый – придет, изобьет, и все заберет.
Вновь о милиции. С сожалением:
– Они понимают. Не могут не понимать (пауза). Просто у них здесь другие цели.
– Какие?
– Не буду говорить.
– Кто заинтересован в дестабилизации обстановки в крае?
– Но они не могут не понимать! Это заказ. Понимаете? (Пауза). Это не Баланев. Не могу сказать. Не Баланев, но очень близко к нему. Баланев получает ту информацию, которую ему подают. Я говорил со многими, они согласны со мной. А Баланев – человек старой закалки. Для него главное – “навести порядок”...
И так далее. Попытки получить однозначный ответ, чтобы все укладывалось в какую-то схему, вызвали, в конце концов, у Владимира Петровича раздражение. Подо что, в самом деле, я собираюсь его подвести – чтобы УВД обвинило его в подстрекательстве? Или бывшие коллеги чтобы сказали: “надевай, брат, погоны”?.. К счастью, большинство из нас мыслит все-таки не схемами, а картинками, для которых вовсе не нужно исчерпывающих разъяснений. Но и обоснование тоже не нужно. В том смысле, что откуда я это взял. Просто картинка и все ...
В. НАЙМАН.
Очерк Вадима Наймана являлся очередной попыткой взглянуть на проблему преступности и изменений в обществе под новым, неожиданным для многих углом. Опубликовали его в двух номерах газеты «Молодой дальневосточник», по объему он был большим, поэтому я изложил только те моменты, которые касались меня непосредственно.
Основная ценность очерка состоит в том, что изложенная в нем информация была получена автором из первых рук, причем не из одного источника, а из разных, включая милицию. Это помогло Вадиму Найману подойти к затронутым вопросам более объективно. А для меня эта публикация интересна тем, что напомнила о некоторых полузабытых событиях, которые нашли теперь отражение в моей книге.