НИКОЛАЙ ШАПАРЕВ http://proza.ru/avtor/shapa105 - ЧЕТВЁРТОЕ МЕСТО В 8-м РЕГУЛЯРНОМ КОНКУРСЕ КЛУБА «СЛАВА ФОНДА» МФ ВСМ
Жара, барханы, зыбь песка
И жизнь на волоске,
Глоток воды, да стук в висках,
Остаток сил в броске.
Как-то летом, возвращаясь в город на автомобиле, я не мог понять чувство, которое во мне зародилось и не давало мне покоя. Разгар лета, окна автомобиля были открыты и в них врывались теплые потоки воздуха, можно сказать даже не теплые, а горячие. Горячие! Точно, горячие, как когда-то в прошлом! Вот что не давало мне покоя. Эти потоки воздуха обволакивали меня, до боли напоминая что-то знакомое и родное, и уносили в прошлое, в то прошлое, которое осталось далеко в Средней Азии. Картины прошлого проносились в голове, как в каком-то кино.
Вот где действительно жара! Порой температура воздуха доходила до сорока пяти градусов в тени. Все вокруг становилось каким-то белым и слепило глаза, казалось, что все белеет и замирает от этой жары. «Белое солнце пустыни» - какое точное название и фильма, и той жары, только белое и черное, без всяких оттенков. Жизнь на солнце и жизнь в тени.
В детстве порой искали эту тень, подпрыгивая, перебегали босыми ногами по расплавленному асфальту от одной тени к другой. Даже пятки не выдерживали температуры раскаленного асфальта, казалось, что они вот-вот расплавятся и сольются с асфальтом, который порой под ногами походил больше на пластилин. Так и передвигались, перебежками – быстрее к морю, вернее к морскому заливу, который нас спасал от жары. Завидев его, ноги уже не чувствовали асфальтовой сковороды и с разгона бросались в воду! Какое это было блаженство! Казалось, что зеленовато-бирюзовая вода закипала от наших тел, а не пенилась. И уже забывали про жару и палящее солнце. Из воды выходили для того, чтобы опять с чего-нибудь нырнуть и плавать, плавать, барахтаться в воде. Про всё забывали. Забывали, что надо что-нибудь поесть, попить, но самое главное забывали, что надо возвращаться домой.
Домой возвращались уже не бодро, каждый на ходу придумывал какие-то оправдания, истории, чтобы как-то скрыть свое пребывание на море. Старались где-нибудь найти пресной воды, чтобы смыть морскую соль со своей прически, которая была больше похожа на щетку. Летом почти все ребята стриглись налысо, чтобы не видно было, как от соли волосы торчат в разные стороны. Но ничего не помогало, даже пресная вода, которую мы с трудом находили, не могла смыть из тела впитанную соль. Через пятнадцать-двадцать минут соль опять выступала и тело покрывалось белым налетом.
А дома… Дома, как всегда от матери первый вопрос, которая уже пришла с работы домой:
- Опять целый день на море?
- Да нет… всего один часик.
- Часик, я уже почти два часа, как с работы пришла. А если утонешь?
- Не утону, я уже плавать умею.
- И когда же ты научился плавать? – вставил фразу в разговор отец.
- С пацанами на купалку пошли, а денег не было на билеты, они от причала поплыли и я за ними.
- Доплыл? – настороженно спросил отец.
- Доплыл… с трудом.
- А если бы…
- Всё нормально! – перебил я отца. – Пацаны рядом были, страховали. Мам! А что кушать?
- Кушать! Быстро в ванну и смой эту соль с себя, а то, как вобла соленная. Воды на тебя не напасешься.
С водой у нас в городе было напряженка всегда, подача воды была по расписанию, летом подавали в водопроводную сеть три раза в неделю на два часа, поэтому у всех были различные емкости, которые заполняли водой про запас.
Вот так и спасались в детстве от жары. Правда, многие старались отправить детей на все лето куда-нибудь в Россию, если было к кому. Меня с младшим братом тоже при случае вывозили на лето, но не в Россию, а в Киргизию. Летом там тоже жарковато, но не так, температура поднималась до тридцати пяти градусов, но не до сорока пяти же. Зато ночами там всегда свежо, с гор спускалась прохлада и она обволакивала все тело до куриной кожи.
А в Туркмении по-другому, там летом ни днем, ни ночью казалось, нет спасения от жары. Даже, когда появились кондиционеры, всё равно было тяжело. Квартира прогревалась так, что и кондиционер не помогал. Если температура ночью опускалась ниже двадцати восьми градусов, то мы выключали кондиционер и открывали окна, двери, чтобы отдохнуть от шума кондиционера и подышать свежим воздухом.
Вечерами, с заходом солнца, когда уже не было такой жары, народ выходил из домов, чтобы подышать воздухом, сходить в кино. В городе были летние кинотеатры, под открытым небом, огороженные высоким забором, на который невозможно было забраться, если только при помощи лестницы. В этих кинотеатрах обычно было по два вечерних сеанса, второй – для тех, кто не спит, и на него можно было свободно купить билеты, а на первый очередь, как на какую-то премьеру.
А некоторые просто гуляли по «Шаумянке», так называли улицу по имени одного из 26-ти Бакинских комиссаров, Шаумяна. Это как в Москве - Старом Арбате, пешеходная улица. Целая улица! Только пешеходной она стала на несколько десятилетий раньше, чем Старый Арбат. Вечерами летом это был центр вселенной, улица эта притягивала жителей города, вне зависимости от возраста. Просто гуляли по ней, а кому повезет, то и посидит на лавочке, которые стояли вдоль улицы.
На этой улице находился павильон, в котором продавали газированную воду и другие напитки, «горячительные» никогда не продавали, только те, которыми можно удалить жажду. Мимо этого павильона никто не проходил мимо, обязательно купит стакан газированной воды, чтобы утолить жажду. Народ выстаивал очереди, как в горбачевские времена за водкой, выпивал стакан газированной воды, но через минут пять-десять опять хотелось пить. Хоть опять в очередь! И надо было видеть, как работали павильонщицы! Газированная вода из крана лилась почти непрерывно, пока наливался стакан воды, другая рука тянулась за другим стаканом и моментально меняла его, по мере наполнения первого. И так непрерывно! Только, когда просили воду с сиропом или когда нужно было дать сдачу, сбивался ритм, но каждый старался купить воду без сдачи, чтобы не задерживать движение очереди. Вот так каждый вечер шесть павильонщиц обслуживали народ, поили.
И только ближе к полуночи пустел город и засыпал, если это можно было назвать нормальным сном при тридцати градусах.
Я всегда удивлялся – почему люди, живущие в России, говорят, что летом жарко? Когда я переехал жить в Россию и в первый день пришел на работу в костюме, был июль, и температура воздуха была не ниже двадцати пяти градусов.
- Не жарко в костюме? – спрашивали меня работники.
- Да нет. Чайку бы сейчас горячего, - отвечал я.
- Чего-о-о?!!!
Через неделю перестал ходить в костюме на работу, устал отвечать, что мне не жарко.