Мои русские друзья. Это вторая часть моего романа. Если хотите лучше поймат меня, начните читать с первой части. И не спешите. Читайте медленно, чтоб сопрежили моей истории.
Ну, начнем!
Я добавил еще немного красоты в свое и без того переполненное красками и ощущениями счастливое сердце и сказал себе: «Спасибо Тебе за щедрость, Господи! Спасибо за то, что Ты так безжалостно наполняешь меня всеми этими радостями.
И не жалей меня, Господи! Не жалей!
Не жалей меня! Переполняй меня!
Потому что я – лук в твоих руках. И все во мне дрожит, как струна. И все во мне тревожно рокочет. Еще миг – разорвется во мне тетива, от прочного лука щепки полетят. Я взорвусь, но опять не говорю «Хватит!». Натягиваешь Ты меня каждый день безжалостно, а все счастливее звенит моя душа. И я не спрашиваю, выдержит ли тетива!
Поэтому не жалей меня, Господи!
Натягивай меня!
И пусть она лопнет!
Так проходят мои дни – в непрестанном поиске красоты и в превращении радостных импульсов, рожденных этой красотой, в слова.
И в постоянном бегстве от греха, который так упорно преследует меня.
Вот уже много лет я читаю лучших авторов духовной литературы, и это наполняет мои дни целомудрием и ощущением покоя.
Глубже всего завладевает мной это спокойствие, когда я прикасаюсь к камню. Я углубляюсь в поиски его неповторимых форм, пока встраиваю его в стену вечности в самых причудливых сочетаниях. В эти мгновенья соприкосновения с вечностью мои мысли текут глаже всего, и рождаются мои самые интересные идеи.
Передо мной – стена,
Блокнот мой – позади,
а я – посередине.
И каждый день ищу я стих
Среди камней, среди бетона,
И каменные строфы, может быть,
Когда-нибудь и кто-нибудь запомнит.
Перед этой стеной родились одни из моих самых красивых стихов. Мысль течет с такой легкостью, и все выглядит так просто...
Через несколько дней я снова встречусь со стеной. И в моей голове чередуются идеи, как сделать ее еще краше, пока я качаюсь в одном софийском автобусе. И как только я подумал, что отстраняюсь от греховного мира, и нет подле меня женской плоти, которая встревожила бы мое эротическое воображение, в автобус сели две молодые девушки. Они несли под мышкой папки, очевидно отправляясь на лекции. Одна из них ухватилась за поручень рядом со мной. И так как я сидел, ее рука оказалась всего в нескольких сантиметрах от моих, мечтающих об уединении, глаз. Это была совсем маленькая и нежная ручка с бархатной, мягкой, прозрачной кожей. Просвечивались через нее переплетенные вены. Виднелись даже тоненькие удлиненные кости ее пальцев. Я поднял глаза, чтобы посмотреть, кому принадлежит эта хрупкая рука, и увидел невероятно озаренное личико. Нежная кожа получила по рождению несколько солнечных ванн. Волосы были короткие, прямые, почти черные, а губы – сочные и соблазнительные. Именно о таких губах мечтает каждая фольк-певица . Но эти были совсем настоящими.
Бог дает женщинам именно такие губы, какие им необходимы. Упорным властным женщинам Он дает тонкие, еле заметные губы, чтобы они могли легче поджимать их и этим урезонивать тех, кто дерзнул с ними о чем-то спорить.
Но губы этого ребенка были сочными и желанными, созданными для того, чтобы ненасытно пить из чаши любви. Они были прекрасны, но она все еще не знала об этом. Потому что ее лицо излучало наивную непорочность и беззаботность. Самым примечательным на этом лице был невероятно маленький курносый носик. Он придавал ей дополнительное очарование и был в полной гармонии со всем нежным и хрупким в ней. Но самой волнующей деталью на ее лице были искрящие черные глаза. В них виднелся такой откровенный блеск, они были такими живыми, и так легко было прочитать в них, что это – любопытный веселый ребенок, неиспорченный еще житейскими страстями.
