Галина Щекина по теме "Кто написал? Знать или не знать?" Для "Илья-Премии"
ТАЛАНТЛИВЫ ВСЕ
Третьего февраля 2012 года в вологодском центре «Северная Фиваида» состоялся вечер памяти вологодской поэтессы, звезды 70-х годов Натальи Масловой (Кругловой). На вечере были известные люди Вологды, знавшие ее: владыка Максимилиан, писатели Роберт Балакшин, Владимир Аринин, поэтесса Ольга Фокина, ректор ВГПУ Александр Лешуков, подруга юности по пединституту (ныне Вологодский Государственный Педагогический Университет) Наталья Пименова. Все выступавшее в голос твердили: «Она была прекрасным человеком, добрым, светлым, понимающим. Она была редким поэтом, с ярким, неповторимым слогом». Никто не сказал правды о том, как была загублена поэтическая карьера Натальи Масловой, и ни одной книги стихов после нее не осталось.Я не была в числе приближенных и друзей Натальи Ивановны. Впервые услышала о ней в 1990 году во время работы в редакции многотиражной газеты «Вологодский подшипник» (ПЗ-23). Редакция тогда готовила к выпуску заводской литературный сборник, посвященный двадцатилетию первого подшипника. В числе первых же имен всплыло имя Натальи Масловой, которая долгое время работала на заводе заведующей техническим отделом, но к этому времени она уже руководила литературной студией в Лукьяновском детском доме №1. Стихи для публикации принесла начальник юридического отдела Лидия Николаевна. Наталья Ивановна позднее заглянула к нам, чтобы вычитать публикацию.
Дверь распахнулась, и каким-то вихрем внесло статную женщину с невероятно смеющимся лицом. Она ошеломляла манерой говорения-пения, еле сдерживаемой улыбкой. Сверх темного платья была повязана огромная шаль с кистями. «Такая-то и сидела в техотделе?» – испуганно подумала я. Да Наталья и фотографию принесла необычную – ослепительная улыбка, ромашка в зубах. Когда сборник с большими трудами все-таки вышел в 1991 году, я позвонила всем авторам и ей тоже. «Ваши стихи лучше всех!» - выпалила я в трубку. – Так это беззубые, – отозвалась она. – настоящих-то ты не видала. – А что ж не дали настоящих? –Нельзя».
Вот я тогда первый раз почувствовала какое-то двойное дно. Наивная, я тогда не знала, что проходных стихов у нее гораздо меньше, чем непроходных. Дальше мы встречались с ней изредка и на бегу. Я в основном жаловалась ей на проблемы с литобъединением. К тому времени наш руководитель, Юрий Макарович Леднев, уже не мог с нами заниматься, и мне пришлось его заменять, а я ничего в этом не понимала, меня никто не слушался, и в то же время я очень переживала за каждого автора. Она слушала мои сбивчивые рассказы с улыбкой, но не обрывала меня. Один раз сказала: «А ты не критикуй, хорошее ищи, а то ты им всю охоту отбиваешь». А я-то думала, что надо правду говорить, но и ее по-разному можно подать. Критиковать стихи Натальи мне не хотелось, в них была какая-то неведомая сила, энергия, которая захватывала и несла, я даже не могла понять, много ли у нее глагольных рифм, какие особенности применения метафор. Сразу показалось очень красиво, но чуждо. В песнях стихи, конечно, менялись, но все-таки это были стихи Масловой. При каждой встрече я умоляла ее: «Дайте стихи, книжку сделаю». Она отмахивалась: «Потом. Я умру, все равно тебе все достанется. Там кроме стихов всякого добра много – Нет, давайте сейчас! – Да нельзя! – Да отчего же нельзя?»И тут она сказала мне: «Никакого толка от этой книги не будет, меня не пустят в литературу. Мечтала в литинститут поехать, просила направление». Она замолчала. «И что, не дали? – в страхе спросила я. – Не дали. Был один человек, от которого зависело, но я сама его разозлила. Он приходил ко мне в общежитие, да я его выставила. Ну и все».
Это сейчас трудно понять, почему она не поехала туда по своей воле, а тогда все это понимали. С этим же человеком она однажды попала в гости к Яшину, и жена Яшина, грустно посмотрев на гостью, спросила ее тихо: «Зачем вы здесь с ним? Милая, писатели никакие мужья. Да бегите, бегите от них». И девушка прямиком пошагала к электричке. Самое странное, что эту историю, услышанную лично от Масловой, я слышала потом от одной женщины из Вожеги и от московской издательницы, почти слово в слово. Допускаю, что жизнь Натальи Масловой, закрытая от сторонних глаз, обросла легендами, но я в эту историю поверила сразу. Ее не пустил в литературу Василий Белов. Патриарх вологодской литературы немалую славу завоевал для города, но и загубил немало талантов. Помогали ему в этом братья-писатели, коллеги по вологодской писательской организации. Ближе всех к истине оказался Владимир Аринин. Даже на сцене актового зала «Фиваиды», где все сплошь было залито сиропом славословий, где великая Фокина повторяла: «Она была удивительным поэтом, настоящим поэтом», даже там Аринин не удержался от горечи, рассказывая эпизод с Масловой.
Он шел по мосту (не уточняя, по какому, но я поняла, что Каменный мост) и увидел Маслову, которая рыдала, уткнувшись в стену головой. Он подошел и стал ее расспрашивать, но она только качала головой, не отвечала. На правах старого друга, Аринин отвел ее домой, и они с женой долго отпаивали Наталью чаем. Упокоившись, она сказала: «Ну, теперь все, никаких стихов не будет». Помимо этого факта, я знала и другое: отсутствие денег, бедность, при этом, муж е зарабатывал денег, а в семье росла маленькая дочка. В другой раз, встретив ее, я спрашивала: «Ну что, написали?» - имея в виду новые стихи. – «Да, - отвечала она, - сценарий, платный». Она все время писала сценарии праздников и вечеров, чтобы заработать лишний рубль. Напоминания о стихах ее раздражали.