Глаза ее были прекрасными. Но она еще не знала об этом. Потому что никто ей этого не говорил. Она все еще не нашла зеркала, которое сказало бы ей, как она красива. Потому что она несла в себе ту столь трудно обнаруживаемую красоту, ту красоту, искать которую нужно годами, день за днем, и опять-таки не быть убежденным, что ты нашел ее. Именно такой красоты я всегда жаждал. Не показную, внешне эффектную, которую замечаешь еще в первый миг, а ту глубокую красоту, из которой струится неисчерпаемая духовность.
Обеспокоили мое вроде бы смиренное сердце эти глубокие глаза, а еще даже не встретился с ними. Когда мой взгляд спустился с ее нежного маленького личика вниз, я увидел, что фигурка ее также хрупка и нежна. Даже рост у нее был, как у ребенка. Небольшая грудь приподнимала весеннюю кофточку чуть-чуть, как будто хотела извиниться за то, что она такая маленькая. Случайно скользнул по мне ее искрящий взгляд и смутился от настойчивого интереса, с которым я исследовал ее хрупкое телосложение. Когда она снова повернулась, наши взгляды встретились, и ее неопытное сердечко смутилось моих странных, влажных, широко открытых глаз. Смущенно застыла ее улыбка. Потому что с ней происходило то, что бывало с ней очень редко, а может быть нечто, что случалось с ней впервые, нечто, что она никогда до этого не испытывала. Так много похотливых взглядов ощупывали ее, может быть, но сейчас все было по-другому. Кто-то заметил ее!
Когда наши взгляды снова встретились, в ее черных глазах читалось любопытство и непонимание. Она не понимала, чем впечатлила этого пожилого господина так, что он столь глубоко хочет заглянуть в ее душевный мир. Я почувствовал, как беспокойно сжалось ее маленькое сердечко, смущенное откровением мое ищущего взгляда. Я не знал что делать. Впервые я почувствовал, что не хочу уйти сейчас от этой девушки и никогда больше не увидеть ее.
Наступили известные перемены во мне после того, как я издал свою книгу и встретил так много одобрения вроде бы моих греховных откровений. Я только сейчас понял, как важно выражать чувства, которые нас волнуют, и что это разделение разрушает преграды между людьми и заставляет их чувствовать себя близкими и любить друг друга. Я начал преодолевать это беспокойство, которое всегда давило на меня, и из-за которого я пропустил столько счастливых моментов.
Я не мог принять мысль, что это хрупкое создание с этими большими, глубокими, искрящими глазами сейчас выйдет и исчезнет в пространстве.
Впервые в жизни я сумел преодолеть себя, и встал рядом с девушкой, которая так взволновала меня. Я знал, что это был не я, но все же успел произнести:
– Простите, у вас есть какой-нибудь блокнотик?
Мое лицо горело, как у школьника. Я встретил удивленные, непонимающие и в то же время любопытные глаза.
– Я хочу написать вам кое-что.
Тогда она раскрыла папку и начала искать подходящий блокнотик. Ее руки дрожали от волнения. Она не понимала, что происходит, но, несмотря на это, хотела, чтобы это продолжалось. Безмолвно подала мне блокнотик, мы переглянулись и попытались улыбнуться. Я снова сел на свое место и еле успел написать:
Что тебе еще более нужно?
У тебя есть все... У тебя такие сочные губы... И этот невероятный очаровательный носик...
И эти блестящие черные глаза...
Что тебе еще нужно?..
А, да – тебе нужен принц!..
– Извините, но мне надо выходить, – сказали смущенные черные глаза с надеждой, что это странное что-то, которое происходит, не исчезнет.
Я вышел вместе с ней, присел на низкую черную ограду и продолжил писать:
Где ни пройдешь,
Не счесть пожарищ вспыхнут за тобою.
Когда мигнешь,
Не счесть сердец погубишь за собою.
Две звезды в глазах твоих упали –
На кого посмотришь – того и сожжешь.
От неги губы зажгались –
Кого поцелуешь – того испепелишь...
Рад за тебя я Чаровница.
Я рад за тебя и боюсь,
Пока ты к Принца,искала дорога,
Чтоб не заплуталась ты по лесу.
Я даже не поколебался сделать следующий шаг. Написал свой телефонный номер.
Закрыл блокнот и подал его ей.
Ее смущенные глаза горели озадаченностью и любопытством. Люди всегда смущаются, когда с ними что-то случается впервые, что-то, отличающееся от того, чем наполнена их серая повседневность.
В эти черные глаза никто до сих пор не смотрел так. Никто до сих пор не погружался так в их глубину. Она еще не знала, что никто до сих пор не писал такие красивые слова об ее черных глазах, какие были написаны в ее блокнотике, и которые у нее не было терпения прочитать.
– Всего тебе доброго, Чаровница! Пусть ты встретишь любовь, которую ты заслуживаешь!
– Спасибо! – сказали смущенные блестящие глаза. И ушли.
Удаляясь, девушки открыли блокнотик и попытались читать на ходу. Явно они были очень близкими, чтобы читать нечто столь интимное. А они еще не знали, насколько оно интимно.
Немногим после того, как они скрылись за углом, мой телефон зазвонил. Смущенный голосок спросил:
– Извините, я не уверена, что набираю правильный номер..., – ее голос дрожал. – Я та девушка, которой вы только что...
Она говорила все более сбивчиво, и я помог ей:
– Да, я тот пожилой господин, которого смутили твои глаза, и который рассказал об этом в твоем блокноте.
Мой голос тоже был смущенным. Впервые я позволил себе произнести вслух слова, которые тысячи раз до этого произносил только про себя.
– Спасибо! – сказал голосок. Потому что не мог сказать ничего больше.
Но этого было достаточно, чтобы я понял ее послание: «С этого момента я буду думать о тебе. С этого момента я буду неспокойна и смущена... Но я не жалею об этом».
Я не знал, куда я иду. Или, точнее – не хотел признаться, что знаю. Или заблуждался, что не знаю. Дорога была незнакома мне.
Я стоял на одном месте и даже не смел пошевельнуться. Я сделал шаг, который не знал, куда меня может отвести. Сделал тот шаг, который воображаемо делал тысячи раз, когда встречал неспокойные ищущие взгляды. Я тысячи раз спрашивал себя, что бы сказала женщина, которая отправляет тревожное послание, и никогда не получал ответа.
Но на этот раз какая-то неведомая сила толкнула меня подойти с этой молодой и смущенной Чаровнице.
Сейчас я стоял на одном месте, мое сердце неистово билось, кровь беспокойно гудела в голове. Сейчас я не знал, куда иду. Дорога была незнакома. Я знал только одно – спокойствие кончилось! Сейчас, что бы я ни делал, меня будет преследовать блеск этих двух черных невероятных глаз. Я буду весь в ожидании того, что могло бы случиться. Я буду думать, каким будет следующий шаг, и сколько шагов я могу сделать.
Я попытался собраться с мыслями. Сел в кафе неподалеку. В нем сидели, преимущественно, дамы. Но, странно, сейчас их взгляды не встречались с моим. Сейчас они разговаривали спокойно, не замечая меня, как будто меня не было. А меня и вправду не было. Потому что не было блеска в глазах. Сейчас они были задумавшиеся, смущенные, одинокие. А никто не хочет видеть одиноких. Нам кажется, что их одинокость заразит нас. И мы проходим мимо. Именно когда они больше всего нуждаются в близости.
Именно так я выглядел сейчас, пока пытался осознать, что я сделал и обдумать, что бы я сделал в дальнейшем. Я не мог принять никакого осмысленного решения. Знал только, что не хочу вернуться назад. Знал с точностью и еще одну вещь. В первый же удобный момент телефон зазвонит, и я услышу тот смущенный робкий голосок.