Однажды я ей позвонила, попросила стихи для своего журнала «Свеча», она ответила слабым голосом что болеет и что ей не до того. «Да ты полистай «Красный север», там «Холсты» найди, Шорохов напечатал, правда, сократили почти в три раза, но все-таки почти не правили». Я пошла в библиотеку и, перерыв архивы, нашла это стихотворение или поэму, не знаю, как правильно, если учитывать истинный размер. Потом я напечатала «Холсты» в восьмом номере «Свечи» (2007). В 2010 году в антологии «Чудь» «Холсты» были перепечатаны. Оказалось, Наталья Ивановна ушла из жизни осенью 2011 года. Последний год болела. Куда девался архив поэтессы? Пименова предположила, что он отправлен к отцу Масловой в Никополь.
Вообще все творчество Натальи Масловой представляется мне именно в виде пластов ткани – это те самые холсты, которые лирическая героиня пыталась выловить из студеной реки, но так и не смогла, и сама утонула. А они все повторяли: «Добрая, ласковая, светлая, яркая». Больно мне было от этого вечера. Как однажды я увидела на похоронах потрясающего режиссера Половникова госпожу Рацко из департамента культуры, плачущую крокодиловыми слезами - "Мы потеряли, потеряли такого человека!". А ведь стоящие там люди - Веселова, Канунова - знали, что именно она и довела его до тупика, не давала работать, гнала из Вологды в Прибалтику... А потом принялась плакать без стыда.
Таких историй в Вологде произошло много. Можно составить целую энциклопедию из имен, которые могли бы украсить литературный небосклон, но так и канули во мрак. Либо мало было публикаций, либо не было вообще. Лидию Теплову с ее «Глухарем», написанным в 19 лет, наперебой цитировали все знаменитости, восхищаясь его песенной красотой. Но в писательскую организацию ее приняли уже в зрелые лета, когда они писать перестала. Нину Груздеву извлекли из забвения уже в пенсионном возрасте, да и то потому что издатель Юрий Малоземов напечатал ей две книги стихов. Горько слышать о безвременно ушедших трагических поэтах Вологды – Михаил Жаравин, Александр Алексеев, Николай Рубцов, Николай Дружининский, Владимир Попов-Островитянин, Николай Елсуков...В страшную минуту свел счеты с жизнью 25летний бабевский поэт Сергей Королев, в прошлом 2011 году его книгу выпустил в «Воймеге» друг по литинституту Александр Переверзин. Замучен в рядах советской армии 19 летний поэт из Белозерска Алексей Шадринов, Алексей Шадринов был обнаружен повешенным в солдатской кухне, куда его назначил в наряд сержант Ирисбаев одиннадцатый раз подряд. Последний раз это было в день рождения Алексея, совпавший с Днем Советской Армии" (Юрий Леднев). "Далекий плач" - так назван посмертный сборник его стихотворений... Плач ли это матери, потерявшей сына? Или его души, ожидающей Страшного Суда? А может плач Ангела-Хранителя?..
Таланту нужно сочувствие, ему нужно, чтоб его понимали. (Достоевский Ф. М)
Гениальность - это редкое явление. Лафатер подсчитал, что отношение количества гениев (в целом) к обычным людям примерно один к миллиону.
Сколько было, есть и будет гениев в истории человечества, никто не знает. «По теории вероятности и по нашим расчётам, - говорит Евгений Синицын, - один гений приходится на шесть миллионов человек». Кроме того, авторы попытались «измерить» гениальность. «Мы рискнули - в нашей книге впервые в мире построена теория гениальности. Мы нашли восемнадцать факторов гениальности: это вдохновение, фантазия, воображение, стремление к превосходству, спонтанность, сосредоточенность, универсальность, новизна, красота, навязчивый образ и другие факторы».
Какой же смысл в их гибели? Нам не дано это знать. Смысл искать напрасно, такова божья воля, в каждом случае причинно-следственные связи разные. Но я никогда не соглашусь ни с одной версией, которая бы смирила меня с этой глобальной потерей . И если уж это произошло, истоия и справедивость просто требуют хранить память о тех, с кем судьба разлучила физически! Сохранение наследия слабая , но компенсация этой культурологическй потери. Говорят, пока о людях помнят, они живы…Гении – крупицы будущего. Их надо хранить, иначе человечество растеряет все свои культурные пласты. Так надо отвечать на главный вопрос об авторстве. Гениев мало, поэтому их имена бесценны. Но гениев на самом деле гораздо больше, чем выявлено историей. Писатель, поэт, философ, художник, в общем, человек леонардовского типа - Михаил Анчаров утверждает, что талантливы все, прост они не успели догадаться, в чем их талант. Сам это подтверждал в текстах: «А там, в глубине души, у каждого есть и мудрость и талант. Я в этом убежден. Не талантливы только принципиальные злодеи и принципиальные скоты - они скованы … Но это и естественно». Анчаров знал как управлять вдохновением. И чтобы передать свои догадки потомкам, написал свои книги, песни, картины. Чтобы каждый смог, если очень надо, открыть талант в себе. И в других тоже.
Есть расхожая фраза о том, появлению истинного таланта предшествуют годы, и для его появления нужна еще среда, те самые один к миллиону.
Вот и была я этой средой.