Я начал чувствовать усталость от невероятного напряжения, которое пережил за последние несколько часов. Вышел наружу, чтобы рассеяться от запутанных мыслей. Сел на скамейку в близком парке.
Вот, мир все тот же. Передо мной маленькая девочка бежит за голубями, привыкшими искать здесь крошки. Вот на скамейке напротив меня беззаботно целуются парень и девушка. А рядом со мной две старушки жалуются на маленькие пенсии.
Вот, мир все тот же.
Но я был разным в этом вроде как незыблемом мире.
Я купил газету из ближайшего киоска, пытаясь внушать себе, что мне интересно то, что в ней написано. А оно было все тем же. Другим был я.
На один миг я усомнился, что, может быть, сегодня она не позвонит, и представил себе какое напряжение я бы пережил в этом бесконечном ожидании. Телефон был влажным в моей потной руке.
Не знаю, сколько времени прошло в созерцании голубей, детей и влюбленных пар. Сегодня я даже не замечал, какой длины ноги проходящих передо мной звонких каблучков.
Дыханье мое остановилось, когда я услышал звонок. Кровь неспокойно начала пульсировать в венах. Загремели в голове тысячи барабанов.
На втором звонке я нетерпеливо поднял трубку. Где-то в другом конце звучал успокоенный веселый голосок – или хотя бы старался звучать так.
– Простите... Вам будет приятно составить нам компанию в одном солнечном кафе?
– С удовольствием!
Оказалось, что кафе всего в пятнадцати минутах от места, где я находился, и я сразу же устремился туда. Я чувствовал себя еще более взволнованным. С каждым сделанным шагом я приближался к неизвестному тому, что непременно оставит какой-то отпечаток в моей жизни. Но какой – об этом я не смел даже думать. Я оставил себя плыть по течению. Был успокоен до какой-то степени и веселым тоном девушки.
Когда я прибыл в условленное кафе, я встретил улыбки двух девушек. Сейчас они преодолели первоначальный стресс и пытались выглядеть спокойными. Но это было только на первый взгляд.
Блеск в черных глазах продолжал выдавать скрытый пожар, который постоянно горел в душевной глубине их хозяйки, даже не осознающей этого. Но сейчас этот пожар был слегка притушен желанием скрыть волнение, которое вызвало мое необычное появление в этот день. Я сел на свободное место напротив них. Несколько секунд мы, улыбаясь, смотрели друг на друга.
Пришлось мне нарушить тишину:
– Я должен извиниться, что так неожиданно ворвался в ваши спокойные будни и, может быть, смутил их.
– Ну что вы! – дрогнули черные глаза. – Это так интересно и приятно, когда происходит что-то такое необычное и неожиданное. Даже если мы и не заслужили такого внимания, спасибо, что вы дали нам его.
Я заметил, что она всегда говорила «мы», имея в виду и свою подругу. Глаза той были голубо-зеленые и несли совсем иное настроение. В них скрывалась какая-то глубокая поэтичность и сосредоточенность. Мне было очень трудно понять, что именно происходит за этими глазами. В них был лукавый огонек, который всегда мог преподнести сюрпризы.
Волосы ее были светло-каштановые, почти русые, пушистыми волнами спускающиеся над слегка удлиненным нежным лицом. Кофточка обтягивала молодую, но все же совсем приличных размеров, грудь. Она была чуть выше Черных глаз, и ее тело было приятно сочным.
Сидели напротив меня Черноглазая и Светлоглазая и изучали меня своими любопытными, почти детскими глазами.
– Я чувствую себя неловко от того, – начал объяснять я свое поведение, – что поступил столь необычно. Никогда до сих пор я так не делал. Я всегда восторгался женской красотой, но молча, и проходил мимо. Я еще сам себе не объяснил, что именно смутило меня в твоих черных глазах и заставило вести себя так необычно.
– Еще два слова – и я обвиню вас в ласкательстве, – зазвенел ее чудесный смех. Когда она улыбалась, ее сочные губы раздвигались и показывались два ряда прекрасных белых зубов. – Я никогда не чувствовала себя красавицей. Красавиц замечают с первого взгляда. Красавицы длинноногие и важные. Мы – две совсем обыкновенные девушки. Ходим на лекции, готовимся к экзаменам, и вообще – скучная жизнь.
– Если я тебя правильно понимаю, ты считаешь, что никто до сих пор не смутился этих глаз? И не сказал тебе, как очарователен твой маленький носик?.. А, может быть, никто не заметил, какие у тебя сочные губы?.. Ты хочешь сказать, что никто не понял этого глубокого очарования, которое заставило меня вести себя необычно и родило во мне такие странные слова?.. Не понимаю! Я не знаком с вашим интернет-поколением, но все же считаю, что ваши ровесники не потеряли способности замечать красоту вокруг себя. Потому что если не замечаешь красоту, что еще остается!.. И ты хочешь сказать, что никто не вздыхал по тебе смущенно?
– Никто не вздыхал смущенно по мне, – сказала она, подчеркивая каждое слово. – А и я не сказала бы, что мне не хватает этих воздыханий. У нас есть друзья, с которыми мы веселимся, иногда организуем небольшие тусовки, танцуем. Нам приятно вместе, но чтобы по кому-нибудь вздыхать – забудь.
Она начинала говорить все более свободно и закрепляла мое первоначальное впечатление от ее откровенных и прямых глаз.
– Слушая тебя, я начинаю думать, что вы, может быть, и не влюбляетесь.
– Влюбляться? Зачем мне это? Любви нет. Любовь существует только в книгах и фильмах. Нет любви, – ее тон стал острее и раздражительнее.
– А, понимаю... Ты говоришь так, потому что тебе причинили боль. Вероятно, ты не получила любви, когда ожидала ее... И, может быть, поэтому ты закрыла сейчас свое сердце, чтобы тебя не ранили снова...
Ее глубокие глаза дрогнули и погрустнели. Она попыталась прикрыть болезненное чувство, разбуженное каким-то забытым воспоминанием.
– О, да... Хорошо, что ты меня понимаешь. Мы знакомы так мало времени, а ты уже понимаешь меня. Спасибо тебе.
Ее глаза стали еще грустнее, но сейчас в них виднелось и немного благодарности.
Вмешалась и Светлоглазая.
– Наше поколение не влюбляется. Мы просто общаемся. Некоторые из нас любят заниматься сексом, но это не означает, что они влюбляются. Есть только одно бесконечное траханье, но это не значит, что они влюбляются. Они просто удолетворяют свой половый нагон, но любовь?.. Если это любовь – нет, спасибо!
– Если я тебя правильно понимаю, эти занятия не слишком привлекают вас.
– А что меня должно привлекать? – продолжили Светлые глаза. – Все это бесконечное порно. Раздеваются и начинают. Ты смотрел порно фильмы? Вот оно самое и есть! Что меня в этом должно привлекать?
– А если не только порно?
– Тогда – может быть..., – вздохнула Черноглазая.
Они вроде были очень похожими, но я постоянно находил разницу. Черные глаза были романтичными. Они несли скрытую жажду любви, но эта жажда выглядела настолько странной в среде, в которой она жила, что она предпочитала скрывать ее.
– Мне становится грустно, когда я вас слушаю... Не знаю, чувствуете ли вы себя счастливыми, но я на вашем месте не был бы счастлив...
– Счастливы ли мы? – продолжила Светлоглазая. – Не знаю. Но, по крайней мере, мы беззаботны. Мы преследуем какую-то цель, радуемся, что справляемся хорошо. Что еще надо? Мы просто не хотим быть частью этого порно. Для того чтобы быть счастливыми, нам этого не нужно. Вот так и живем.
– Хорошо, что вы приспособились к этому образу жизни. Когда человек удовлетворен своими поступками, может быть, он счастлив. И когда не знает, что другое он мог бы иметь. Потому что когда ожидаешь, что с тобой случится что-то необычайное, ты чувствуешь себя жаждущим, и эта жажда заполняет твои дни. Вот с такой жаждой непрестанно живу я. И я постоянно полон томления по неведомому тому, что предстоит. Я полон бесконечного любопытства ребенка, и я открыт ко всем краскам этого прекрасного мира. И я чувствую, как этот мир проходит через меня со всем своим многообразием и наполняет каждую фибру моего жаждущего тела восторгом.
Черные глаза напротив меня были широко открыты и смотрели на меня со смешанным чувством любопытства и очарования. Я ненадолго замолчал, потому что эти глаза наполняли меня такими тревожными чувствами и завораживали мое смущенное, но столь счастливое сегодня сердце.
– Ты так красиво говоришь..., – прозвучали сверкнувшие глубокие глаза напротив меня. – Прошу тебя, продолжай!
– Вот, я из той все реже встречаемой породы – счастливых людей. Я смотрю сейчас на твои черные глаза, и их блеск наполняет меня невероятной тревожной радостью. Я утопаю в глубине этих неспокойных глаз и говорю себе: что еще я могу хотеть от мира? И я счастлив. Видишь, как мало нужно человеку для счастья... Чтобы исчез весь этот сложный мир, чтобы вобраться в два черных глаза ребенка. И этот ребенок сидит на расстоянии одной руки от меня, и его завороженные глаза смотрят на меня столь смущенно и растерянно... И с такой любовью... Те же глаза, которые ищут спокойствия далеко от любви, сейчас полны любви и трепета, который идет от самой сокровенной глубины его беспокойного сердечка.
Вот, я весь сейчас в этих двух глазах и мне ничего больше не нужно. Потому что я счастлив!
Потому что мои чувства жаждут.
Потому что жаждущий счастлив.
Спасибо тебе за то, что ты даришь мне этот бесконечный миг счастья!
Я замолчал, не отрывая свои широко открытые увлажненные глаза от таких же, широко открытых и полных влаги глаз напротив меня.
Светлые глаза тоже были смущены. Хотя я не смотрел на них, они тоже волновались своим, пока не понятным мне образом. Но я чувствовал, как медленно заколебалось их стремление к бегству от земных радостей. Виднелось в этих глазах и немного сожаления, что не к ним отправлены мои слова и не их встречает мой взгляд. Начала и в них рушиться стена спокойствия, и стали наполняться они жаждой и беспокойством.
Счастливые, Черные глаза промолвили:
– Я никогда не предполагала, насколько красивым может быть мир слов. Мне нравится быть смущенной твоими словами. Я тоже не хочу думать ни о чем, кроме того, что напротив меня сидит господин в возрасте, и его взгляд и слова наполняют меня столь красивым беспокойством. Все мое существо полно странных ощущений.
Пока она говорила это, я заметил, что она сильно прижимает бедра одно к другому.
– Да, я прикасаюсь к тебе своими восторженными словами. Я прикасаюсь к твоему духу, и это прикосновение волнует тебя больше, если бы я прикоснулся к тебе рукой. И это красивое возбуждение заставляет твое тело увлажняться.
Она слегка покраснела при моих последних словах.
– Вот, видите? – обратился я к обеим. – Сейчас мы сидим с вами в солнечном кафе и пытаемся понять, каков путь. Потому что вся наша жизнь проходит в этом – понять, каков путь. И пока мы с помощью слов ищем этот путь, наши встревоженные сердца говорят: «Мы счастливы!». Смущены и взволнованны, но счастливы. Потому что они чувствуют в себе жажду найти путь. Потому что жажда – это счастье. Счастье не в достижении, не на вершине, а в пути к вершине. Поэтому сейчас мы с вами жаждущие и счастливые. Потому что ищем путь.
– Очень странно, – задумчиво сказала Светлоглазая, – как все было бы иначе, если бы утром ты не встретил нас.
– И для меня это странно. Все еще стоит перед глазами эта нежная хрупкая рука в нескольких сантиметрах от моего лица, и я думал, что бы произошло, если я прикоснулся к ней губами. Не только для вас странно все, что происходит. Со мной подобного тоже никогда не бывало раньше. А может быть, это перст судьбы, которая толкает нас куда-то...
Видите, какая простая вещь – жизнь. Необходимо всего немного дерзости. И я не жалею, что проявил эту дерзость.
– Я тоже не жалею, – улыбнулись черные глаза напротив. – Все же сегодня хороший день... Очень хороший... Какой-то господин в возрасте сказал, что у меня красивые глаза... А намного важнее то, что я ему поверила... И сейчас уже я буду смотреть на мир моими красивыми глазами, и мир скажет: «Как красивы твои глаза!». Спасибо тебе за то, что ты помог мне найти свои глаза! Я так радостна сегодня. Но я и немного грустна и растеряна... До сих пор я была беззаботной... Отнимет ли у меня сегодняшний день мою беззаботность?.. И буду ли я жалеть, если потеряю ее?
– А знаете, что прекраснее всего в этом дне? Я принес вам беспокойство. Вы увидите, насколько более радостными вы будете чувствовать себя с беспокойством, которое я вам подарил.
– Осторожно, молодой человек! Потому что ты меня запутываешь, – проговорили улыбающиеся светлые глаза.
– Есть и что-то еще более прекрасное в этом дне. Я нашел друзей, с которыми могу делиться своими самыми сокровенными мыслями, как ни с кем другим. Потому что дружба измеряется не временем, которое мы проводим вместе, а откровением. Ничто другое не сближает нас так, как откровение. Я счастлив, что у меня есть такие друзья.
– О, да, мы тоже чувствуем тебя, как самого близкого друга. Как быстро все произошло. И оно так прекрасно, – прозвучало со стороны черных глаз.
– И еще одна вещь, – сказала Светлоглазая. – Ты заметил, как мы с ней близки. Сейчас мы еще ближе. Через тебя. Мы будем нести тайну о тебе – тайна тоже сближает. Мы будем говорить и думать о тебе. О, есть еще что-то, намного более важное. Я уже понимаю, как мы начинаем меняться из-за тебя. Это мне начинает нравиться, молодой человек.
Мы засмеялись. Мы были так довольны, что уже нет никакого напряжения между нами. Да, мы уже были друзьями.
На миг мы замолчали. Все трое мы думали об одном и том же: каким будет следующий шаг. В такие моменты я оставляю инициативу женской стороне. Я всегда рассчитываю на женское воображение, потому что оно богаче. Если, конечно, женщины решат использовать его. Также я ожидал, что идея придет от Светлоглазой.
– Вот, видите? – сказала она. – Нам так хорошо вместе. В каком кафе нам встретиться завтра? А может быть, кафе – не самое удобное место для встреч? Хочешь, мы встретимся дома? Это было бы очень хорошо...
– Только бы я не помешал вам, – промолвил я, пока кровь начинала снова гудеть у меня в голове только при мысли о таком быстром и, может быть, безрассудном шаге.
– Прекрасно! Завтра после лекций мы найдем тебя.
И они ушли со своими светящимися счастливыми личиками, и при этом несколько раз поворачивались назад. Я остался один за столиком в солнечном кафе и не хотел ни о чем не думать. Потому что если я задумаюсь, я пойму, насколько осязаемо приближается ко мне Грех. Разумеется, глубоко в себе я верил, что эти неопытные девочки не будут искать греховной близости со мной, а только будут радоваться моему красноречию и тому, чтобы быть рядом с новым другом, который таким интересным образом помогает им познать себя и мир.
Мне нравилась роль друга и учителя одновременно. Но что они захотят узнать? Этого я не знал, но мысль о грехе давила на меня все осязаемее.
Завершился один из самых невероятных дней в моей жизни. Я дерзко бросил вызов судьбе, и она преподнесла мне этот день. А что она преподнесет мне завтра?